***
В госпитале всё было обычно. Ну, как это может быть «обычно»: нас четверых положили в одну палату, пришли врачи, лечили Шосеном, всё было нормально. Глаза я открыл, только когда меня в процедурном кабинете осматривала Карин, а до того не решался, глядя вокруг Бьякуганом. – Карин, любимая, я так счастлив видеть тебя нормально, – я выдохнул, прижимая её к себе и поглаживая заметно сильнее округлившийся живот. Она всхлипнула, что я – кретин, Юрито – ещё больший кретин и все мы должны просто сидеть на стенах Конохи, как Сора, который теперь занимался патрулями территории вокруг госпиталя. На этих её словах во мне проснулась вдруг ревность. Я нахмурился и отстранился. – Какой ещё Сора? Ты с ним видишься? Он что, ухаживает за тобой? – Кьёджи, ты что, ревнуешь? – она даже улыбнулась сквозь слёзы. – Какой Сора, когда у меня есть только двое любимых мужчин? Ты и Тонери, больше мне никто не нужен. Звучало это весьма интересно, поэтому я, отбросив глупые мысли, снова прижал её к себе. – Тсунаде-сама сказала, что Наруто будет запрещено использовать его новую технику, – вдруг прошептала она. – Он так расстроился… – Она заходила к нам ещё раз? – Да. Ты спал. – И что Наруто? – Он сказал, что в таком случае отправляется сразу после выписки к Ашире-сану, в приморский гарнизон. Что будет сильнее, чего бы ему это ни стоило, и, даже если с этого захода ему не удалось превзойти Саске, то с клановых способностей – точно удастся. Мы ещё немного посидели в обнимку, а потом она оставила меня одного, перевязывать бинты себе на лбу. Взглянув в зеркало, я на секунду обомлел. Вместо ставших привычными редких прожилок голубого в моих лавандовых глазах те приняли полностью смешанный цвет. Изменения при всём при этом были не слишком заметны. Что бы это могло значить?***
Полное восстановление заняло у меня четыре дня. Юрито лежал всю неделю. Наруто восстановился (несмотря на все чакроразрывы в руке) за пять дней. Получив такие травмы, я бы остался калекой на всю жизнь и занял бы почтенный пост привратника кланового квартала. Вот, что значит бешеная регенерация Узумаки, приплюсованная к такой же у джинчурики! Первым делом после выписки я отправился к отцу. Отец меня ожидал. – Отец, – я поклонился Хиаши. – Вы желали меня видеть? – Да, Кьёджи, проходи. Некоторые в клане настояли на том, чтобы я раскрыл имя своего наследника – после того скандала, который устроила Ханаби, с этим было невозможно тянуть. – Я кивнул. Ханаби устроила скандал перед дедом Хатори, который попытался её упрекнуть в заигрывании (мелкая кокетница) с юным Тароки, внешне похожим, как две капли воды, на Саске в детстве. Это его мы тогда забрали из приюта, а сейчас он воспитывался в семье Аобы (что только больше навело меня на подозрения о происхождении их обоих). После этого Токума и другие джонины клана хмурились, возвращаясь с собраний, и поглядывали с интересом за моими тренировками. – Я понимаю, отец. Этим наследником буду я? – Хм… нет, Кьёджи, было решено не выносить этот вопрос на обсуждение, – ЧЕГО? Эй! Это я – сын Хиаши! Или был ещё кто-то? Что за бред?! – Ты, несомненно, мой сын и член главной ветви, но признавать это публично – расписаться в собственном бессилии. Мы ведь во многом так сильны и уважаемы потому, что даже внутри клана держим строгую иерархию. О том, что тебе поставили печать, было объявлено перед многими. В том числе – и перед выявленными агентами других стран. С доказательствами. А теперь, расскажи мы, что у тебя нет печати, и на всех Хьюга будет открыта охота – ведь будет живой пример человека, чья печать куда-то исчезла. Хм. Это объяснение немного умерило моё разочарование, усиленное недоумением и гневом. Ага, развесил, значит, уши, что станешь главным Хьюга на деревне, как же. – Поэтому следующим главой, когда придёт время, станет мой внук. Твой сын, Кьёджи. Карин сказала, что вы назовёте его Тонери? Незнакомое имя, никогда раньше в клане оно не встречалось. – Это имя человека, который стал мне братом. Он из страны Луны, – твёрдо ответил я, пытаясь внутри примириться с фактами того, что: во-первых, мой сын будет принадлежать