***
Бьякуганом я, конечно, видел, куда этот Карлсон без пропеллера (вот ведь забавная штука, как только он взлетел, эту сказку какой-то писательницы я вспомнил от и до) полетел, но Хината с Неджи, например, не видели — он поднялся за облака, и мы только примерно бежали. Я так и не решил, стоит ли раскрывать перед широкой публикой свои таланты в радиусе обзора. Через два часа преследования пресловутый джинчурики заметил нашу погоню, снизился, покачал головой и увеличил скорость в два раза. И куда он теперь поплывёт? В бурю? До заката мы пытались нащупать его следы в разных направлениях. Мне почему-то казалось, что он обязательно должен вернуться в земли Тсучигумо, но почему — я объяснить не мог. Поэтому мы устроились на ночёвку без комфорта и условий «Ямато-Люкс» прямо в лесу. Травили байки и обменивались опытом, а потом Акамару превратился в Кибу и рассмешил нас своим хвостом, пролаяв, что у Кибы, на самом деле, такой же, только он его хорошо прячет. Киба покраснел, девчонки — тоже, подумав, видимо, про другой хвост, и в итоге мы ржали до полуночи, радуясь повышениям и просто атмосфере единения. С утренним летним рассветом мы двинулись обратно, в сторону Конохи, чтобы узнать последние новости, которые могли прибыть с курьерами из ближних гарнизонов ночью. Посетить селение решили не все, и Ли, на спор пообещавший вернуться от Хокаге за полчаса, сбросил свои утяжелители и ринулся вперёд с умопомрачительной скоростью. — Ты же понимаешь, Сакура, какое желание он загадает тебе? — похабно пошевелил бровями Даичи. Девушка хмыкнула и слегка покраснела. — Ого! Так вот оно что! В ожидании вестей и Ли мы решили устроить небольшой спарринг с Саем в кендзюцу. Его мастерство в обращении с танто было вне всяких похвал, и, хотя мои тактики кен предполагали, что оппонент будет вынужден держаться на расстоянии, все три раунда я ему проиграл — просто потому, что хитрый Сай комбинировал ложные и реальные выпады, на которые я из-за большего веса катаны не мог реагировать сразу и всецело. Мы посмеялись (он очень сильно продвинулся в демонстрации естественных эмоций), но в душе я чувствовал стыд и презрение к самому себе. Возомнил себя всемогущим самураем, ага. Ли за полчаса обернуться не смог, опоздал на десять минут, за что наказал себя сорока отжиманиями на мизинцах. И реально отжался. Я смотрел на него с болью в глазах, другие ребята тоже морщились. Вот ведь мазохист-культурист. Вести, которые принёс Ли, в основном касались не Утакаты. Было согласовано время и место проведения Совета — через две недели Тсунаде с двумя сопровождающими отправлялась в столицу страны Железа, единственной самурайской деспотии на Востоке, в самом центре нашего материка. Нынешний правитель, Мифуне, решил возродить традицию времён Хаширамы, когда Совет проходил на нейтральной земле. Это означало, что Данзо попытается получить доступ к моей бренной тушке уже через две недели. Мои слова о том, что Кабуто счёл именно меня новым сосудом для Орочимару его, видимо, удивили и заинтересовали, потому что на следующий день отец поставил меня перед фактом — Корень попытался установить за мной слежку, но после серьёзного разговора Хокаге запретила Данзо следить за членами клана Хьюга. Он, в принципе, и так не сильно нуждался в слежке за мной — Даичи, мой товарищ, напарник и друг, практически всегда находился рядом. Вообще, эти все подковёрные интриги сильно подкосили у меня веру в друзей. Нет, я продолжал доверять им безоговорочно, так же, как и раньше, но теперь иногда нет-нет, да задумывался, смогут ли они предать меня