Сломать судьбу

— Что за заговор? Что за цели? Я жду. Наконец, Рьюзетсу отмерла. — Ты нас не убил. Это… благородно. Но почему? — Если я вас сейчас убью, то никто не сможет гарантировать, что следующая группа ваших заговорщиков не завершит начатое — а что это самое «начатое» такое по сути, я знать не буду. Ненавижу незнание. Это было абсолютной правдой — к своей памяти и Памяти я привык настолько, что все подобные ситуации, выходившие из-под контроля, меня физически коробили. Хотелось тут же выяснять, в чём же причина несоответствий. — Успокойся, мы были единственной группой. — Муями перестал стенать и поднялся на колени. — Хорошие у тебя друзья, Муми. Муми? Хм… — Мы просто хотим заставить власть в стране смениться, — он, покряхтывая, сел на полу, прижав острые колени к груди и положив на них подбородок. — Чтобы эти индюки из Камня больше не задирали перед нами нос. Нас много, но только мы, — он обвёл взглядом людей внутри, — решились на действия. — И какие же это действия, позволь узнать? — Убить высокого гостя из страны Огня. Его отец сам хочет избавиться от неугомонного отпрыска-реформатора, — ответила мне Рьюзетсу, — чтобы ему наследовал послушный и на самом деле погрязший в карточных долгах младший сын. А смерть наследника создаст прецедент для вторжения Конохи в Бамбук и смены власти у нас. Мы планировали революцию. Интересно как! А Хокаге-то, похоже, что-то знала. Но почему нас снова попытались отправить на убой, как ненужных? Ослабить Хьюга сразу двумя ударами, разрушить альянс с Узумаки и лишить Шимура наследника? Я всегда думал, что Тсунаде не придерживается стратегии «разделяй и властвуй». Да и сомнительно, вообще-то, чтобы нас смогли ночью вырезать, как цыплят! — И как бы вы собирались достигнуть цели? — У Муми есть кротовий порошок. Вы бы полностью ослепли, и мы бы вас добили. Всё просто. — Ну уж нет, от этой затеи вам придётся отказаться. А дипломатические пути решения проблемы вы не пытались пробовать? Рьюзетсу и Муями синхронно рассмеялись и, перебивая друг друга, поведали историю становления нынешней власти в Кусагакуре. Во время очередной мировой войны — видимо, Третьей, — политическая группировка, возглавлявшая страну, потерпела поражение от местных повстанцев. Это произошло одновременно как среди гражданских, так и в среде шиноби. Новые люди, пришедшие к управлению, назвались «Плодами Травы» и взяли курс на сближение с Ивагакуре. Теперь страна Бамбука действительно была житницей для страны Земли. Сахар, пшено, рис, некоторые овощи, финики, бамбук как стройматериалы, — всё это поставлялось по заниженным ценам к соседу-сюзерену, а немалый доход распределялся между богатейшими людьми государства. Простые люди страдали, понукаемые «хозяевами жизни». Шиноби тоже раскололись надвое; так, теперь мне стали понятны причины, по которым сначала Райко, а потом и Карин страдали среди этих выродков — захватившие власть не стеснялись показывать своё превосходство над остальными. Муями и Рьюзетсу были из сильных кланов, потерявших свои позиции после войны. — Мой крот, мой хороший Могуранмару, он был таким прекрасным партнёром! — плакался Муями. — Дед сам подарил мне кротика, сказал, что я должен стать достойным предков, но потом эти жуки, эти чёртовы жуки, они съели, съели моего доброго Могуранмару изнутри! Я ведь знал, знал, что не нужно было призывать его! Но Бурами, этот жиртрест, он не мог ходить