Сломать судьбу

Новое зрение оказалось очень чакроёмким. Оглядев кратер, окружённый кольцом руин, я снова вырубился на где-то час, после чего Тенсейган применять для таких обзоров не решился. Вновь активировав Бьякуган — вены на висках привычно вздулись, чего не было при Тенсейгане, — я стал пристальнее рассматривать, что проиходило вокруг. Судя по близости стены, Тендо устроил свой мини-апокалипсис в радиусе всего пары километров. Коноха в принципе была не такая большая, как города типа Танзаку или столичной агломерации, и потому ей этого хватило с лихвой. Сейчас гражданские и оставшиеся поверх завалов шиноби разбирали эти самые завалы руин, доставая раненых и возрождённых. Пейн — то есть Нагато, — оказался гениальным мудаком. Он, как я и полагал, возродил всех, кого убил — у кого были тела для возрождения. Присмотревшись в регион, где когда-то стоял госпиталь, я увидел Бьякуганом среди камней и плит отдельные части тела, внутренние органы или даже обрубки плоти, которые угасали. Он вернул в них жизнь, залечил раны — но ничего не сделал (не смог, или просто не захотел) для того, чтобы соединить их воедино. Тот же Кидо, например, не ощущался. Вокруг меня было ещё несколько человек, живых, но придавленных. Юрито в двадцати примерно метрах к югу и на метр выше. Какой-то мальчишка, может быть, даже Кадари, в восьми метрах восточнее — практически на поверхности «склона» этой искусственной стены кратера. В самой искусственной впадине я видел медиков, реанимировавших кого-то, Сакуру, которая, вся в подранной одежде, раздавала указания кому-то. Шикамару с рукой на перевязи, окутанной каменным гипсом — вышел из положения, нельзя не похвалить. Другие ребята, пострадавшие меньше, участвовали в разборах завалов. Киба прямо в тот момент вместе с Акамару, принявшим его же облик, нёс абсолютно лишившееся подкожного жира тело брата Чозы с другого конца кратера. Наруто видно не было, зато прекрасно были видны следы борьбы в центре этого котлована, затем переместившиеся куда-то на восток. Может, у Нагато там был лучше контроль? Раненых складывали под деревянный навес, сооружённый Хашито и Ямато на пару. Данзо, без плаща, но в кандалах на руке и бинтах на глазу, тяжело опирался на костыль, руководя операцией по разбору. Неподалёку лежал сильно раненый — это я видел — старейшина Хомура, которого вообще в деревне не было в момент нападения — они с Кохару и сопровождением посещали Даймё для решения каких-то вопросов. Конечно же, решить их, когда он сам был в Листе, они не могли. Самой Кохару не было. Интересно, что стало с отцом, дедом, другими членами клана? С утра он обмолвился, ещё перед тренировкой, что Данзо, вопреки указаниям Тсунаде, распустил почти все группы и одиночных шиноби, которые по приказу Тсунаде оставались в селении, на задания, ослабив этим деревню. По мне, это было очень прагматичное решение — многие застоялись, засиделись, а то, что заказы продолжали идти мимо рук Листа, доставаясь всяким мелким — или не мелким — селениям и кланам, это было большим уроном репутации. Мы же не хотим ударить в грязь лицом? Так что клан уцелел примерно наполовину. А вот кварталу пришёл пиздец, как и моим так и не разобранным подаркам со свадьбы. Эх… Карин была среди гражданских, продолжавших укрываться в убежище. Дежурные по гражданской обороне, как Ирука, выпустили только мужчин и добровольно вызвавшихся куноичи, как я понимал, чтобы они помогали разбирать завалы. Резиденция, кстати, тоже была разрушена, и теперь даже трупы нельзя будет опознать — все копии личных дел и биоматериал, хранившийся в госпитале, уничтожены. Н-да… Стоп. А может быть, Шурадо рвался к госпиталю не для того, чтобы уничтожить тело предыдущего Чикушодо? Может, он хотел навредить планам Орочимару, предполагая, что