Сломать судьбу

Двое шиноби чунинов, бесклановые, побежали за мной с ближайшего поста, чтобы присоединиться к сражению. Гигантская сколопендра разгромила ворота, где уже были первые трупы, и теперь продвигалась к центру, громя дома. Пейн будто задался целью отомстить Конохе и за себя, и за своё трудное детство, и за всех членов Акацки, что погибли от наших рук — или по нашей вине. Трупы, трупы, трупы. — Вы двое — западнее, — скомандовал я, доставая кунай, — там нужна помощь под завалами… Оглушительный рёв ещё одной твари, призванной Путём Животных прямо на крышу, прервал меня. Теперь я — и другие — видели её. Это была Аджисай. Её лицо покрывала наспех зашитая рана, нанесённая, видимо, чьими-то руками. Зашита она была пирсингом Пейна. Жуткое зрелище. — Вот мы и встретились, Аджи, — прошептал я. Напоследок оглядев деревню — гигантские фигуры Акимичи Чозы и его брата сражались бок о бок с десятком Идачи, двое псов которого уже погибло в зубах твари. Ибики Морино и ещё трое в плащах, его клан или коллеги, отступали по стене от рвущегося вперёд гигантского кабана. Анбу накрывали многоножку — другую — той же техникой, что и того червя. И это только Чикушодо! — я сфокусировал Бьякуган на противнице из плоти и чакры. — Но я совсем не рад нашей встрече, милая. Совсем. Ринувшись вперёд, я попытался активировать Джухо Сошокен, но переполнявшие эмоции сбили концентрацию, и пришлось ограничиться доставанием катаны. Аджисай тоже рванулась вперёд. — Стиль Листа: Воздуховорот! — воскликнул я, налетая на неё сверху. Она успела увернуться и теперь протягивала руку с сосредоточенной в ней чакрой к моему боку. Представив, что это кучиёсе, я в ужасе отшатнулся и на контрдвижении полоснул по руке клинком. Плащ порвался, рука осталась цела, и чтобы завершить технику ей пришлось нагнуться. Я нанёс ещё один удар, рубящий, чтобы обезглавить её, но было слишком поздно: Пейн Рикудо стояли здесь все вшестером. — Глупец, — промолвил единственный говорящий (а я заодно узнал, как выглядит Яхико), после чего молча отправил меня в полёт изменением силы гравитации куда-то вниз. Хреново. Теперь-то пойдёт веселье. Чикушодо призвала ещё больше всяких тварей, и в конце концов дом, на крыше которого я её застал, рухнул вниз. Внутри было несколько людей, которые спали и, очевидно, оглохли — такой шум не услышать было нельзя. С огромным запозданием включилась сирена общей тревоги, взвыв на всё селение. Где же помощь от Анбу, когда она так нужна? — Кьёджи! — снизу, под деревом, оказался Йоши, с которым мы когда-то были в патруле на стене. С тех пор я с ним не пересекался. — Ты как? — Цел. Ты почему здесь? — Она ранена, — он показал на тело седой старушки, чьей-то матери или бабушки, которая находилась при смерти. Из рассечённой артерии на шее вытекала кровь. — Ты медик? — Немного. — Я не медик, но она обречена. Нужно спасать живых. Я в бой. Оставив Йоши позади, я ринулся вперёд. Все шестеро Пейнов рассредоточились и начали сеять хаос. Какой ближе всех? О, нет, блядь, только не это! Лысый мужик на каком-то подобии ракетного ранца из памяти Печати летел в сторону Госпиталя. Туда! Там же раненые! И тело Чикушодо! Если он введёт в бой сразу двух блядских призывателей-призывников, это будет пиздец и никакой кратер не понадобится для уничтожения Конохи! Даже не пытаясь взобраться на крышу, я бежал со всех ног к госпиталю. А если у моих недоумков-студентов родилась мысль потащить Карин туда? А если она сама зашла туда по пути в Архив? Какой же пиздец! Ненавижу! — Дотон: Великая грязевая волна! — прокричал кто-то рядом. Другой крупный мужик, но с волосами, оказался ближе, чем тот лысый. Он оказался заперт во дворике четырьмя чунинами и малознакомым джонином. Среди чунинов был Бекко. — Катон: Великое иссушение! — воскликнул