Сломать судьбу

То, что мы с Тонери знакомы — а я даже назвал в его честь сына — ни у кого особых вопросов не вызвало. Почему-то друзья посчитали, что он был моим проводником на Испытании — что, вообще, было близко к истине, — а старшие шиноби просто приняли это к сведению. Проблем сейчас в Листе было намного больше, чем нам всем хотелось бы, и на мои странные знакомства просто были закрыты глаза. Временно ли? Когда мы остались наедине — то есть вчетвером, я по просьбе брата пригласил к нам в дом Наруто и его самого, — а окна и двери запечатало какое-то Кеккай, сиречь барьерное, Ниндзюцу от Узумаки, Тонери, умилявшийся племяннику, посерьёзнел и сел на предложенный стул. Наруто тоже был серьёзен — груз ответственности за тех, кого он так и не сумел спасти, довлел. Да и брату моему он не особо доверял. — Наруто, — после короткой паузы заговорил я. — Позволь представить тебе моего брата, Отсутсуки Тонери. Узумаки перевёл взгляд с него на меня и обратно, затем хмыкнул. — Сходство есть. Ашира рассказывал о традициях клана и упомянул, что наши длинные волосы — цветочки по сравнению с вашими загонами — жёны из-за моря, печати для побочной ветки. Я не удивлён. — А что, если мы скажем тебе, что мы не только братья, но и в каком-то смысле твои дяди? — закинул я следующий козырь. Тонери мягко улыбался, покачивая на руках настоящего племянника. — Что ты имеешь в виду, Кьё? — Мы с братом — потомки Хамуры. Родного брата Рикудо Сеннина. Твоего предка. Ты потомок его второго сына, Ашуры, который оставил после себя множество детей. Кланы Узумаки, Сенджу и какие-то ещё происходят от него. — Это… занятно. Но к чему ты это всё говоришь, Кьёджи? — Ты — избранный, — тихо включился в беседу Тонери. — Избранный, реинкарнация Ашуры. Твой друг Саске — такая же инкарнация, только старшего сына Хагоромо. Индры. Между вами идёт тысячелетняя борьба, борьба идеалов. Предыдущими в этом ряду были Мадара и Хаширама. Но вам предстоит большее, чем простая вражда. Вам предстоит спасти мир. Если с этим не справимся мы. Вот сейчас Наруто оказался знатно огорошен такой информацией. Всё-таки волей-неволей он ощущал, что мы не врём, но поверить было нелегко. Полчаса мы увещевали его о миссии, которую возложил на своих потомков Хамура, ещё полчаса — объясняли (Тонери объяснял), что мы хотим от него. Сама суть была простой, как стёклышко. Тонери, анализируя и разбираясь в Памяти, пришёл к выводу, что за тотальным провалом миссии Хамуры стоят не Мадара, Обито или Нагато, а Куро Зетсу, который обманом подчинил себе разумы первых двух, а затем втёмную использовал третьего. И сейчас, если не дать Куро стать частью тела Обито, когда придёт время, он не сможет возродить Мадару и, в конечном итоге, Кагую. А для того, чтобы разобраться с Куро, который наверняка что-то подозревает, нужно его чем-то приманить. Например, джинчурики Девятихвостого, который измолотил в труху Нагато и компанию его трупов. Мы, кстати, долго разорялись на тему того, что риннеганы Наруто лучше бы забрал себе, всяко они бы ему были нужны больше, чем сломленной горем Конан или погибшему Нагато, который их явно не заслуживал — просто по причине своей утырскости. Когда Наруто наконец согласился помочь нам и пообещал никому ничего не рассказывать, пришли наши друзья и Карин, которая до этого с большим трудом позволила себя уговорить отдохнуть и погулять, пока мы втроём посидим с Тонери. В нас она была уверена. На этом наш разговор закончился и мы расстались, договорившись с братом прийти на один из целых полигонов за Лесом Смерти и потренироваться там в освоении нашей новой силы. О разговоре с Хамурой я ему сказал сразу же после встречи. Ребята были веселы и беззаботны — насколько могут беззаботны потерявшие родных и близких, знакомых и соседей воины, привыкшие к смертям. Оставив Карин отдыхать от отдыха с маленьким Тонери, мы отправились прогуляться по преобразившейся Конохе. Теперь уже никакие руины не напоминали о том, что недавно здесь был ужасающий по своим масштабам бой. Новые, молодые деревья, посаженные на новой Аллее Героев, как назвали перпендикулярную главной улицу, которая должна была соединить кварталы основных кланов, приятно зеленели своей листвой. Они даже успели прижиться — хотя почти весь слой плодородной почвы Нагато снёс подчистую, а на улице был конец сентября, и теперь не торопились сбрасывать свою зелень, чтобы удобрить почву вокруг. Наверное, к этому был причастен Хашито, но маленький садовод всё отрицал. Киба был самым весёлым изо всех — теперь, когда Идачи точно смог поправиться, Кибе можно было не опасаться за своё будущее — главой клана он быть не хотел, а по идее должен был стать, как только достиг бы возраста. Но теперь Идачи от счастья за своё выздоровление взял и сделал предложение — и не кому-то там, а самой Шизуне, помощнице и ученице Тсунаде, которая его выхаживала. Та, несмотря на мрачную репутацию Идачи как несдержанного и полудикого грубияна, не отказала ему. И теперь вот мы шли от нового квартала Хьюга, который соседствовал с кварталами Нара и улицей, где стояли дома клана Узумаки (дом Наруто, выделенный ему лично, гостевой дом Аширы, который ему просто собирались преподнести, и наша с Карин «дача», как я её про себя называл), в сторону центральной улицы. Кварталы разделяли между собой проулки, упиравшиеся в тренировочные площадки, парки и скверы, а кое-где по ним открывались в даже недостроенных домах забегаловки, рестораны и магазины. Младший брат Ино, который, высунув язык от усердия, перетаскивал вазоны с цветами на витрину в магазине Яманака, приветливо помахал нам. — Тсунаде хочет наградить отличившихся в сражении, — как бы между делом заметил Шикамару. Он на меня дулся, дулся до сих пор, и как убедить его в том, что я практически был уверен в собственной безопасности, бросаясь под меч, я не знал. — Списки составляет Энсуи. Думаю вот, кого внести в него. — Конохамару, — тут же отреагировал я. — Йоши. Хашито и Кадари. — Ведь, если с шиноби старшего поколения, — продолжал Шика, — всё более-менее понятно — взять хотя бы заместителя командира Анбу Тсумики Кидо, который, хоть и был двойным агентом Корня Данзо, но поступил как герой, попытавшись остановить разрушение госпиталя, то с молодняком, вроде нас и младше, не всё так просто. — Да, — подхватила Хината, — некоторые, например, сочли, что броситься самоубийственно под атаку врага, пытаясь этим кого-то спасти, это героизм. Но это не героизм, — она сердито покосилась на меня, — это идиотизм, Кьёджи. — Я не раз говорил, что ради друзей готов на всё, — скрестив руки на груди, я отвернулся, сделав насупленный вид. — Вот так, жертвуешь собой ради них, а они не ценят. Все рассмеялись. А ведь я не шутил!

