Сломать судьбу

Хокаге дала нам день на отдых, потому что непредвиденные дожди должны были задержать наших гостей-ойнинов на некоторое время в пути. Меня не покидало ощущение того, что я чего-то не понимаю. Не понимаю в отношении (и в отношениях) Итачи и Кисаме. Если первый вроде действительно был глубоко законспирированным автономным агентом Конохи в составе Акацки, то вот второй… Распрощавшись с Шикамару, я направился в Архив. Но не тот, что был с личными делами шиноби селения, куда стояла огромная очередь, а в другой, который находился в Монументе рядом с убежищами гражданского населения. Предъявив свой протектор, я узнал, что у меня, оказывается, есть допуск ко всем секретным материалам проекта «Рассвет», очевидно, посвящённого борьбе и сбору информации с криминальной организацией Пейна-Тоби. Забавно, и то, и другое — клички. А вот остальные отчего-то не скрывались… Библиотекарша, молодая куноичи в очках (и одна из всего двух архивариусов), проводила меня в отдельную комнату через неприметный коридорчик, где папками и отчётами был забит целый стеллаж. Воспользовавшись каталогом, лежавшим тут же, я нашёл папку «члены из Тумана», название которой звучало странно. Но не так похабно, как «члены из Песка». Ради интереса, я даже заглянул внутрь той папки и обнаружил там сразу три личных дела, а не одно, как думал раньше. Интерес пересилил и я взял её тоже на читальный стол. Первым «членом из песка» оказался Сасори, как и предполагалось, который был указан как убийца Третьего Казекаге, имел фотографию себя-трупа и выкладки медиков и специалистов по техникам марионеток Суны о содержимом тела и общим аналитическим выкладкам о способностях и прочем. Н-да. Занятное чтиво; как оказалось, среди марионеток Красной Сотни было два человеческих трупа из клана Хьюга и один — из клана Учиха, которых он убил на войне. Что забавно, никакими их способностями он воспользоваться не мог и только понтовался. Почитав-почитав, я закрыл его дело, потому что большую часть я знал и так, и перешёл к следующему. С фотографии на меня смотрела неприветливая девушка с канджи «Ни» на лбу. Её так и звали, Ни. Двойка то есть, в переводе на человеческий язык. В графе «команда» был указан Хируко, а также некие «Ичи» и «Сан». Исходя из того, что я видел тройку помощников этого типа в бою с Орочимару, она тоже была мертва. Статусом у неё значилось «неизвестно, предположительно мертва», и завизировано подписью Шикаку «считать мёртвой на основании отчёта АК-О-3б-ХК». Литеры шифра отчёта были латинскими, кстати, до этого я их нигде не встречал. Небось думают, что изобрели сами, а это велосипед. Или нет. Взглянув на электронные часы на стене, я отложил и это досье и мельком глянул третье. Шиноби, изображённый на фотографии, был мне совсем не знаком, но в статусе значилось «мёртв», а потому и имя я смотреть не стал. Команда его была «Какузу», так что причину смерти я с высокой долей вероятности мог назвать и сам. В папке с нукенинами Тумана оказалось всего два профиля. Один принадлежал Кисаме, его я оставил на сладенькое, такой пухлый томик-то, да ещё и с дополнительными материалами, а вот второй, посвящённый некому Джузе, взял в первую очередь. Так-так-так, посмотрим-ка. Бива Джузо, из клана Бива, последний представитель главной ветви (угасла), один из Семи мечников Тумана. Тренировался вместе с Хошигаки Кисаме и Хозуки Мангетсу у Суиказана Фугуки, принял от него клинок Кубикирибочо… Так он же потом у Забузы был вроде, не? Смотрим дальше. Оставил деревню сразу после получения своего клинка, сделав вид, что потерялся на миссии. В составе Акацки предпочитал выполнять грязные задания в государствах Северного полумесяца — Птица, Скала, Дождь, Бамбук, Пещеры, Железо, Мороз, Молния. Партнёром был сначала Сасори, потом — один некоторое время, затем с Итачи. Джузо считался самым бешеным среди того состава Акацки и потому должен был усмирить Учиху, если вдруг тот бы попытался устранить лидеров. Это как он собирался устранять Итачи, если у того Сусаноо, Тсукуёми и Аматерасу? Да он только этими тремя техниками мог бы всех Акацки вырезать! Через пару страниц вновь была печать и виза