мы — я — эвакуировали его коллекцию ДНК сюда? А вот и Наруто вошёл в зону «поражения». В рваном костюме, похожем на какие-то лохмотья, с угрюмым видом на лице и грустным — даже в чёрно-белом спектре — взглядом. Он даже не бежал, просто шёл, опустив руки и смотря по сторонам. Как бы Узумаки ни ненавидили в Конохе в детстве, сам он ни селению, ни людям тем же не платил. Кто-то заметил Наруто и показал пальцем. Тут же к нему бросилась Сакура, похлопал по плечу добравшийся первым Даичи, обняла со слезами на глазах Хината. Я сосредоточил на Наруто всё моё внимание, чтобы он почувствовал его. Наруто дёрнулся. Печать на его животе, которая дополнилась ещё несколькими завитками, тоже. На плече, кстати, печать исчезла. Чего? Сору я видел среди тех, кто погиб в бою против Шурадо в другом месте, когда он сбежал от нас, но вряд ли это было бы связано. Наруто отстранился от ребят и сложил печать создания клонов. Техника теневого клонирования. Израсходовал на это всю свою чакру, буквально. Количество клонов было удивительным. Больше пяти сотен, и в каждом тут же забурлил чакроисточник, вырабатывая новую чакру и восстанавливая силы. Все они разбежались в разные стороны — и теперь я увидел, чему он научился у Аширы. Из нижних частей спин у клонов вырывались ярко-золотые в моём видении, никогда такого не видел, цепи, которыми он, как доктор Осьминог (чего? Врач-осьминог?) помогал себе манипулировать окружающим миром. Наруто (Наруты) тут же откопали из ближайшей кучи кузена Ироху, живого, но бессознательного, которого другие клоны потащили во временный лагерь. Да за одно только это ему стоит ставить прижизненный памятник и давать пост Хокаге. Оригинал же быстро добрался до западной оконечности кратера, где лежал я, и, помогая себе цепями, начал копаться. Первым он выкопал Кадари и замер, испытав глубочайший шок. Ну да, воочию они ещё не встречались, а пацан так похож на молодого Саске… Наруто заплакал и прижал мальчишку к себе. Удивительно, но это помогло — он пришёл в себя. Через печать!!! Узумаки передал ему часть своей чакры. Это вообще законно? Поставив пацана на ноги, Наруто углубился. Ещё несколько гражданских, которых я попросту не заметил, и наконец шахтёр-Наруто добрался до меня. Я тут же помахал ему освобождённой рукой. Ещё пара клонов, добежавших сюда, и меня наконец извлекли на белый свет. В подранном жилете с дырой от Кокуто, тоже погребённой где-то, без протектора и очков, без бинтов и сандалий. — Кьёджи? — Наруто был немного сбит с толку и ошарашен, но, стирая слёзы со щеки, он счастливо обнял меня. — Давно не виделись. — Я так понимаю, это ты нас спас? — спросил я, отстраняясь. — Герой. — Я прибыл уже поздно, — Наруто тяжело вздохнул, его настроение снова ухудшилось. Мы вышли с ним и его клонами на белый свет. — Нагато уже уничтожил селение, и только немногие выжившие продолжали сражаться. Старейшина Кохару, старая кошёлка, никогда бы про неё такое не подумал, запечатала два тела из шестерых в себе каким-то киндзюцу и погибла. Я был в шоке. Кохару? Мир полон сюрпризов. — Потом едва не погиб Хомура, а уже на моих глазах Данзо как-то избежал смерти, просто исчезнув с металлического штыря. Я вступил в бой сам и почти победил, но главное тело притянуло меня этим своим приёмом и… ну, а дальше я, уже в гневе, не справился с контролем той чакры Кьюби, которая была раньше в Соре. — Он коснулся плеча. — Теперь она уже в моей печати. Я встретился с отцом, — он задрал голову к небу. Мы неспешно шли к уже палаточному лагерю, на руках клона лежал Кадари. — Он поправил печать и признался мне о событиях той ночи. Но и он не успел назвать имя главного врага Листа, потому что и сам не знал. А сейчас я и не знаю, что мне думать… Проследив за его взглядом, я упёрся в скалу Хокаге.

