***
- Где Сина?! – Петра вскочила с места и принялась ходить кругами. – Вы хоть понимаете, что она совершенно не приспособленный к жизни ребенок?! Самое дальнее, куда она ходила, это в магазин за хлебом, все, больше никуда!! Женщина упала на стул. По ее щекам текли слезы. Ее трясло, и ни что не могла успокоить женщину, которая только что узнала, что ее ребенок пропал. Ханджи и Леви старательно делали вид, что они здесь не причем, потому что действительно не ожидали такого всплеска эмоций. Леви, как только Петра умолкла, тихо встал, налил в чашку холодной воды и достал успокоительное, протягивая все это жене. Женщина тут же взяла таблетку и быстро запила ее. Она начала по не многу успокаивать, но крупная дрожь все еще сотрясала ее. - И куда вы только смотрели? Сина ведь совсем ребенок, с нее глаз нельзя сводить, а вы… Пол дня прошло, с ней все что угодно могло произойти уже! - Ну успокойся уже, - не выдержала Зое. – Не думаю я, что с ней что-то сосем уж криминальное произошло. Вернется она, не переживай. - Вы не понимаете. Сина не нормальный ребенок. Кроме того, по-человечески она говорить начала лишь недавно. Вы находитесь, черт знает где, и понятия не имеете, как девочка, что с ней! Приезжаете раз в полгода и довольно! - Ну, успокойся, найдется она, - Леви обнял жену за плечи. - Не исчезнет же она. Внезапно в дверь кто-то принялся усердно стучать. Казалось, что кто-то собрался выломать дверь. Ривай отпустил Петру и пошел открывать дверь. Стоило ему ее открыть, как в помещение забежал парень лет семнадцати. Его одежда была в пыли, сам юноша выглядел запыхавшимся и усталым. Складывалось впечатление, что она пробежал не один десяток километров. Темные волосы слиплись на висках от пота. В темно-зеленых глазах застыл ужас и непонимание. Будто он увидел что-то, что не должен был. Казалось, что еще чуть-чуть и мальчишка упадет в обморок от перегрузки сознания. Но он держался. Парень, чуть отдышавшись, подошел к Петре и скороговоркой произнес: - Сину продадут на аукционе сегодня в полночь. Петра подняла на парня глаза и замерла, не в силах вымолвить и слова. Ханджи замолкла, в немом ужасе глядя на того, кто принес столь плачевную новость. Казалось, что на секунду весь мир замер, ожидая, когда новость наконец дойдет до людей и их эмоции возьмут верх над разумом. Первым в себя пришел Леви. Он схватил парня за локоть и повел прочь из комнаты, в которой находилась женская шокированная часть военных. Да, и Ханджи, и Петра не редко теряли товарищей, но это происходило в пылу битвы, и смерть не была чем-то ненормальным в их образе жизни, но то, что произошло – совершенно иное дело. Здесь шла война между людьми – работорговцами и честными жителями стен. Теперь же в эту борьбу были втянуты члены из разведывательного отряда.***
Сина сидела в маленьком помещении и играла с веревочкой. Она болтала ногами и мурлыкала себе под нос песенку, которую часто слышала от старушки, жившей напротив. Каморка, в которой находилась девочка, была уставлена коробками с бумагой. Их было очень много. Они стояли и на маленьком деревянном столе, и на прикроватной тумбочке и под кроватью. Все эти коробки были покрыты толстым слоем пыли. Стоило лишь провести рукой по коробке, как тут же был обеспечен маленький ураган , из-за которого ужасно хотелось чихать. Подоконник тоже был заставлен коробками, при чем до такой степени, что солнечный свет едва проникал в маленькую комнатушку. Из-за этого было довольно сложно отличить день от ночи. Особо впечатлительным людям показалось бы, что они попали в какой-то фильм ужасов и теперь должны проходить хоррор в реальной жизни времени. Но увы, такое мнение было ошибочным. Сина подняла голову на вошедшего и радостно улыбнулась, признав в нем парня, который привел ее в столь мрачное место. Это был юноша лет девятнадцати с белыми волосами, большими ясными голубыми глазами того самого оттенка, которого бывают только самые чистые источники на планете. Стройное телосложение заставляло девушек ахать и охать – на столько был прекрасен юноша. В его движениях была кошачья грация и самоуверенность льва – еще совсем молодого, не познавшего всей горечи людской жизни. Синие глаза смотрели несколько зловеще и угрожающе, но это мог заметить лишь тот, кто пристально бы наблюдал за юношей в течении нескольких часов. Однако, Сне было не обязательно проводить столь детальное изучение – она уже поняла, что с парнем что-то не так. За ним шел человек в черном балахоне. Его лицо было скрыто капюшоном, поэтому невозможно было сказать кто именно предстал перед девочкой. Фигура в плаще был чуть высшее юноши и выглядела зловеще. Она чем-то напоминала тень. Сина сверлила фигуру взглядом и ни как не могла оторваться. Темные глаза искали хоть какой-нибудь намек на то, чтобы понять, кто перед ней стоит, и что он собирается делать. Юноша и тень простояли несколько минут, в темени которой девочке показалось, что ее успели разобрать, собрать и еще и освежевать. Почему-то именно эта ассоциация всплыла в сознании девочки. Переглянувшись, юноша и тень вышли в коридор. Сина вновь осталась в помещении одна. Ей было тревожно, но в тоже время спокойно. Этот контраст был настолько непривычным и неправильным, что рыжая предпочла не разбираться в своем тонком мире эмоций и чувств, оставив все на самотек.***
Парень, что привел ее сюда, внушал доверие. Его звали Эван. Потерявшись на площади, Сина стала около одной из сотен палаток и стала ждать, когда в толпе промелькнет чье-то знакомое лицо. Это было глупо, но другого выхода из ситуации девочка не видела – самостоятельно добраться до дому она не могла. Тогда-то к ней и подошел Эван. Парень бесцеремонно подошел к ней спросил: - Что столь очаровательное создание делает на площади одна? Сина в первый момент испугалась, но через мгновение уже оправилась и ответила: - Я потерялась. Ищу родных. - Понятно, - кивнул Эван и протянул свою тонкую руку. – Меня зовут Эван. А тебя? Темноглазая неуверенно протянула руку и ответила на рукопожатие. - Сина, - и вспомнив о правилах приличия, тут же добавила. – Радо познакомится. Парень хмыкнул. На этом разговор окончился. Они стояли около палатки и вглядывались в толпу. Однако через несколько минут Аккерман заметила, Эван косит глаза и старается незаметно ее разглядывать. Это показалось забавным, поэтому Сина хихикнула, из-за чего получила непонимающий взгляд. Девочка резко повернула голову и встретилась глазами с непонимающим взглядом блондина. Тот смутился и немного покраснел, будто его застукали за чем-то неправильным. - Зачем ты так смотришь? – на прямую спросила Сина, чуть наклонив голову в бок. - Я…я…, - Эван замялся, не зная, как ответить, но вдруг резко сменил