***
Данзо нервничал, что было очень плохим предвестником. Когда мы вошли, он поднялся со своего неизменного стульчика, переставленного, правда, к столу, и начал мерить шаркающими шагами панорамную стену кабинета, постукивая палкой. — У меня есть несколько новостей, которые относятся непосредственно к вам, — наконец, затормозил он. — Ко всем вам. Снова повисло молчание. Он простукал и прошаркал до середины стены и устало сел. Что, работа Хокаге тяжелее, чем хотелось бы? — Во-первых, Тсунаде передаёт, что в приватной беседе Райкаге потребовал от нас ликвидировать Учиху Саске. Раздались сдавленные охи. Сакура, сама не своя, была подхвачена Ли под руку. Даичи сжимал кулаки, Киба хмурился, Ино скрежетала зубами. Лишь только Сай был олицетворением безмятежности. — Это требование появилось не просто так. Он напал на джинчурики Восьмихвостого, одетый в плащ известных нам Акацки. Напал и победил, захватив в плен. Что создаёт дополнительные проблемы, целый ряд их. Нам так и не удалось доподлинно выяснить, для чего Акацки нужны джинчурики. Саннин Джирайя в своих последних отчётах, путешествуя по стране Дождя, упоминал, что Бог, свергший Ханзо и добивавший его сторонников, — скрипучий голос Данзо буквально проникал в душу, — хочет добиться мира во всём мире. Мира через боль. Мира через отмщение. — Сомневаюсь я, что мир этот существование Листа в себя включает, — пробормотал в образовавшуюся паузу Шино. — Иначе незачем ему было нападать на нас бы. — Возможно, — продолжил Данзо, — Бог из Дождя не связан с Акацки, об этом у нас информации тоже недостаточно. Но если их идеи совпадают, то Листу, как и Песку, нужно быть постоянно готовым для отражения атаки. Песок сейчас слабее, чем мы, а мы, как верные союзники, — он немного усмехнулся, — должны им помочь. Ли, Тентен, Неджи, вы отправляетесь в Песок сегодня же. — Есть, Данзо-сама, — поклонились те трое. Я же задался вопросом, почему Данзо так открыто ведёт себя все эти годы? Он не скрывается ни от меня, ни от других членов нашего отряда, внедрил к нам Сая, а теперь вот выстраивает с нами доверительные отношения, вопреки недовольству — хорошо замаскированному недовольству — кланов. Занятным было ещё и то, что среди нас было аж пятеро — Киба, Шикамару, Чоджи, Ино (хотя у неё был младший брат Иноджи, который сейчас учился на два года младше Ханаби в Академии), Шино и Хината, а также я, — наследников кланов. Рассчитывает на помощь в установлении нового порядка в Конохе? Вербует в свои ряды? И то, и другое? Старый интриган! Он и с Шисуи дружбу водил, если верить Памяти, а потом глаз выкрал. — Ещё вот что. Тот член Акацки, тело которого смог передать Джирайя, хранит в себе много секретов. Мои специалисты, и специалисты Анбу не смогли их раскрыть… полностью. Поэтому я хочу попросить вас взглянуть на это тело. Присутствие ученицы Пятой, — он перевёл взгляд на Сакуру, — тактического гения Нара, — уже Шикамару, — нестандартно мыслящих Хьюга, — это мы с Хинатой, что ли? — может дать свои плоды. Это всё, что я хотел вам сообщить. Если у вас нет вопросов, то вы можете идти. Мы вышли. Что-то глубоко в душе подсказывало, что Данзо сказал не всё из того, что собирался. Он передумал уже по ходу своего монолога. Будто что-то его отвлекло или заставило изменить решение. Но что? Кто его отвлёк? Анбу под потолком? Спускаясь по лестнице, я активировал Бьякуган. Так и есть, Данзо схватил здоровой рукой Анбу за плащ и что-то ему говорил. Плохо, плохо, плохо.***
К телу Чикушодо нас отвёл врач-исследователь и явно буйный гений на службе Данзо, представившийся как Кидо, чей крючковатый нос навевал ассоциации с ястребиным клювом. Удивительным было то, что привели нас не в какие-нибудь подземные глубокие казематы, а в самый обычный кабинет (если опустить то, что он находился в здании с пропускным режимом, охранявшимся Анбу, в глубине территории госпиталя) исследовательского отделения морга, как его назвал наш провожатый. Комната с белыми стенами, без окон, была заставлена какими-то медицинскими приборами. Судя по виду, труп явно перед своей «смертью» очень хорошо пострадал от техник Джирайи. Одна из рук отсутствовала по локоть, на ногах были рваные — но без