***
Прибыв к месту, где остановились эти двое нукенинов, мы оказались шокированы полнейшей изъеденностью и обглоданностью леса вокруг. Деревенька, раньше населённая крестьянами-собирателями и охотниками, теперь пустовала, и кроме самих братьев тут наблюдались только три человека: старуха, маленький пацанёнок лет пяти и девушка, которую эти недоумки в данный момент… скажем так, они с ней тесно общались. Для нашего нападения это был, наверное, лучший вариант – как же, они поглощены своим занятием и расслаблены, отвлечены и не смогут мгновенно отреагировать. Но о том, что бой будет лёгкий, я иллюзий не питал – братья Грома хоть и были «пердунами» и «тупицами», как их иногда называли в сводках, но как шиноби они обладали специфическими способностями и талантами, из-за которых Облако было, в общем-то, и радо избавиться. Хорошо, что с нами нет Кибы или кого-то из Инузука – один такой был в команде с матерью и, я читал отчёт, погиб от оглушения газами. Тяжело иметь тонкий нюх, тяжело… – Парни, они в третьем доме. – Это тот, который ходуном ходит? – усмехнулся Даичи. – Может, я его сдую к херам? Я призадумался. С одной стороны, это раскроет нас, может быть, и раньше времени, но так, глядишь, кому-нибудь что-нибудь, да и оторвёт. – А ты сдюжишь, Дай? – Сомневаешься? – Уточняю. – Футон: Великая воздушная волна! В его исполнении таких мощных техник я ещё не видел. Он буквально выдул половину своего резерва! Впрочем, видимо, существовала какая-то рекуперация чакры от этой техники, потому что со вдохом часть её снова вернулась в его каналы. Дом просто отлетел, как какой-то соломенный сарайчик, вместе со всеми, кто был внутри. К огорчению я мог констатировать смерть той девушки, на которую в неестественной позе приземлился тот из братьев, что потолще. Нас оглушил дикий рёв. Райджин, тот, что был посветлее кожей, выпрыгнул нагишом из балки, куда укатился домик, и с ходу атаковал нас молниями из своего рта, никак это не комментируя. Молнии были необычными, фиолетовыми, но Даичи и его футон были на страже нашего порядка и спокойствия. – Футон: Согревающая стена! – эта техника D-ранга, вообще-то, применялась для отопления холодных помещений на миссиях и создавала вокруг пользователя исходящий «от лица» поток тёплого воздуха, края векторов составляющих потоков которого формировали плоскость. Ну, а в силу превосходства Футона над Райтоном это сейчас защищало нас. – Дотон: Грязевая волна! – снизу пытался доковылять до нас второй брат, истекающий кровью из откушенного достоинства, что в мои планы не входило. Всё-таки они чудовищно сильны, и лучше разбираться – если уж разбираться – по отдельности. – Стиль Облака: Заполнение формы! – Райджин сложил какие-то печати, после чего мир померк – очень неприятное гендзюцу, значит. Я уже приготовился к боли, но… – ММММММ!!!! – органы чувств сообщили, что в меня со всех возможных отверстий, включая старую царапину на ноге и уши, пытается проникнуть этот обмудок. Ощущения были, прямо скажем, неприятные. Единственным средством борьбы против такого было прерывание тока чакры в теле, но эта мразь начала изображать поступательные движения, из-за чего я просто не мог поймать концентрацию, погружаясь каждый миг в океан боли, исходящий из непредназначенных для этого органов. Пикантность ситуации добавляло то, что все движения этого… его движения были асинхронными. Хотелось выть – но рот тоже страдал. Наконец, спустя, наверное, вечность этой пытки я умудрился прервать ток чакры. Мир