тему разговора. – Ни как я не смотрю. О, там сладости продают, хочешь? Сина кивнула и радостно улыбнулась – сладкое девочка любила. Парень взял рыжую за руку и повел сквозь толпу к приглянувшейся лавочке. Они пробрались довольно быстро. Людей оказалось не настолько много, как казалось со стороны. Эван двигался очень ловко и аккуратно. Он ни кого не задел и ни кому не отдавил ногу. Сина передвигалась не столь умело, но и неуклюжей назвать ее было нельзя. Глядя в спину Эвана, Сина сильно сжимала руку блондина, боясь потерять его в толпе. Этот человек не вызывал опасений и располагал к себе. Именно поэтому девочка так безоглядно доверилась ему. Оказавшись около ларька, парень предоставил девочке полную свободу. Рыжая засмущалась, но от привилегии не отказалась. Выбрав несколько сладостей, Сина неуверенно взглянула на Эвана. Парень лишь мягко улыбнулся и достал из кармана штанов деньги. Оплатив, он отвел рыжую подальше от толпы в тихий переулок, чтобы насытиться компанией прелестного существа в менее людном месте. - Ты не из местных? – через некоторое время спросил Эван, кидая мягкие взгляды на девочку, поедающую сладости. Рыжая кивнула и протянула одну конфету парню. Эван принял и неспеша развернув бумагу, отправил ее в рот, хищно улыбнувшись. Сине показалось это забавным, и она хихикнула, прикрыв лицо ладонью. Блондин чуть смутился, но через мгновение принялся щекотать девочку, желая отыграться за столь несвоевременный смех. В первый момент темноглазая испугалась, но через мгновение игриво отпрыгнула и выставила руки вперед, как бы защищаясь. Парень с веселой ухмылкой ловко зашел за спину Сины и обнял девочку за талию, зарывшись носом в рыжие волосы. Девочка подняла голову, встречаясь с Эваном взглядом, и улыбнулась нежной улыбкой, той самой, которую обычно дарят хорошим друзьям, с которым проводят все самое счастливое время. Долго быть в объятиях Сина не хотела, поэтому через несколько минут начала выворачиваться, стремясь оказаться вне загребущих ручонок Эвана. Парень долго не сопротивлялся, и вскоре девочка оказалась на воле. Она счастливо улыбалась и закрутилась на месте, растопырив ручонки в разные стороны. Блондин невольно улыбнулся от этой картины – на это маленькое бесподобное существо можно было смотреть вечность. Что-то неосязаемое отличало ее от других людей. Будто в глубине темных глаз была какая-то тайна, которую знала лишь эта девочка. Искренняя улыбка, добрые глаза, чуть загорелая кожа. Все в ней говорило о том, что она пришла не из этого мира. Даже манера речи выдавала ее с головой. И цвет волос. Рыжеволосых людей встретить было большой удачей, особенно тех, чьи волосы напоминали лучи заходящего солнца. Именно такими волосами и обладала Сина. Они развивалась за ее спиной, и казалось, что девочка одним своим присутствием освещает эту, неприглядную на первый взгляд, улочку. Эван невольно залюбовался этой картиной. Но ни что не вечно под луной, поэтому через короткое время Сина остановилась, и чудесный момент волшебство был кончен – девочка вновь превратилась в обычного подростка с очень хрупким телосложением. Парень помотал головой, отгоняя от себя видение и протянув руку, предложил: - Ты не против, если мы зайдем кое куда?***
Таким образом Сина оказалась в этом странном помещении. Перед тем как отойти по каким-то неотложным делам, Эван дал ей веревочку для плетения и попросил подождать. Сина доверчиво кивала и не подозревала ни о чем плохом. Конечно, ей показалось странным, что ее завели в столь темное место, но мало ли где могу жить люди? Плести из веревочки узелки Сина научилась у Петры. Ей нравилось это спокойное и неторопливое занятие, поэтому она тут же отключилась от реальности. После того, как тень и Эван ушли, Сина пожала плечами и вернулась к прерванному занятию. Девочка понимала, что ничего не знает об этом парне и не стоило ему так сразу доверять, но встать и уйти она не могла – рыжая была в совершенно неизвестной местности и высока вероятность, что ее могут убить или увести в еще худшее место, чем она оказалась. Поэтому малышка просто занималась тем, чем занималась до этого. Через несколько минут Эван вернулся, но уже один. Сина встала и вопросительно уставилась, требуя взглядом объяснений, где парень пропадал. Блондин вздохнул и подойдя к девочке, мягко ее обнял и сказал: - Нам надо пройти кое-куда. Ничего плохого не произойдет. Только не переживай, хорошо? - Я найду своих родителей? – тихо спросила Сина, начиная нервничать. - Конечно, - Эван отстранился от девочки и помял своими руками ее щеки. – Конечно ты вернешься к своим родителям. С этими словами Эван вывел Сину из помещения и повял куда-то вниз. Оказавшись на первом этаже, блондин завел девочку в первую же дверь. Это оказался кабинет. Массивный стол был завален бумагами. На нем стояла красивая чернильница черного цвета, очень массивная и стоящая целое состояние. Так же в комнате находился камин, в котором зачем-то полыхали дрова, из-за чего в комнате почти не было кислорода. Было очень жарко – хотелось снять с себя кожу. В шкафах, что стояли около входа в помещение, стояла фарфоровая посуда и книги. Это были различные справочники. Сина это поняла по одному беглому взгляду. На стее висело какая-то сюрреалистичная картина неизвестного автора. Она была темной. Из-за этого создавалось впечатление, что в комнате было еще темнее, чем было на самом деле. Через большое окно проникали тусклые лучи солнца – прошло долгое время, на улице уже был вечер. Сина поежилась – ее наверно уже обыскались. Стоило поскорее вырваться отсюда. За столом сидел широкоплечий мужчина. Ему можно было дать на первый взгляд лет сорок. Лицо, с грубыми чертами лица и маленькими зелеными глазами. Человек был упитанным, но не на столько, чтобы вызывать к себе отвращение. Дорогая черная одежда облегала его жирное тело, создавая впечатление, что перед вами пиявка, вырвавшаяся на вершину пищевой цепи не понятным для окружающих образом. Как только парень и девочка зашли в кабинет, мужчина поднял голову и окинул пару пронзительным взглядом. Остановившись ненадолго на Сине, пиявка усмехнулся и предвкушающее улыбнулся, едва не потирая ладони от самодовольства. - Ты хорошо постарался, Эван, - мужчина одобрительно кивнул юноше. – Ты получишь свою награду позже. А теперь отведи ее к остальным. Пусть подготовят, она будет самым последним сегодняшним товаром. - Да, босс, - спокойно ответил парень и схватив девочку за локоть, поспешил вывести ее из кабинета.***