следов крови — раны, дополнялось это отверстиями из-под «пирсинга» штырями из чакропроводящего металла. Вроде как этот металл вообще был чакрой, только принявшей такую кетайхенка, но точно сказать я, например, не мог. — Итак, может быть, вам есть, что сказать сразу? — Кидо заложил руки за спину и подождал, пока мы, словно студенты-медики, выстроимся вокруг тела полукругом. — Этому трупу несколько лет, — брезгливо заметил Киба. Акамару поскулил, будто соглашаясь с партнёром-хозяином. — Вот как? Интересное предположение, — Кидо с интересом перевёл взгляд с Сакуры — видимо, он ждал от неё каких-то немедленных откровений, на Инузуку. — На чём оно основывается? — Вонь, — парень едва сдерживался, чтобы не сплюнуть. Его нинкен сел на пол, спиной к трупу. — Может быть, вы её не чувствуете, может, какая-то техника остановила разложение плоти — в общем остановила — но это мужское тело, а некоторые процессы в нём после смерти неспособны остановить никакие техники. — Киба, ты хочешь сказать, что у него разложилась… репродуктивная система? — поняла суть сказанного Сакура. — И от неё исходит специфический запах? — Да. Он незаметен, но… Может быть, его использовали и как-то воскресили сразу после смерти, но там уже прошли необратимые процессы. Это всё, что я могу сказать. Можно, мы с Акамару пойдём? Вонь невыносимая. — Да, конечно, конечно, — Кидо задумчиво разглядывал тело, будто что-то прикидывая. — Ещё какие-нибудь мысли? — Чакра его странной была. Родная не делает таких вещей, — на этот раз голос подал Шино. По его пальцу флегматично полз жук. Меня чуть-чуть помутило, когда он залез под его кожу. — Жуки мои чувствуют что-то, но понять не могут, именно что. — Да, мы это уже тоже выяснили, — кивнул наш экскурсовод. Ну да, ну да, Торуне же. И ещё кто-то, на ум пришло имя Татсумы — тёзки джонина из нашего клана, но где я его встречал — точно не помнил. — Есть предположение, что чужеродная чакра поступала в его тело импульсами, которые заставляли очаг чакры генерировать такую же для поддержания тела в стазисе. О, о, раз это вам известно, то можно и блеснуть знаниями. — То есть, изучив данный образец, — я кивнул на лежащий под колпаком какого-то статического кеккай ниндзюцу (Корень своё дело знает, всё экранировано, чин по чину), — можно выяснить, откуда в него поступает чакра? — Можно было бы, — Кидо склонил голову на бок. — Но, к сожалению, видимо, есть какие-то ограничения на дальность передачи, или передатчик каким-то образом понял, что приёмники извлечены от тела, или же система предполагала обратную связь. Сейчас это уже бесполезно, но на всякий случай мы их экранировали. — А рыжие волосы? — Ино, как всегда, думала о красоте. — Рыжие волосы кто-нибудь изучал? — Нет, честно говоря, на волосы мы внимания не обращали. Конечно, странно, ведь такого цвета шевелюра свойственна шиноби из Танигакуре, но… — Да нет же, я не о том. Эти волосы, их цвет, он явно искусственный. Посмотрите, — она ткнула пальцем в прядь, а затем, переборов отвращение, потёрла её меж пальцами. Пальцы окрасились в рыжий. — Это краска! Кто-то специально окрашивал волосы трупа. Они, кстати, — он чуть наклонилась, — зелёные были сначала. — Зелёные, да? — Кидо сделал пометку в откуда-то взявшемся блокноте. Не свитке, а блокноте! Это заставило меня вспомнить, какие деньги тут стоил данный вид канцелярии и как мелкому мне было неловко брать деньги у Хинаты. — Зелёные — это многое объясняет. Подумать только, волосы! А мы уже решили, что это остатки Фума мигрировали после разгрома Звука… — Ещё странно то, что у этого мужчины глаза представляют собой такое… месиво в плане чакросистемы, — добавила Хината. — Он такими глазами даже бы просто ничего не увидел, а если предполагалось какое-то додзюцу, то оно бы просто не могло работать. — Додзюцу? Додзюцу не только предполагалось, оно, согласно отчётам наших… агентов, ещё и присутствовало. В рядах Акацки было как минимум два человека с Риннеганом, Высшим додзюцу, в том числе — это тело, убитое Джирайей, и лидер организации. Есть точка зрения у наших аналитиков, — Кидо говорил себе под нос, что-то лихорадочно зарисовывая в блокноте, — что он и тот Бог, который ведёт войну против сторонников Ханзо, это один и тот же чело… ниндзя. — А какие преференции полагаются владельцу Риннегана? Какие силы он даёт? — спросил Даичи, сжав кулаки. — Нам этого не известно. До последнего времени вообще считалось, что это легендарное додзюцу, которое было только у Рикудо и у Воителя Джикку в далёкой древности. Но и о их способностях дошли только обрывки, домыслы и предположения. Фактов нет.***