***

Над разборами завалов мы трудились больше двух недель. На вторые сутки, когда клоны Наруто при посредничестве меня, Хинаты, Ирохи и Татсумы — самых целых из взрослых Хьюга — и прочих сенсоров извлекли из-под завалов примерно три четверти попавших туда, прибыла Тсунаде в сопровождении Казекаге и Мизукаге, которые, оказывается, саботировали очередное собрание Каге, чтобы добраться до Листа как можно быстрее. Гаара, узрев масштабы трагедии, напился на монументе. Данзо продолжал руководить, несмотря на серьёзную кровопотерю и другие травмы, полученные в ходе боёв. Он заслужил уважение всех уцелевших, лично принимая участие в разрешении каждой возникавшей проблемы, как для гражданских, так и для шиноби. Самые целые и боеспособные патрулировали стены и окрестности, чтобы хотя бы предупредить своих о надвигающейся опасности. Больные и раненые в итоге, благодаря наловчившемуся Хашито, оказались под добротной крышей, там же отдыхали и остальные живые шиноби. Многие страдали от ран. Юрито не приходил в сознание, поскольку после воскрешения его позвоночный нерв оказался как-то пережат стенами, и что-то случилось ещё, и даже Сакура не могла помочь. Таких случаев, когда никто не мог оказать квалифицированную помощь, было больше сорока. После прибытия Тсунаде Данзо толкнул перед ней и Высокими Гостями речь, в которой подвёл примерные итоги вторжения врага. — Хокаге-сама. В ходе вероломного нападения врага, стремившегося унести как можно больше жизней, погибло или пропало без вести тысяча двести восемьдесят четыре человека, из них — девятьсот пятьдесят шесть — шиноби. Ещё две тысячи оказались ранены. Всего в Листе по списочному составу было около одиннадцати тысяч ниндзя. Большая часть — девять тысяч — обитала в самой Конохе постоянно, остальные — служили на гарнизонах. Даже такие потери были серьёзным ударом по Анбу, по Корню, который вообще практически весь полёг в бою, по корпусу джонинов и по чунинам. Погибло огромное число медиков из-за целенаправленности Шурадо. Сотни раненых ещё не погибли — но могли погибнуть от ран совсем скоро. — Где раненые? — сразу спросила Тсунаде, как только Данзо закончил доклад. Райко и Какаши выглядели потрясёнными. Канкуро, Темари, Ао и незнакомый мне молодой человек (не похожий на Чоджуро) — тоже. Возвращавшиеся команды присоединялись к общим усилиям. Пришла помощь из Песка, Туман обещал тоже как-нибудь посодействовать, Шибуки лично прибыл в Коноху вместе с десятком лучших медиков Водопада и несколькими флаконами Геройской воды. Она, кстати, оказалась очень действенной. Чозу, Идачи и Хиаши спасли только благодаря ей. Пейн знал в лицо глав кланов и старался ликвидировать их изо всех сил. Следующей проблемой стало отсутствие жилплощади. Но тут нам помогли старые связи Тсунаде и клич, брошенный «наследником Даймё», узнавшим о нашей ситуации. На призыв Иккью сошлись лучшие мастера страны Огня и окрестностей. Наруто, всё ещё грустный и печальный, познакомил меня с Тазуной и Инари, которые пришли плотниками уже через полторы недели, вместе с третьим караваном таких же добровольных помощников. Мы с Карин ютились в построенном специально для нас, а также Хинаты и Юрито доме в квартале новой планировки. Посовещавшись с авторитетными архитекторами, плотниками и старейшинами, Тсунаде приняла решение не восстанавливать до прежнего уровня земляной насыпью площадь, а, наоборот, разровнять под новые реалии незатронутые (таких практически не было — разве что старые полигоны вдоль юго-восточной части стены) участки. Отдельной проблемой стало затопление в конце первой недели кладбища и прилегавших территорий водами Наканогавы, которая не могла течь по руслу из-за завалов. Поэтому все свободные, сильные и молодые были задействованы в их разборе и распределении по типу: «Можно разровнять техниками и использовать в качестве стройматериалов, нельзя, или предмет представляет ценность». За этими нехитрыми заботами кончилось лето и Карин пришла пора рожать. Роды принимала сама Хокаге, потому что схватки начались во время осмотра последних раненых, в числе которых был отравленный какой-то дрянью старейшина Хомура. Я в это время руководил отрядом из пятнадцати генинов и студентов Академии, которые занимались работой по очищению территории клана Учиха от мусора. Кадари, который тоже был среди них, горделиво осматривал свои владения — его поставили в известность, какой он крови, ещё в тот раз. Примчавшись домой, куда Юрито на руках отнёс мою жену, я припал к её ложу. Малыш Тонери лежал рядом, в колыбельке, которую специально для него создал — вырастил — Хашито. Мальчишка проникся к нам симпатией ещё давно, а теперь он и вовсе для «сестрички Карин» был готов с неба доставать звёзды. Какой же он всё-таки сильный. Мой сын — не верилось в то, как это звучало и выглядело, — был увесистым малышом со светлой кожей и глазами глубокого нежно-лавандового оттенка. В его очаге чувствовалась чакра всех пяти стихий — он ещё не подстроился ни под одну, и оттого сродство до конца не определилось. В честь рождения сына меня освободили на три дня ото всех дел, и мы веселились и проводили вместе время всей семьёй А через неделю после родов прибыла делегация из Гетсугакуре, присланная Хикару в помощь. Возглавлял её старший Тонери, хмурый и собранный. По его виду я сразу понял, что время мира окончательно прошло.