— А пока… поболтаем? — Даичи криво ухмыльнулся, сидя ко мне полубоком. Локтём левой руки он опёрся на столик, а правая рука могла даже сжимать кунай. Меня резко пробил холодный пот. — Что с тобой, Кьёджи?
— Это… неожиданно, Даичи. Мы не болтали с тобой вот так никогда, я и подумать не мог…
— Да, обстоятельства не складывались. Но я хочу с тобой поговорить уже давно. С момента, когда мы все увидели нечто странное в Рьюмьяку. С момента, когда по твоей наводке погиб Сай. С момента, когда ты оказался замешан в игре с внучкой Тсучикаге — и сделал вид, что ничего не произошло. Ты ничего не хочешь рассказать о своей игре, Кьёджи? Я не хотел сомневаться в тебе, читая отчёты Шикамару и Ямато о том, как мог погибнуть Торуне и как ты контактировал с Кабуто, верил тебе в момент, когда ты тренировался и планировал вместе со мной бок-о-бок, дружил с тобой эти годы. Но я явно чего-то не знаю. Так вот — ты ничего не хочешь мне рассказать?
Я нервно сглотнул. Было наивно полагать, что никто из моих товарищей не заметит «странностей». Это мощное додзюцу, Тенсейган, который я пробудил в связи со всеми событиями. Этот бой с Акацки. То, что я до последнего был уверен в личности «Саске» из Рьюмьяку — и обрек на смерть Сая, спасая настоящего Учиху. И тем более было наивно полагать, что вопросы не появятся у Даичи из клана Шимура, двоюродном внуке Данзо, всесильного главы Корня и опытнейшего интригана.
Оставалось понять, что я хочу ему — им — сказать. Времени на это, впрочем, не было.
— Кьёджи. С каждой секундой твоего молчания, моя вера в тебя рушится, — произнёс Даичи сквозь зубы, явно нервничая.
— Я… не знаю, как это рассказать, друг, — я потеребил очки с затемнёнными квадратными линзами. Они делали меня чем-то похожим на Энсуи, что было как нельзя кстати. — Это долгая история.
— Лучше рассказать её мне сейчас, чем оправдываться перед мозголомами в пыточной Корня, друг.
— Пожалуй, ты прав, — я помолчал и вздохнул, собираясь с мыслями. — Дело в том, что я и мой брат Тонери поменялись глазами. Когда случилось Нападение я обнаружил, что могу, с помощью чакры Биджу, использовать иную версию Бьякугана. Тенсейган. Часть его способностей мне известна, часть открыл Тонери, и ты видел их в бою.
— Тенсейган… глаз реинкарнации, — медленно произнёс Даичи. — Наследие Отсутсуки?
— Я и есть Отсутсуки. Любой Хьюга — Отсутсуки, — ответил я ему.
— И почему же ты не используешь его постоянно?
— Не могу. Мне нужна, — я посмотрел на потолок, обдумывая формулировку, — первородная чакра. Чакра Биджу. Чакра из древних времён. В Конохе это были эманации из чакры Кьюби, оставшиеся после боя Наруто и Акацки, в Рьюмьяку — источник Рьюмьяку.
— Поэтому ты собрал чакру Зетсу. Мне она оказалась чужеродна, — он даже немного скривился, вспоминая ощущения от поглощения техник Куро Зетсу.
— Мне тоже. Но мои глаза… эту чакру они очищают, что ли.
— То есть… я понял. Ответов всё ещё недостаточно, но я не уверен, что ты можешь их дать. Думаю, впрочем, что Наруто не очень бы обрадовался тому, что ты ничуть не меньше Акацки желаешь забрать его питомца.
Я подумал о другом. То, что произошло в Рьюмьяку, произошло по наитию, я никогда не применял фуиндзюцу такого масштаба. Будто бы это было интуитивно — но в итоге печать, которая сковала чакру источника Рьюмьяку оказалась каким-то каналом, который я мог контролировать, изымая чакру оттуда. Во всяком случае, после боя с Куро чакра восстановилась уже к вечеру — а к утру пропала из-за «дождя». И сейчас я чувствовал, будто бы могу применить Тенсейган в любой момент, но не доверял этому ощущению.
Как и пустоте, образовавшейся на месте ранее контролировавшегося желания добыть ещё чакры Шинджу.
— Пожалуй, — я грустно улыбнулся. — Я контролирую такие желания, если тебе интересно.
— Но это не меняет сути. Твой брат, с которым ты общаешься, не служит интересам Листа. Он служит собственным интересам. История с Луной, вся эта ерунда с Кабуто, даже его участие в бою против Куро. Как ты объяснишь это?
— После боя с Генсуи Амагири я был крайне истощён и быстро пленён освобождёнными мною из-под контроля старика иванин.