пешком! Они заставили меня, и теперь я, ничтожество, лишился последнего, что у меня было! Трагедия Муями заключалась в том, что он, ну, «просрал» по своей глупости последнего крота из огромной династии кротоведов своего клана, восходящей корнями ко временам Рикудо. Из клана его выгнали, а потом и клан сам куда-то сгинул на чьей-то службе на Западе. Муями от горести подался в Хозукиджо работать там надзирателем. Рьюзетсу объяснила, что все Анбу, сидящие в комнате — последние Анбу из её клана, первоначально Анбу Травы и составившего. Оказалось, что комендант Муи, руководивший тюрьмой, был тем ещё интриганом — он единственный смог уцелеть после резни предыдущего руководства деревни и страны и преспокойно удалился в семейный замок, где его никто не мог достать. Оттуда он тайно руководил немногочисленной оппозицией, «Цветами Травы», пропагандируя независимость и неприсоединение как лучший выбор для страны и деревни. Деньги на это он тратил из выплачиваемых за содержание, а попутно использовал свои связи в руководствах соседних селений и стран, чтобы всячески осложнять жизнь правителям Бамбука. Так вот, по плану этих заговорщиков, смерть Иккью должна была спровоцировать войну между Травой и Листом, в которой заговорщики бы ударили в спину своим и триумфально заключили бы мир. Если бы Коноха или Ива вовлекли бы в войну своих джинчурики, то тогда бы их обязательно использовали как жертву для получения супероружия, демона, который бы попросту смёл всех врагов. Идеальный, по мнению этих, хех, идеалистов, план. Конечно же, нас он не устраивал — совсем не устраивал, если что. Я не хотел не только никакой войны с Травой в преддверии какого-нибудь Пейна или чего-нибудь похожего, но и умирать в целом. А значит, нужно было что-то предпринять. — Если ты нас сейчас убьёшь, Кьёджи, — охрипшим от рассказа голосом добавил Муями, — то Муи-сан придумает предлог для того, чтобы ваш джинчурики оказался в Хозукиджо. И добьётся цели так или иначе. В памяти промелькнул какой-то сюжет, как Наруто попал в тюрьму к Муи, чтобы Райкаге не начал войну с Листом. Звучало как какая-то несусветная глупость. Или я позабыл детали за годы здесь? — Я не собираюсь вас убивать, — я пожал плечами. — Мы сейчас с моими ребятами уйдём и продолжим путь в прежнем темпе. Нам ничего не нужно от вас, а теперь мы ещё и предупреждены. Ваши проблемы решайте сами, стране Огня такой вассал, как ваша забытая всеми богами страна, попросту не нужен. Вот и всё. Попытаетесь напасть — пощады не будет. Сунув руки в карманы (где лежали шурикены, чтобы запустить их в противников с любой стороны), я направился к лестнице наверх. Ребята меня уже хватились и сидели — я видел бьякуганом — на часах вдвоём. Иккью спал. — Постой! — наконец, воскликнула Рьюзетсу. Что, ещё что-то не рассказали? — У тебя есть минута. — Ивагакуре попытается развязать войну, тоже напав на вас на этой свадьбе. Либо мы, либо они. Вы погибнете так или иначе. Звучало, как отчаянная попытка задержать меня и затянуть в участие в своих планах. Но у меня есть миссия, а эта миссия заключается в сопровождении сына даймё. Сказано — сопровождение, будем сопровождать. Мелочи — потом. Я ничего ей не ответил, вышел и поднялся по лестнице. Муями что-то тоже неразборчиво сказал мне в спину, но добивать я никого не хотел. — Выходим, парни, тут заговор был против нас. Иккью цел? — Да. Что за заговор? — По пути.