Шикаку. «Подозревается в шпионаже в пользу Тумана. Считать так на основании отчёта АК-И-3а-УИ». Некоторые литеры повторились, некоторые были другими. АК — наверное, Акацки, цифра — хвостатость? Так, не время разгадывать шифры, можно потом у Шики спросить. Досье. Убит в бою с Йондайме Мизукаге Ягурой, который пытался сбежать из Тумана от разъярённых бунтовщиков. Там же потерял меч, который в конце концов достался главе того восстания, Забузе. Ягура после этого пропал, предположительно — погиб, но никакого подтверждения этому не было (кроме переродившегося Санби, в том самом озере). Хм, хм, хм. Мозаика снова выстраивается в единое целое. Но восстание же вроде было неудачным? Неважно. Долистал до конца — там были архивные разведданные от наших шпионов о графах способностей Джузо, его привязанностях и дружеских отношениях. Среди уникальных отличительных черт я с удивлением обнаружил «полностью иммунен к Гендзюцу, как и все в его клане». Вот оно что, Тсукуёми бы его не взяло, получается. Наконец, досье о Кисаме. Партнёр — только Итачи. Возраст, пол, клан, родина, меч… это всё было не интересно — сейчас, по крайней мере. О, копия документа из канцелярии Мизукаге, которую разграбили во время восстания в том числе и наши. Какой-то ирьёнин писал, что в Кисаме удивительно сочлись черты человека и акулы, такой особенный Кеккей Генкай его клана, и что он фертилен с обоими видами. Чегось? Фу, я даже думать об этом не хочу. Некоторые с рыбами разговаривают, ага, а некоторые их трахают. Ужас какой. Любопытными были следующие факты: Кисаме не был в фаворе Мизукаге — никогда, сумасбродный Каратачи доверял только своим и Ао, который был указан как патриарх-идеолог всего Кровавого Тумана, Кисаме присоединился к Акацки через месяц после смерти Бивы и попал команду с «заверившим лояльность» Итачи. Интересные совпадения. Дальше шли отчёты — копии — с литерами АК-И–, в которых передавались самые разные сведения. Итачи, а теперь я был уверен, что И означало именно это, в разных формах эпистолярного жанра ещё в правление Третьего Хокаге рассказывал небылицы и былицы про своего напарника. Видать, отыгрывался на старейшинах и Конохе в целом за клан. И то, что Кисаме — отличный любовница (канджи означали именно это), и то, что он очень напоминает самому Итачи мать, и то, что они оба разделяют одни вкусовые пристрастия — словом, то ли чушь, то ли стёб. Судя по выцветшим чернилам тех отчётов и свежим других, они различались по дате. Когда к Хокаге стали обращаться как «Годайме-сама», вместо желчных отговорок и басен пошли конкретные сведения. Итачи осторожно предполагал, что Кисаме шпионит за ним и за остальными ради своей деревни. Что, мол, Киригакуре хочет вернуть себе утраченных джинчурики, но средствами для поиска не располагает, а вот Акацки — располагают, и потому грех не объединить усилия — временно. В дальнейших отчётах эта точка зрения подкреплялась и развивалась. Так, я, захваченный чтивом, узнал, что, когда Итачи посещал Рококу в поисках медикаментов для глаз, Кисаме тоже куда-то уходил, и встречались они только через несколько недель в обозначенном заранее месте. А судя по региону расположения Рококу и тому, что «фамильный» Акулий остров страны Воды располагался в шестистах километрах практически прямо на юг от Рококу, то ситуация складывалась ещё интереснее. Причин не доверять отчётам Итачи, аккуратиста, педанта и хорошего человека, который даже мог бы десять лет назад использовать, в случае чего, на Кисаме хитрый подарок-наследие Шисуи (кстати, о том, чтобы Наруто глотал ворон, я ещё не слышал), у меня не было. Но эти сведения, раз так, вступали в конфликт с теми знаниями, которые мне дала Память! Да, Кисаме убил того наркомана, который оказался на посту Даймё, и приказал вырезать всех необычных шиноби, да, убил наставника Фугуки и забрал его меч, да, он вступил в Акацки, но выходило так, что он никак не был «самым лояльным Тоби лично» членом. Но почему? Никаких сведений, подтверждавших бы знакомство Обито-Тоби-Мадары и Кисаме до этого, у меня не было. Только память Печати. Кому можно было верить сильнее? Не обманывал ли я себя всё это время?

