Вы знаете...

       Тихонов всю ночь просидел в больнице, на уговоры медсестёр отправится домой отвечал только отказом. Иногда и вовсе делал вид, что их не слышит. Операция закончилась почти сутки назад, но его друг так и не приходил в сознание. Врачи на это лишь разводили руками.        Ближе к утру, когда солнце начало появляться из-за горизонта, Тихонов всё же решил отправится домой, к тому же необходимо было появиться на работе. Как добрался до дома, он совершенно не помнил, открыв дверь, прошёл в ванную комнату. Включив кран с холодной водой, он набрал воды в ладони и ополоснул лицо, но даже то, что он повторил это несколько раз, не помогло ему проснуться. Усталость буквально его подкосила, и будь у него возможность прилечь на тёплую и мягкую кровать, он бы неприменно «ушёл в спячку» дня на два.        К тому же нервная система давала о себе знать в связи с произошедшими событиями. Казалось, что вот-вот чердак его крыши поедет, весело помахав ручкой. Сильные антидепрессанты не помогали, наоборот, ухудшали положение. Появилась раздражительность, и как принято говорить в медицинских кругах: «неконтролируемая агрессия». От этого пострадал стакан с горячим чаем, пару кружек с водой, ваза и табуретка, которая перелетела с одного конца комнаты в другой, врезавшись в стену, развалилась на несколько частей.        В сознание Тихонова привёл звонок в дверь. Он на автомате добрался до входной двери, распахнув её, он даже не стал смотреть, кто там пришёл, и направился в комнату, бросив гостю что-то вроде того, чтобы тот захлопнул дверь. — Ты всегда так гостей встречаешь? — послышался за спиной мужской голос, от которого Тихонов подскочил на месте и вжался в стену от неожиданности. Только когда он увидел Данилова, он смог выдохнуть. Но у него так же появилось много вопросов. — Ты как здесь? — Я сбежал, мне надо где-то пожить первое время, пока всё не решится, — проговорил Степан. — Мне больше не к кому идти. — Проходи, — бросил Тихонов, не став больше задавать каких-либо вопросов. — Выпить хочешь? — Можно, — присев за стол, проговорил Данилов. — Ты мне можешь объяснить, что вообще происходит? — Не знаю, я уже день или два, не помню точно, не был на работе, — опустившись на стул, ответил эксперт. — Не могу находиться в конторе. Рита и Боря из-за меня погибли. — Что это значит? — отодвинув рюмку в сторону, поинтересовался Степан. — Ко мне месяц назад обратился один человек из УСБ, просил предоставить информацию на Селиванова. — Почему к тебе? Какую информацию? И причём здесь Рита? — принялся сыпать вопросами капитан. Он не сводил взгляд с Тихонова, который оперся локтями на колени и закрыл лицо ладонями. — Он сказал, что сам не сможет, мол, у него нет доступа к нужной информации, — продолжил рассказ Иван. — Сказал, что Селиванова подозревают в связи с преступной группировкой, которая из Чечни ввозит в Россию героин очень крупными партиями. Рассказывал что-то про вторую чеченскую, что всё началось оттуда. И проверяют всех, кто был там. — Я не могу понять, причём здесь Рита? — уже закричал Данилов. — Ему также необходима была информация о том, с кем Селиванов часто общается. Я и сказал, что с Власовой. К тому же я давно заметил, что у них очень тёплые отношения друг с другом. Он сказал, что просто поговорит с Власовой и всё. — Ты понимаешь, что ты сдал своих коллег, друзей! — закричал Данилов, подскочив с места, подбежал к Тихонов, схватив его за грудки, принялся трясти его. — Их убил ты, не я! Как ты мог?!        Иван ничего не ответил, лишь плакал и что-то невнятно бормотал. Поняв, что эксперт не в состоянии ответить на другие вопросы, Степан отпустил его. Сейчас необходимо было понять, кому была выгодна смерть Новикова и офицеров полиции, которые казалось бы вообще между собой никак не связаны. Но чтобы найти виновного в их смерти, необходимо иметь того, кто сможет работать в конторе — Тихонов, судя по внешнему виду, помощник был так себе. Вариантов было всего два: пытаться связаться с Холодовым или же всё-таки приводить Ивана в нормальное, рабочее состояние. Начать он решил с конца.        Холодный, точнее ледяной душ под который был посажен Тихонов, помог привести его в сознание. Накинув махровый халат на плечи эксперта, а на голову полотенце, Степан отвёл его в комнату. Сделав горячий чай, поставил кружку на журнальный столик. — Сейчас ты идёшь на работу, ведёшь себя как ни в чём не бывало! Ты меня понял? — спросил Данилов. — Ты должен узнать, есть ли что-то новое по делам. Про меня ты никому и ничего не должен говорить. — Я всё понял, — вытирая мокрые волосы полотенцем, кивнул головой парень.