посветлел, и я, судорожно глотнув воздух, рухнул на колени, оперевшись ладонями о землю. Меня мутило, и сдерживаться я не стал. – Что, не понравилось? – протрубил Райджин. Приподняв дрожжащую голову, я увидел, как он с лёгкостью отбрасывает Даичи. Юрито тоже сидел на земле, приходя в себя. Интересно, как Даичи смог вырваться? – Или тебе ещё раз показать, что я с вами сделаю?! – Вот ублюдок… – прошипел Юрито. – Мерзкий говноед! Я поднялся, всё ещё пошатываясь, и взбодрился, помотав головой. Можно было бы призвать Ойку, но его вода только сделает хуже против молнии врагов. Значит, будем действовать сами. Но как, хм? Фуджин, теперь уже не только в крови, но и в грязи, всё-таки поднялся наверх, такой же пошатывающейся походкой. Его лицо было перекошено гримасами злости, ненависти и боли. Ещё бы… Я подпрыгнул к этому недобитку сбоку, рассчитывая, что он, ослеплённый болью, меня не заметит. Приземление вышло немного неудачным, я ссаднил палец на ноге, но это были последствия омерзительного гендзюцу. – Катон: Великий огненный шар! – даже зная, что он будет не слишком-то и «великим», я рассчитывал, что он хорошенько поджарит и раненные, и не раненные места этого жирдяя. Чего я не учитывал – так это их специфические методы защиты. – Кишечная защита! – рыкнул Фуджин, выпуская облако газа. Облако мчалось на меня, и теперь Огненный шар стал не атакой, а защитой от его уже агрессивной защиты, сжигая едкие газы. Дожечь всё мне не удалось – Фуджин с размаху ногой попытался проехаться по моему многострадальному лицу. Бьякуганом я прекрасно видел его движения и потому вовремя отклонился, даже подтолкнув его левой по направлению вращения ноги. Причём не просто подтолкнув, а… – Хакке Кушо! Нога значительно ускорила свой полёт, опережая движение костей таза и прочего в теле. Я, будто в замедленной съёмке, наблюдал, как ломаются его кости. Сначала в ноге, потом – в тазу, и, наконец, как ломается моя челюсть от «догнавшего» меня тяжёлого кулака. Ну, челюсть, в итоге, не сломалась, но сильно треснула, и я отправился в полёт не хуже, чем нога Фуджина, до ближайшего препятствия, которым оказалась стена дома. Хотя бы не угол, и ладно. Сам Фуджин теперь на руках пытался доползти ко мне с незамутнённой яростью в глазах. Желание убить буквально чувствовалось. Я поднялся, опираясь на стену. Он полз. Юрито и Даичи гоняли второго толстяка. Оттолкнувшись от стены, я прыгнул вперёд, он заорал. Я приземлился левой ногой на его голову, он не прекращал орать, но потом давление от моего приземления сделало своё дело, и череп с хрустом провалился внутрь. Во все стороны брызнула кровавая каша. Теперь уже второй брат орал белугой. – УУУУУУБЬЮУУУУУ! – отбросив парней, как котят, он ринулся ко мне, а я и не успевал никуда переместиться, потому что нога застряла в голове убитого врага! Блядь! Лихорадочно соображая, что же делать, и пытаясь одновременно с этим достать ногу, я упустил драгоценные секунды, и теперь выбора уже не оставалось. Он прыгнул, занося кулак для добивающего удара. – Хаккешо Кайтен! – опорная нога закрутилась в голове трупа, раскалывая её окончательно. Я старался не думать об этом, но что-то горячее и липкое, застревавшее между пальцев, всё равно возвращало мои мысли туда раз за разом. И вот уже правую ногу, к чему я готовился давным-давно, я использовал как маятник для раскрутки. Когда я был на скорости в сто двадцать километров в час, его кулак врезался в абсолютную броню. Врезался и стесался. Пять секунд – и