***

До пункта назначения мы, подняв сонного Иккью (он моментально взбодрился, как услышал о собственной смерти), добрались уже к полудню. Удивительное дело, невестой и родственницей нашего клиента оказалась… та самая девушка, которая отказалась от наших услуг несколько лет назад! Как тесен мир! Её жених был… невообразим. Невообразимо толст, если быть точнее. Вероятно, где-то в этой стране был небольшой клан шиноби, которые полагались на свои объёмы. Такие гипертрофированные Акимичи, возможно, даже родственники. Торжества обещали быть пышными, после короткой поздравительной беседы с родственницей Иккью принёс буклет с меню. «Буклет» представлял собой свиток в два метра (очень увесистый) с перечислением всех комбинаций блюд. Ещё один свиток, поменьше, был отведён под список гостей. И вот здесь начиналось самое интересное. В гостях были заявлены: руководство деревни, руководство страны, богачи-соседи и высокопоставленные шиноби из Камня. В частности, некий «Азума Роши», чьё имя вызвало у меня оторопь. Неужели джинчурики Камня будет захвачен прямо посреди этой «маленькой» вечеринки? Что показательно, охрану тоже обеспечивали шиноби Камня. К нам они отнеслись настороженно, мы ответили взаимностью и плотной «пирамидкой» стали сопровождать Иккью везде. Даже в уборной. Особенно в уборной. Он не возмущался и даже находил в этом какой-то юмор. Даичи поддерживал его смешливость, а вот мне смеяться не хотелось — не с таким списком гостей. Торжества начались с того, что Даймё страны толкнул речь. На третьей минуте его прервал жених, громко поинтересовавшись у невесты, прибыли ли все гости. Даймё намёк понял и закруглился, Иккью в негодовании покраснел. — Ну как? Он же наследный правитель этих земель. Ведь он — их благодетель, покровитель и первое лицо страны! — Иккью, — мы переговаривались почти шёпотом, — они сами возвели его на престол, задушив предыдущего правителя, и он — не более, чем пешка в их руках. После этого состоялась сама церемония бракосочетания. Никаких парадных кимоно — белое платье невесты, чёрный балахон (костюмом это не назвать) на женихе, их поцелуй, переросший в обгладывание толстопузом лица своей вожделенной, потом — пир. Свадебные подарки гости просто складывали в отведённое место, никаких поздравительных речей не предполагалось. По большей части туда несли какие-то безделушки и антиквариат. Я украдкой посматривал на эти все роскошные наряды, подарки и украшательства стен Бьякуганом, силясь определить, где же потерялся джинчурики Камня. Его никак не было вокруг, а все шиноби, которые охраняли этот праздник живота (мы ничего не ели), были слабенькими чунинами, не больше. Я даже слегка расслабился — может, эти заговорщики всё-таки врали? Внезапно одна из гостей, миловидная блондинка с длинными волосами, вошедшая недавно в зал, миновав все кучки аристократии, проследовала к подаркам. — Бьякуган! — шепнул я. Это было очень подозрительно. Цвет, походка, общая атмосфера… О нет. — Бежим. Без паники отступаем в коридор, то есть, — поправился я. — Эта «блондинка» — член Акацки. Мы неспешно поднялись, чтобы не провоцировать панику, и отправились как бы в уборную. Покушение? Диверсия? Кто их цель? Роши? Мы? Зачем Дейдаре подрывать их сейчас? Он ведь мог сделать это и громко! Вместо посещения «уборной» мы преспокойно вышли во внешний дворик, наслаждаясь как бы ароматами поздне-весенних цветов и трав, которыми изобиловали полянки между дорожек. Неспешно же мы прошли в максимально удалённый от стен помпезного дворца угол этого дворика, ожидая дальнейших действий. Блондинка-гостья, под которую весьма органично, надо признать, замаскировался Дейдара, вышла наружу и покинула пределы поместья. Взрыв не происходил. — Возможно, это такая заказная миссия на устранение? — предположил Юрито. — Наверняка. Но мне знаете, что не нравится, — протянул я. — В руках у Дейдары был свёрток, который