***

— Так ты говоришь, что тебе хватило всего лишь печати концентрации, чтобы активировать его? — задумчиво переспросил Тони в очередной раз. Мы уже битых два часа торчали на полигоне, пытаясь активировать Тенсейган. Я даже сам засомневался в своих способностях — может быть, я и не смог его активировать вовсе? Может, это было наваждение, сон, галлюцинация? Потому что никак, ну совсем никак не получалось. Никакие печати не работали. Совсем. Бьякуган — да, что-то большее — нет, извините. — Бьякуган, — я сложил печать концентрации, не надеясь на успех. Ну, да, зрение бьякугана. — Тенсейган, — ещё раз та же печать. Никаких изменений. — Вот так и верь потом в эти сказки о загробной жизни, — задумчиво пробормотал брат. — Нет, — возразил я, — я точно был у Хамуры. Ты же помнишь, я рассказывал, сколько на мне было ран. А потом ещё и это разрушение селения, в котором меня просто сломало. А вернулся я оттуда уже целый и невредимый, в отличие от тех, кто просто был под завалами. — Ну, может, ты и прав, — кисло протянул Тони. — Но у нас всё равно ничего не выходит. Эх. Бьякуганом я увидел, как в нашу сторону шагает грустный Наруто. Он вообще с утра пропал из селения, но потом его обнаружил Токума, гуляющим от кладбища в сторону скалы Хокаге. Видимо, завершая круг, он дошёл и досюда. — Там Наруто, — прокомментировал я. — Кстати, его не было в селении, когда я активировал первый раз. Может, в этом дело? Хотя в памяти Печати ты с этим справлялся в его непосредственном присутствии. — Ой, не начинай. Это не я, а какой-то сдвинутый фанатик. Я бы никогда не стал так себя вести, разве что если бы он тебя убил — вот тогда да, мне бы не пришлось предлагать два раза уничтожить всю Землю. — Спасибо, брат, — я ткнул его кулаком в худое плечо. Тони улыбнулся правой частью рта. — Попробуем ещё? Мы попробовали ещё, ещё и ещё. Наруто приближался, на нём были видны всполохи чакры Лиса в печати Бога Смерти, которые то усиливались, то затухали. Видимо, парень был погружён в глубокие сомнения по какому-то поводу. Оставив бесплодные попытки, мы заняли друг друга тренировкой в тайдзюцу. Тонери, которому не с кем было тренироваться как в боевых искусствах, так и в физической подготовке в целом, тут же проиграл и сильно ушиб голень. Пришлось и эту затею оставить. Всё такой же задумчивый Наруто подошёл к нам ближе. Он перебирал в руках какую-то тряпицу, похожую на повязку протектора, даже в повседневной одежде не расставаясь со своим собственным. Как много символизма было в этом парне. Воин, сирота, преданный друг — и абсолютное оружие. Наследник Воли Огня, о которой так много любил говорить Третий, и сосуд для самой крупной части разделённого Шинджу. Зачем вообще Отсутсуки это дерево? Эти деревья. Их плоды. С какой целью монстры из другой реальности путешествуют по вселенной, чтобы добыть их? На этот вопрос у нас не было ответа.