***

       Селиванов прошёл в комнату, присев на край кровати, слегка коснулся пальцами плеча Власовой. Но, видимо, судмедэксперт не подумал о том, что капитан полиции он и в принудительном отпуске капитан полиции. Рита подскочила, сев на кровати, направила на Бориса пистолет, который совсем неожиданно появился у неё в руках. — Ты всегда с пистолетом спишь? — выпучив глаза, спросил Селиванов, при этом рефлекторно поднял обе руки вверх. — Нет, но сейчас, когда происходит вся эта ерунда, то мне спокойнее, когда он рядом, — проговорила Власова, подняв вверх пистолет, затем положила его на тумбочку. — Сколько сейчас времени? — Десять утра, — ответил Борис. — Предлагаю позавтракать и выйти хоть на чуть-чуть на улицу. Погода очень хорошая, можно прогуляться.        Двое позавтракали тем,  что приготовил Борис, затем оделись потеплее и отправились изучать местные «достопримечательности». Первым делом двое направились к речке, на которой Рита, когда была меленькой, проводила почти всё время. — Красиво здесь, — подойдя к краю берега, который возвышался над широкой и могучей рекой на добрые метров пятнадцать. Борис смотрел на противоположную сторону, но река настолько была широкой, что другой берег было практически не видно. Лишь размытые чёрные силуэты, которые были или людьми или бродячим скотом, которой пришёл к реке, чтобы напиться воды. — Я когда была маленькая любила здесь бывать летом, — проговорила Рита, но так и не подошла к Борису, оставаясь позади него на три-четыре шага. — Тут очень хороший пляж. А зимой ребята катались с вот этой горки, — девушка кивнула вперёд, в её взгляде читался какой-то страх. — Здесь? — переспросил Борис, ещё раз посмотрев вниз. Гора хоть и была не под уголком в девяносто градусов, но всё же градусов сорок пять было. Съезжать с такой горы было чистым самоубийством. — Ты хочешь сказать, что и ты каталась? — Ага, — обхватив себя руками, Маргарита поёжилась от дуновения ветра. — Только недолго. Я на этой горке сломала себе ключицу и ногу. Родители тогда так были напуган, что даже не ругали меня. — Сейчас ты боишься высоты, — констатировал мужчина, повернувшись к Маргарте лицом. — Понять это проще простого. Ты остановилась в трёх метрах от обрыва, и даже стараешься не смотреть туда. — Мы как-то с Даниловым были на выезде, я побежала за преступником и оказалась на крыше, — начала рассказывать Рита, смотря куда-то в сторону. — Когда я поняла, что я на крыше, а до земли сорок метров, меня охватила такая паника, что я оступилась и полетела вниз. Но судьба была на моей стороне, мне удалось схватить какую-то верёвку, а там уже Данилов прибежал и достал меня. С тех пор я панически боюсь высоты ещё больше. — Иди ко мне, — проговорил Борис, расставив руки в стороны. — Здесь ничего страшного, а тебе надо просто перебороть свой страх. — Нет! — резко ответила Власова, сделав пару шагов назад. — Даже не проси! — Я буду рядом, ничего не случится! — тихо проговорил Борис, протянув девушке руку. — Ну же!        Рита долго колебалась, победить свой страх было ещё страшнее. Перед глазами тут же всплывали моменты, когда она оказалась на крыше и только от одного взгляда вниз она потеряла равновесие. А ту боль, когда невозможно было дышать и пошевелить рукой, она помнит даже спустя много лет. — Я боюсь, — дрожащий голосом ответила она, понимая, что этот страх ей придётся пронести с собой через всю жизнь. — Возьми меня за руку.        Рита долго смотрела то на руку Бориса, то куда-то в сторону воды, ноги совершенно не слушались и стали ватными. Но где-то внутри голос говорил о том, что ей просто необходимо сделать этот шаг. Зажмурив глаза, она сделала несколько шагов в сторону Бориса, схватив его за руку. — Глаза-то открой, — улыбнулся мужчина, стоя рядом с Ритой, которая словно маленький ребёнок зажмурилась, и для пущей надёжности закрыла глаза рукой. — Не думала, что когда-нибудь я здесь буду стоять вновь. — Ты это сделала, посмотри вниз, — проговорил Борис, встав позади Маргариты, обняв её второй рукой за талию. — Если ты это сделаешь, ты победишь свой страх. Всё будет хорошо, я тебя держу.        С третьей попытки Рита всё-таки открыла глаза и посмотрела на волны, которые бились о берег, забирая с собой песчинки, унося их далеко в воду. — А раньше эта горка казалась такой большой. А, может, мы просто выросли сами.        Двое вернулись ближе к вечеру, растопив камин, достали бутылку вина и устроились на уютном и мягком диване, наблюдая за тем, как потрескивают поленья в огне. — Спасибо тебе, — коснувшись руки Бориса, проговорила Маргарита. — Ты мне очень помог.        Из камина падали яркие лучи, заливая комнату тусклым светом. Приятное потрескивание дров напоминало время, когда в студенческие годы все собирались  большой компанией молодёжи, рассаживались вокруг костра, ели жареное сало с хлебом, запивая всё это горячим и сладким чаем, приготовленным на костре. И обязательно был  человек, который играл на гитаре, хоть и знал он всего три-четыре аккорда и не попадал в ноты, когда затягивал очередную песню, все всё равно радостно ему подпевали, наслаждаясь таким прекрасным моментом. — Если ты посчитаешь это лишним, то просто скажи «нет», — сказала Маргарита, не сводя взгляд с губ Бориса. Медленно наклонившись, она коснулась его губ своими губами. Он ответил. Запустив руку ей в волосы, пододвинулся ближе к девушке, положив вторую руку ей на талию. Плед был отброшен в сторону, как и кофта девушки, следом полетела футболка.