положил в ту кучу Иккью. А вот что подложил туда он сам — я не видел, но, наверное, свёрток бы ему забрать не удалось. Во всяком случае, подарок был похожего размера. Говоря это, я вспомнил случайно подслушанный разговор между Тсунаде и Райко перед нашим уходом на отомстительную миссию. Она говорила, что один из спонсоров Акацки — Ивагакуре, которая заказывает у них некоторые миссии, чтобы не наводить подозрение на себя. Интересным было то, откуда она это знала, но, наверное, эти сведения добыл Джирайя. Появление Дейдары давало мне ответ на вопрос, как далеко всё зашло. Саске должен был, по идее, сразиться с ним, чтобы добраться до Итачи, но раз этот жив, то и Саске ещё, как минимум, не убил Орочимару. А зачем ему его убивать? Ведь саннину новое тело пока явно не нужно, он рассчитывал на срок в полтора года. — Если взрывчатка замаскирована под наш подарок, и это выяснится, то развернётся война, — продолжил я вслух размышлять. — Вот о чём предупреждала Рьюзетсу. Действительно, ведь Дейдара — внук Тсучикаге или как-то по-иному к нему близок. Но как? Впрочем, это не важно, раз он прибыл сюда инкогнито и унизился маскировкой под женщину — задание было серьёзным. — И что вы будете делать? — Иккью явно струхнул. — Я тут подумал, может, взрывчатка не должна сработать сейчас? В одном из северных фильмов такое было, я видел. Бомба с часовым механизмом. — Наверное, технически это реализуемо и приёмами шиноби, — подумав, протянул Юрито, как самый подкованный в кинематографе — они с Хинатой посещали каждый фильм в ближайшем городке. — А Дейдера, этот подрывник, он как раз такой бомбой захватил Гаару, помните? — Вы знакомы с юным Казекаге? — Иккью буквально пискнул, залившись краской. — Простите, что я сомневался в вас в начале. — Пустяки, — небрежно отмахнулись мы. Задача, вставшая перед нами, была нетривиальной. Нужно было подменить — или хотя бы забрать — подарок Иккью из общей кучи, не вызвав скандала и не спровоцировав детонацию. Но как?

***

Я принял облик Иккьё с помощью Хенге, когда на обратном пути мы зашли в уборную. Сделав вид, что Иккью-я рад избавлению от назойливой охраны, я подмигнул куноичи, стоявшей на посту (она смерила меня презрительным взглядом — ну да, сменного наряда на свадьбу девицы он не взял, а потоотделение у не-шиноби было такое же, как у обычных людей из мира Памяти), и прошмыгнул в зал. Было страшно. Стараясь никого не смутить и не задеть, я прошествовал к «своему» месту за вторым столом (Иккью, когда узнал, где нас посадят, разозлился и вообще не хотел было дарить подарок — но мы его уговорили на обратное, и зря) и сел, уткнувшись в тарелку. Активировав Бьякуган, я просканировал кипу подарков на предмет наличия нашего. Его не было. Никакого «подарка из чакры», какими были бомбочки Дейдары, тоже не было. Хм? Дипломатический скандал о том, что брат-наследник ничего не подарил? Но какой тогда был резон приглашать целого члена Акацки? Я решил не размениваться на кучу и оглядеть весь зал. Аккуратно, стараясь не зафиксировать своё внимание ни на ком из охраны и гостей, я оглядел присутствующих. Блядь! Так и есть, подарочки Дейдары — паучки — расползались подо все столы. Один тусовался рядом со мной. Жаль, что я не Юрито и не могу нейтрализовать его своим райтоном. Очень аккуратно, стараясь никого не спугнуть, я вышел из-за стола. На этот раз охрана как-то пристально на меня поглядывала. Нашли пустую коробку? Деактивировав Бьякуган, я тоже нашёл эту злосчастную коробку из-под подарка Иккью. Она была рядом с одним из сановников, просто лежала с приподнятой крышкой. Ну да, невеста, наверное, хотела похвастаться перед женихом подарком брата, но не донесла одно до другого. Подобравшись максимально близко, я уличил момент и закрыл картонную упаковку, а потом и вовсе поднялся из-за стола (отпил из чьего-то бокала), прижимая её под рубахой к себе левой рукой. Никем