Бекко, и огненная волна из его рта совместилась с грязью другого парня, которая мгновенно засохла в корку. Другие двое тоже использовали Катон с других сторон. И всё бы ничего, но только это тело оказалось чакропоглотителем — и никакая корка не могла его удержать, рассыпавшись в песок. Зато вот сейчас… Он ударил во все стороны сырой чакрой, поглощённой из их техник. Ударил так, что тот же Бекко отлетел к дому уже без рук, и только джонин смог защититься, уйдя Каварими на крышу. И оттуда он уже провалился вниз, потому что дом рухнул, как картонная коробка. Я продолжил бег вперёд. Пейн направился к центру. На пути того лысого тела оказались Анбу, защищавшие Госпиталь, в том числе и Кидо, который вообще оказался каким-то начальником — без маски он организовывал оборону, раздавая приказы. Над зданием вырос купол какого-то Кеккай Ниндзюцу. Лысый мужик дал залп из рук. Ракетами, самыми настоящими ракетами, такими, какие я видел в фильмах — но не в этой реальности. Сюрреализм происходящего поражал. Анбу подняли щиты, кто-то — огонь, кто-то — стену из земли, кто-то попытался сбить ракету встречным порывом воздуха. И только я один знал их истинную мощь. — Стиль Листа! ДР-РОТИК! — со всей силы я швырнул катану опережающим курсом в ближнюю ракету, которая летела прямо на позиции Кидо, где какой-то Анбу решил сдуть её. Столкновение произошло в воздухе. Яркая вспышка взрыва, ослепившая всех на мгновение, куча осколков, огнём полоснувших по телу, а потом второй взрыв и крики. Крики раненых, стоны умирающих — это оружие не могли остановить простые земляные стенки. Лысый дёрнул головой на меня, видимо, узнавая. Выражение его лица никак не изменилось, и из рук вырвались ещё ракеты, но их было уже четыре. Три летели на позиции. Одна летела в меня. — Динамический врыв! — мощно проорал кто-то за моей спиной. Ли? Но он же на миссии… Нет, это не Ли, это Гай! Гай, который отправил ракету Шурадо, так звали это тело, руками в небо! — Вихрь Листа! Отчаянный джонин рванул вперёд и с размаху заехал по выставившему блок Пейну. Пейн проникся и отлетел, проделав в площади небольшую борозду в десяток метров, а потом поднялся. Всё такой же безмолвный, он на глазах замерших от удивления нас, раскрыл свой череп, и выпустил оттуда не меньше трёх десятков ракет, пусть и меньшего размера. Они летели во все стороны, и… Треск, грохот, крик. Шурадо бил не по людям, но по инфраструктуре. Треть от общего числа ракет прорвалось сквозь барьер вокруг Госпиталя, и здание теперь горело. Фасад обрушился. — Вперёд, идиоты, чего вы ждёте! — заорал Гай. И я, и Анбу, и выбежавшие Ирьёнины ринулись на эту мерзость в человечьем обличье. Теперь, когда катаны у меня не было, всё, что оставалось — сражаться джукеном. Кто-то из Анбу организовал каменную клетку для Шурадо, что было ошибкой от недооценки способностей этой твари. Он, пользуясь тем, что нам до него было не добраться, начал расстреливать из выдвинувшейся изо рта турели. Автор клетки получил поперёк маски маленькую ракету и окропил своим небольшим мозгом нас всех, после чего техника рассыпалась. Гай снова повёл нас в атаку, что-то при этом крича в рацию. Где-то позади задвигались стены Защиты Мадары, видимо, отсекая тела Пейна друг от друга, чтобы они не смогли прийти на помощь. Шурадо продолжал поливать нас огнём из разного вида оружия, превращая площадь в подобие Дрездена после бомбардировок (от нервов я даже вспомнил, что такое Дрезден — это был такой вражеский город), но оставшиеся в живых были не из слабаков. Пусть и раненые, и увечные, но приобретшие ценный опыт в бою, мы скооперировались и теперь наносили удары уже сами. Шурадо понемногу отступал от Госпиталя. Его ракеты оказались уязвимы перед Катоном — взрывались в воздухе, водяные снаряды тормозили их, а многослойные