не мне, а клану и в частности – вот этому деду-интригану и прадеду-интригану, которые еле-еле друг друга переносят и будут настраивать на разные полюса. Во-вторых, он займёт пост, на который я уже сам примерил свою тушку (что, в принципе, не так и страшно). В-третьих… да что угодно! Ещё потребуй имя ему сменить, ага! Сказано – в честь Тонери, значит, в честь Тонери! – Кьёджи, я не собирался настаивать на том, чтобы вы выбрали другое имя, нет-нет, – он правильно истолковал мой гнев. Праведный, между прочим. – Просто, хм, значение этого имени… – Мы живём в мире, где сыновей называют в честь винтов, – я сжал зубы. – Это имя – мой осознанный выбор, который поддержала Карин. – Хорошо. К остальному у тебя претензий нет? – вот это да, практически по афоризму развёл меня! Какой интриган! – Нет. Признаться, я и сам не очень хотел занять твоё место. Это ведь такая ответственность… А ещё Хьюга – один из немногих кланов, в котором правит патриархат, и не номинальный, а самый, что ни на есть, фактический. Н-да. У меня, наверное, не хватило бы духу приказывать всем им, и отцу, и Хатори, и Ураши, и Токуме, и другим джонинам, пусть и чуть, но старше меня… – Тогда ты можешь идти. – Отец, я… Я хочу сказать, что отомстил за неё. Братья Грома мертвы. – Спасибо, Кьёджи, – произнёс он ровным голосом, будто ничего и не было, никаких чувств, никакой ярости. Даже как-то расстроенный, я вышел из главного особняка. Спустя столько лет в этом мире, а их было уже семь с половиной, я так и не научился понимать его до конца. Следующим пунктом по важности значилось побыть дома, но, поскольку Карин была в госпитале на дежурстве, то я отправился искать Шикамару на полигон. Нужно было обсудить прошедшую месть, планы на будущее, да и в принципе поговорить. Ни на одном полигоне его не оказалось, и тогда я пошёл в координационный штаб. В штабе было людно. Туда-сюда ходили чунины и спецджонины, занимавшиеся дешфировкой и шифровкой, обменом сообщений и составлением отчётов. Тут же присутствовали Джирайя и Тсунаде, вокруг которых полукругом собрались все «наши». Не хватало только меня, Юрито и Чоджи, ну и Наруто, которые ещё не выписались. – О, Кьёджи, иди сюда! – меня окликнула Сакура, которая тоже только подходила. Странно, я был готов поклясться, что видел её розовые волосы среди ребят. И действительно, в толпе стояло две Сакуры! Неужели никто ничего не видел?! – Сакура, а ты… – я нерешительно оглянулся на неё. Проследив за моим взглядом, она нахмурилась. – Это что ещё за чепуха?! – взревела Тсунаде, тоже увидев вторую Сакуру. Сакура «номер один» неловко попятилась и совершила отмену Хенге. Перед нами предстал Наруто в гипсе. – Хокаге-баа-сама, я тоже хотел, ну… Саске – это ведь… – Пошёл вон! – клон с лёгким хлопком развеялся. – Как-то вы грубо с ним, Хокаге-сама, – ошалело отметил я. – Он ведь не со зла всё-таки… – Во-первых, я ему три тысячи раз запретила меня так называть. Во-вторых, он отправляется сегодня же на обучение в клан Узумаки. В-третьих, дело, по которому вы все сегодня здесь собрались, – она грозно оглядела нас. Джирайя выражал собой памятник задумчивости. – никак не должно стать известным Наруто! Все – за мной! Она (и Джирайя вслед за ней) пошагала в отдельный зал, уже знакомый мне. Там оказались Шизуне и джонин Хаяма, о чём-то перешёптывавшиеся. – Присаживайтесь. Сегодня утром один из Анбу, следивший за перемещениями нескольких установленных агентов Орочимару, доложил, что группа его приспешников прибыла в страну Огня – минуя пограничный переход – со стороны страны Источников. Там же некоторое время назад было обнаружено сосредоточение чакры Трёххвостого Биджу, утерянного Киригакуре полтора десятилетия назад в ходе неудачной диверсии. Мы не можем располагать информацией, хотят ли они его заполучить – контакты между селениями до сих пор не налажены – но допустить попадание этого зверя, пусть и пока ослабленного, в руки Акацки или других организаций подобного рода мы не можем. Как и того, что оно попадёт в руки Орочимару. Да, Ино? – Хокаге-сама, вы имели в виду, что Акацки могут не заинтересоваться этим