Вскоре после, когда запас предположений иссяк, мы всей гурьбой покинули помещения и вышли с территории госпиталя. Ребята тут же разошлись по своим делам, и мы остались только с Ли и Тентен, которым оказалось со мной по пути. Время шло к полудню, и я хотел навестить Карин. Тренироваться после увиденного не хотелось — навалилась какая-то апатия. Шансы того, что я увижу Аджисай в виде трупа, стали только выше, а без Тсунаде в селении никто не мог гарантировать, что жертв не будет даже при вмешательстве пропадающего уже который месяц непонятно где Наруто. Больше, чем что-либо делать, не хотелось только есть. Труп тела Пейна, так сильно избитый Джирайей, труп пятнадцатилетнего, на вид, подростка выглядел… очень не аппетитно. Возможно, Киба был действительно прав, уйдя первым из здания, не стоило долго рассматривать его. Я представил себе, где Пейн смог «подобрать» мелкого Фууму. Сразу вспомнилась встреча с бежавшими из Ото ребёнком, парнем и стариком, обречёнными на мучительную гибель — нашими же руками. По пути Ли и Тентен свернули в магазин оружия клана Такетори, куда перебрался после памятной миссии, выполненной ими же, чудак Ио. Его придумки — огромная булава, управляемая в воздухе с помощью подрывов самовосстанавливающихся кибакуфуда, странное копьё и панцирный щит, стрелявшие сенбонами — были явно продиктованы фантазией «не от мира сего», но остальное, обычное оружие было вполне качественным и удовлетворительно дешёвым. При тратах ниндзя с таким стилем боя, как Тентен, закупаться у поставщиков из Такуми по их высоким ценам было бы просто разорительно. Я вообще не знал, откуда у Тентен деньги на такое число кунаев и шурикенов, разве что в подвале собственного дома она печатает их на станке, переплавляя испорченные снаряды. Я же прошёл по аллее памяти к монументу Хокаге. Соседняя улица была ключевым пунктом гражданской обороны, там же располагался Координационный штаб, здание аналитиков и вход в подземный бункер Кеккейхан. Поднявшись по высокой лестнице в Библиотечные архивы, как они официально назывались, я поздоровался с читавшей очередной древний свиток библиотекаршей (она даже не заметила, кто я такой, и просто автоматически кивнула и переписала мой NID, не отрываясь от чтения) и прошёл вглубь зала. Стеллажи с отчётами, историческими хрониками и исследованиями о том периоде, который я попросил изучить Карин, были в самом дальнем конце хранилища. То, что там было самое защищённое место, глубоко в скале, было ещё одним поводом для выбора именно этой темы. Карин, впрочем, не возражала. Она уже на второй день увлеклась работой и перед ночью полтора часа рассказывала мне великую трагическую историю объединения Сенджу и Учиха. О братьях Хаширамы, которые погибли, о братьях Мадары, которые тоже, сюрприз, погибли, и о том, как, став вождями своих кланов, двое воинов положили конец тысячелетней вражде. Звучало очень романтично — но на четвёртый день она в слезах пересказывала судьбу Узумаки Мито, дочери вождя Узумаки, которую выдали как виру за смерть одного из Учиха в новообразованный Лист… Вот где была «романтика». — Привет, милая. Чем занимаешься? — задал я риторический вопрос. Карин с выражением глубокой задумчивости отложила один из исписанных листов. — Ты знаешь, я поражена тем, какой хаос царит в официальных хрониках за начало правления Сарутоби, — без предисловий начала она. — Как будто кто-то специально взял — и смешал все даты воедино, чтобы нельзя было разобраться. Ты, наверное, пришёл, чтобы забрать меня, Кьё? — Ну… — я почесал затылок, неосознанно копируя жест Наруто, — тебе и Тони не стоит просиживать прямо уж всё время здесь. Тут, конечно, безопасно, но вся эта книжная пыль… — Да ладно тебе, — отмахнулась она. — Шихо — прекрасная собеседница, а я здесь наконец-то расслабляюсь. Никаких пафосных расшаркиваний со старейшинами, которые заглядывают проведать «наследника Тонери». Фу, как вспомню, так отсюда сразу выходить не хочется.***