земляные стены оказались достаточно толсты, чтобы защитить от взрывов. Город горел, я видел это и без Бьякугана. Пока мы атаковали этого пидараса, он крушил всё вокруг своими ракетами. Мирные жители, не успевшие эвакуироваться, гибли десятками, а ирьёнины, которые сражались бок-о-бок с нами — многие Анбу потеряли маски и скинули плащи, яростно бросаясь в атаки раз за разом, не могли оказать помощь тем, кто в ней нуждался — Шурадо был необыкновенно точен, а его ракеты доставали нас без промаха, устраивая кровавые дожди ежеминутно. Счёт погибших только в этом бою только с ним шёл на десятки. — Ещё одна! — завопил я, видя, как он сосредотачивает чакру в районе живота. — Живот! Плащ Акацки давно порвался, промок, сгорел и истлел. В животе Шурадо открылась какая-то «дверца», откуда высунулась ракета калибром втрое больше, чем все до этого. — БЛЯДЬ! — завопил кто-то. Гай, открывший вторые врата, рванул вперёд, намереваясь остановить его до запуска, но — не успел. Я рванул наперерез, чтобы хотя бы Хаккешо Кайтеном суметь изменить траекторию этого блядского снаряда, этой блядской царь-ракеты, но тоже не успел — она будто включила скорость сильнее. Снаряд, полный разрушительной чакры, устремился к Госпиталю. — Дотон: Сотня Стен! — завопил я, поднимая где-то там сотню хиленьких, слабеньких, но стен. Какие-то медики повторили за мной, пара генинов, выносившие раненых, попытались атаковать огненными струями эту бомбу — но ей всё было нипочём. Будто в замедленной съёмке она пронеслась сквозь все стены и ушла чуть выше, чтобы войти в крутое пике. — Пиздец… — Райтон: Торабасами! — перед полуразрушенным зданием Госпиталя, как последний заслон, выросла ячеистая сетка из электрических разрядов. Принцип борьбы был такой же, как и с Бакутоном Дейдары, видимо, решил Кидо, применивший её — он выключился из боя, чтобы узнать об эвакуации раненых. НО И ЕЁ ПРОРВАЛА ЭТА БЛЯДСКАЯ БОМБА! — СЕНПАААААА! — закричал какой-то молодой парень. Огромное облако, гриб, поднялось над Госпиталем. Ударная волна катилась к нам. — …денный тигр! Сдохни, мрррразь! — Гай снова достал эту пидорскую машину для убийств, пробив в его теле дыру. Пыль и жар докатились до нас. Бьякуганом я видел, что живых на месте здания больницы не осталось. От некоторых не осталось и трупов. — Большая часть корпуса, — прокричал один из медиков в белом, — ушла с эвакуацией! Он не добился своего! Отомстим за товарищей! — За Коноху! Лист! Хокаге! Ещё одна волна атак, в ближнем, среднем, дальнем бое захлестнула этого пидораса. И он дрогнул! Череп раскроился, и он в очередной раз попросту не встал. Мы даже не успели отпраздновать победу, как тут обнаружилась другая проблема. Огромный бык прорвал к чертям Защиту Мадары, а вслед за ним вбежал преследуемый чьими-то призывами волосач. Меня обуяло нехорошее предчувствие. — Не пускать! — возвопил я. — Не дайте ему прорваться! Он явно что-то знает! — Они вообще могут видеть, как один! — крикнул молодой медик рядом. Я уважительно покосился на него, когда мы бок-о-бок ринулись в атаку. Раскрыть главную тайну Пейна — это надо уметь. — Утренний павлин! — Гай снова оказался быстрее. Он, подсвеченный жёлтой чакрой, выходящей из его тела, отправил длинноволосого Пейна бы в полёт — но тот, к нашему удивлению, согнулся! И согнулся так, будто бы у него не было позвоночника! Откуда-то сзади выбежали ещё трое Анбу. — Он призывает какую-то бошку! — передали по цепочке. Я подобрался ближе всех, когда он снова пришёл в нормальное положение и сконцентрировал чакру. — Хаккешо Кайтен! Пять секунд — и хватит. Пейн, уже без плаща, действительно оказался беспозвоночным. Его удерживали в прямом положении какие-то гибкие трубки того же, что и пирсинг, цвета. Какой ужас, блядь, какой ужас! Его даже не ранило, так, плащ сорвало! И