Весь вечер прошел для Сины скомкано и очень быстро. Купивший ее человек оставил девочку одну в комнате. Малышка лежала на кровати и сжимала в тонких ручонках одеяло. Оказавшись на дне общества, Сина пережила весь ужас, какой только мог пережить человек, способный чувствовать чужую боль. Свернувшись в клубок, Сина вспоминала, что видела и слышала. Она пыталась сбежать от этого, но понимала, что не сбежать. Это уже не уйдет из ее души. Эван привел Сину в подвальное помещение. Там было много девушек, закованных в цепи. Все они были одеты в откровенные наряды. Почти у всех был заплаканные глаза. Но что-то со всеми ними было не так – они как будто были ни здесь. На их лицах были странные блаженные улыбки, глаза нездорово блестели. Волосы у всех блестели. Все девушки были от семнадцати лет до тридцати. Сина почувствовала себя не в своей тарелке – хотелось сбежать. Одна из девушек, в таком же состоянии, что и ее сестры по несчастью, встала и попыталась выйти из помещения. Охранник, что стоял у входа тут же ударил ее и грязно выругался. Его напарник схватил юную особу за горло и отшвырнул к стене. Та вскрикнула и свернулась в клубочек. Тот, что швырнул девушку, начал подходить к ней, но был остановлен Эваном. - Не порть товар, между прочем, это за продажу их тел мы платим вам столь внушительные суммы. Охранник что-то фыркнул, но вернулся на свое место. Эван провел Сину дальше. Они покинули помещение с девушками и оказались в уютной комнате. В ней находились женщины, отвечающие за внешний вид товара. В комнате было все необходимое – ванная, расчески, наряды, лаки, все возможные пилочки и прочее, что девушки используют для того, чтобы выглядеть лучше, чем они есть на самом деле. Оставив Сину на попечение этих дам же, Эван поспешил удалиться. Девочку тут же раздели и повели в ванную, где ее долгое время старательно отмывали. Во время этого прочеса Сина уснула – в воду явно было что-то добавлено. Очнулась девочка уже только на сцене. Кто-то называл круглые суммы, где-то далеко слышался удар какого-то молотка. Свет ослеплял рыжую. Ее волосы был распущены и водопадами падали с ее плеч. Девочка была в короткой юбке и бюстгальтере. Сама девочка стояла на коленях. Она не чувствовала ничего. В голове всплывали моменты, которые она увидела во время забытья перед тем, как попала на сцену. Кровь, чей-то крик… Красивая черноволосая девушка лет двадцати с перерезанным горлом… От этого тошнило. Не смотря на то, что Сина воспринимала смерть на много спокойней, чем обычный человек, от этой картины ей становилось дурно. И выражение лица охранника. Презрение, злая усмешка и злые глаза. В руках нож. На нем кровь, плавно скатывающаяся по лезвию на пол. Это девушка пыталась сбежать. Но получила лишь нож в горло. Сину передернуло. Все воспоминания были мутными, но эти отпечатались в памяти так, будто их выжгли каленым железом. Голова разламывалась, хотелось сбежать. Но тело не слушалось. Люди. В смерти виноваты люди. Девочка из-за стен впервые с этим столкнулась – она не знал, что можно умереть от руки человека.***
На следующее утро после того, как Сину выкупили, в комнату, куда поместили девочку, вошел мужчина в черном балахоне. На его шее был крест. Служитель церкви остановился у изголовья кровати. Взглянув на мирно спящую девочку, священник осторожно сел на край постели и провел кончиком пальца по нежной щеке рыжеволосой. Девочка все еще была в одежде, что на нее надели работорговцы. Священнослужитель поморщился. Только вчера они вырвали святое дитя из порочных лап, и вот уже сегодня оно в их обители – нежное, непорочное, справедливое. А ведь каких-нибудь девять лет назад это дитя было врагом божьим. Что только не происходит в мире, и как только не меняется религия в угоду общества. Священник грустно улыбнулся. Ведь именно он девять лет назад был тем, кто убил это создание – сбросил со стены. Он жалел о том, что сотворил. И искренне надеялся, что девочка выжила, хоть и понимала, что это невозможно. Но оказалось, что его молитвы были услышаны, и девочка выжила – и теперь она здесь, в стенах церкви. Его маленькое божество. Ресницы дрогнули и карие глаза открылись. Сина заворочалась и мутным взглядом уставилась на священника. Тот выжидающе уставился на малышку, ожидая ее реакции. Рыжая смотрела на мужчину и не могла вспомнить, кто он и почему сидит на ее кровати. Девочка выжидающе смотрела на человека, ожидая, когда он скажет, что и как произошло. Поняв это, мужчина тихо сказал: - Сина, как ты себя чувствуешь? - Странно, - после недолгой паузы ответила девочка. – Откуда вам известно мое имя? - Я многое о тебе знаю. Наверно ты меня уже и не помнишь, мы первый раз встретились девять лет назад, при том в не самых благоприятных условиях. Поэтому нет ничего страшного. Если ты меня не помнишь. Сина опустила голову и спрятала глаза под упавшими прядями волос. - Я почти ничего не помню из того, что со мной было до восьми лет. - Вот как…, - священник поднялся с кровати и облегченно вздохнул. – Переоденься, пожалуйста, и выходи. Я буду ждать за дверью. Одежда в шкафу. С этими словами мужчина вышел. Сина некоторое время полежала в кровати, но все равно встала. Девочка была боса. Ноги сразу же утонули в мягкий белый ковер. Сина прошла к шкафу и достала первое попавшееся одеяние. Это было черное платье чуть ниже колен с белым круглым воротничком. Стянув с себя вульгарную одежду и с некоторым омерзением откинув ее подальше, Сина поспешила переодеться. Платье оказалось в пору. Чуть покрутившись, рыжая с изумлением обнаружила, что юкка крутиться как карусель. Она высоко поднималась, и создавалось впечатление, что Сина была ярким девственным цветком, который защищала от всего мира это темная преграда. Девочка почувствовала облегчение. Покончив с переодеванием, Сина осторожно открыла дверь – там ее ждали. Священник невольно улыбнулся, увидев девочку в том самом одеянии, в котором он и рассчитывал ее увидеть. Девочка и мужчина спустились по лестнице. Они оказались в круглой зале, где велось служение. Монахи пели молитвы, стоя на коленях и простирая руки к небесам. Сина с восторгом смотрела на эту картину. Помещение было невероятно светлым. Все пропитано святым духом, спокойствием и уверенностью в собственные силы. Сине захотелось подойти к служителям, встать рядом с ними на колени и так же поднять руки к небу, творя молитву. Священник положил руку на плечо девочки и чуть сжал, будто предостерегая. Сина положила свою ладошку на руку священника и чуть сжала. Ей было невероятно хорошо – почти так же, как в то время, когда она находилась за стенами. Свободная от всех норм, непорочна телом и душою. Молитва кончилась. Служители поднялись на ноги и, свершив обряд, стали расходиться. Все шли в одном направлении. В том, откуда доносился запах свежее сваренной каши. Сина невольно потянула носом – она ничего не ела почти сутки. - Пора на завтрак, богиня, - тихо сказал