так же, как нас всех предал Саске. От таких мыслей было грустно и обидно, обидно за них и за самого себя. Зачем, зачем вокруг крутится столько интриг? Какую власть, какую силу могут делить между собой Идачи Инузука и Чоза Акимичи? Да, они оба претендовали на пост Хокаге, но почему теперь, годы спустя, они так неприязненно смотрят друг на друга при встрече? Почему Киба и Чоджи практически не разговаривают друг с другом? С другой стороны, возвращаясь к информации из Листа, Ли выяснил, что отряд ойнинов отметился в Приморском гарнизоне и теперь пятеро человек из состава особой команды Анбу движутся по направлению к Листу, чтобы здесь встретиться с нами и получить результаты увещеваний. Я даже не сомневался в том, что Тсунаде даст разрешение на любые силовые действия Туману только в обмен на поддержку нашей позиции на Совете. Трое, пусть и ослабленных, но Великих деревень против одной — при нейтралитете Кумо — это весомый аргумент. Ну, в моих раскладах это выходило именно так. Поэтому, ознакомившись со всеми данными, которые Ли смог наскрести, мы приняли решение разделиться на две группы. В первую вошли Чоджи, Сай, Хината, Ли, Неджи, Тентен, Ино и Сакура, а в другую — мы с парнями, Киба, Шикамару и Шино. Всё для того, чтобы увеличить радиус поиска. По-хорошему Шикамару стоило прийти к этой идее раньше, но мы были настроены на лёгкое решение острых проблем и недооценили своего, хм, визави. После этого ребята отправились на северо-восток, к столице и дальше к резервации клана Фурино. Казума, который гонял под псевдонимом Фуридо, был именно из этого клана, и теперь шаткое сотрудничество с этими гордыми шиноби превратилось во взаимную ненависть. Иккью рассказывал, что один из молодых Шугонинов из этого клана просто с ужасающей ненавистью цапается со своим ровесником из Листа, чунином Сабиру, который до ухода был тактиком. Мы же по моему предложению отправились обратно к землям Тсучигумо. Утаката говорил, что был привязан к этим землям два десятилетия, и это что-то да значило. При определённых раскладах мы могли бы даже выяснить, что так сдерживало джинчурики именно у этого клана и куда он мог направиться. Вообще, конечно, глупо было предполагать, что Теруми сдастся без боя любым врагам из немногочисленных остатков Акацки. Тот же Дейдара, конечно, смог бы даже в одиночку сильно потрепать его, но то, что сильный джонин, джинчурики и экс-Анбу своего селения, наследник клана и просто серьёзный воин быстро проиграет сопливому подростку, пусть он трижды внук Тсучикаге, было бы глупо. Даже Гаара бы не проиграл так глупо, если бы ему не пришлось делать выбор между собой и своими людьми, которых в результате и так погибло предостаточно.***
— Мы вас не звали, шиноби Листа, — с презрением проговорил седой величавый старик в расшитом золотом кимоно, восседавший с видом, будто он — Император всего сущего. Так выглядел нынешний патриарх клана Тсучигумо, которого звали Гьёджа. Старикашка помнил живым Тобираму, которому как-то смог дать отпор и тем самым отстоять свой клан от вступления, а потому был очень и очень горд. — Благодарим, патриарх Гьёджа, что согласились принять нас, — Шикамару опустился на колено. Мы повторили этот жест за ним. Половой состав нашей команды объяснялся ещё и тем, что местные презирали куноичи и женились только на простых девушках. Поэтому матриархата у них тоже не было, безо всяких печатей подчинения. — Мы здесь не по своей воле, но по воле обстоятельств. Даймё нашей страны, нашей общей родины, — он сделал на этом акцент. Упоминание Хокаге бы только вызвало