Биджу? Но почему? – У нас есть доподлинные сведения, что сейчас они… немного заняты последствиями нашей ловушки. Потеряв сразу троих, они захватили Бесхвостого Биджу, с которым и мы-то не до конца разобрались, и попытались его запечатать. Поэтому… опасность со стороны Акацки в данный конкретный момент сильно снижена. Ой, как интересно! Это чем же им не понравился Бесхвостый? Тем, что он не Биджу вовсе, а чья-то кустарная поделка? Или тем, что как раз Биджу, который имеет ноль хвостов? Помнится, в мире Печати была распространена шутка о том, что считать нужно не с одного, а с нуля. Но, с другой стороны, там же вроде никто ничего про этого биджу не вспоминал во время войны. А вот Джуби получился ущербным. Хм, хм, хм. – Поэтому вы, – продолжала она, – отправитесь туда через три дня для того, чтобы установить точное местонахождение возродившегося биджу, нейтрализовать угрозу со стороны Орочимару и провести подготовку к ритуалу запечатывания, которое осуществят после окончания ваших действий члены клана Узумаки. Вопросы? Вопрос был у меня. – Хокаге-сама, а для чего Орочимару может понадобиться Санби? – О, Кьёджи-кун, – заговорил вместо Хокаге Джирайя, пристально глядя в мои глаза. – Это вам и предстоит выяснить.***
Три дня до выхода мы потратили на подготовку и командные тренировки. По сведениям разведки – Джирайи, лично наблюдавшего за границей в том регионе, и Данзо, который присоединился к инструктажу, – в команду, посланную Орочимару, входили пятеро опытных шиноби и один молодой. Они двигались не спеша и не привлекая к себе внимания, поэтому и у нас никакой спешки не было, даже некоторая фора. Я оказался приятно впечатлён возросшим способностям друзей. Даичи своим Мейтоном мог теперь останавливать не только элементальные техники, но и другие ниндзюцу, начиная от Каге Мане Шикамару и заканчивая вариацей Конби Хенге, которую использовали Киба и Акамару. Девчонки были особенно сильны. Тентен, по-моему, перешла горизонт мастерства букидзюцу и вышла с другой стороны, как и Ли – в классическом тайдзюцу. Ино и Хината, в дополнение к хиденам кланов, стали боевыми медиками, а также приобрели некие азы фуиндзюцу, благодаря чему мы и должны были осуществить подготовку к ритуалу запечатывания. Ранг нашей групповой миссии был поставлен А, но на деле выходило всё на то, что он будет никак не меньше S, а то и S+, миссия уровня «опасность стратегической безопасности и балансу сил в мире». Никому, особенно Листу сейчас, после стольких нападений кряду, не хотелось оказаться в горниле новой войны. Главой отряда была назначена Шизуне, имевшая секретные поручения на случай обмена разведывательной информацией с Орочимару, а её помощниками – джонины Гай и Хаяма. Кроме того, нас до определённого момента мог сопровождать Какаши, но он, в конечном итоге, отказался, поскольку Наруто решил подзадержаться в Листе на пару дней по каким-то там своим делам. Я сначала этому удивился, а потом вечером, возвращаясь с общей тренировки, увидел Сору, который напряжённо озирался, шагая в униформе чунина, и Наруто, тайно следившего за ним из кустов. А на следующий день – Наруто, обучающего Конохамару Расенгану. Ну, его дела – это его дела. Места назначения мы достигли за четыре дня. Ямато, который уже оказался на месте (хитро построена была система, Ямато-то мог контролировать Биджу, но нам про него ни слова не сказали), организовал жильё на берегу большого озера, и мы расположились там, как на курорте. Ничего не предвещало беды.***
