***
Из бреда меня будто выдернули. Ноющая боль по всему телу сменилась резкой, сопровождающейся возвращением чувств. Я даже попытался открыть глаза, но не смог сосредоточиться, будто мою концентрацию специально сбивали. Холодный жёсткий материал под спиной, прикрытая тряпкой нижняя часть живота… я на операционном столе? Слух вернулся достаточно скоро: с ещё одной волной режущей боли. Голос принадлежал Сакуре. Успели? Неужели успели? — Сакурррр… — я попытался сказать ей, чтобы спасала Канкуро, а не нас, хотя бы Даичи, а не меня. Но местные медики тут же меня чем-то приложили. В очередной раз неприятным образом в себя я пришёл уже в больничной палате. Стены и потолок имели приятный жёлтый цвет. Я попытался подняться на локте, но не сумел. Тело сводила судорога, хотя слабости я не ощущал. — Кьёджи! — ко мне подскочил Юрито. — Какое счастье! Ты снова нас напугал. Вот буквально недавно же! И снова! — Что… Гаара… Сакура… — Они ушли сегодня утром. С ними старуха Чиё, бабка этого уёбка Сасори. Тут такой скандал был… местные старейшины, без которых деревня чихнуть не может, вызвали меня и долго допрашивали, что Сасори нам говорил, что делал, как мы его узнали. Я списал всё на твой Бьякуган, так они порывались тебя позвать. В конце концов, старуха встала и вышла, заявив, что на ней ответственность перед кланом и перед деревней и что она должна остановить внука. Так и ушла. — А кто… ещё? — Вы с Даичи и Канкуро пострадали больше всех. Из тех, кто выжил. Короби… он цеплялся за жизнь до последнего. Врачи говорили, что он управлял своим раненым сердцем, заставляя его биться, как марионетку, но всё одно — никто ничего не смог поделать и он умер. Его дед на своих руках унёс внука в склеп. Наруто плакал, божился, что отомстит. Что вернёт всех. И Гаару. И Короби. И всех погибших. Суна потеряла семь сотен шиноби. — Но как?! — я даже дёрнулся от такой цифры. Сасори не мог стольких убить! — Гаара поставил щит над Суной, когда этот нукенин из Камня обрушил на неё бомбу. Бомба была обманным манёвром. Все, кто был на крышах, погибли при взрыве. Это огромный удар по Песку. Лучшие из лучших погибли. Им придётся обнажить границы, чтобы обеспечить безопасность населения здесь… И похищение Гаары… Вот как. Остаётся только удивляться, откуда Альянс в памяти Печати, буду называть это так, набрал 80 тысяч воинов, даже с учётом самураев. Даже с учётом, мать его, генинов, столько не получается!***
Болел я ещё четыре дня. На пятый в Суну триумфально вернулся живой, но психологически травмированный Гаара, Наруто, Сакура, Какаши, Гай с командой и трупы Чиё и Сасори. Старуха пожертвовала собой, чтобы воскресить ненавистного когда-то юношу, ставшего лидером деревни. Бинты мне запретили снимать, Какаши тоже прилёг в нашу палату, но остался при этом в маске, молча страдая от чакроистощения. Вид Неджи, абсолютно лишённого каких-либо проявлений чувств, меня пугал. Он был самым настоящим роботом, машиной, а не человеком. Юрито, встретившись с ним в коридоре, потом рассказал, что от одного вида бывшего друга ему стало плохо. Он даже стал готов простить его, но было ни к чему — да и некого. Ли, узнав о нашем с Даичи «подвиге», долго и громко превозносил наши таланты воинов, обращая внимание на то, что нам удалось продержаться против «демона» дольше, чем он смог бы сам. В таких заверениях я уверен не был, но с тем, что без Сасори мир стал чище, не согласиться я не мог. Наруто заходил к нам каждый день. Парень повзрослел как внешне, так и внутренне. Он посерьёзнел и теперь считался с тактикой и стратегией боя, а не простыми забрасываниями врага клонами. Более того, он, познакомившись из-за нас с Какаши с работой Гаары вплотную, если и не передумал становиться Хокаге, то его пыл, как минимум, сильно поутих. В этой связи я решил «ковать железо, не отходя от кассы» и переориентировать Узумаки на тесное знакомство со своими родичами. Дело было так. Наруто пришёл проведать сенсея, попутно занеся нам последние новости из Конохи. — Представляете, — кисло заявил он, — нам сказали оставаться тут ещё три дня. Мы так никуда не успеем! Ах да, какая-то