это я — джонин! Вот Гай — джонин, а я червь презренный! — Вперёд! — проревел Майто, складывая какие-то печати. — Стиль Листа: Огненный водоворот! — Стиль Листа: Футон: Огненный водоворот! — Стиль Листа: Катон: Огненный водоворот! — Стиль Листа: Суитон: … Уже без моего участия Гай и ещё пяток шиноби по-опытнее накрыли Пейна облаком из раскалённого пара, закрученного вихрем, который сдирал с него кожу. Пейн потерпел-потерпел, а потом, когда техника рассеялась, он просто призвал эту бошку какой-то загробной твари, шагнул в неё, а вышел уже целый и в плаще. После чего совершил прыжок, проносясь над нами. К телу Шурадо. — Запечатайте его, кто-нибудь! Но никто не успел. Миг — и уже двое Пейнов вновь в строю. И всё. На колу висело мочало, начинай сказку сначала…

***

На безоблачном небе, будто насмехаясь над нами, ярко светило солнце. До земли, которую заволокли гарь и дым, оно добиралось с трудом. Раненых и убитых стало ещё больше, но, взорвав все постройки за госпиталем, Шурадо и его головастый друг удалились в неизвестном направлении, от чего было ещё более тошно. Устало проводив их взглядами, я сел на землю. Хотелось сложить руки. Если Наруто не придёт, не узнает каким-то чудом о наших проблемах, не вытащит нас из этой глубочайшей задницы, то всему миру пизда. Хотя бы потому, что Гай попался в бошку и вылетел оттуда пережёванным и сломанным. Сейчас семеро медиков пытались как-то помочь джонину, но я видел, что Великий Зелёный Зверь Конохи умирает в мучительной боли. Не в силах смотреть на остатки Анбу, защищавших Госпиталь, я перенёс своё внимание на другие театры. Вот Конохамару лежит с полностью истощившимся резервом. Гакидо, или как там его? Вот Шикамару, Хината и Киба пытаются остановить очередную бестию. Вот Данзо поливает вакуумными пулями тело Яхико, пока его химера ломает быка Аджисай. По всему селению кипели бои. И только здесь, да ещё в паре мест наступило затишье. Квартал Хьюга был разрушен. Хиаши и Хатори погибли, попытавшись остановить Тендо, видимо, и он разворотил там всё. Мой дом тоже был разрушен. Где же, где же Наруто? Почему его нет? Вон там какой-то чёрт вырывает из людей души, силясь узнать, где наш джинчурики, а его и нет! Да какого хера-то, а? Я поднялся на ноги, перевёл дух и зашагал к главной улице, где сейчас резвился душещипатель. Мразь, вырывающая из людей самое ценное, что в них есть. Существо, которое должно было быть остановлено. А ещё там рядом были мои друзья — Юрито, Ино, Сакура, которая призвала-таки слизня, пусть и небольшого, — и он направлялся к ним. Я должен успеть. Должен спасти их. Хотя бы их. — Ты куда? — сидевший подле меня молодой анбу вскочил. — Я не позволю им гибнуть, пока мы здесь прохлаждаемся. Бой не окончен! — меня слушали все выжившие. — Родина в опасности! Погибнем же в бою, защищая невинных, а не выживем, ожидая, пока невинные погибнут за нас! За Лист! За память предков! — во мне будто пробудилось второе дыхание. Хотелось рвать и метать. Усталые лица налились воодушевлением. Люди, воины, шиноби и куноичи поднимались, поправляли свои одеяния, вставали и готовились пойти в бой. — Куда? — только и спросил меня седовласый мужчина в жилете. Без очков, которые я потерял ещё упав с крыши в самом начале, я не мог различить его лица. — Где нужна наша помощь, джонин Хьюга? — У резиденции сражается Данзо, ему противостоит главное тело. — Несколько анбу, видимо, из Корня, тут же побежали туда. — В квартале Нара сейчас этот мудак, с которым мы бились здесь. На центральной улице, куда собираюсь я, один из них вырывает людям души при прикосновении, убил больше полусотни, он самый опасный сейчас. Тот, который с башкой, сражается с Чозой и Чобой в восточной части. К югу от нас один из гарнизонов стены прижали эти звери. Это самые горячие точки, но