священник, отпустив детское плечико, и беря за руку. - Богиня? – переспросила Сина, подняв голову. – Почему? - Ты ведь вернулась из-за стен, верно? – священник не оборачивался и смотрел только вперед. - Откуда? – Сина едва не остановилась, но ее держали очень крепко – пришлось идти, иначе б она упала на каменный пол. - Я сам отправил тебя туда. Как я могу не узнать ту, которую мы все так долго ждали? Сина хотела продолжить расспрос, но священник вошел в столовую, где было много людей, медленно принимавших пищу. У Сины слюнки потекли от запаха. Захотелось поскорее набить желудок. Все остальные странности отошли на второй план для маленькой девочки. Они подошли к пункту выдачи порций. Монашка, что раздавала, приветливо улыбнулась. - Здравствуй, Петр, - она протянула ему тарелку. – Да благословит вас богиня. - До благословит вас, - вторил священник. Заметив девочку, монашка протянула и ей порцию. - Вкусите нашу пища, богиня, - сложив руки и поклонившись, сказала монашка. Сина испугалась и растерялась. Она ни как не ожидала такого к себе обращения. Этот трепет во взгляде, благоговение и слепая вера. Все это неясным образом начало давить на Сину. Обернувшись, рыжая заметила, что ее спину сверлят взгляды монахов. Они как будто чего-то ждут от нее. Петр схватил девочку за плечо и поспешил увести в дальний конец трапезной. Там девочку скрыл полумрак. Сина опустила глаза. Эта ситуация начала сильно давить на малышку. Ее психика была не готова к такому повороту событий. Да что уж тут скрывать, рыжая вообще ни к чему не была готова. Возмущение и непонимание грозило вырваться в любую секунду истерикой но… Она не могла себе позволить эту слабость. Не могла дать понять этим людям, что сломалась. Это было не из-за гордости или тщеславия. Это было просто потому что по-другому девочка не могла .Даже не понимая всей ситуации, Сина оставалась Богиней. После трапезы ее повели на службу. Монахи вновь пели свои молитвы, обращенные к богине. Но теперь их богиня стояла рядом с ними и внимала каждому слову. Не смотря на то, что Сина не способна была понять того, что они пели, она чувствовала, то это очень важно, и что от этого нельзя отворачиваться. Что-то, что дарит смысл к существованию и что-то, что творит само существование. Весь день прошел в молитвах. Был лишь краткий перерыв на обед. За все это время Сина настолько вымоталась, что готова была просто упасть и не вставать больше ближайшие несколько часов. Она весь день простояла рядом с Петром. Ей нельзя было даже присесть. Богослужение закончилось в девять часов вечера. Все разошлись. У алтаря остались лишь девочка и священник. Как только в помещении не осталось и одной живой души, Петр тихо приказал. - Сотвори молитву на сон грядущий, - с этими словами он развернулся и приоткрыл дверь, собираясь оставить девочку наедине с собой. - Но я не знаю молитв, - обернулась Сина. - Это не важно. Твоя молитва идет не отсюда, - Петр указал на голову. - А от сюда, - указал на сердце. – Не важно. Что ты говоришь, главное – верь. С этими словами он покинул помещение. Сина замерла на месте. Она не знала, как поступить. Был соблазн просто выйти следом, но рыжая знала – это не правильно. Из маленького окна, под самым потолком, лился приглушенный солнечный свет, которого с каждой минутой становилось все меньше и меньше. Подняв голову, Сина невольно залюбовалась. Простояв несколько минут, девочка опустилась на колени и опустила голову. Она не молилась. Она просто перебирала в голове все, что случилось. Ее любовь, которая почти не обращает на нее внимания, но любит в ответ. Родители, не чающие в ней души. Соседский парень, пытающийся ухаживать на ней. Старушка, что спешила выдать ее замуж. И Север, что опекал ее до двенадцати лет как старший брат или отец. Все встало перед мысленным взором и закрутилось в карусель. Работорговцы. Эван. Девушка с перерезанным горлом. Избиение невинных и оскорбленных. Беззащитных. Церковь. Сина тяжело дышала. Ей было больно. Самое сердце сжимала когтистая лапа принадлежащая отчаянью. Непонимание. Сина вынырнула из этого источника очень не скоро. Она не могла сказать. Сколько времени просидела так на коленях с закрытыми глазами и сжатыми в кулаки руками. В себя девочка пришла благодаря боли – она так сильно сжимала руки, что проткнула ногтями ладони. По ним стекали тоненькие ручейки крови. Глубоко вздохнув, Сина поднялась на ноги и чуть не упала – она слишком долго сидела в одной позе. Ноги занемели и отказывались слушаться. Рыжая доползла до стены и по ней стала добираться до двери. Это было очень сложно из-за того, что за время, которое Сина пробыла в неком трансе, солнце окончательно скрылось и в помещении воцарился кромешный мрак. Единственным освещением была лишь тонкая полоска под дверью, к которой и держала путь Сина. Дойдя, она уже хотела дернуть за ручку, как услышала тихий разговор. - Жертвоприношение состоится завтра в три часа. Девочка – последнее дитя. Это необходимо ради сохранения этого мира. Вы и сами это прекрасно знаете. Она больше не выживет. Грех есть грех. Богиня пришла из-за стен и подарит нам счастливую жизнь только ценой своей жизни. Мы не можем пренебрегать таким шансом. - Я понимаю, - ответил Петр. – Но позвольте ей это время прожить в блаженстве и под моим покровительством. Ведь это я виновен в жизни этого ребенка. Я сожалею о том, что произошло девять лет назад и теперь понимаю. Я свершил величайший грех, отдав в рики смерти невинного ребенка. - Этот ребенок был грехом! - Невинным грехом. Говорившие замолчали на мгновение. - Будь по-вашему, Петр, - послышались удаляющиеся шаги. Убедившись, что в коридоре ни кого кроме ее священника нет, Сина приоткрыла дверь и тихо вышла. Священник стоял спиной к девочке. Дверь хлопнула в последнее мгновение, и Сина испуганно вздрогнула – она не хотела привлекать внимание. Петр обернулся и как-то облегченно выдохнул, будто ожидал увидеть вместо ребенка какое-то чудовище. Подойдя к малышке, он тихо сказал: - Пора ложиться.***