раздражение местных, которых было аж семеро в этом зале, — обеспокоен тем, что на его землях приют нашёл беглый демон Тумана. Джинчурики Шестихвостого. Теруми Утаката. И он два десятилетия жил у вас. Лицо старика дёрнулось, он поморщился и поманил к себе старшего сына, Хато. Он был сильным шиноби и когда-то вместе с Асумой восстанавливал институт Шугонинов, лишившийся почти всех членов. Во время Третьей мировой под его лидерством сводный отряд из воинов независимых кланов участвовал в борьбе с силами Облака, когда те попытались вторгнуться через земли Мороза. В общем и целом, мужик был положительный и симпатизировавший Конохе — так было, по крайней мере, раньше. Они о чём-то переговорили, после чего Гьёджа величаво поднялся и в сопровождении младших сыновей и старших внуков ушёл, шаркая, в боковую дверь. Хато остался и подошёл ближе. — Вот что я вам скажу, шиноби Листа, — он провёл рукой по грустному лицу, убирая пряди за уши. — Вы ввязались в опасное дело, напомнив старику о существовании Утакаты. Это наша тайна, но отец сказал поделиться всем, чем я могу, чтобы джинчурики ушёл с наших земель. Исчез ли, пропал ли, вернулся ли домой — он не должен быть здесь, в нарушение договора. Пойдёмте за мной. Мы, заинтересованные таким поворотом, переглянулись и пошли вслед за Хато. Он вышел из дома собраний и повёл нас в какой-то палисадник. Тут тоже росли сосны. Сосны вообще были редкими деревьями в стране Огня, но здесь их отчего-то было ну очень много. Сосны-великаны, вот уж да. Он сел на землю, мы образовали вокруг него полукруг. Десяток печатей, хлопок по земле и негромкое оглашение какой-то техники — и вот от него разошёлся купол, накрывший нас с головами. — Чтобы никто не подслушал, — он улыбнулся краем рта. Глаза оставались серьёзными. В них читалась какая-то усталость. — Итак, начнём. Как вы наверняка могли слышать, в клане Тсучигумо не принимают образ женщины-воительницы. На наш взгляд, это цинично и бесчестно по отношению к воинам-мужчинам и простым женщинам. Когда-то давно все куноичи, которых мы побеждали, отправлялись нами в специальную тюрьму для них. Тогда мы обитали на берегу моря, в нынешней стране Источников, в те времена разделённой на три. Сейчас, кстати, потомки тех куноичи правят собственным селением, деревней Гвоздик. Гвоздиками мы отмечали могилы своих погибших жён и матерей, простых и любивших, а не воительниц с кровавыми руками. Лекция Хато затянулась на час. Он объяснил, что после объединения страны Источников их клану, который пытался поддержать сторонников независимости, пришлось переселяться. Сыграло роль множество факторов, но решающим оказался фактор создания Какурезато — и шиноби из кланов страны Пара, присоединившей соседей к себе и ставшей страной Источников, попросту выгнали их со своих земель. Эта лекция была достаточно интересной, но при этом не давала никакого ответа на вопрос «что же держит Утакату и при чём вообще он здесь». Так было ровно до того момента, когда Хато, вздохнув, перешёл к новым временам. — После нашего участия в Третьей мировой множество детей пополнило клан. Мой старший сын, Ширанами, родился от женщины-крестьянки, которая приютила нас, раненых и увечных, после поражения в бою. Так было со многими детьми. Они все рождались потенциально сильными воинами. Мы забрали их в клан всех. Всех мальчиков, конечно. Но вот мой младший брат… у него родилась дочь. Необыкновенной силы. Воительница, потенциально готовая затмить собой не только его самого, но и нашего отца, да что там, она сейчас уже едва ли не сильнее Хокаге. Ого! Вот так