— Ты рассказывал это.
— Они не стали меня добивать и даже оставили в целости и сохранности, хотя я убил нескольких из них.
— Почему?
— Я не знаю, — мне оставалось лишь пожать плечами. — Я реально не знаю. Куротсучи сказала, что благодарна за информацию, когда я рассказал о наших догадках относительно членов Акацки. Они потеряли пятнадцать воинов, пытаясь достать Амагири, элитных ниндзя, наследников кланов, это сродни тому, что из нашего класса выжили лишь бы мы с тобой, Шино, Наруто и Сакура — и Сакура оставила и отпустила бы противника. Не знаю.
— И ничего, что бы помогло потом отслеживать тебя, они не оставили на тебе?
— В теле — точно нет, а рваную одежду при тебе сжёг мелкий Сарутоби.
Даичи задумчиво хмыкнул, а я почесал в очередной раз локоть. Он сосредоточил на нём взгляд.
— Ты часто делаешь это в последнее время. Всё в порядке?
— Будто бы укус какого-то насекомого, — признался я, проследив за взглядом.
Подняв глаза, я увидел отражение своей мысли в глазах Даичи.
— Пчелы, — одновременно произнесли мы.
— У того парня из свиты Куротсучи были пчёлы, да? — спросил он, пока я спешно пытался понять, что мне делать.
— Ты и сам знаешь ответ, — резко бросил я. — Думаешь, слежка?
— Ты и сам знаешь ответ, — зеркально сказал он. — Нам нельзя двигаться к Конохе, если за тобой следят. Чудо, если они ориентируются на твоё местоположение, а не на точки, где мы останавливались.
— Что мы будем делать?
— То же, что и до этого. Продолжай рассказывать. Мой купол отсекает возможность внешнего взаимодействия чакры, даже твой Бьякуган увидит снаружи лишь тёмную сферу. Пожалуйста, Кьёджи.
— Кхм… я знаю, не спрашивай, откуда, что Куро Зетсу — архитектор этой войны. Он преследует цель собрать всех Биджу в одном месте и уничтожить мир, восстановив Шинджу — и возродив свою прародительницу, Кагую.
— Мать Рикудо, о которой вымараны все истории? Демонизированный Джуби?
— Да. Он — её создание, её воля, сквозь века набиравшееся сил и средств для того, чтобы сконструировать такие условия. Акацки — закономерный результат. Я думаю, исходя из тех материалов, что нашла Карин, что он подкинул идею скрытых селений как объединений кланов Хашираме и Мадаре, а Тобирама её развил. В итоге сейчас эпоха, когда средний военный потенциал каждого селения максимален, такого не было никогда в прошлом.
— Это предмет отдельного разговора, думаю, Совету Селения будет интересно послушать твой доклад об этом, Кьёджи. Лучше вернись к своему брату.
— Мы знаем это оба, и я, и Тонери, что Зетсу — главная угроза. Но есть и другие угрозы
— Кабуто едва не возродил другого Отсутсуки, прибывшего гораздо позже Кагуи, — я некстати вспомнил, что Момошики и Киншики были не одни, а ещё с одним Отсутсуки, а Кагуя предала своего брата по словам Энмы. — Я смог этому помешать.
— Это случилось, когда Даруи атаковал Кабуто?
— Да, в тот день, незадолго до атаки.
Даичи побарабанил по столу, размышляя над моими словами.
— И что же, ты ставишь эти цели по спасению мира от абстрактной угрозы выше, чем цели Конохи?
— Почему ты ставишь этот вопрос в такой плоскости? — задал я встречный вопрос. — Я следую интересам своей родины, защищаю её и весь миропорядок, сражаясь с планами противника.
— Это сейчас так. Но вот мы одолели Куро, который скрылся куда-то. Что тебе помешает бросить селение и удалиться?
— Почему ты думаешь, что я так сделаю? Да и… Твой дед, — пришли мне в голову воспоминания, — отдельно отметил, что моя семья, пока я буду на миссии, будет гарантом моей лояльности.
Даичи отвёл взгляд и слегка покраснел.
— Прости, что я сомневаюсь в тебе, Кьёджи. Но я не могу не сомневаться. Наследники кланов Листа, близких к Хокаге, знают, что такое «матрица рисков». Её разработала покойная Кохару, и по ней угрозу лучше ликвидировать в зародыше…
— Клан Учиха, как я понимаю, тому подтверждение, — горько усмехнулся я.
Даичи слегка наклонил голову, ничего не ответив.
— И что же ты думаешь, я — такая угроза для Листа?
— Я знаю тебя много лет, Кьё. Я не думаю, что ты — угроза для Листа. Но я не могу — теперь не могу — не ставить свою веру в тебя под сомнение. Знай, что каждый твой поступок будет влиять на это, Кьёджи. И не только для меня.