Сина не могла заснуть. Долгая молитва вытянула из девочки все силы. Но, не смотря на это, она все еще не могла заснуть. Это повисшее состояние бесило. Сина ворочалась, пытаясь найти место по укромней, но все равно. Заснуть ей так и не удавалось. Темные глаза невидяще смотрели в потолок. Ужас, что ее преследовал весь день, начал отступать. Темнота даровала спокойствие. Так всегда было - вне стен самым безопасным временем суток была ночь. Поэтому, скорее по привычке, нежели из-за действительного спокойствия обстановки, Сина начала расслабляться. Стоило ей вспомнить о прошлой жизни до попадания к людям, как на устах появилась нежная улыбка. - Папа, мама, - шепотом произнесла девочка. – Со мной все хорошо. Надеюсь, что с вами тоже. Я завтра умру, это так странно. Я до сих пор не знаю многое из того, что понимает обычный человек. Мне до безумия хочется жить. Знаете, мне иногда кажется, что та жизнь, которой я жила за стенами – это что-то настолько далекое и не имеющее ко мне отношения, что я начинаю верить, что я выросла за стенами и всегда была рядом с вами. Мне так хочется, чтобы это было правдой. Но я вас больше не увижу. Я скучаю по вам. Я хочу, чтобы мама обняла меня и сказала, что все хорошо и завтра будет новый день, и мне надо спать, чтобы были силы на следующий невероятно долгий и тяжелый день. А еще хочу, чтобы пришел папа и потрепал по голове. Сина замолчала. Звук собственного голоса успокаивал. Девочка невольно улыбнулась. Грустная улыбка на лице выглядела божественно прекрасно. Любая девушка бы позавидовала ей. Теплые глаза смотрели грустно. Но в тоже время в них не отражалось ни желание жизни, ни других эмоций, что так свойственны людям. В прочем, Сина и не была человеком. - Пс, - послышалось из-за окна. – Пс. Кто-то кинул камень в окно. Рыжая встала с кровати и поспешила открыть окно. Около него, на крыше, сидели Микаса и Эрен. Сина на мгновение замерла, не веря своим глазам. Друзья облегченно выдохнул и, не дожидаясь приглашения, залезли в комнату. Микаса огляделась и изумленно протянула: - А тут не так уж и плохо, как можно было подымать. - Да уж, церковники не поскупились, - хмыкнул Эрен, протягивая руку к макушке девочки и поглаживая. - Ну как ты, рыжее создание? Как только юноша оказался в поле досягаемости Сины, она тут же обняла его и уткнулась личиком в грудь. Как только родной человек оказался рядом, девочка почувствовала себя впервые за все время спокойно и умиротворенно. В груди разросся цветок благодарности к судьбе и страха, что это всего лишь сон, который разрушится с первым лучом солнца. Но теплое тело, что обнимало ее, подтверждало реальность происходящего. Девочка жмурилась от переполняющих эмоций и не могла заставить себя отлепится от близкого человека. Она ведь думала, что больше никогда не увидит ни его, ни кого либо другого из свое семьи. Объятья продлились еще несколько минут, и, к огромному недовольству Сины, закончились. Эрен отстранил от себя девчушку и напоследок еще раз потрепал по волосам. - Нам надо кое-что сделать и мы пойдем домой, - прерывая идеалистическую сцену, сказала Микаса, подходя к ним и чуть приобнимая девочку. - Ты же не хочешь здесь оставаться? - Конечно, нет, - тут же замотала головой девочка, понимая, что это лишь риторический вопрос, но отвечать на него оказалось до невозможности приятно. Микаса мягко улыбнулась и перевела чуть напряженный взгляд на Эрена. Парень кивнул. Они подошли к окну и на время скрылись за пределами комнаты. В какой-то момент Сина испугалась, что друзья ей привиделись из-за того, что ей очень захотелось, чтобы они оказались здесь. Этот страх был очень сильным. Сина забилась в угол и прятала голову в коленях, пытаясь унять нервную дрожь. Но через мгновение она услышала шорохи около кровати. Микаса и Эрен что-то укладывали на кровать. Сина медленно, как под гипнозом, поднялась на ноги и подошла к ним. Заглянув за бортик кровати, она увидела обезображенное тело. Оно было настолько оскверненно, что невозможно было сказать, человек ли это вообще или же туша животного, которое обрядили в человеческую одежду. И то, одеждой это назвать было очень сложно - лохмотья. Лицо было покрыто волдырями, волосы частично выдраны, частично спутаны до безобразия. На них была давно запекшаяся кровь, что делала образ девушки еще плачевней, чем был на самом деле. То, что это девушка, Сина поняла только тогда, когда обратила внимание на одежду - если приглядеться, то можно было понять, что раньше это существо было облачено в темно-синее закрытое платье. Нос вырезан, губы превратились в кровавую кашу. Грудь была проколота несколько раз. Живот разрезан, из него грозили вывалиться внутренние органы. Ноги и руки были, наверно, самыми сохранившимися частями тела. Сина не испытывала ни отвращения, ни трепета, ни даже страха. Девочка не теряла сознания при виде крови и уж тем более ей были не чужды такие сцены - нередко за стенами девушка питалась сырым мясом травоядных животных, которое недоедали хищники, и те оставались в, пожалуй, в более худшем состоянии, чем это тело. Сину поразило другое - этот человек погиб от руки человека просто так. Ведь эта девушка, что теперь лежит в кровати, окровавлена и беспомощная, тоже имела свою жизнь, свои мечты, желания, цели. И вот теперь она хладный труп, что больше не имеет ничего из того, что когда-то принадлежало ему по праву. Ей претила одна только мысль о том, что насильственная смерть произошла из-за нее. То, что это юное создание было убито из-за нее, девочка не сомневалась. Труп был зачем-то нужен, но для чего... Сину начало тошнить от таких мыслей. Она отвернулась, стараясь не глядеть на Эрена и Микасу, что уже заканчивали все необходимое. Инсценирование смерти - дело хитрое и требует огромной отдачи. Закончив, Эрен подошел к Сине и осторожно тронул за плечо. Рыжая вздрогнула и подняла голову, вопросительно глядя. - Пора уходить, - ответил он. Сина молча кивнула. Парень подхватил ее на руки и перелез через подоконник на крышу. Микаса молчаливой тенью следовала за ними. Сина невольно сжалась. Мрак ночи поглотил их, скрывая от ненужных взглядов, но он не поглотил сомниний и страхов, что закрались в детскую душу.***
- Ну как ты? – тихо спросила Ханджи, зайдя в комнату. Сина приподняла голову и помахала рукой из стороны в сторону – ни как. После того, как ее спасли из церкви, Сина вновь перестала говорить. Эрен и Микаса вернули девочку в замок разведывательного отряда, чтобы ей в случае необходимости была тут же предоставлена помощь. Сина же, оказавшись в знакомых стенах, резко пришла в себя и начала вырываться из рук Эрене, несшего до того момента бессознательно тело девчонки. Она не кричала и ничего не требовала. Малышка лишь вырывалась и пыталась убежать куда-то очень далеко. Лицо побледнело и казалось, что она вот-вот заплачет. Состояние сильно походило на то, что происходило с рыжей тогда, когда ей ограничили личное пространство в целях ее же защиты. Однако в этот раз все не зашло на столько далеко, как прошлый раз. Все благодаря Ханджи, которая вколола девочке огромную дозу снотворного, как только поняла, в чем дело. Сина проспала несколько дней, находясь под присмотрам ученой и лишь иногда приходя в себя. Эти моменты были самыми мучительными. Сина не пыталась ничего с собой сделать, она лишь смотрела стеклянными глазами на все вокруг и почти не реагировала на то, что происходит