так. А раз он знает, какие у неё силы сейчас, то, значит, она живёт с ними. Интерресно… — Хотару, так зовут эту девушку, пришла с ним в клан. Он скрывал её пол. Одевал как мальчишку. Но, вот незадача, бои продолжались, и пятнадцать лет назад, когда нашим детям было по три года, мы снова отправились на те же рубежи. Он не мог взять дочь с собой, но взял обещание с отца, клятву, что тот позаботится о его ребёнке. Не сыне. Ребёнке. Мой брат погиб. А отец, узнав пол его дочери, долго горевал. Мы не знали, что делать. Как быть. Ведь, оставь мы у себя куноичи, то просто перечеркнули бы все свои устои, писавшиеся кровью поколений. Так не могло быть. Мы не могли обучать её сами, оставить здесь или даже как-либо общаться. Это против наших устоев. Вот ведь закомплексованные идиоты, ха. Посмотрел бы я на них, как они пытаются Карин не пустить к себе на территорию, ага-ага. — Но нам повезло. Оказалось, что беглый воин Тумана, назвавшийся Утакатой, раненый и больной набрёл на наши земли после битвы где-то на границе. Мы приютили его и заключили договор, что в обмен на наше гостеприимство он будет обучать Хотару всему, что знает сам, пока она сама от его обучения не откажется. Мы надеялись, что решим все проблемы сразу — он заберёт её, и они уйдут странствовать, но оказалось, что он просил ещё и убежища. Ослеплённые шансом отчистить имя, мы согласились на всё… и теперь, уже двадцать лет, он живёт здесь с нами. А она, влюбившись в него, как кошка, строит планы отмщения нам, отвергшим её. Ваше появление — буквально последний шанс. Мы уже собирались выходить на контакт с той таинственной организацией, которая охотится на джинчурики, чтобы они… — Довольно, — Шикамару поднялся на ноги, хмурый и собранный. Он понял что-то, чего не понял я? — Ваши слова помогут нам. Утаката и его воспитанница сейчас здесь? — Они живут вместе, на дальних отрогах Паучьего Бора. Это… — Спасибо, мы разберёмся. Прощайте, Хато, ничего обещать мы не можем. Мужчина произвёл какие-то манипуляции, и купол, дрогнув, исчез. Шикамару кивнул и запрыгнул на ветку, после чего ринулся маршем на юг. Мы последовали за ним. — Шика! — окликнул я друга, поравнявшись с ним, когда мы отдалились от поселения на достаточное расстояние. — В чём дело? — Грязные мужеложцы, — он сплюнул на лету, — вот, кто они такие. Насильники, мужеложцы и женоненавистники. Ты что, не заметил, каким взглядом он смотрел на Кибу? Инузука вон, сам не свой бежит. А ещё этот их трёп. «Мы не терпим женщин-воительниц, то, сё», да они просто боятся ощутить себя ниже кого-то. Тьфу. И поделом, что они не вошли в Альянс Листа, нам такие не нужны были в Конохе. Слова Шикамару стали неприятным сюрпризом. Да, он смотрел на кого-то из нас более, чем пристально, но я и подумать не мог, что Нара сделает такие выводы. Хм. — Получается, они пытались убить Хотару, и Утаката не уходит только потому, что она хочет отомстить, а он за неё боится? Ведь если он уйдёт, то она останется беззащитна и они её убьют, так? — Да, так. Я тоже пришёл к такому выводу. Но каковы, а? Сраные насильники и похитители детей. А ещё Скалу обвиняют в чём-то таком же, ха! Вот они, под нашим боком, эти насильники! Юрито после истории прыгал в конце отряда мрачный и задумчивый. Чуть отстав от Шикамару, я поравнялся уже с ним. — Юри? Всё в порядке? — Кьё, я тут подумал… получается, эта Хотару могла бы оказаться моей сестрой, раз так. А они её хотят убить. Какой кошмар! — Не волнуйся, Юри, я думаю, им будут рады и в Листе, и в Тумане, если мы уговорим их куда-нибудь отправиться. — Ты прав, друг. Сволочи они, эти Тсучигумо. Я, конечно, старался не выбиваться из общего ощущения от разговора, но, честно говоря, где вы такое разглядели, ребята?***