***

Домой я возвращался уже в сумерках, размышляя над тем, насколько правдивы были сведения из Печати. В принципе, они и не слишком-то укладывались в нашу хронологию здесь — то Мадара жив был к падению Ягуры, то Обито через год после «смерти» отмудохал учителя. Как-то всё это было немного странным и тогда, а сейчас — так точно. Внезапно передо мной на землю скользнула фигура в плаще. Анбу. Но без маски. Чёрные волосы, бледная кожа. Сай? — Сай? — повторил я, не понимая, в чём дело. — Бьякуган! — да, действительно Сай. — Что такое? — Данзо-сама попросил передать тебе, — он немигающе, как-то испытывающе и… немного недоумённо? смотрел на меня, — что Хокаге получила послание от своего друга, саннина Джирайи. Предсмертное послание. Это всё, что мне поручено было передать. Он скинул капюшон плаща и уступил мне дорогу. Я в недоумении пошёл дальше, он догнал меня и пошёл рядом. — Есть идеи, зачем Данзо-сан попросил мне это сказать? — спросил я, покосившись на него. — Нет, — тот выглядел абсолютно непонимающим ситуацию. — Потеря воина такого калибра, собиравшего годами сведения о врагах, это сильный удар по нашему селению. Но Лидер не сказал мне, кто убил саннина. Возможно, это жест доброй воли? — Сай попытался улыбнуться. — Ведь ты — отец будущего главы клана, а также, по слухам, фанат творчества Джирайи, получивший от него собрание всех рукописей. Рукописей, ага, которые я никак не отдам Ойке. События завертелись с угрожающей скоростью. Дейдара на свободе и в здравии, а Джирайя уже мёртв, как и Итачи. Ужас, ужас, ужас, что же будет дальше? Ещё и Наруто где-то пропадает… но учиться сендзюцу он должен был начать только после смерти учителя, нет? Значит, в принципе, несколько месяцев у нас есть — не научится же он за пару дней метать свои Расеншурикены. — Наруто, наверное, расстроится, — протянул я. Что известно о его отсутствии Корню? — он же его учитель. Крёстный. — Если узнает — расстроится, — Сай кивнул. — Но он куда-то запропастился, и только Тсунаде-сама знает, куда. Блюдёт секретность. — И правильно, — я хмыкнул. — Мы нашли Утакату, кстати. Слышал? — Нет, но это было ожидаемо. И что он? Согласился примкнуть к Листу? — Как бы не так, он пообещал встретить Акацки во всеоружии. Самоотверженно… — …и глупо. Ладно, мне пора. Он, не дождавшись моего прощания, запрыгнул на ветку и пропал из поля зрения. Бьякуганом я наблюдал, как он упрыгивает от меня по крышам, пока мне это не надоело. Дома меня ждала Карин, которая была на последних месяцах, тёплая постель и грустные думы. Даже близость к жене, уют семейного очага, ничего не могло поменять моего угрюмого настроя. «Завтра же отдам Ойке книги», — подумал я, уже засыпая.