***

— Привет, парни, — кисло поздоровался Наруто. — Как дела? — Да вот, — неопределённо вздохнул Тони, — тренируемся. — Если вы знаете, что нам предначертано, то почему скрываете это? — спросил он вдруг в лоб. — Почему не поделитесь этим если не со всеми, то хотя бы с Хокаге? Баа-чан не даст вас в обиду. Мы переглянулись и синхронно покачали головами. — Нет, Наруто, это слишком опасно. Пока у нас есть Знание, мы можем хотя бы предполагать, что будет дальше, и пытаться влиять на эти события. А к чему ты это хотел узнать? — Дело в том, — он замялся, явно не зная, как ему объясниться. — Сегодня утром я проснулся от того, что со мной заговорил дух неупокоенного ниндзя. Анбу, которого убил, заманив в ловушку, какой-то предатель Листа. Убить убил, а душу запечатал, и теперь он попросил меня ему помочь. — И ты помог? — Да, я отправил туда клона. Но ещё я вспомнил, что Джирайя рассказывал мне о загробной жизни. О том, как его друг Орочимару вернул к жизни Хокаге. Я спросил это у него сам, и Извращенец объяснил, как вернуть к жизни кого-либо. И я подумал… — Он что, объяснил тебе ритуал? — Ритуал? Какой ритуал? Я почувствовал себя тупицей. Ну, конечно же, Джирайя не станет рассказывать всей правды о секретном киндзюцу Листа даже своему ученику. Ведь, попади эта правда в руки хотя бы того же Облака, и Эй какой-то-там-по-счёту не остановится ни перед чем, чтобы вернуть в бой всех своих мертвецов и ими захватить континент. — Забудь. Так, а к чему ты это вспомнил-то? — Учитель хотел рассказать о своей миссии, — Наруто вздохнул. — О том, почему он не находится в Конохе, почему стремится сбежать из неё. Но не успел. Я чую, он хотел сказать что-то важное. Но вот что — я не знаю.