Утаката действительно оказался на той самой полянке на опушке бора, где мы с ним виделись в прошлый раз. Молодая девушка, с которой он самозабвенно целовался, выглядела похожей чертами лица на Хато, с которым мы говорили. Бьякуганом я чувствовал, что в ней действительно много силы. Попутно я изучал печать Рокуби, который был запечатан с помощью затейливой вязи разных символов на боках и спине мужчины. Вокруг этих мест у него была грубая, зарубцевавшаяся плоть, а вот место печати, будто бы свежей, выглядело ровным и моложавым. Какие странные, однако, фуиндзюцу в этом Тумане. Чакрой, она кстати горела обычной, не красной, как у Наруто в приступах ярости или, хм, других эмоций. Утаката, конечно же, нас сразу заметил. Заметил и нехотя отстранился от девушки, а затем достал из-за пазухи свою флейту-трубку. Нестандартные стили боя, чтоб их, спасибо за унификацию, Тобирама! — Мои маленькие друзья, вы пришли не вовремя. Я же сказал вам, что никуда не хочу и никаких ваших условий не приму. Если вы не понимаете по-хорошему, то, может быть, поймёте по-плохому? — Стойте-стойте, Утаката-сан! — Киба замахал перед собой руками. Акамару завилял хвостом. Девушка тут же соскользнула с коленей наставника и умилилась, присев на корточки. Собакен тут же стал изображать хорошего мальчика и дал ей лапу. — Мы говорили с членами клана Тсучигумо, — скривившись, скучающим тоном поведал Шикамару. — Они готовы простить вам всё, лишь бы только вы покинули эти земли. Вам обоим, да. Утаката удивлённо уставился на нас. Скосив глаза на Хотару, гладившую довольного Акамару, он нехотя убрал трубку обратно. — И как же вам удалось сделать то, чего мне не удавалось сделать десять лет? — он сложил руки на груди. — Эм… — я потёр затылок. — Мы припугнули их Даймё, и, наверное… — Нет, — прошептал Шикамару, будто осознавая истину. — Хато сказал, что они были готовы обратиться к Акацки, чтобы продать вас. Но они не просто хотели обратиться, они уже давно продали им вас, а теперь, узнав о их разрушительных методах борьбы, они пытаются спасти свои задницы… — Похоже на правду, — Утаката стал ещё более хмурым. Трубка-флейта снова оказалась в его руке, и на этот раз — безо всякой театральщины. — Интересно, сколько они за меня получили? Поговаривают, что на чёрном рынке за мою голову Камень, Песок, Дождь, Облако и Долина готовы отдать до пятидесяти миллионов. Больше всего предлагает Камень, конечно. Ублюдки. — Вот так да, — усмехнулся Шикамару, — а внук Тсучикаге как раз один из последней оставшейся четвёрки Акацки. Готов поспорить, он скоро будет здесь. Неделя, месяц, но скоро. Вы согласны отправиться с нами в Коноху? — Что? Нет, конечно нет, мои слова в силе, — Утаката тонко улыбнулся. Хотару поднялась и положила руку ему на плечо, хищно глядя на нас из-под своих пушистых ресниц. В её правой руке тоже покоилась трубка-флейта. — Я достаточно уверен в себе и в своей ученице, чтобы не бояться никаких внуков Тсучикаге. Отправляйтесь прочь, мои юные друзья. Вы лишние на этой земле, как бы вам не хотелось обратного.***
