Богомол или Одиночество в вечности

      «Шерлок».       Джон вспомнил о нем, едва переступил порог морга на следующее утро. Переодевшись, он первым делом вытянул тело из холодильника и переложил на стол. Не тот, что для вскрытий, а запасной. И к своей радости увидел, что никаких изменений с телом по-прежнему не произошло.       — Обещал не тревожить вас три дня, мистер Холмс, — проговорил Джон, прикрывая тело несколькими простынями, — но обстоятельства изменились. Согрейтесь немного.       Весь день, пока Джон работал, тело Шерлока так и лежало на запасном столе. Конечно, в морге было прохладно, но все же не так как в холодильнике. Закончив работу с последним телом, Джон тщательно продезинфицировал стол и инструменты, сделал последние записи в документах и расставил их по нужным папкам. С работой закончено. Можно заняться Холмсом.       Джон убрал простыни, надел чистый халат, тщательнейшим образом вымыл руки, вытер их и встал над Шерлоком. Все, с этой минуты он не будет ни говорить, ни думать о нем такими словами как «тело», «погибший» и так далее. Только по имени.       Ватсон осторожно принялся ощупывать лежащего от макушки до самых стоп. Кожа по-прежнему холодная, но все также очень нежная и приятная пальцам. Никаких аномалий строения врач не выявил, как и никаких признаков разложения или трупного окоченения. Зубы — в идеальном состоянии, волосы тоже. Мягкие, так и хочется зарыться в них снова и снова, кудри легко возвращаются к изначальному положению, сколько Джон не проводил по ним рукой.       Боже… этот человек просто идеален. И… Ватсон готов был поклясться своей жизнью, что это не человек, а та самая «нижняя кривая ветвь» с дерева Богомола. Если вчера врач не мог объяснить всех этих странностей, то теперь был уверен, другого вывода быть не может.       Осталась еще одна вещь, которую Ватсон хотел сделать, прежде чем пуститься во все тяжкие. Он подошел к голове Холмса и осторожно приоткрыл ему веки на обоих глазах, чтобы увидеть это лицо более живым, как бы освещенным взглядом. И хотя эти глаза ничего не выражали, Джону показалось… да, конечно, только показалось, что они увидели друг друга.       — Готов присягнуть, что вы не мертвы, мистер Шерлок, — проговорил Джон. — Не знаю, как у вас именуется это состояние: сон, кома, анабиоз, но мне необходимо вас из него вывести. И боюсь, у меня в запасе только один способ. Не думайте, я не извращенец, питающий страсть к трупам! Никогда такого за собой не замечал, но вы… Вы верите в любовь с первого взгляда, Шерлок? Я вот готов поверить.       Как там сказал Грегу Богомол? Для жизни вам нужен секс с представителями нашего вида? Значит, мне придется вам его дать. Простите, что без вашего согласия, но иного выхода я не вижу.       Джон осторожно склонился к лицу Холмса и замер, почти касаясь губами его губ. Не так-то просто решиться на подобное. Но ради спасения друга…       Чуть согрев губы лежащего своим дыханием, Джон наконец прикоснулся к ним своими. Он боялся, что это будет противно, неестественно, как резиновую игрушку поцеловать, если не хуже, но нет. Ощущения, конечно, довольно непривычные, но и неприятными их не назвать. Реакции не последовало, но Джон и не ждал быстрой победы.       Выпрямившись, он чуть провел руками по соскам. Нежные и розовые, они бодро торчали с самого начала, не то от холода, не то так заведено природой этого вида. Затем он занялся всем телом, от плеч до пояса. Джон понятия не имел об эротическом массаже, поэтому просто гладил и разминал мышцы, сгибал и разгибал, сначала руки, затем пальцы, чуть помассировал ладони. Возможно это только казалось, а возможно кожа и впрямь стала чуть теплее. Или это пальцы Джона стали холодней.       Ватсон коснулся своего лица, чтобы определить это, и не определил.       Тяжело вздохнув, Джон перевел взгляд туда, куда подспудно старался не смотреть. Волос на теле Шерлока практически не было, даже в паху. Мошонка нежно-розовая, так и манит прикоснуться к ней. Член такой же белый, как и вся кожа, не очень крупный, как раз чтобы идеально лечь в ладонь доктора.       — Простите меня, Шерлок. Это все ужасно выглядит, понимаю. Возможно, очнувшись, вы захотите мне врезать. Да и не раз… И будете правы. Только очнитесь, пожалуйста.       Джон заметил, что его рука дрожит, и замер на несколько минут, закрыв глаза и стараясь успокоить дыхание. Он не обращал на это внимания раньше, но его собственное тело явно реагировало на происходящее. Да еще как.       