***

Утро началось, в кои-то веки, с семейного завтрака. Карин объявила, что она соскучилась, что мой отец и другие родственники её уже достали своим холодным, отстранённым обществом, и она устраивает мне выходной. Жалкие потуги объяснить, что у меня встреча с ойнинами Кири буквально завтра, что мне нужно найти друзей и потренироваться с ними разбились о стену решительной уверенности жены. Поэтому после завтрака мы направились в кино. Там же, к вящему удивлению, уже были Юрито с Хинатой, Киба с Ино, Шикамару с какой-то девчонкой на год младше и Ли, обнимающий по-«дружески» Тентен. Конечно, там были и другие пары и не пары, но друзей я приметил сразу. Каждый из них делал вид оскорблённой невинности и что его сюда затащили под страхом смерти. Я лишь кивнул Юрито, после чего Карин уволокла меня на третий ряд. — Но, милая, места для поцелуев выше, — попытался я пошутить. Неудачно. — Я вообще-то беременна, — она огладила живот, а потом сощурила глаза и отвернулась. — Но если ты так хочешь пойти целоваться, то можешь составить компанию Кибе. А то Ино пришла сюда ради фильма, а не своего незадачливого кавалера. Я не понял, в чём была связь между беременностью и поцелуями, но нижайше попросил прощения у своей великолепной, прекрасной и лучшей в мире жены, после чего мы три часа, мать их, сидели, задрав головы на экран, и смотрели мелодраму о жизни самурая и его возлюбленной, дочери нанимателя, которую он должен был охранять. Скука полная. Всё-таки кинематограф был не моим любимым видом искусства, живопись или скульптура были куда как интереснее. А на движущиеся картинки и кровавые бани я насмотрелся и в жизни. Пока было время, я размышлял о том, что мне делать с неприятностями «впереди». Начиная со встречи с непонятным Кисаме и заканчивая войной. Как-то нужно было изменить ход действий и не позволить врагу возродить Шинджу — а именно этот «аленький цветочек» своими колебаниями на чаше вселенского равновесия привлекает Отсутсуки. Именно поэтому сюда прилетела Кагуя, потом — её незадачливый последователь, которого сбили из потерянной где-то на земле мегапушки, и, наконец, ещё не прилетели, но обязательно, если ничего не изменить, прилетят Момошики с братом и отцом, или кто кем там кому приходится. А для того, чтобы изменить ход войны, нужно было стать сильнее. Но как стать сильнее, быстро и с максимальной эффективностью, если мы всё-таки не боги, а простые миряне? Как? Не просить же Кисаме подсказать путь до статуи, чтобы усилить себя каким-нибудь Гоби или Йонби. Хотя ещё один Кеккей Генкай, Футтон там или Йотон, был бы очень в кассу. Когда на экране мелькнула маленькая лисичка, которую главная героиня захотела взять домой, буквально лисёнок, который очень, ну, очень миленько выглядел, я вспомнил про Наруто. Наруто обучался у своего тотемного животного — образно говоря — сендзюцу. И тут меня осенило. Ойкамедо — черепаха. Черепахи — рептилии, как и змеи, а у змей, слизняков и жаб как минимум есть свои практики сендзюцу. ТАК ЧЕГО ЖЕ Я БЛЯ ТУПЛЮ-ТО?! Захотелось вскочить и резво отправиться домой, чтобы там, задобрив Ойку книжками Джирайи, получить ответ на вопрос, согласны ли они обучать меня этому прекрасному пути силы. Но потом, подумав о Карин, сидящей рядом и цепко держащей меня за руку, я отказался от этой идеи. Помирать так рано не очень-то и хотелось.

***

— Карин, я занят, если что! — крикнул я жене, когда мы пришли домой (она половину дороги назад рассказывала, как ей хочется домашнего питомца, и я почти взвыл аки одинокий волк, после чего она рассмеялась, заявив, что это такой тест), и удалился в свой «кабинет». Таковым был остаток от комнаты Ко, который не включили при перестройке дома в нашу спальню, а то бы она была совсем гигантской. Здесь я практически не бывал, поскольку постоянно расхаживал по Очень Важным Миссиям, как их называла Карин, а потому и слой пыли тут был приличный. Кроме того, подарки, которые я так и не распаковал с нашей свадьбы, тоже лежали тут. Но подарками у меня заниматься настроения не было. Книги Джирайи, когда я перерыл всю груду подарков на столе, обнаружились на полочке, куда их заботливо поставила Карин. Пару месяцев назад, или когда там это было. Я снял авторский экземпляр книги, главного героя которой звали Наруто. Потрёпанные страницы, какие-то заметки на полях. Читать желания не было, но само её существование было интересным фактом. Я пролистал страницы, и вдруг, из одной из них на пол выпал листочек бумаги. Нагнувшись, я увидел странные символы на нём. Приглядевшись, я в изумлении узнал… кириллицу. Поднял. Осмотрел. «М-ТО СЫН К УЗУМ ИЗБР? Н-ТО ИЗБР? РКДО?» Шифр? Жаль, что теперь я никогда не узнаю, что имел в виду Джирайя. Разве что использовать Эдо Тенсей, но нет ДНК и нужна жертва, а за такое по голове не погладят. Может, потом как-нибудь. Да и откуда, чёрт возьми, кириллица?! В остальных книгах, которые я также пролистал в поисках информации, никаких закладок-шифров не было. Облом-с. Зато нашлись черновики рукописей следующей книги из серии Ича-Ича, судя по всему, незаконченные. Джирайя подарил их, потому что забыл выложить? Или потому, что предчувствовал скорую кончину? Закончив с этим, я в предвкушении прокусил подушечку большого пальца. Сендзюцу, я иду! — Кучиёсе но Дзюцу! Ойка состроил забавную гримаску, поняв, что я его призываю не на поле боя. Опять. — Мне тебя поливать водой? — ехидно спросил он. — Или что? — У меня для тебя есть подарочек! — я достал из-за спины книжку Джирайи. — Смотри! — Это что, — он перешёл на благоговейный шёпот, — книга Джирайи из авторской коллекции? — Ага. Кстати говоря, мне тут сообщили, что саннин погиб буквально вчера… Эй, Ойка, ты чего? Черепах как стоял, так и сел. Лёг, вернее, лёг и начал плакать. Рыдать. Стало очень жалко его — ведь это кумир детства и юности, любимый писатель и сильный воин погиб. — Ну же, — я присел и погладил его по грубой коже головы. — Всё хорошо. Он найдёт пристанище в Чистом мире, не переживай. — Что… что ты хочешь взамен этой коллекции? — тихо спросил он несколько минут спустя, когда пришёл в чувство. — Это подарок, Ойка. Подарок для друга от друга. Мы ведь друзья? — Конечно, — всхлип, — друзья, Кьё. Но что-то ты всё-таки хочешь. Что? — Ой, да самую мелочь, — я махнул рукой. — Научишь меня сендзюцу? — Сендзюцу? А что это? — В каком смысле? Ты что, не знаешь? Или… о нет!