– Кьёджи, сегодня твоя и Даичи очередь патрулирования, – зевая, сообщил Шикамару. Мы были на месте уже два дня. И эти два дня никакой Санби не показал нос. Да, Бьякуганом было видно инородное скопление чакры на дне озера, и это видел не только я, а ещё и Неджи с Хинатой, но это скопление никак не походило на гигантскую, мать её, трёххвостую черепаху. Здраво рассудив, что мы прибыли слишком рано для того, чтобы окончательно подготовить биджу к запечатыванию (кстати, в кого?), мы решили заняться угрозой Орочимару. Угроза исходила от команды из пяти человек – значит, по окрестным сёлам и городам ходили наши патрули. И вот, на третий день очередь патрулирования в ближайшем городишке, в какой-то степени курортном, выпала нам. – Отлично, а то я тут уже засиделся. Может, хоть дракой развеюсь, – Даичи повёл мощными плечами. Я молча поднялся. Мы спустились на первый этаж, где Киба что-то очень эмоционально рассказывал Ино и Сакуре. Кобель. – …а там, оказывается, фестиваль кошек! Мы с Акамару в непонятках – как так, ведь обещали фестиваль собак! Смотрим, а на другой стороне – пёс изображён, красивый, ладный, статный, словом, наш парень! – И что в итоге? – лениво спросил Сай. – Вас обманули? – Ты вообще молчи, не тебе рассказывают, – Киба обиженно насупился, Акамару тявкнул. – Как нас обманешь? Шино помог, объяснил, что раз в год здесь проходит совместный фестиваль кошек и собак. Мол, по легенде одного клана кошка – священное животное, а по легенде второго – собака. Глупость, как по мне. Глядя на обиженное лицо Кибы, было невозможно не улыбаться. Обувшись, мы с Даичи с прекрасным настроением вышли из домика и по протоптанной тропинке направились в город. Природа середины мая радовала глаз, благоухающие цветы и нависающие над ними пчёлы. Перешучиваясь друг с другом, мы вышли на местную дорогу. Мыслями я был далеко, дома, с Карин. Со своей женой. – Слушай, – Даичи напрягся, – вон тот тип, видишь, пацан мелкий? – Предположим, – мне не хотелось нервничать или как-то беспокоиться. Ну, пацан, ну и что? – Ты же знаешь, я много читал по поводу Тумана, да? Так вот, он когда обернулся, у него были розовые глаза. – Розовые глаза? А к Туману как это… – У Ягуры были розовые глаза. – Я мигом собрался и приготовился к тому, что мы можем в любой момент столкнуться в бою с неприятелем. – А Ягура – это… – Мизукаге и последний, – предпоследний, как я знал, но это было тайной, – джинчурики Санби… Ты хочешь сказать, что… – Да. Такие глаза свойственны клану Каратачи. И волосы. Клан, конечно, не угас в гражданской войне, но сильно поредел, так что это может быть его родственник. Ягуры. Не просто так же он тут оказаться мог, согласись? – Странно это. Бьякуган! – я увидел много чакры в мальчике и ещё больше в женщине в зелёном кимоно, которая его сопровождала. – Да, это они. Определённо. Команда Орочимару. Я вижу на третьем их спутнике проклятую печать. – Что делать будем? – Их было изначально пятеро, – протянул я, наблюдая за тем, как они сворачивают к местному кафе, – значит, сейчас где-то двое потерялись. – Ищем? – Лучше сообщи о них нашим, а я пока прослежу за этими. Идёт? – Будь осторожен. Я аккуратно проследовал вслед за «объектами», которых, как я с трудом вспомнил, звали Юкимару и Гурен. Кто был с ними третий – сказать было трудно. И всё-таки, зачем Орочимару Санби? Войдя в то же кафе, я понял, что навыки шпионажа мои и навыки в целом – отстойны. Лицом к лицу ко мне стоял Якуши Кабуто, приветливо, но хищно, улыбаясь. – Молодой Хьюга? В очках? Хм… Кьёджи, я полагаю? Проходи, будешь нашим гостем. Как раз нам есть, что обсудить.***
Убеждать меня войти им долго не пришлось. Тяжело не согласиться с радушными хозяевами, когда тебе в солнечное сплетение смотрит скальпель чакры Кабуто. Я вошёл. «Безопасности ради» Кабуто связал мне за спиной руки. И пусть дзюцу распутывания я знал ещё из курса Академии (хотя никогда и не использовал, вот совсем никогда), оно требовало некоторого времени, которого у меня не было. Внутри «кафе», не менее подставного, чем наши домики «made by Yamato», сидела Гурен и, внимание, сам Орочимару. Его клон – так уж точно. Орочимару хищно облизнулся. Какие люди… но я уже ничему не удивлялся, не после предыдущих таинственных открытий. – Я ожидал, что ты приведёшь малышку Шизуне, Кабуто-кун, – укоризненно пробормотал саннин. – Но ладно, сын Хиаши – тоже неплохой улов. Господи, да сколько можно-то? Я понял, понял, что это уже каждой собаке известно, понял! – Не будем ходить вокруг да около, – мягко сказал Кабуто, – ты наверняка гадаешь, откуда нам известно всё это и что мы хотим с тобой сделать. Изволь. Мы поделимся с тобой частью информации, а ты в обмен поможешь нам. Согласен? – Трудно отказать