встреча у Сасори со шпионом у Орочимару через пару недель. Интересно, когда он умудрился на Кабуто поставить печать? Когда тот шпионил на Корень? Не мог, потому что уже свалил в… в пустыню свалил. Значит, раньше. Но когда? Неужели во время той битвы без выживших? — Наруто, — ровным голосом ответил ему Какаши. — Перечитай, что написано, ещё раз. Три дня тут остаёмся мы с командой 14. Ты и Сакура возвращаетесь с командой Гая уже завтра. Так-так-так, надо что-то делать. Как бы ему намекнуть-то? Точно, есть же Карин. Попросить зайти и передать ей привет от меня? Банально. А, нет, для этого мира не банально. — Да? Вот здорово! Пойду обрадую Сакуру-чан! — он буквально подпрыгнул и радостно бросился. — Наруто, — окликнул я его уже у дверей. — Подожди секундочку, а? Я хочу прогуляться в приятной компании по свежему воздуху. Даичи хмыкнул, отвлёкшись на секунду от книги, но сам Наруто комплимента будто не слышал. Он терпеливо подождал, пока я поднимусь и выйду, после чего едва не ускакал вперёд. Лишь то, что я его схватил за локоть, не дало бешеному джинчурики сбежать. — Наруто, ты не мог бы мне помочь? Я спрашивал серьёзным тоном, поэтому вместо глупой улыбки он тут же проявил серьёзное лицо, кивнул и пошёл медленно, в моём темпе, к балкону. Впрочем, он уже на третьем шаге «растаял» и снова широко улыбнулся, закинув руки за голову. — Что ты хотел, Кьёджи? — Щекотливая личная проблема, скажу прямо. Моя, хм, невеста… не знает, наверное, о том, что с нами приключилось. — У тебя есть невеста? — он неверяще покосился на моё довольное произведённым эффектом лицо. — Ага. Ну, там история долгая, но пока мы… ещё не оформили наши отношения, скажем так. Она, кстати, твоя родственница. — Твоя невеста — моя родственница? — тон недоверия вырос на порядки. — Да у меня вообще нет родственников, ты чего, Кьёджи? В селении — точно! — Нууу… тебе просто не говорили… Третий считал, что… Аргх, Наруто, ты чего? — вот уж чего нельзя было предположить, что он решит взять меня в захват с кунаем, приставленным к горлу. — Ты расскажешь мне всё, что знаешь, — вкрадчиво прошептал Наруто. — О моих родственниках. Но начни с того, кто что сделал с Неджи, превратив того в… куклу, как у этого ублюдка Сасори. — Наруто, будь так добр, отпусти меня, и я всё тебе скажу сам! Я и вывел тебя поговорить, чтобы рассказать это! Он слегка расслабился, и я уже не находился на волосок от смерти. Впрочем, как посмотреть: он просто убрал кунай, оставив руку, поэтому, при желании, мог мне свернуть шею прямо здесь. — Так нет никакой невесты? — тон свидетельствовал о том, что Наруто действительно чуть успокоился. — Узумаки, невеста — есть, но если она вдруг узнает о нашей с тобой позе сейчас, — мне этот цирк надоедал, — то она меня убьёт. За измену с блондинчиком-с-лисьими-усами, каким бы ты ей родственником ни был. После таких слов он от меня отпрыгнул, как от прокажённого и занял прежнее место. Чёрно-рыжий костюм хорошо гармонировал с ярко-красными щеками. — Так вот… Узумаки, если ты не спал на истории — ах да, ты её прогулял — был сильнейшим и единственным кланом в селении Скрытого Водоворота. Мастера Фуиндзюцу и прочего, они приходились родственниками клану Сенджу после брака нашего Первого Хокаге на дочери тогдашнего главы Водоворота. Тсунаде — наша нынешняя Хокаге — их внучка. Райко… впрочем, с ним ты, наверное, не знаком. — Обязательно исправлю это упущение, — он скрипнул зубами. Тема родственников и семьи для сироты, выросшего в презрении деревни, да ещё и обладающего гигантскими силами, была более, чем больной. — Подумать только, а бабуля даже ничего не сказала! Но почему? — Слушай дальше, — я лихорадочно прикидывал, что Наруто сделает, когда узнает, кем был его отец, если даже сейчас в его глазах гуляют красные всполохи. — Но… пообещай сначала, что не пойдёшь по пути Саске и не станешь никому мстить. Дело старое, того, кто его затеял, уже давно нет в живых… — Обещаю, — Наруто твёрдым, полным решимости взглядом небесно-голубых глаз смотрел в мои, лавандово-сиреневые. Да уж, перед таким додзюцу не то, что ни одна девушка, ни один человек в принципе не