***

Мои планы успешно навернулись медным тазом. Ойкамедо просветил меня, что такого стиля черепахи не знают, а со змеями и прочими даже и не общаются. Я, ужасно расстроившись, впихнул ему в лапы все книги и рукописи, от которых он только и мог, что рот распахивать, после чего отозвал. А сам пошёл искать какого-нибудь несчастного, чтобы как следует выплеснуть на него свою раздражённость. Несчастной оказалась Ханаби, которая как раз заглянула к Карин поучиться выпечке. Невзирая на протесты обеих девушек, жены и сестры, я вышел с Ханаби на улицу и повёл её за руку к клановому полигону, где когда-то учился с Ирохой простейшим дзюцу. — А не боишься, Кьёджи-нии-сан, что я тебя отделаю? — хитренько спросила она. — Мы с Хиной-чан кое-что новенькое изучаем! Так что поберегись! Через полчаса она триумфально выходила с площадки, втоптав мою репутацию в моих же собственных глазах в грязь. Вечерело. Всё, на что меня хватило в депрессивном настроении — это доползти до дома, принять душ и лечь спать. На заре я проснулся и отправился к воротам. Юрито уже тоже был там, сонный и какой-то расстроенный. — Что случилось, друг? — я шутливо ткнул его кулаком в плечо, присаживаясь рядом на землю. — Не спится? Ты, никак, потерял кошелёк? — Нет, — он уныло вздохнул. — Хина-чан сказала, что не хочет замуж до восемнадцати. — И что? Ты расстроился? — Да. Ведь наш век короток, и… — Ой, брось эту скуку! Я вот, например, тоже бы, может, и не женился бы до восемнадцати. Если бы не встретил Карин. — А я встретил Хинату, — он резко повернулся. — И хочу её… взять в жёны, вот. Потому что люблю. И она меня любит, я знаю точно! Но замуж она не хочет. — Может, это не она не хочет, а Хиаши запретил? — предположил я, чтобы как-то унять друга. — А сама она… — Может, и так. Ладно, потом об этом поговорим. Вон, и парни уже бегут. Чего это мы все такие ранние?