вокруг нее. Петра и Леви знали, где их дочь, но ради их же собственного спокойствия Зое запретила им видится с малышкой, пока она более или менее не восстановится. Она понимала, что состояние Сины сильно ударит по беременной, поэтому не могла допустить еще одной трагедии. Поэтому ей осталось заботиться об этом все еще странном существе. - Почему? – Сина села в кровати и впервые за несколько дней взглянула на ученую осмысленным взглядом. – Почему они так поступили? - Кто они? – осторожно уточнила Ханджи, осторожно подходя и усаживаясь на край постели. - Люди, - Сина подняла глаза. – Зачем они убивают друг друга? Это ведь против их естества. - Понимаешь…, - Ханджи не знал, как объяснить столь наивному существу всю мерзость, что иногда вытворяют люди, поэтому теперь пыталась подобрать слова так, чтобы не навредить хрупкой психке и ответить на заданный вопрос. – Есть азные люди. Бывают хорошие, а есть и плохие. И вот этих самых плохих людей меньше, но они творят так много плохого, что все хорошее уже не кажется таким хорошим, каким должно было быть. Сина поджала губы и опустила голову, уперевшись взглядом в пол. - Не понимаю. Она завернулась в одеяло и отвернулась к стене. Ханджи тяжело вздохнула и села за стол, начиная перебирать бумаги. Они будто вернулись в прошлое. В то время, когда Сина и понятия не имела о том, каким гнилым может быть мир. Конечно для девочки все кончилось не на столько плачевно, как могла бы быть, но все равно. Она увидела слишком много из того, что ее сознание не готово было воспринять. Психическая травма навсегда изменила девочку, но она осталась все той же Синой, которую однажды ночью привез из-за стен Леви. Та самая, которая сбегала из замка и заставила ее и Аккермана бродить неделю неизвестно где. Ханджи невесело усмехнулась. Казалось, что прошло не два года, а все двадцать лет. Сина выросла. Несмотря на свои сохранившиеся странности, она уже не была диким зверьком. А ее молчаливость и подозрительность делали в ее образе ту самую отличительную черту, в которую Зое была влюблена с самого начала их знакомства. Эта любовь, обреченная на одиночество до конца своих дней, не позволяла Ханджи близко держаться с девочкой. Но быть от нее так далеко оказалось мучительнейшей из мук. Хмыкнув, Зое вернуласьо к документам. Сина не обращала внимания на то, что происходило вокруг. Ей было плохо. Ей казалось, что еще немного, и ее сердце разорвется на тысячи маленьких осколков. Она не хотела жить, но понимала, что тем, что даровно за просто так разбрасывать нельзя. Каждая дизнь бесцена. Но тогда какого черта эти твари так легко относились к смерти? Ибиоты, не знающие, кого бороться каждый день за стенами, живущие на костях других людей. Сина понятия не имела, кого разведчикам, она их в действии видела всего лишь один раз, поэтому не могла сказать, что понимает. Но она жила за стенаим. Она была частью того, чего людли никгода не примут непоймути. Сейчас Сине как ни когда не хотелось вернуться. Она уже миллионы раз пожалела о том, что в тот злополучный день не послушала Севера и вышла к людям. - Ханджи, - тихо позвалаСина через некоторое время. - Что? – обернувшись, тут же спросила ученая, отрывая от бумаг. Сина закопошилась и встала с кровати. Она почти не выросла с того момента, как появилась в этом месте. Может несколько сантиметров всего. Трогательно бледная, немного смущенная, она подошла к Зое и тихо сказала: - Я люблю тебя. После чего поддалась чуть вперед, целуя в губы. Поцелуй вышел смазанным, но в нем были переданы все чувства. Чистая, ни чем незапятнанная любовь и все отчаянье от сложившегося положения. Первой отстранилась Ханджи. Проведя рукой по мягкой щеке, она осторожно притянула девочку за талию, усаживая к себе на колени. Сина тут же приникла к ней, положив голову на грудь и слушая удары сердца. Зое осторожно гладали рыжие волосы, все такие же мягкие и красивые, что и в их первую встречу. Будто бы ничего не изменилось, только … - Ты ведь понимаешь, что ты еще найдешь свою любовь? – тихо спросила Зое. Сина подняла голову, непнимающе глядя в глаза. - Ты еще встретищь того, кого полюбишь, - тихо говорила Ханджи, накручивая на палец прядку рыжих волос. – Ты не должна из-за меня та ломать себя. - Я не ломаю себя, - тут же возразила Сина. – Я правда не полюблю больше ни кого, как ты не понимаешь? Ханджи лишь хмыкнула и ничего не ответила. Сина слезла с колен и вновь залезла под одеяло, свернувшись в клубок. Зое прикрыла глаза, успокаивая танцующее чечетку сердце. Глупые чувства все портили. Она не знала, когда простой интерес к девочке из-за стен перерос в это. Ученая не знал как точно это назвать, но… Она жалела. Потому что понимала, что не имеет права теперь уже ломать жизнь совершенно юного и неопвытного существа. Ведь Сина – всего лишь ребенок, который поддался ее чувствам, которое она и пыталась скрыть. Ханджи знала, что рыжая воспринимает все в десятеро чутче и проницательней, чем обычный человек. Невозможно объяснить, что творится в ее голове, но Зое не хотела, что бы девочка жертвовала всем ради нее. Сосредоточится на работе уже не выходило. Кинув взгляд на кровать, Хангджи решила выйти не на долго. Пройдясь до кухни за водой и обратно, она обнаружила, что девочки не оказалось в комнате. На месте рыжей осталась лишь записка: «Простите, я была вашей ошибкой».***
Сина свесилась вниз головой с дерева и закрыла глаза, наслаждаясь прохладой. После побега прошло каких-нибудь три дня. Сина чувствовала себя разочарованной подавленной. Хотелось вернуться, но в тоже время до дрожи хотелось встать и убежать куда-нибудь далеко. Так далеко, где ее бы не нашли даже через тысячу лет. Это робкое желание то исчезало, то вспыхивало с новой силой. Сина напоминала сама себе тлеющие угли. Они то совсем теряют алый свет, но стоит их немного расшевелить, как тут же они начинают гореть с новой силой. девочка грустно улыбнулась сама себе - она потеряла все. Променяла самое близкое существо на людей. На существ, которым не стоит жить. Сина чувствовала себя обманутой. Она надеялась, что сможет ужиться с людьми. Что они ее полюбет. Но нет. Чертас два. Она осталась ни с чем. И как бы ни хотелось проклясть весь мир, девочка понимала - в происшедшем виновата только она и больше ни кто. Открыв глаза, Сина подтянулась и села на ветку. после чего соскользнула на землю. В горле стоял неприятный комок - хотелось пить. Рядом с титаном она не нуждалась в еде и воде, но теперь она одна. Беглянка понятия не имела, как самостоятельно выживать за стенами. Нет, у нее были знакомые кроме Севера, но искать их почему-то не хотелось. по крайней мере пока. Пройдя к ручью, Сина опустилась на колени около берега и принялась