На следующее утро, когда я разминался перед тренировкой с отцом, мне передал приглашение посетить Резиденцию единственный член Не из нашего клана, проходивший под позывным Тсучиное. Отец, уже подошедший, скривился в недовольстве (что выразилось в сведённых к переносице бровях) — Данзо он не любил, а тренироваться со мной ему, по собственному признанию, нравилось. Да и Сошикен, которым меня побила Ханаби, почти получился, оставалось совсем чуть-чуть подтренировать контроль чакры. — Кьёджи-кун, Данзо-сама вызывает тебя в Резиденцию, — поклонился Тсучиное, сверкнув Бьякуганами из-под маски. — Только меня? — Не могу знать. Он запрыгнул на дерево и удалился, а я, вздохнув, поплёлся домой. Будить Карин, чтобы вместе дойти до Резиденции. — Нет, Кьё, я полежу ещё пару часиков, — растрёпанная со сна, она была невообразимо милой. Округлый живот ничуть не портил её фигуру, а, наоборот, подчёркивал формы. Я даже ощутил, что завожусь, но на таких сроках приходилось терпеть и воздерживаться. — Ладно, — я вздохнул и отвернулся. Она хихикнула, явно ощутив мои эмоции. Пришлось зайти в душ и окатить себя ледяной водой. По пути в Резиденцию я никого не встретил из наших. Даже Хинату. Неджи со своей командой уже ушёл в Суну представлять собой подкрепление из Листа, но почему Хинаты-то нет? Бьякуганом я пошарил по кварталу и не обнаружил её там, решив, что она уже вышла, но и по пути она не встретилась! Зато потом я нашёл её в квартире Юрито, спящей. Это что же это такое? Не факт их свидания, перешедший в ночёвку, а то, что вызвали, похоже, только меня! Как так?! В первые дни я даже расслабился, не получив приглашения на приватный разговор с Данзо и его штатными мозгоправами, но сейчас… сейчас меня охватила лёгкая паника. Мне, разумеется, было что скрывать и от Ибики, и от Тсунаде, и от Иноичи, чтоб ему икалось, Яманака, но только Данзо обладал силой — и наглостью — попытаться меня «прочесть» допросом без уведомления меня (и кого бы то ни было ещё) в любой момент. Я тут же стал усиленно размышлять о судьбе Кисаме и других Мечников Тумана, чтобы забить «информационный фон» в своей голове именно этим, а никак не размышлениями о… только Кисаме, его акулья улыбка и патлы Райги. Ещё я читал про Биво, вот и представим, как Джузо, Райга и Кисаме отрабатывают приёмы кендзюцу. Я ведь тоже мечник, да? Конечно, по сравнению с ними это звучит, как насмешка, но тем не менее! Дойдя до Резиденции, я перескочил на мысли, кто же мог оказаться в новой команде Така-Хеби-НаЧтоЕщёСпособнаФантазияСаске, кроме Джуго и Суйгетсу. Карин, по понятным причинам, отпадает, так что — кто? Данзо встретил меня там же, где обычно. Помимо него в кабинете присутствовал также смутно знакомый парень в чунинском жилете. — Привет, Кьёджи. Я — Ниро, наследник клана Кохаку, мы встречались с тобой, когда ты посещал наш гарнизон год назад. — Да, привет, Ниро. Данзо-сама, — я обозначил поклон. Данзо выглядел безмятежным. — Что-то случилось? — Я посетил Коноху по важному делу клана, — он покосился на Данзо, — и решил воспользоваться случаем. Куричи, она моя двоюродная сестра, писала, что ты… прекратил заниматься с их командой. Это так? — Да, это так, — я не видел смысла увиливать от ответа. — Чунинское звание и членство в элитном отряде не оставили мне простора для занятий с трио учеников. — Но теперь ты джонин, — продолжил Ниро, — и можешь взять их официальными учениками. Ребята очень хорошо отзывались о тебе. — Это лестно слышать, но… — теперь уже я покосился на Данзо. — Не будет ли против руководство? Ведь я всё-таки ещё слишком молод для этого, а идущий конфликт наверняка потребует моего участия в миссиях. — Я думаю, — старик хмыкнул, — что для тебя можно сделать исключение. Всё-таки скорое рождение твоего сына накладывает и на деревню обязательства позволить тебе спокойно воспитывать его, а не рисковать каждый день жизнью на поле боя. — Правда? Тогда, эээ, я буду числиться их наставником? Но по возрасту ребята уже должны попытать удачу в экзаменах, так