Ватсон начал с мошонки. Осторожными, почти неощутимыми прикосновениями, как понравилось бы ему самому, будь такая возможность, затем перешел к члену. И понял, что нужна смазка. В ящике стола лежал крем для рук, и путь до него показался Джону куда более долгим, чем обычно.       Вернувшись, врач подождал несколько минут, пока дыхание пришло в норму и он сумел открыть тюбик.       — Вы не подумайте, — проговорил Джон, глядя в лицо Шерлоку, — я никогда ничего подобного не делал. Разве что себе самому. Так что… не обессудьте, если что не так. — И принялся очень осторожно массировать член. Вверх-вниз, нежно и деликатно, кто знает, насколько тут все…       Джон аж отскочил. Шевельнулся. Он определенно шевельнулся. Ватсон уже не держал его, а член чуть поднялся. Совсем чуть, но все же. Доктор был готов закричать от неимоверного облегчения. В мертвом теле жидкости не циркулируют и подобного бы не произошло. Значит, он все же не извращенец, развлекающийся тут с… так, был уговор, таких слов не произносить. Нужно продолжать. И доктор продолжил.       Движения руки стали чуть более резкими, но все равно крайне осторожными. И реакция не заставила себя ждать. Каждое поглаживание чуть увеличивало угол подъема, и настал момент, когда Джон рискнул попробовать открыть головку и даже удивился, с какой легкостью это удалось. Она оказалась такого нежного оттенка розового, что врач не сумел подобрать слов для сравнения. Пока он занимался цветоопределением, по телу Шерлока пробежала судорога, оно чуть изогнулось, и Джон услышал стон.       Получается! Господи милосердный, получается! Теперь главное найти подходящий баланс между нежностью и страстью.       Стон перешел во вскрик, Шерлок кончил едва не на халат Джону, одновременно сев и распахнув глаза.       Несколько мгновений они двое смотрели друг на друга.       — Простите… Простите меня пожалуйста, — слегка заикаясь проговорил Джон, — поверьте, я хотел лишь… хотел… чтобы вы очнулись.       Холмс обвел взглядом помещение.       — Это морг?       Так Джон впервые услышал его голос. И вполне понял Грега. Если у Богомола хоть примерно такой же тембр и произношение… Господи, да этим ребятам только разговорами ничего не стоит делать из людей своих марионеток. Или это только на некоторых действует?       — Да.       — А вы проводите тут вскрытия?       — Именно.       — Тогда почему… — Шерлок попытался встать со стола, покачнулся, Джон автоматически шагнул к нему, подхватил, обнял, удержал… и понял, что не хочет его отпускать. Никогда.       — Мне очень приятны ваши объятия, — проговорил Холмс некоторое время спустя, — но не могли бы вы…       — Да, конечно, — Джон отпустил его и отошел на шаг. По лицу разливался жар. Наверняка, он покраснел.       — Спасибо, что не вскрыли, доктор. Как же вы догадались, что я не совсем труп?       — Это… случайность. Или судьба. Я теперь уже сам не знаю. Вам… вам холодно наверно? — Джон стянул с себя халат и протянул его Холмсу.       Тот кивнул и завернулся в него.       — Предлагаю перейти на «ты». После всего, что между нами было, думаю можем себе позволить?       Джон приложил руки к пылающим щекам. Не в силах ничего сказать, он только кивнул.       — Не смущайся так, док, — Шерлок шагнул к нему и взял за плечи, — ты спас мне жизнь. Как минимум дважды. Тем, что не распотрошил и тем, что сумел разбудить. Я благодарен. Полагаю, нам нужно будет поговорить, но сначала, у тебя нет чего-нибудь поесть? Желательно сладкого.       У Джона как раз остались булочки от обеда.       — Тесто, порезано на полосочки, свернуто в рулетик, сверху обмазано сахарным сиропом и посыпано корицей, — прокомментировал Холмс, — очень вкусно, благодарю. Теперь еще вопрос, одежда моя цела?       Перекусив и одевшись, Шерлок явно почувствовал себя уверенней. Усевшись на стул, он устремил твердый взгляд на врача. И Ватсон увидел еще одно чудо: из вишневых радужки Холмса стали фиолетовыми, но задумываться ещё и над этим было некогда.       — Мы так и не познакомились толком. Шерлок Холмс, частный детектив, к твоим услугам.       — Детектив?! — Джон сообразил, что так и не назвал своего имени и поспешил исправить эту оплошность. — Как же тебя угораздило так, детектив?       — Сам виноват. Гонялся за одним типом, увлекся, долго не восполнял уровень глюкозы, ну и получил по заслугам. А теперь, дорогой доктор, изложи словами суть проблемы, что я читаю на твоем лице. Уверен, судьба не зря свела нас сегодня.       Джон смотрел на Холмса, в его сияющие глаза, и думал, что нуждайся Шерлок в чем-нибудь вроде «совершения вдоха», ему и на крышу бы вставать не пришлось.