черпать рукаой воду, прихлебывая сладкую влагу. Окончив пить, Сина кинула мимолетный взгляд на свое отражение. Спутанные волосы, порванная ьодежда. Потухшие глаза. Они раньше светились каким-то блеском, а теперь в них была пустота. Поднявшись на ноги, девочка невольно улыбнулась. Эта улыбка была чем-то похожа на безумную. Казалось что еще мгновение, и она засмеется тем неконтролируемым смехом, которого так боятся обычные люди. Но этого не происходило. Сина фыркнула и на ее лицо вновь опустилась привычная маска. Девочка окинула чуть презренным взглядом место, где стояла и поспешила скрыться. Эта перемена, что произошла всего за несколько минут, могла напугать кого угодно. но не ее. Сделав несколько шагов, Сина почувствовала, как ноги отказали и она стала падать во тьму. Она не знала сколько пролежала в беспамятстве. Но когда она вновь увидела белый свет, то на небосводе уже явственно обозначился вечер. Сиана села, потерла лоб рукой и поморщилась. В голове было непривычно чисто и пусто. На какой-то момент девочке показалось, что она просто стала той же, какой была когда-то давно. Еще в начале пути. Раздались людские крики. Сина вздрогнула и еще не до конца понимая что делает, побежала на звук. Вырвавшись из чащи, она застала развязку разыгравшегося сражения. На открытой местности, совсем не далеко от леса, собралась группа титанов. Они окружили небольшой отряд разведывательного отряда и явно теснили людей. В группе была вся верхушка и еще совсем молодые курсанты, только что переведенные. Все были потрепанны. Некоторые выбиты из седел и теперь они лежали на земле безмолвными трупами. Сина увидела в группе Леви и Ханджи. Они еще были живы. Что их заставило ехать сюда? Зачем? Ответ напросился сам собой. Не желая принимать истину, Сина кинулась к близким людям, прекрасно зная, что сама по себе она ничего не может. Леви заметил девочку и на мгновение отвлекся от битвы. На секунду на лице капрала появилось облегчение, как в следующую он был пойман титаном. Тот медленна поднес Аккермана к своей вонючей пасти и не спеша, будто наслаждаясь зрелищем, вложил того в рот и в следующую секунду послышался треск костей и легенда резведывательного отряда навсегда исчезла с лица земли. Все это произошло всего за несколько секунд. Толком что произошло ни кто в первую минут понять так и не сумел, кроме Сины, которая стояла, не в силах сделать и шагу. В ее голове яркими пятнами вспыхивали только что произошедшие события. И ясное осознание собственной вины. Перед глазами появился туман. Девочка стала падать в спасительную тьму. *** - Вот мы и встретились вновь. Сина резко открыла глаза. Она лежала в чем-то, что сильно напоминало облако. Пар медленно летал по месту. Он был подсвечен ораньжевым светом. Сина села и обнаружила, что она деяствительно находится в какой-то огромной комнате с единственнным окном, в котором отражалась ораньжевые облачка. Сина поднялась на ноги и принялась оглядываться, пытаясь найти того, кто с ней говорил. Или ей это показалось? Да что она вообще здесь делает? - Я здесь, - окликнул голос. Сина обернулась и увидела своего ровестника с серыми, будто выцветшими, волосами, бледно голубыми глазами и мертвенно бледной кожей. а нем была синяя одежда, чем-то напоминающая школьную форму. Сина невольно выгнула бровь, явно не понимая, что происходит. - Позволь объяснить для начала, кто ты, и кто я, - видя истинное непонимание в шоколадных глазах, чуть ухмыльнувшись, сказал демон. - Тебя, как таковой, уже не существует более сотни лет. Все, что от тебя осталось - это лишь душа. Душа, которую я до сих пор не тронул, хоть она и принесена мне в жертву. - Что тебе надо? - устало вздохнула Сина. - Мне это не интересно. Где я и что произошло? Я умерла? - Нет, твое тело живо, - парень подошел в плотную и чуть дернул за руку на себя. - Но это не твое тело. Неужели тебе совершенно не интересно, чье тело ты захватила? - Захватила? - переспросила Сина. - Когда? - Позволь начать все с самого начала, - юноша усмехнулся. - Твои первые воспоминания - ты просыпаешься на дереве, одинокая, всеми брошенная. И сразу же находишь своего дорогого Севера. - Сина уставилась непонимающими глазами, не веря в то, что этот человек знает то, что было самым дорогим для маленького существа. - Ты никогда не задумывалась, почему до этого момента ты ничего не помнишь? - Нет, - Сина опустилла голову. - Расскажу все с самого начала, - юноша потер подбородок, задумчиго потирая подбородок. - Все началось несколько столетий назад. В те времена люди были свободны от гнета тинав и понятия не имели о том, что может существовать такая жизнь. В этом мире люди, в своей общей массе, были меланхоличны ко всему живому и не знали цены жизни. Они напоминали кукол - столь же бесчувственные и подвергнутые общественному мнению - чем не нитки, ведущие к пальцам куклавода? - но даже в этой идеалогии бывают исключения. В том мире не было ни кого, кто бы интересовался окультными науками, искусством. Все книги, картины, гобелены и прочее было утрачено - остались лишь продуманные высоктехнологичные здания и мулезна недоучек, которых называли гениями. Исключением из этой массы была ты. Ты ненавидела людей и желала изменить их. Хотела, чтобы они научились чувствовать.Маленькая девочка, желающая научить других жить полной жизнью. Тебя называли неправильной за то, что ты не могла жить по правилам. Пытались исправить с помощью психологических сеансов. Но сделали только хуже.Ты полностью абстрогировалась от внешнего мира и полностью ушла в мир искусства и оккультизма. Так прошла половина твоей жизни. - Сколько я прожила? - длогнувшим голосом спросила рыжая. Ноги подкосились и ей казалось, что она в любой момент упадет на пол. Но это не происходила по какой-то неведомой причине. - Тебе было тридцать семь лет, - как-то грустно улыбнулся черноволосый. - Ты призвала меня. Я демон. У Сины подкосились ноги и она все тика упала на пол. Голоа несщадно болела. Этот рассказа, да и все прозошедшее совершенно не нравилось девочке, но сбежать она не могла. Ей хотелось, чтобы этот ад поскорее закончился. - Да, я демон, - тем временем продолжал юноша. - И я исполнил твое желание - мир, в котором люди будут на грани уничтожения. Ты привела в этот мир титанов, отдав свою душу. Но, так как это желание было слишком глобальным, я решил показать тебе, что произойдет, если твое желание сбудется. С тех пор, как ты загадала желание, все люди, являющиеся членами твоей семьи, имели способности. Их преследовали, и унечтожали как надоедливых мух. Они мешали правительству.