***

Встреча с ойнинами планово состоялась в ближайшем городке через несколько часов. Их действительно сопровождал Кисаме, уже в новом протекторе — не перечёркнутом — со своим монстроподобным мечом за спиной и без плаща Акацки. Ойнины тоже посматривали на него с опаской, будто не до конца доверяли. — Ну что, — он улыбнулся, — как дела, маленькие листики? Снова ты, Кьёджи, верно? Самехаде отчего-то нравится твоя чакра, — он улыбнулся, но не так зловеще, как это было в ту ночь первой встречи. — Ладно. Отправляемся? Утаката-кун, наверное, уже заждался, пока его придут просить вернуться. Гордый он. Я так и порывался возразить, что Утаката никуда не хочет идти, но почему-то, глядя на серьёзные лица ойнинов, снявших маски, я понял, что они не собираются шутить или разводить разговоры с беглым джинчурики. Что сегодня они будут его убивать. Сай расщедрился и нарисовал пяток птичек, на которых мы все с относительным комфортом разместились. Удивительный всё-таки у него стиль. Вот, что значит отсутствие обучения в Академии и индивидуальный подход с учётом всех талантов и наклонностей. До места мы долетели уже через восемь часов, к вечеру. Закат был с такой высоты красивым, что я даже засмотрелся. Эх, какие же мы все всё-таки циничные люди… Птицы спланировали вниз, приземлились на поляну в смешанном бору и вернулись обратно в свиток. Один из ойнинов, молодая девушка, громко выразила почтение и уважение ниндзя Листа, которые изобрели такое удобное средство передвижения. Сай на этот подкат мило улыбнулся (читать как: «оскалился»), а Ино тут же заявила, что тоже благодарит Сая, потому что нарисованные цветы у него получаются ничуть не хуже птиц. Куноичи Тумана отвернулась, а Сай остался в непонятках. Киба расстроился. Ночевали мы раздельно, всё-таки опасность была нешуточной — кто знает, кем на самом деле был Кисаме и кому его лояльность принадлежала. Он сначала потравил байки у нас здесь, понял, что к нему относятся настороженно, повздыхал и отсел к своим, которые тоже, в общем-то, были не рады такому соседству с бывшим нукенином. Да и вообще атмосфера ещё недавно враждовавших селений не сильно-то способствовала к сотрудничеству в подобном ключе. С утра Кисаме предложил пойти на разговор с Утакатой ему одному. Понятно дело, его товарищи этому не сильно обрадовались и в итоге договорились они идти вдвоём с их главнюком, а от нас в команду вошли я, как самый глазастый, Ли, как мастер тайдзюцу, и Шикамару, как стратег и просто клёвый парень. Ещё на подхвате были Ино и Шино, которые должны были попытаться выиграть время. Впрочем, ментальные техники Яманака во многом были самоубийством, как я помнил из примера Ро, и на их помощь в контроле биджу можно было не сильно рассчитывать. Мы пересекли границу владений клана уже через полчаса простым шагом. Утаката и его ученица-любовница были в своём домике, спали. Но спали они не просто так, а очень чутко, и когда мы были в пятидесяти метрах от домика, Утаката уже поднялся, накинул кимоно и с трубкой в руках вышел на крыльцо. — Кисаме? — он явно был удивлён. — Так это Лист меня продал Акацки? Гнусно. Подло. Но чего ещё ожидать от вечных врагов? — Нет, Утаката, — Кисаме хищно оскалил зубы, не притрагиваясь, впрочем, к рукояти своего меча. — Нам нужно серьёзно поговорить. Позволишь? — Я прекрасно знаю о неприятных особенностях твоего меча, Кисаме, — он показательно скривился, — и поэтому, если хочешь что-нибудь сказать мне — говори здесь. Он вздохнул и обвёл нас взглядом. Так-так, и что же ты скажешь, акулья бошка? — Ты знаешь о том, что происходило в Тумане последние пятнадцать лет? — Не полностью. Слышал, что Даймё приказал истребить кланы со способностями и начал с моего. — Этот обкурившийся мудак пал от моих рук, — Кисаме даже зажмурился. Какое-то подобие чешуи на его шее поднялось и опустилось. Жабры? Или это он так вспоминает приятные моменты из прошлого? — Прекрасно. Что-то ещё? Или ты нападёшь прямо так? — джинчурики явно стал терять терпение. — А где ты потерял форменный плащ и лак с ногтей? Я слышал, что это ваши отличительные черты. — Я не договорил, — Кисаме рыкнул. — Мерзкий глист Ао устроил восстание руками Забузы. Помнишь, его брат устроил резню на экзамене? Он отомстил Ягуре за всё. Тот попытался сбежать и пропал, встретившись по пути с членами Акацки. С Бива Джузо и Учиха Итачи. — Джузо-сенпай? — Утаката чуть опустил трубку. — Но почему он… — Мы оба шпионили для Тумана. Собирались прикончить этого ублюдка. Я убил Фугуки, который решил стать новым Мизукаге и закончить начатое Ягурой. А потом отправился на поиски биджу. Наших биджу, Утаката. Тех, что были переданы Бьякурену, твоему прадеду. Санби и Рокуби. — И что же, как успехи? — он язвительно усмехнулся. — Меня ты уже нашёл. А Ягуру? — А мудак Ягура сдох и гниёт уже десять лет в безымянном лесу, — Кисаме снова рыкнул, теряя терпение. — Но тебя я верну домой.