устоит. — Хорошо. Я надеюсь на твою… благоразумность. Ты не думай, что мы все начали дружить с тобой из-за чего-то внешнего, или вопреки чему-то… нет. Ты просто классный парень, Наруто. С тобой легко и весело. Ты всегда придёшь на помощь, не оставишь в беде, вернёшь друзей да хотя бы с того света, — я разливался соловьём, наблюдая за смущением Узумаки, и прикидывая, подсластит ли это пилюлю. — Но раньше… до того, как мы все официально познакомились. До того, как стали учиться в одном классе. В Конохе был запрет на то, чтобы рассказывать тебе правду. — Чего? — он моментально подобрался. Вот блядь, никакой подслащенной пилюли! Да он же меня сейчас разорвёт! — правду по поводу чего? — Твоего… происхождения. Немногочисленные Узумаки и Сенджу были отправлены на дальний, приморский гарнизон, чтобы не участвовать в твоём воспитании. Мой сенсей, Райдо Намиаши, был хорошим… знакомым твоего отца, но его и других тоже отослали, разрешив только раз в год передавать тебе обезличенные суммы денег. — Вот как? — он нахмурился. Процесс мысли был виден на лице. Пожалуйста, пусть он не сделает неправильных выводов и не отправится громить Лист! — Значит, старик Третий, да? Но за что? — Тише, Наруто, — я, пересилив себя, сделал шаг к нему и положил руку на плечо, сжимая в знак поддержки. — Он боялся, что, узнав правду, ты выйдешь из себя. И начнёшь убивать людей. Много шиноби погибло в день, когда из твоей матери, Кушины, при родах вырвался Лис. Ещё больше погибло бы, вырвись он из тебя. Концентрированная правда… Он заставил меня дёрнуться, схватив за эту, опущенную в знак поддержки на плечо левую руку, и подался вперёд, уткнувшись своим лбом в мой. Это в честь чего? — Они… молчали… о… моих… родителях! — полурычал-полухрипел он. Демонические огоньки плясали в глазах, из которых лились слёзы. — Как жаль, что Третий уже сдох, как пёс! Иначе бы его я убил! Вспышка ярости пропала так же, как началась — внезапно. Он просто плакал, плакал, уткнувшись в моё белое кимоно. Только и оставалось, что погладить его по спине, утешая. — Говори, — он всхлипнул. — Я хочу знать правду. Всю, без остатка! — Я рассказываю тебе это потому, что глава клана Узумаки и начальник дальнего гарнизона, Ашира, часто спрашивал меня о тебе. Он хотел бы увидеть двоюродного племянника во плоти и крови. — Сука, Хирузен! Сука! — Я не знаю, — мне пришлось перейти на шёпот, — не знаю, могу ли я это тебе говорить, но в деревне был заговор против Третьего. Заговор, связанный с Орочимару. Он предал заговорщиков, устроив нападение двух селений, как ты помнишь, но главный пункт — убийство Третьего — он выполнил с блеском. Никто не пришёл старику на помощь не потому, что не мог, а потому, что не хотел. Главы кланов… не простили ему Учиха. Не простили ему Четвёртого и его друзей. Не простили ему тебя. Он продолжал, уже беззвучно, всхлипывать. Пора заканчивать сеанс накачки правдой. — И тут мы подходим к главному. К тому, что я хотел бы тебя попросить передать от меня привет моей невесте, Узумаки Карин. Она работает в Госпитале с недавнего времени, и… ну, может быть, ты захочешь навестить своих родственников на дальнем гарнизоне? Не думаю, что Хокаге захочет препятствовать тебе. Он отстранился ещё на словах о «главном», и теперь с недоверием смотрел на меня, поблёскивая румянцем на щеках в свете заходящего солнца. А потом торопливо закивал. Когда он уже раскрыл рот, чтобы что-то сказать, нас прервал сам Казекаге, тоже вышедший, совершенно случайно, подышать сюда воздухом. — Привет, Гаара, — выдохнул Наруто, тут же отстраняясь от меня. Я обернулся на Казекаге. Тот стоял пунцовый. — Прости, что помешал вашему свиданию, Наруто… — чего? Чего-чего? Дааа… так и рождаются сплетни. Наруто тут же бросился к Гааре, заверяя того, что со мной у него ничего не было и вообще, его сердце принадлежит другому (человеку, домыслил я). Попрощавшись, я ушёл обратно в палату. Зайдя туда, я не утерпел и активировал Бьякуган. Наруто и Гаара стояли в обнимку на балконе. Хорошо, что он всё-таки смог его возродить. Глядишь, и станет это последним предзнанным событием в местной вселенной.