Однако они долгое время смогли продержаться. Но вот, ровно девять лет назад, была убита последняя представительница твоего рода. Как ты знаешь, девочку, сами того не подозревая, нарекли твоим именем. Этомы бедному ребенку не суждено было жить. Она бы умерла в любом случае. Но девять лет назад ее сбросили со стены священники - хотя точнее было бы сказать сатанисты - сбросили твою правнучку. И, о чудо! На месте маленького ребенка появляешься ты. Та, в чьих руках судьба всего человечества! - демон проинялся расхоживать вокруг рыжей, прихлопывая в ладоши. - Представь себе, как это забавно! - Что ты хочешь от меня? - шопотом спросила Сина, резко подняв голову. - Я ничего из того, что ты мне наговорил, не помню! - От тебя требуется сделать выбор. Либо ты жертвуешь своей жиизнью ради тех людей, которых успела полюбить, или же оставляешь все как есть. Как твое совесть позволит, так и будет. Голос стал затихать.Перед глазами начало темнеть. Сина почувствовала облегчение. Голова начала проясняться и первым, что ощутила девочка - разрывающая на части боль. Ее причину она поняла спустя несколько минут. Открыв глаза, девочка обнаружала, что прошло всего несколько секунд. Леви. Вина, Боль и горечь смешались в хрупком сердце. Из груди вырвался неконтролируемый крик. Сина сидела на земле, поджав ноги и рыдая навзрыд. По бледным щекам катились две соленые речки, которые не собирались иссякать из темных глаз. Ее всю трясло. Истерика накатывала волнами, то чуть отпуская, то накатывая с новой силой. Она была ошибкой с самого начала. Этого не произошло бы. Она эгоистка. Рыжая схватилась за голову, понимая, что не имеет права на жизнь. Только не такую. Эта боль просто убьет ее. Она не выдержит. - Сина! Сина подняла голову, вглядываясь в чужие глаза. Она не верила, что во всем произошедшем виновата она сама. Не было ничего такого, что она бы помнила из этого рассказа. Девочка не могла принять происходящее - для нее это было слишком глобально. - Ты имеешь право изменить положение, - демон опустился на корточки перед рыжеволосой, заправив выбившуюся прядку за ухо. - Твоя жизнь может искупить тот грех, что ты сотворила во время своей прошлой жизни. Конечно, это твое дело, жертвовать собой или нет, но подумай сама. Ты бы ведь не хотела, чтобы твои близкие страдали? - Да, - прошептала Сина, падая в бездну своих эмоций. - Ты молодец, - демон мягко улыбнулся. - Очень добрый ребенок, привязанный к родным, но познавший людей. Пусть ты и не пала в настоящий порок и грязь, ты ее увидела и смогла подняться. Чистая душа, искренняя и непонятая. - Дай мне вернуться, - закрыв глаза, Сина помотала головой, вновь пряча глаза за упавшими волосами. - Я не хочу страданий других людей. Всех людей. - Наивная..., - демон улыбнулся снисходительной улыбкой, поднимаясь на ноги и отходя. - Не пожалей о своем выборе, малышка. Перед глазами все потемнело. Сина не сразу поняла, где она и жива ли. Сначала она услышала крики. Крики людей. Громкие и зовущие на помощь. Сердце сжималось и обливалось неслышными слезами от этого. Вернулось зрение. Кровавая бойня перед глазами. Титаны, пожирающие людей. И вновь зов о помощи, разрывающий барабанные перепонки и от которого хотелось кричать. Обоняние. Запах крови. Казалось, что он пропитал все. Каждый миллиметр земли. Ее соленоватый вкус, казалось, впитался во все, даже в сам воздух. Сину начало тошнить. Упав на колени, темноглазая задрожала, чувствуя, что у нее не осталось сил ни на что - даже на то, чтобы просто подняться и уйти. Тогда как же она собиралась сделать то, ради чего вернулась?... Невозможно уйти из мира, не оставив за собой каких-либо долгов. Они всегда останутся и невозможно этого избежать. Чистой душа остается только у совсем маленьких детей или младенцев. Старики всегда чувствуют вину перед самими собой. Жизнь так коротка и так часто ее отдают тому, что не лежит к душе. Смысла в этом совершенно нет, но это так просто. Ведь куда легче пойти по тому, что уже преодопределено, чем создать нечто новое. Неизвестное. Упасть в бездну эмоций, чувств и жизни. Смерть и жизнь - две стороны одной медали, но являющимся в сущности одним и тем же. В жизни нет ничего, что бы заставляло жить, а в смерти нет ничего, что заставило бы умирать. Взаимозаменяющие друг друга факторы, придуманные людьми. Невозможно жить не думая о них. Сил нет. Хочется покоя. Сина осознала это до конца, чувствуя то, что не чувствовала ни когда - смятение. Она знала, как поступить правильно. Но не хотелось. Хотелось чего-то иного. Не хотелось конца. Ведь конец - это грустно. Конец невозможно как бы то ни было изменить. Он просто есть и от него ни куда не деться. Как же не хочется поднимать глаза на небо. Такое родное и глубокое. Не хочется видеть титанов, трупы людей. Хотелось конца. Поднявшись на ноги, девочка, шатаясь и едва не падая, направилась к трупу солдата. На нем был УПМ и не поврежденные лезвия. То, что надо. Но еще нужно дойти. В глазах плыло и невозможно было хоть как-то контролировать движения. Но главное - не упасть. Дойти. Шаг. Еще один. Вот уже под рукой хладное тело. Клинок не желал выниматься из ножен. От отчаянья по детскому лицу чуть не покатились слезы. Однако из под одежды блеснула рукоятка. Кинжал был вынут из под одежды. Сина зажмурилась, разворачивая острие к себе. Еще одно мгновенье. Одно действие и все. Конец. Все закончится. - Сина! Отчаянный крик за спиной заставил девочку оглянуться назад. Ханджи, вся в крови, измучаная, но живая, смотрела на девочку с немым ужасом. Увидев всегда жизнерадостную ученую в таком состоянии, рыжеволосая пожувствовала острую вину. Это ее вина в том, что произошло. Только ее. В глазах защипало. Было на столько больно, что не возможно стало молчать. Беззвучный крик вылился в неведомое прежде Сине состояние. Из глаз полились два соленых ручейка. девочка даже не сразу заметила их. Они просто катились, а на лице застыла добрая искренняя улыбка. - Все хорошо, - всхлипнув, тихо сказала Сина, падая грудью на острие. Она умерла беззвучно. Не было криков и стонов. Было лишь хладное тело, из которого вытекала алыми цветами кровь. Смерть преобразила это уже нечеловееческое создание. Сина стала похожей на куклу, которую вытачивал год за годом какой-то старый мастер, создавший настоящий шедевр. И главным в этом творении было то, что оно было наделено душой. Настолько чистой и бескорыстной, что невозможно было даже понять, что это существо могла принадлежить этому миру. Зое, подойдя к трупу своей любимой, упала рядом с ней. Шоколадные глаза уже больше никогда не откроются. тонкий голос никогда ничего не спросит о какой-то элементарной и вещи и не будет рассказывать какие-то нелепости. не будет редкого, но невероятно ценного смеха. Ничего не будет. Уже ничего. А мир, что был вокруг них, незаметно, но начинал свои преображения.