вроде как не замеченный, я вышел из зала и направился в уборную. В туалете тоже никого не было. Я зашёл, убедившись, что меня никто не видит, в кабинку, где иллюзорный клон изображал несварение желудка, и отменил Хенге. Послышались чьи-то шаги. Бьякуган показал охрану, но я продолжал сидеть на месте, как и клон, и усиленно тужиться. Лососните-ка тунца, любезные. Немного потоптавшись перед моей кабинкой, паренёк в однорукавном красном жилете Ивы (отвратительный дизайн, на мой взгляд) ушёл, даже не попытавшись как-то осведомиться о моём здоровьице. Пасут, значит. Шпионские миссии я не любил. Они часто заканчивались плохо. Один из чунинов, которые в одном отряде со мной патрулировали окрестности Конохи в полку Райко, был безглазым. Он охотно рассказывал всем, что потерял его на шпионской миссии, где поймал глазом сенбон. Для меня глаза были больше, чем всем (да ещё и не мои они были, а брата), поэтому с тех пор отношение к шпионажу в этом мире у меня было не слишком радужное. Да и навыков проникновения и эксфильтрации у меня особых не было, кроме того базиса, который преподавался в Академии. Мы ведь элитные воины-сопроводители, а не шпионы, как тот же Сай, верно? Бьякуган здорово помогал. Убедившись, что из охраны у меня осталась только куноичи у дверей, сменившаяся в очередной раз (нам и план с моим-Иккью «побегом» от охраны удалось осуществить только благодаря их пятиминутной ротации), я выскользнул из кабинки, притворно ворча что-то про отравителей. Куноичи внимательно меня усмотрела (я поборол желание подмигнуть ей ещё раз), но ничего не сказала. Я проследовал на выход, где меня уже ожидали «нашедшие» Иккью парни. — Иккью-сан, если вы продолжите так ускользать из-под нашего наблюдения, то будете рисковать своей жизнью! — нарочито громко басил Даичи. — Кьёджи, наконец-то. Мы боялись, что без тебя не найдём Иккью-сана! — Раз вы такие нервные, то я вообще хочу домой, — максимально капризно заявил принц. — Мне нечего здесь делать! Я даже ни с кем не могу нормально разговаривать! Юрито поймал мой взгляд и пристально сощурился. Я моргнул, показывая, что всё в порядке. — Как пожелаете, Иккью-сан, — устало вздохнул он. — Хотя я бы на вашем месте остался. Вино, девочки, культурный отдых…

***

Мы были не первыми, кто пожелал уйти. Сразу после визита Дейдары празднество покинули послы Тсучикаге и даймё страны Земли. Теперь вот, за десяток минут до нас, уехал местный даймё. Остальные гости никуда не собирались, но наш поспешный отход ни у кого не вызвал подозрений — вроде бы. От дворца мы успели удалиться на километр, прежде чем до нас дошла взрывная волна, пошатнувшая деревья. — Зря улики забирал, — посетовал я. — В таком взрыве ничего бы не уцелело. Тем более — картон. — Но ты сам сказал, что невеста едва не раскрыла своему ненаглядному содержимое этой коробки, — возразил Иккью. — Мне её, кстати, ни капли не жаль. Вздорная она. И сдвинутая. — Мы продолжили путь. — Вот три года назад были экзамены на чунина, у вас, в Конохе. Туда мы отправились вместе с ней. И в итоге что? Она встретила там какого-то ниндзя, генина-участника, влюбилась в него и даже переспала! А моей матери пришлось краснеть за неё перед Хокаге! — И что это за сердцеед такой? — поинтересовался Юрито. — Не знаю, как уж его звали, — Иккью хохотнул, — но внешность у него была колоритная. Волосы как у старика, седые до самых кончиков. Одежда такая, будто он мясник какой — фартук, причём фиолетовый! А в завершение — очки. Представляете? Очки! Не в обиду, Кьёджи, но на том парне они смотрелись умопомрачительно забавно! Очки. Седые волосы. Фиолетовая одежда. Участие в экзамене три года назад. Якуши Кабуто. И вот, сегодня Дейдара взрывает влюблённую в него когда-то девушку вместе со всеми друзьями, союзниками и кучей высокопоставленных ниндзя из самой верхушки Кусы. Прикрываясь тем, что это будто бы совершили мы. Хм…