достаточно. Райджин лежал в овраге, куда улетел дом, насадившись ногой на какую-то арматурину. Его правая рука, мощная и внушительная, оканчивалась кровавыми ошмётками и торчащей белой костью. Общее зрелище было тошнотворным. Ещё более тошнотворным был вид внутренностей Фуджина вокруг меня и на мне, потому что его тело мой купол-вихрь здорово так… распидорасил, да. – Всё кончено, Райджин, – устало крикнул ему подковыливающий Даичи. – Это месть Листа. Месть за наших родных, друзей и знакомых. – Кишечная бомба! – вместо ответа проорал жиртрест. Даже без Бьякугана я увидел, как его живот готовится взорваться. – Дотон: Великая земляная стена, – на остатках чакры я снова рухнул на колени и призвал заграждение для себя – и для парней. После этого, как обычно, я провалился в забытьё.***
В себя я пришёл через уже пару минут. Юрито был весь в какой-то пахнущей тухлятиной дряни, как, в общем-то, и я. Он пытался залечить мою скулу, хотя боли там я не чувствовал. – Подожди. Тьфу. Кучиёсе но дзюцу! – я призвал черепаха. Черепах пришёл, сделал лицо, будто его сейчас вырвет, и погрузил себя – и нас заодно – в водную тюрьму, которая больше напомнила барабан стиральной машины. Потоки воды «простирнули» нас, а потом, когда воздух совсем подошёл к концу, отпустили. – Что за вонь?! – Ойка очень комично пытался сделать вид, будто он зажимает собственный нос, что было анатомически невозможно. – Фуууу, ну и грязно у вас тут! – Действительно, Кьё. Как мы сдадим их тела, если от тел… ну, ничего, практически, не осталось? – Никак, – я зашагал по лужам крови и других биологических жидкостей в сторону изъеденного чем-то пролеска. – Нас Шика ждёт, помните? А это… если вам нужна награда денежная, клан заплатит. – Ты чего? Какая награда? Мы же друзья, Кьё! – Простите, парни, – я остановился и понуро опустил плечи. – Этот бой… я мстил за мать. Ради себя, ради брата, – и пусть этот брат – отнюдь не Ко, – ради отца. Мы молча вернулись на сухую землю в несколько прыжков. Чудесная всё-таки штука эта чакра. Кстати, мой резерв неожиданно быстро заполнялся, причём глаза будто бы не тратили чакру, а обогащали её. Об этом стоило подумать, но не сейчас. Сейчас – бой с Хиданом и Какузу. – Кстати говоря, – Юрито нарушил молчание через пять минут марша. – Почему ты не сказал нам о своих настоящих родственниках? Я об этом узнал только от Хины. – Парни, – этот разговор должен был рано или поздно состояться. И в голосе Юрито, и в молчании Даичи отчётливо ощущался лёгкий упрёк. – Это была не моя тайна. Это и сейчас не моя тайна. Если бы Неджи не устроил тот… дебош, то он бы стал главой, женившись на Ханаби. Я не должен был оказаться в таком положении ни при каких обстоятельствах. Но так уж сложилось… Мы помолчали. Они что-то обдумывали за себя, я – думал о том, как вообще мы будем сражаться с Какузу, до которого, кстати, оставался ещё полудневной переход. – Ладно, – Юрито умудрился догнать меня и хлопнуть по плечу. – Это и правда не твоя тайна. Но, я надеюсь, свои тайны ты не станешь от нас скрывать. Ведь мы – друзья, Кьё. – Да, друзья, – я улыбнулся. На душе снова стало легко и спокойно.***