что я не вижу в этом много смысла, — ничего нельзя было сказать, с Кохаку Санкьёдай я бы поработал и потренировался, но брать команду посреди военных действий — это же, ну, нечестно по отношению к друзьям хотя бы. Не знаю, что они подумали, но в итоге Данзо предложил компромисс — я сейчас должен был отправиться (оказывается, они уже обговорили это с Куричи и парнями) на полигон Академии, чтобы проверить их способности и вынести решение. — Кьёджи-сенсей, — поприветствовали меня ребята. На лице у Инки и Куричи прямо-таки читались заговорщические мысли, и только Рандо пытался делать вид, что не при чём. — Привет, ребята. Решили хитростью вернуть меня в свою команду? — я рассмеялся и потрепал Инки, стоявшего ближе всех, по голове. Мальчишка зарделся. — Ну, давайте посмотрим, чего вы стоите. Мы пошли по главной улице к излюбленному мной полигону. Светило солнце, у меня было прекрасное настроение, и на его фоне уже и всяческие нападения, которые могли и не случиться, как-то отходили на второй план. Ребята щебетали о том, как они прекрасно справляются с мелкими миссиями, я кивал и смеялся, где это было положено. Нам улыбались прохожие, дети и взрослые, Рандо веско вставлял комментарии, где положено. Идиллия. Идиллия, которая разбилась вдребезги. Разбилась, как только вдалеке глухо раздался звук взрыва. Обречённость, которая меня заполнила в тот миг, на секунду погрузила в вернувшуюся, было, апатию. Апатию — остановиться, ничего не делать и дать врагу разрушить всё до руин. Прочувствовать ту самую боль, о которой он будет так много говорить. Заставить себя сдаться. Но потом я вспомнил про спящих ещё друзей. Про то, что Карин ещё никуда не ушла из кланового квартала. Про то, что без Тсунаде враг унесёт сотни, сотни жизней как мирных людей, так и шиноби. Нет, это не то, что я мог простить, не то, с чем я мог бы сдаться. Риннеган в его глазах роднил Пейна с Отсутсуки, которых наш клан, я лично, должен был остановить. Не дать им погрузить этот мир в хаос. Не позволить. И тогда я понял, что костьми лягу, но не сдамся перед лицом этой угрозы. За себя. За Тонери, младшего и старшего. За Карин. За погибшую и отомщённую мать. За отца и сестёр. За ворчуна-деда Хатори, отрешённого кузена Неджи и названного брата Ко. За Ироху, Токуму и Татсуму, которые могут уже сейчас погибать, сражаясь на стенах. За Шикамару, Даичи и Юрито, за Чоджи, Ино, Кибу и Сакуру. За Наруто. За тех многих, кого успел узнать и с кем успел подружиться. Я не готов был умирать раньше, но теперь я был готов встретить смерть лицом к лицу. В бою, с честью, как и положено воину. Как положено шиноби. — За Коноху, — тихо произнёс я вслух, как только лица прохожих, их внимание обратились на поднявшийся столб чёрного, едкого, густого дыма. Из окон выглядывали взволнованные люди. Это могла быть и какая-то авария, какое-то недоразумение, конечно, но сердцем я чувствовал — тот момент, который я так хотел отложить, которого так боялся — он, наконец, настал. — Отдадим же свои жизни подороже, братья. — За Коноху, — уже громче повторил Инки, когда рядом с первым столбом вырос второй, а ветер донёс до нас оглушительный рёв какой-то бестии. Аджисай была здесь. — Что нам делать, джонин-сан?! — из проулка ко мне подбежали дети в очках, защищавших глаза от шальных шурикенов. Тренировавшиеся студенты Академии, понял я. — Организуйте эвакуацию. Немедленно! Для этого мы все учились! — голос звучал как-то неожиданно властно. — Куричи, Инки, Рандо, бегом направляйтесь к кварталу Хьюга. Ваша задача — сопроводить мою жену, Карин, в убежище. Я надеюсь на вас. Бьякуган! Многотысячная деревня пришла в движение. По крышам побежали шиноби, Анбу и простые чунины и джонины, на крышу Резиденции поднялся Данзо, окружённый шиноби в плащах и масках, отдавая им какие-то приказы, где-то на стене Идачи спустил волков в сторону огромной собаки, крушившей остатки многострадального квартала Учиха. От резиденции и от Академии бежали генины и студенты, на лету организовывавшие эвакуацию. Люди, мужчины и женщины, спешно спускались вниз. Те, кто мог сражаться — надевали экипировку. И никто не знал, насколько действительно страшен враг. Никто. Кроме меня.