***

Тонери и делегация из Луны покинула Коноху в первых числах октября. Мы поговорили с ним о наших дальнейших планах: брат не должен был отправляться в Гетсу на корабле, и тем самым он собирался задержаться на материке как можно дольше. Поскольку самым главным нашим врагом оставался Куро Зетсу, он же — «тёмная половина», дитя чакры Кагуи, которого пропустили Хамура и Хагоромо, переписавший под себя всю историю мира, то и нашу деятельность предстояло сосредоточить на его поисках. Чисто теоретически, я мог предположить, что он находится сейчас где-то в районе страны Бамбука, ведь Оноки после бегства Тсунаде, Гаары и Мей с совета договорился с Райкаге о союзе против Листа и компании, а затем вообще начал полномасштабное вторжение в Бамбук и Дождь. Там тут же началась война «все против всех», и к ней быстро присоединились последние сторонники Ханзо, сторонники Конан и прочие заинтересованные лица, так что мы в Листе пока не сильно опасались войны. Ведь шиноби Камня отсосали, кхм, по полной. Ходили слухи, что Конан лично вела в бой верных себе воинов. Но это было не точно. Я же продолжил оставаться в Листе, проводя время с сыном и женой. Маленький Тони окреп и к первому месяцу жизни его голову уже покрывал жёсткий ёршик волос. Как бы в дань уважения наследию Узумаки, они имели ярко выраженный красный оттенок, но не светло– или ярко-красный, как у Карин или у жены Райко, а тёмно-красный, багряный, бардовый. На свету они выглядели потрясающе. Малыш уже сейчас будто всё понимал и агукал, так что моему отцовскому счастью не было предела. Карин, напротив, немного утомилась от материнства, поэтому большую часть времени — кроме кормёжки, которая уже закончилась к концу второй недели, всё-таки физиология местных шиноби отличалась от людей из Памяти, — она проводила в Архивах, уже больше для себя составляя картину эпохи Второго Хокаге. — Ты представляешь, Кьё, — говорила она почти каждый день, когда мы возвращались домой по преобразившейся главной улице, — Тобирама за свои десять лет власти сделал такое, чего не смогли разгрести до сих пор! А техники! А политика! Да по его приказу Коноха стёрла с лица земли десяток селений и больше пятнадцати кланов! Да если бы не память о брате и не этот мазохист Хозуки, то его бы вырезали всем миром, просто объединившись! Сведения добытые ею, действительно потрясали. Первая мировая закончилась в его правление, причём мирный договор с Кумо, как и после Третьей мировой, был подписан только через шесть лет после завершения боёв. И тут, вот незадача, на него решили напасть члены команды Кингин, во главе с самими братьями Кингин. На него — и на второго Райкаге. Свидетелей не осталось в живых, поэтому считалось, что Второй просто убил часть врагов, после чего отступил к прикрывавшим его Хирузену и компании наследников кланов, а затем вернулся на поле боя (зачем-то) и погиб там. Карин сочла это глупостью. Во-первых, никаких доказательств того, что Второй погиб, не было — кроме призыва его из Чистого мира руками Орочимару, но это уже произошло позже. Во-вторых, Второй, главный идеолог возвеличивания Конохи, из-за которого, по факту, Мадара ушёл из деревни, ни за что бы не стал жертвовать собой ради младших товарищей. Его кровавая карьера ещё в клане, когда один из братьев был оставлен им умирать, «прикрывая» его от погони Учиха, говорила о многом. Так и здесь, скорее Тобирама бы обошёл «своих» сбоку, оставив их на растерзание, а сам смылся куда подальше. Но тут я уже сам вспомнил историю о Тобираме и его Эдо Тенсей. О том, как Хирузен и Компания побоялись его возрождать, наделять бессмертием, по факту, и сделали вид, будто он назначил Сарутоби преемником и все дела. После того, как я рассказал об этом жене, она задумчиво поугукала, а потом и вовсе ещё до зари выскользнула из дома в Архивы. Я и сам задумался, как может быть, чисто теоретически, Тобирама связан с планами Куро. Ведь как-то же он на ситуацию повлиял, верно? Не дал Тобираме возродиться — или, наоборот, подсказал ему секреты бессмертия. Но с какой стороны он подступился к нему? Или не он? Ведь Мадара был прекрасной пешкой, способной стать ферзём — но Куро никогда не гнушался манипулировать обеими линиями наследников. Ведь так?

***

День рождения Наруто, его шестнадцатилетие, мы отметили с размахом. Вообще, получилось так, что едва ли не все знакомые Наруто решили его поздравить, как-то выразить свою признательность, отблагодарить или просто потрепать за плечо. Поэтому он уже после полудня бегал ото всех по окраинным полигонам и стройплощадкам, а потом и вовсе пропал, когда зашёл в Ичираку с Конохамару. Как оказалось, его призвали на гору Мьёбоку, чтобы поздравить и что-то сообщить. Жизнь продолжалась, и вскоре нам стало известно о таинственных нападениях приспешников Орочимару, покинувших все его тюрьмы и убежища, а потом разбежавшихся по континенту, на наш Приморский гарнизон. Ашира спешно запрашивал подмогу, хотя бы кого-нибудь, потому что в столкновениях постоянно получали ранения его воины. Всё это мне рассказали уже в шатре, который сейчас имитировал собою Резиденцию, всё ещё возводившуюся мостостроителем Тазуной (что вообще было забавно) лично. Ну, он, конечно, делал это не один, но руководил строительством именно самостоятельно, не давая подойти к столь важному объекту никому из столичных архитекторов. — Так что, — Тсунаде сложила пальцы домиком, — Кьёджи, на это задание отправляешься ты. Ни у кого из нас не было более тесных контактов с Орочимару. Советники настаивают на твоей кандидатуре, и я склонна согласиться с ними. — Но, Тсунаде-сама, — я, в принципе, был не против, но сына и жену оставлять тут, в неизвестной опасности, не хотелось, — у меня же… — О них позаботятся, не волнуйся. С тобой отправятся Сай, Ямато, Наруто и Шикамару. Впятером. Идёт? — Варианта отказаться у меня всё равно нет, — я развёл руками. — Когда выступаем?