есть и ещё. Толпа значительно поредела. Я, не видя смысла говорить что-то ещё, ринулся вперёд, куда и хотел. Не меньше десятка, тот старик, молодой парень, ирьёнины и анбу в маске побежали за мной. Нингендо-или-как-его-там убивал не прикосновением, прикосновением он просто причинял боль. Чтобы высосать душу, ему нужно было «выдернуть» её из тела через макушку. Когда мы добрались — ставшая бесполезной Защита Мадары уже не препятствовала нашему передвижению, а целых крыш практически не осталось, — он занёс свою руку над маленьким мальчиком, в котором я с ужасом узнал Кадари. — Хашито! — закричал в ужасе он. — Прости меня, друг! Пейна отбросило выросшее между ним и Кадари дерево. Хашито был в ярости. — Мокутон: Удавливающие тиски! — и вот Нингендо уже зажат в дереве. Как тебе такое, Нагато? Недолго мы радовались — секунд через десять прилетел снаряд от Шурадо, разметавший всё вокруг Нингендо. Ещё один летел прямиком по Хашито. — Хаккешо Кайтен! — я даже не задумался, что эта ракета может меня убить, просто закрутился на месте. Удар был страшен. Вращаться я не прекратил, но руку свело, а бок прорезало болью. Остановившись, я понял, что вся «вращаемая» половина тела у меня обожжена и сочится кровью из миллиона мелких порезов. Шурадо стоял на ближайшей крыше, а Нингендо… Нингендо прыгал на меня сверху, чтобы забрать душу! БЛЯЯЯЯЯЯЯДЬ! НАХУЙНАХУЙНАХУЙ!!!!!!!! — УАААА! — я как мог, уклонился в самый последний момент, и рука Пейна соскользнула по моему лицу, прямо к глазам. Тут уже не подкачал кто-то из шиноби вокруг, отправив его с ноги в живот оземь. Я продолжал отшатываться, но он смог зацепиться за меня, и… — АААААААААААААА БЛЯЯЯЯДЬ! Нос прорвало жуткая, жуткая, страшная, ужасная, отвратительная, кроваво-липкая боль. Инстинктивно я потянулся руками к лицу, в глазах стояла кровавая пелена. Другой поток сознания Бьякуганом видел, как разделавшиеся с собаками Шикамару и ребята, а также Юрито и наши уже с двух сторон почти-почти добрались до поля боя. — Кьёджи! Что с тобой! — К бою, к бою! — кричал кто-то знакомым голосом. Сенсей! — Им займутся медики! — Сенсей, — прохрипел я, — они опасны, не отвлекайтесь на меня… — Каге Мане но Дзюцу! — Шикамару захватил Нингендо. Я отстранился от рук Юрито, пытавшегося лечить мой разодранный нос, из которого уже перестала, благодаря его усилиям, хлестать кровь, и, перехватив кунай, рванул вперёд. — МРРРАЗЬ! — не я один атаковал. Друг Конохамару, Удон, лежал с закатившимися глазами где-то рядом, и добравшийся-таки до поля боя Йоши правильно определил причину смерти любимого брата. — УБИЙЦА!!! — Чидори! — крикнул кто-то, и я на миг даже офигел. Юрито, а это был он, из последних сил атаковал врага никому не демонстрированной раньше техникой. Мы разом пронзили Нингендо со всех сторон вдесятером. Достали его самыми разными техниками. Два танто Анбу вошли в его тело, я же метил в глаза. Вторым риннеганом он яростно смотрел на меня, хотя эмоции обычно там не отражались. Нельзя было показывать своего знания, но не поглумиться над этой мразью, которая возомнила себя богом, я не мог. — Что, Нагато, — шепнул я, — это и есть твой хвалёный «мир»? Это ты хочешь принести всем живым? ЭТО, МРАЗЬ, ТЫ НАЗЫВАЕШЬ ИДЕАЛЬНЫМ МИРОМ?! Тело осело, глаза в нём потухли и закатились. Он отключился? Потерял контроль? Что? — Бьякуган! Да! Да, он потерял контроль над частью зверей и этим телом! Ура? Или не ура? Почему? Бляяяяя… Тендо неожиданно оставил Данзо и его воинов в покое и летел на всех парах сюда. — Сенсей, не одолжите вашу катану? Кокуто, — голос звучал «в нос». Хотелось хлюпнуть носом, но я понимал, что если я это сделаю, то умру тут же. От боли. — Да, Кьёджи, — Райдо был уже основательно потрёпан в бою с кем-то, и потерял много чакры (и крови). — Держи. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. — А я-то как надеюсь… — Тендо приземлился в пятидесяти метрах от меня. Наш небольшой отряд в двадцать пять человек приготовился к бою. Кстати, только сейчас я понял, что тот старик в жилете — переодетый Косуке, с которым я ходил на миссии по охране границ. Неужели он получил-таки чунина? — Мои методы не ставят под сомнение, — заговорил отстранённым голосом Тендо. — Потому что я — Бог. — Ты, Пейн, — имя я выплюнул, — не бог. Ты даже не ангел, как твоя подружка. Ты — грязное животное, решившее обустроить в хлеву свои порядки, а в итоге засравшее всё, даже конюшни. Засравшее кровью. — Банншо Теннин! — меня с чудовищной силой потянуло к этому «божку». Блядь, если получится, если получится… Нет, Юрито, нет, тупой ты обмудок, что ты делаешь! Не лезь! Он же тебя убьёт! ЮРИТО! Мой друг решил самоотверженно спасти мою тушку. Он оказался чуть в стороне от нас после гибели Нингендо и теперь бежал к Пейну с ещё одним чидори. Это плохо, плохо, плохо кончится! План, который я хотел воплотить, был прост, как палка. Палка-катана, которая должна была пронзить грудь этого мудака. Но сейчас всё было сложнее. Впрочем, его он будто бы не видел, и у меня есть шанс… — АААААА! — я с силой вытянул перед собой руку с катаной, в последний момент своего двухсекундного полёта. Катана с хрустом пробила его рёбра, я висел, практически упираясь лбом в его ладонь. — Однако, — пробормотал Яхико, после чего меня хорошо так отшвырнуло к стене. Юрито тоже отлетел, той же гравитационной волной. — Я думаю, ты, червяк, насладишься вполне тем, что я бессмертен, а вот твои друзья — нет! — Тендо, видимо, обозлившийся на мою выходку, ринулся вперёд, достав из себя катану. Прямо к Шикамару, который безуспешно пытался захватить его в тень. — НЕЕЕЕТ! — крикнул кто-то. Я, со сломанной в падении ногой, с обожжёным со всех сторон телом, со сломанным носом и вывихнутой челюстью не мог просто смотреть, как он убивает моего первого друга. Второе дыхание давно уже потухло. Всё, что мною двигало… я и сам не мог сказать, что. Но дать ему так погибнуть я не хотел. Пейн остановился и отправил меч в полёт, на глазах у изумлённой публики. Кто-то что-то кричал, кто-то активировал какие-то техники. Я — летел. Кокуто, любимый клинок сенсея, вошёл мне прямо в грудную клетку. На два пальца выше очага. Треск, хруст, боль. Дикая боль. Я рычал, испуская последний воздух из быстро наливавшихся кровью порванных, изуродованных лёгких. Чувствовал, как из меня уходит жизнь. Сил что-то кому-то доказывать не было, но, пересилив боль, я не мог не превозмочь себя. Не заявить этому напыщенному индюку, Тендо, Нагато, что он — мразь. Казалось бы, такой простой факт, а доказать его никто не мог. — НАГАТО! — проревел я, выплёвывая с воздухом кровь. Тендо взмывал вверх, но остановился, глядя на меня своими риннеганами. — ТЫ УБИЛ ОДНОГО СВОЕГО ДРУГА. ТЫ — ЧЕРВЬ. Я НЕ ПОЗВОЛЮ СВОИМ ДРУЗЬЯМ УМИРАТЬ. ПОЭТОМУ ТЫ И НЕ БОГ. Он ничего не ответил, уворачиваясь на автомате от кунаев и шурикенов, которые в него летели с земли. — Кто-нибудь! Заджи! Мадори! Медиков, медиков сюда! — распоряжались какие-то голоса. Я ничего не чувствовал, кроме всеполгащающей боли. Умираю? Неужели, всё? Неужели, так и закончится моя попытка сломать судьбу этого мира? Моя попытка защитить его? А что дальше? Что вообще есть после смерти? Кто-то схватил меня за плечо и попытался растормошить. — Я же просил тебя, Кьёджи! — Шикамару? О чём он меня просил? — Просил не жертвовать собой ради других! Это всегда, всегда кончается очень плохо, Кьёджи! — Шика… позаботься о Тони… прошу… — ПУСТЬ ЭТОТ МИР ПОЗНАЕТ БОЛЬ! Земля задрожала. Моё сердце перестало справляться с нагрузкой и остановилось. Кровь перестала бежать по телу. Вспышка боли — и чернота. Что, это всё?