Мы остановились на ещё один привал, прежде чем финальным рывком преодолеть всё расстояние до места битвы. Во время привала я, осматривая окрестности, обнаружил на границе пятнадцатого километра сзади знакомые следы, предворявшие (что было очень странно, как будто у него есть какая-то аура) появление Наруто. А это, в свою очередь, означало, что битва уже, по крайней мере, началась. Ждать было больше нельзя, и мы ринулись вперёд. За пять километров я увидел, как Какузу сражается с Какаши, Ино и Чоджи; Хидана и Шикамару уже видно не было. За три километра до места боя нукенин из Таки уже лишился одного сердца, родного, и теперь три других устраивали адский карнавал для наших друзей. Причём прибывали мы как раз вовремя: огненное сердце устроило выжигание по листочкам, от которого они загородиться не успевали. Я ещё на подлёте призвал черепаха о дерево, чтобы тут же во всеоружии ударить по Какузу. Бить я собрался, ага… – Дотон: Великая каменная стена! – Суитон: Волна! – Мейтон: Поглощение! Даичи уже давненько не использовал свой Кеккей Генкай, и вот, снова пришло время для него. Но даже так, втроём, своими сильными техниками мы не смогли, внимание, не смогли просто взять и остановить этот блядский огонь! – Ещё больше листочков, – удовлетворённо заметил Какузу. – Почти как в стародавние времена, когда я устроил засаду на Хашираму. – О, мы видели подарок от Хаширамы, который он оставил за то, что избил одного из джонинов Таки! – выкрикнул Даичи, нервно трясший рукой, пока Какаши что-то придумывал со своими Райкири-Чидори и огненным сердцем. – Видели? И как же там поживает малыш Шибуки без своей сестрицы? Какузу захохотал. Он, очевидно, наслаждался боем, даже несмотря на потерю одного из сердец. – Райтон: Разряд! – Юрито запустил шурикены, которые объединились в цепь прямо в полёте. Какузу с удивлением посмотрел на него. – Хорошая будет замена моему сердцу. Такие техники я видел лишь пару раз… – он сложил печати. – Суитон: Наводнение! – Получилось так, будто мы с Юрито оказались отрезаны волной от своих. Но у моего друга самого ситуация была ещё хуже, чем у меня – он стоял по колено в воде посреди полянки, а я – у дерева с возможностью зацепиться за ветку. – Райтон: Гиан! – эффекта не последовало, но я зря расслабился – не сам Какузу применил технику, а его креатура-сердце, подпрыгнувшее вверх. Прямо на воду. Молнии. Ужасающей силы. Юрито получил очень сильные электрические ожоги… – Один готов, – мрачно цокнул нукенин, когда техника закончила своё высвобождение. Вода тоже ушла, и остались только мы. – Кажется, ваши друзья решили, что вы им не нужны? Я не слушал его, смотрел на Юрито. Юрито, Юрито, Юрито, почему же ты не поднимаешься? Ты же не так сильно пострадал? Почему биение твоего сердца так сильно нарушено? Как же так? Ты же не можешь умереть, Юрито! Не сегодня, не здесь, не сейчас! Нет, нет, нет! Никогда! – Я не допущу этого, ты слышишь?! – я уже кричал. Кричал, бросаясь в самоубийственную атаку на самого Какузу. – Ты не заберёшь у меня друга! Не ты, грязный мешок с волосами! Мы сошлись в тайдзюцу. Не пытаясь даже хоть каплю осторожничать, я нарушал годами оттачивавшиеся связки, нанося неожиданные удары в места, где у нормального человека должны были быть тенкетсу. У Какузу тенкетсу было в миллион раз больше, чем у нормального человека, потому что внутри он состоял из чакроканалов. Сам нукенин, видимо, не ожидал от меня такой прыти, потому что первую минуту я только атаковал и даже не оборонялся. Не знаю, чем там занимались другие наши друзья и его сердца, но здесь шёл бой не на жизнь, а на смерть. Я даже интуитивно попытался укрепить ладони дотончакрой, чтобы сделать ему больнее, но успеха не достиг. Наконец, через три минуты, превратившиеся для меня в бесконечность, он уловил момент и взял мою руку в захват, ломая её, а затем отбросил меня пинком прямо к