Нам ничего не оставалось, кроме как последовать его приказу и ретироваться к Конохе, где мы были уже через сутки. Ребята ещё не вернулись со своих — теперь мы точно были уверены, что бесплодных — поисков, и поэтому на поклон к Хокаге пошли мы самостоятельно. У Юрито и Даичи были свои дела, Киба и Шино тоже отправились навестить родных, а потому в итоге к Хокаге пошли мы с Шикамару вдвоём. В Резиденции было людно. Джонины и чунины сновали туда-сюда, принимая и передавая свои личные дела друг другу. Это что за суета? — Свежий набор, — услышал я шёпот какого-то мужчины-Яманака в чунинском жилете. — Недавно были повышены. Наверное, тоже хотят попытать удачу. — Нет, — возразил ему толстяк-Акимичи, — куда им, сорванцам, тягаться с нами? Мы и опытнее будем, и вообще… Окончание фразы я не расслышал, поскольку толпа наконец расступилась и к выходу важно прошествовал старейшина Хомура. Мы же скользнули в образовавшуюся брешь и поспешили к лестнице мимо живой очереди в Архив. Показалось даже, что я видел красные волосы Каширо-сана в этой толпе. На верхнем этаже, напротив, было даже пустее обычного. Только Генма, удручённо пережёвывавший свой сенбон — выглядело это именно так — читал какой-то свиток. Из кабинета Хокаге вышла Шизуне, демонстративно не смотря на джонина, и прошествовала в соседний кабинет. Генма вздохнул. Мы переглянулись на такую пантомиму окружения Хокаге, и подошли ближе. — Генма-сан, мы к Хокаге с докладом о Рокуби. — Хм? А, отлично. Кьёджи, тебе привет от Райдо, он сейчас на миссии. Это было необычно — все трое охранников Хокаге, Генма, Райдо и Иваши, были неразлучны и сидели, подобно Райко, в резиденции. Кроме них никто Хирайшин не знал и никого обучить они ему не могли, а потому отсюда перенести Тсунаде куда-либо они были способны только втроём. — Спасибо, Генма-сан. Ширануи поднялся со своего места и проводил нас до дверей. На потолке никого не было, но что-то мне подсказывало, что Хокаге уже уведомлена о нашем визите. Мы вошли. На удивление, она была одна. Рядом со столом возвышалась пачка личных дел разных шиноби, видимо, отбракованных — на них были наклеены красные стикеры, — а вот на столе, вопреки обыденному положению вещей, было пусто. Там лежали лишь пять таких же дел, но с жёлтыми стикерами. Моего, как я видел, среди них не было. Может, и к лучшему? — Вы хотели меня видеть, мальчики? — спросила Тсунаде, продолжая что-то читать в открытом деле. — Только быстрее, если можно, а то у меня тут кастинг постоянно идёт. Все хотят сопровождать молодую незамужнюю Хокаге на Совет, — она притворно вздохнула. Мы переглянулись одинаково офонаревшими взглядами. — Хокаге-сама, нам удалось выяснить, что клан Тсучигумо, в попытке избавиться от Утакаты, слил информацию о нём кому-то из заинтересованных в его гибели сторон. Вполне возможно, что в Камень, Облако или Долину. Так что вести о его местоположении могли уже достичь ушей Акацки. — Да, это вы верно выяснили. Наши аналитики, — она кратко взглянула на Шикамару, — и твой отец в первую очередь, уже предполагали такое. Выдвигалась даже теория, что внуку Тсучикаге пришлось каким-то образом расплатиться с дедом за информацию, может быть, даже унизившись. Бинго? Так вот почему Дейдара так безропотно прикидывался девушкой! А если не поэтому — то почему? — Но Утаката-сан отказался покидать земли клана. Он уверен, что сможет отразить нападение любого из Акацки вместе со своей ученицей. Сильной куноичи, между прочим. — Ученица-куноичи на землях Тсучигумо? Ни за что бы не поверила, если бы не ваши слова, — пробормотала она, закрывая дело и прикрепляя к нему красный стикер. — Ведь эти имбецилы — женоненавистники. А заодно — идиоты. Какой мрак. Так, и какие у вас действия предусмотрены теперь? Что вы скажете ойнинам? Их, кстати, почему-то движется шестеро, а не пятеро. И есть подозрения, что шестой — Кисаме, напарник Итачи. Так что будьте осторожны. Эм… Куда ни кинь — всюду клин.