Он явно убрал оружие в подсумок и отменил технику. Мгновение спустя, будто бы по его команде, к нам подошёл не очень уверенный в себе полноватый торговец, темнокожий и бородатый.
— Скажите, вы же ищите контракт, — спросил он со слегка нездешним говором. Мы кивнули. — Я нуждаюсь в охране ценного груза до границы со страной Огня. Сколько бы вы взяли?
— Почему только до границы?
— Там меня встретят мои партнёры, — ответил он. — Сколько вас? Пятеро есть?
Даичи кивнул. Это был идеальный для нас вариант… но он ничего не спросил ни о чём, что было очень странно.
— Десять тысяч рьё.
— По рукам, — улыбнулся торговец. — Завтра на рассвете у восточных ворот рынка.
***
Мы покинули чёрный рынок тем же путём, каким пришли, и отправились вглубь трущоб северного квартала. Мы с Даичи думали об одном и том же, и уже под слабым светом уличных фонарей я вычислил тех, кто за мной явно следил. Место укуса пчелы — это действительно было оно — я не решился вскрывать кунаем прямо на улице, однако и концентрации чакры оказалось достаточно, чтобы инородный гнойник вскрылся, отторгнутый плотью, а чакра, что зудела в нём, рассеялась в воздухе.
— Они явно меня потеряли, — шепнул я Даичи. Мы прятались на крыше какого-то барака, пока шпионы Ивагакуре, что пытались не упустить меня из виду, в паре кварталов осматривали тупичок, в котором я избавился от маячка, пока я осматривал их Бьякуганом. — Они держат связь по рациям.
— Это плохо. Жаль, что в том бою с Анрокузаном наши рации пришли в негодность. Я хотел бы связаться с парнями, предупредить их, чтобы они сменили место.
Даичи мыслил верно — если кто-то координирует их по рации, значит он может давать ориентиры на карте захламлённых трущоб — а «раскручивая» назад наш маршрут этот координатор мог выйти на наш постоялый дом.
— Будет совсем плохо, если Саске решит покрасоваться своим Шаринганом, если на нас нападут. Последний живой Учиха же. Официально.
— Да. Впрочем, идёт война, и если он поучаствует в разгроме шпионов Камня и Северного альянса здесь, то это лишь будет на пользу и ему, и нам.
Мы замолчали. Я продолжал отслеживать противника. Наконец, они — видимо, токубецу чунины, судя по объёмам чакры, изменили свои облики с помощью Хенге, — и, запрыгнув на крыши, двинулись прочь. Я сконцентрировался на осмотре всех кварталов вокруг нас, и заметил странное движение где-то на западе города. Там горели несколько домов.
— Пожар в западном районе. Уходим к парням?
— Да. Это нас не касается.
— Ищейки отправились именно туда.
— Сомневаюсь, что это Сарутоби и Учиха устроили пожар, — усмехнулся Даичи, намекая на основные боевые стили Саске и Конохамару.
***
Впрочем, позже я не был так уверен в их непричастности. Саске криво усмехался весь вечер, пока мы играли в шоги с Юрито в комнате, а плащ Конохамару явно был подпалён. Впрочем, мы не обсуждали эту тему, сосредоточившись на проработке боевых комбинаций.
Саске был универсальным бойцом-одиночкой, способным выдержать столкновение с практически любой конфигурацией противников слабее себя. Его катана, конечно, не была при нём, но, как и я, он предпочитал хоть какой-то клинок (плохенькую сталь, даже хуже купленного мною в перед боем с Зетсу здесь танто, видимо, едва подкованную катану павшего самурая) отсутствию холодного оружия. В связи с этим мы приняли решение встроить его на среднюю дистанцию в нашу формацию «С», чтобы он прикрывал нас своими шарами огня и, возможно, вступал в ближний бой с кендзюцу.
Шаринган и Чидори мы общим решением согласились стараться не светить.
Утром мы, едва перекусив, направились к месту встречи. Наш визави стоял там в сопровождении дурацкого вида мордоворота с множеством шрамов на лице и длинными светлыми волосами, убранными в хвост, в розовом пиджаке, который выглядел ужасно мокрым под утренним снегом. Впрочем, в толчее этого города были самые разные люди, и эта парочка была ничуть не страннее многих других.
— Мы прибыли, как и уговаривались.
Наш наниматель кивнул.
— Меня зовут Боку. Это Пику, мой компаньон, — мордоворот оскалился. Боку и Пику пошагали в сторону выхода из города, мы пристроились за ними. Наконец, в молчании — и одновременно в гомоне окружающей толпы — мы дошли до неприметного амбара в проулке. — Наш груз — вон та телега. Запомните сразу, шиноби, то, что внутри, нельзя повредить, иначе… на вас будут охотиться, — произнёс он угрожающим тоном, — сильные мира сего.