таким уважаемым людям, – я даже хмыкнуть нормально не смог. – Я весь внимание. – Начнём с условий, которые мы ставим тебе, – прошелестел Орочимару. Гурен презрительно смотрела на приобнявшего меня (и подтолкнувшего тем самым к месту за столом) Кабуто. – Поскольку ты – сын Хиаши и отец его будущего наследника, то сможешь повлиять на него и нескольких других глав кланов. Как именно – вопрос, который ты решишь самостоятельно. Вопрос, который тебе предстоит с ними обсудить – как максимум легализацию меня, – Орочимару снова облизнулся, – а как минимум – успешное голосование по исключению моей кандидатуры из книги Бинго. Я раскрыл в изумлении рот. Я закрыл рот. В голове не укладывалось ни-че-го. Почему он вообще решил, что я смогу на кого-то повлиять? – Моя давняя приятельница, Тсунаде, хотела, чтобы я поговорил не с тобой, а с твоим другом Даичи или с Шикамару, но мне её выбор непонятен, – продолжил Орочимару. – Ведь старик Данзо меня никогда не простит, а с Шикаку у нас, напротив, полное взаимопонимание. То ли дело твой отец, Кьёджи, – он поцокал. – Хиаши так расстроился, что я не выдал ему своего любимого ученика Аджи, а прирезал сам, что даже не согласился на встречу! Вот это уровень интриг, которые разворачивались за спиной Хокаге! Вот это я понимаю! Аджи погиб несколько месяцев назад, значит, до его смерти – то есть после Коноха Кузуши – они встречались. – Ты, верно, не понимаешь, что случилось? Как так вышло, что мой любимый ученик Аджи погиб? – он покачал головой. – Аджи решил, что с-сдать меня, – он прошипел это слово, сощурившись, – после того, что я для него сделал, это нормально. В итоге я потерял одну из лучших баз и реликвию из Акацки, куда заманили моего старого друга Хируко. Ебаааааааать… обломки мозаики начали складываться в одно большое панно «Акацки против Орочимару». – Я снял у Аджи проклятую печать, даже не повредив его разум. Только лишив его, хе-хе, потенциальных детей – сущая мелочь по сравнению со свободой от судьбы. Он решил иначе. Но теперь, когда Лист и Песок – союзники, мне жизненно необходимо стало примкнуть к этому Альянсу. Так удачно, что ловушка Тсунаде, один из моих старых экспериментов с чакрой Биджу, привёл к полной недееспособности Акацки на ближайшие месяцы! Ха-ха! – Так этот Рейби – ваших рук дело? – переспросил я в образовавшуюся паузу. Гурен сидела со стеклянными глазами. Её, похоже, это всё не интересовало. – Нет, что ты, что ты. Это действительно Бесхвостый Биджу, отрыжка, образовавшаяся после победы Рикудо из остатков неразделённой чакры. История давняя и тёмная, но всё, что смогло это чудовище – заползти в пещеры гор подальше. Мой эксперимент был в том, чтобы увеличить способность к жизни у этого… существа. Теперь старые друзья из Акацки пожинают плоды. – А зачем вы всё это рассказываете? – не, ну, логично, грузят так, будто не хотят отпускать живым. Такие откровения, знаете ли, даром не проходят. – Чтобы ты, Кьёджи-кун, осознал нашу истинную позицию, – проворковал Кабуто. Брр, ну он, конечно, и извращенец, похлеще самого Орочимару будет. – Помнится, ты и твои друзья помешали нам собирать косточки старых мертвецов – тем самым ты усиливаешь Акацки, дружок. – Члены Акацки сильны во всём, но Фуиндзюцу… в нём они не преуспели. Поднятых мертвецов можно только запечатать, это открыл ещё мой учитель Сарутоби, пусть его душа две вечности горит в так любимом им огне. Мертвецы, которых мы ищем, помогут противостоять безумной силе нукенинов в красивых плащах. И снова прояснение. Но зачем тогда Тсунаде посылала нас на миссии по пресечению этих раскопок? – Но ты, Кьёджи-кун, раз за разом мешал нашим изысканиям. Сначала этот мальчик в порту, а теперь вообще убиваешь Фунари-сенсея! – возмутился Кабуто. – Почему? – Хокаге-сама… – Тсунаде не слишком жаловала мои изыскания в этой области, – задумчиво сказал саннин. – В конце концов, её брата и любовника я так и не вернул, верно? Да и менять что-то поздно. Пожалуй, всех, кто нам нужен, мы уже нашли. Скоро придёт время и я смогу сразиться с ними. Остался последний шаг. Последний, перед тем, как всё пойдёт гладко.