телу Юрито. Сверху спрыгнуло ещё одно сердце-в-маске. Я очень хотел, чтобы сейчас это существо, существо, которое возомнило себя способным лишать жизни моих друзей ради того, чтобы забирать их сердца, сдохло. Сил сражаться не было. С головой накрывало чувство опустошённости. Единственным, что пробивалось сквозь эту опустошённость, сквозь горечь потери и стыд перед Юрито, что я не смог спасти его, спасти его – и этот мир, было желание убить Какузу. Он медленно приближался, будто специально растягивая момент собственного триумфа. Если бы можно было убить его взглядом, я бы с радостью сделал это прямо сейчас. Где-то поблизости раздался шум какой-то техники, вроде как суитона. Я из последних сил концентрировал чакру в глазах, желая почувствовать его хотя бы страх, хотя бы недоумение! Левая рука, оставшаяся целой, практически сама, на инстинктах, сложила печать концентрации, и я увидел мир в спектре… нет, не увидел. Видимо, чакры даже не хватило на то, чтобы активировать Бьякуган, хотя какое-то подобие тенкетсу проглядывалось – но мне могло просто померещиться в таком состоянии, ведь в Какузу миллионы каналов и миллиарды точек. Зрение вдруг обрело чёткость. Очки, давно разбитые одним из первых его ударов, хотя они и выдержали кулак Райджина и ярость Райги, стали вдруг мне не нужны. На его лице отразилось непонимание, в зелёных глазах мелькнуло удивление и испуг. – СДОХНИИИИИИ! – заорал я из последних сил. Вдруг его пронзил в сердце зелёный луч, уходивший в далёкую даль меж деревьев за его спиной. А потом ещё один. Наруто не стал разрабатывать Расен Шурикен? Но почему? Какузу закряхтел, лучи пропали так же внезапно, как появились. Перед глазами всё поплыло. Меня снова забирала к себе чернота бессознательности. Последним, что я услышал, был крик Наруто: «За моих друзей! За Асуму-сенсея! Футон: Расе….»***
– …но, они не могут умереть! Не сейчас! – …чень слаб! Он потерял всю чакру! Я ничего не смогу сделать, Шикамару! – Дай сюда! – Наруто был очень груб. Это Чистый мир? Не думаю. Значит, я жив. Последнее, что помню – как Какузу проткнули какие-то лучи, а потом Наруто прибежал со своим Расен Шурикен. – Ты сам ранен! – Мне плевать! Они мои друзья! – Они и наши друзья тоже, Наруто, но мертвецам уже нельзя помочь! Юрито ещё будет жить, но Кьёджи обречён! Эй! Кто меня так рано списывает со счетов?! Глаза открываться не хотели. Веки были опухшими, будто я снова их пересаживал. Но ощущались они нормально, и я попытался выпрямить пальцы в печать концентрации. Какого?! Пальцы не слушались, но чувствовались. Шикамару удерживает меня в своём теневом подражании? Ладно, я, в принципе, могу и без печати. Сосредоточить чакру в глазах… так-так… оп! Бьякуган! Юрито был явно жив, хоть и без сознания. Его сердце билось прерывисто, и Ямато что-то делал с ним, держа на руках. Шестнадцатилетнего лба, как же. Так. Я. Что со мной? Каналы… в руке – плохо, в ногах – тоже… хреново. Наруто. Рука – просто изничтожена в мясо изнутри. Как он это собрался использовать вообще? Пиздец! Мне даже стало тошно от такого зрелища. Остальные были потрёпаны, но, в принципе, целы. Ойкамедо, о, я же забыл его отозвать, резво потрусил к моему телу, выплёвывая в лицо живительную влагу. – Ыыы… – промычал я. – Он жив! Вот видишь, Ино! – облегчённые вздохи всех вокруг натолкнули на мысль, что мои повреждения были действительно, кхм, серьёзными. Но насколько? И что вообще произошло? – Наруто, ты сможешь призвать жаб? Нам нужно быстро вернуться в Коноху.