***
Телега оказалась гружёной каким-то не влагостойким грузом, так как сверху её покрывал брезент. И ценным, поскольку брезент, равно как и поддоны, были пропитаны каким-то экстрактом, экранировавшим внутренности от возможности воздействия чакрой.
Бьякуган работал импульсами, выбрасывая мизерные объёмы чакры и на основании реакции чакры на препятствия я получал сведения о мире вокруг, но вот этот материал полностью был синтетическим и полностью непроницаемым. Что вновь напомнило мне о том, как технологии могут навредить шиноби.
Мы проследовали более восьми часов под дождём, перемежавшимся снегом, по раскисшей дороге в сторону границы со страной Огня. Двойки мулов, запряжённых в каждую из двух телег, неспешно перемалывали своими копытами грязь, будто бы не обращая внимания на погоду, в то время как мы по двое посменно шли в хвосте и голове маленького каравана, быстро уставая от погоды и распутицы. Остальные в этот момент сидели на второй телеге, которой правил Пику, будто бы не обращающий внимание на погоду. Он явно был шиноби, судя по чакроисточнику, уровня чунина, а цвет чакры выдавал в нём пользователя Суитона, что было необычно для человека, явно двигающегося с запада. Боку же не был шиноби, зато имел нехарактерные для местных следы употребления наркотиков. Оставалось лишь догадываться, что объединяло этих двоих.
На ночь они тоже отказались останавливаться, поэтому ночью Конохамару и Юрито шли три часа в грязи и слякоти практически босыми ногами, пока, наконец, не показался мост.
— Я и не знал, что вы окажетесь столь бесполезными, — хмыкнул Боку. — Никто даже не попытался напасть. В пустыне хотя бы какие-то отребья для виду напали на наш конвой, а тут…
Пико поддержал своего компаньона гулким смехом, хлопнув его по плечу. Мне это не понравилось, и я активировал Бьякуган, однако, ничего подозрительного, кроме большого скопления людей на мосту, не увидел.
Боку театральным жестом вытащил из рукава кошель с монетами и бросил его нам.
— Не пересчитывайте, там ровно. Дальше мы сами, — сказал он, и запрыгнул на место возницы с недюжинной проворностью. Пику, вопреки ожиданиям, запрыгнул на его же — брезентованную — телегу, после чего Боку невесть откуда взявшимся кнутом хлестнул мулов.
— У меня плохое предчувствие, парни, — сказал я, — надо их остановить!
Парни переглянулись, но никто не сдвинулся с места. Я же сосредоточился на телеге, ускоряющейся к мосту.
— Ну же! Они не сбавляют скорость!
— Аматерасу, — тихо сказал Саске. Брезент загорелся чёрным пламенем.
Будто в каком-то фильме, таких, правда, в стране Огня не снимали, Пико, выхватив Боку с места возницы, выпрыгнул вправо, с моста вниз к реке, а мулы с горящей телегой продолжали бежать вперёд по камням.
И вдруг во вспышке чакры изнутри этого брезента всё взорвалось. Обломки моста полетели во все стороны, огромный огненный шар поднялся к предрассветному небу… Я сконцентрировал взгляд на том, что обломки телеги с пламенем Аматерасу на них разлетелись вокруг.
— Потуши пламя! — воскликнул я. Всё произошло за считанные минуты, и мы все бросились вперёд. Парни видели, как парочка террористов прыгнула в воду, не хуже меня, но только я видел, как Пико с Боку на плечах убегает по руслу на юг.
***
Поимка и допрос Боку — Пику совершил самоподрыв — заняла какие-то десяток минут. За это время Саске погасил всё пламя, Конохамару связался с патрулём Листа на таможне и объяснил ситуацию, а мы втроём провели экспресс-допрос ренегата.
— Вы не понимаете, — усмехался растерявший свой акцент наркоман Боку. — Я служу высшей цели. Ваше время прошло, ниндзя. Вас заменит прогресс, и вы ничего не можете с этим поделать. Мой наниматель… вы никогда не выйдете на него… он говорил, что вы ничего не сможете с этим сделать. И вы не смогли. А я подорвал ваш мост, ниндзя, и ваше достоинство запятнано навсегда. Прогресс не остановить!
Он повторял эти бессвязные фразы раз за разом, и Юрито, применив на нём Гендзюцу, с сожалением констатировал, что наш пленник в каком-то трансе.
Куда важнее было то, что на кошеле, что он нам кинул, располагался символ селения скрытого Звука. И у меня были очевидные подозрения, кто мог стоять за этим взрывом.
