Способен ли ты выдержать?

      Юнги домой приезжает лишь к 7 часам утра и сразу же в свою комнату идет, зная, что олененок на его кровати спит. Осторожно ступая по холодному паркету, Мин заходит в отделанную в серых тонах комнату и младшего замечает, что клубочком свернулся, а носом в подушку альфы уткнулся. В такие моменты Чонгук выглядит младше своих лет и еще более беззащитным, и шатен на миг даже свое мнение поменять готов, но сразу себя одергивает, непрошеные мысли прогоняет. Гуку уже 22 года, ему за ум взяться нужно, он должен научиться свои приоритеты в жизни расставлять, должен понимать, что за непослушанием следует. Мин c самого начала не собирался и сейчас не собирается младшего в дела клана вмешивать, он себе клятву еще в тот день дал, когда его Мин Су к себе забрал, что брюнета от этого отгородит, до последнего защищать будет и в крови испачкаться не позволит, но сейчас другого выхода не видит. Находясь все еще в своих мыслях, Юнги осторожно вещи с себя снимает, на полу их оставляя, и на кровать ложится, своего олененка к себе прижимает. Чонгук сразу родное тепло почувствовал и лишь сильнее к Мину прильнул, пробормотав невнятное «прости».

***

      Для младшего Мина утро наступает в 3 часа дня и встречает пустующей постелью, но Чонгук знает, что Юнги домой приходил и с ним рядом спал, и надеется, что хен на него обиду больше не держит, снова олененком называть будет. Гук, приняв сидячее положение и на мягкую спинку кровати облокотившись, пытается слипшиеся глаза полностью открыть и после того, как ему это удается, в ванную медленной походкой направляется.       Спустя 15 минут холодного утреннего душа Чонгук уже чувствует себя легче. Но чего он не ожидает увидеть в комнате Юнги, так это Хосока, мирно сидящего на черной постели. Мин, как Чона увидел, так и застыл полуголый, одетый лишь в спортивные штаны, что на честном слове держатся.       -Вишенка,- Хосок взгляд свой от телефона отрывает и на омегу переводит, нервно сглатывая. Перед ним само божество стоит, такое растерянное с округлившимися глазами и пушистыми ресницами, их обрамляющими, но божество.       -Ты как сюда зашел?- Чонгук пытается свою растерянность не выдать, медленно к альфе подходит, меж его раздвинутых ног становясь. Он Хосока знает уже почти 15 лет, а к силе, что от этого мужчины исходит, ни как привыкнуть не может.       -Босс меня за тобой отправил, - Чон сдержаться не может, руки на отсечение отдать готов, но все равно к донсену прикасается, пальцами по едва виднеющемуся прессу проводит. - Сказал, чтобы я за его олененком проследил и в целости и сохранности к нему привез, - он глаз своих от этого парня отвести не может, за каплями воды, что с волос по шеи стекают, следит, облизать хочет, и в удовольствии себе отказывать не намерен. Хосок руки на бедра младшего кладет и рывком на свои колени сесть заставляет.       Чонгук не сопротивляется, он сам к нему льнет, руки на плечи альфы опускает, сразу на спину того опрокидывая. Хосок под напором сдается и расслабляется, пусть младший поиграет,думает, а сам под резинку его штанов пробирается и руки на заднице сжимает.       -Ты так давно ко мне не прикасался,- брюнет на ухо Чону нежно шепчет, сильнее к паху Черного волка прижимается.       -Юнги сказал, ты плохо себя вел,- на эти слова младший Мин лишь ухмыляется, губу закусывает, руками свой голый торс обводит, а в глазах черти бесноваться начинают.       -Я был плохим мальчиком, - все также тихо говорит, в черные глаза, не отрываясь смотрит, в самую душу проникая.- Мой альфа меня за это накажет? – Чона от этих слов ведет, а от «мой альфа», сказанное хриплым голосом Кука, его радужка кровью наливается.       Хосок знает, что Мин с ним играет, правила игры принимает, но он, как не пытался, ни как не может уловить тот момент, когда брюнет из маленького и хрупкого олененка превращается в раскрепощенного и до звезд перед глазами сексуального омегу, в такого как сейчас.       Хосок садист. У него от одного вида крови и стонов боли глаза блестят, а демоны наружу рваться начинают, но возле Чонгука они в дальний угол прячутся, да свои чёрные очи опускают. Чон себе руки, что не по локоть, по плечо в крови каждый раз отрезать хочет, когда к этому нежному малышу прикасается. Но поделать ничего с собой не может. Если долго младшего не видит-с ума сходит, демонов с цепи отпускает, волю им дает.       И после этого он винить себя снова будет, но на провокации младшего ведется, рубашку с себя снимает, вид на татуированное тело открывает и под легкие касания Мина подставляется. Может, Чон Хосока и прозвали Черным волком, но рядом с этим омегой он себя маленьким щенком ощущает, что ради ласки хозяина скулить начинает. Брюнет жадным взглядом голую кожу обводит, чувствует, как рот слюной наполняется от вида такого шикарного накаченного тела и от чарующего природного запаха сандала. Мин губами нежно шеи старшего касается, на вкус пробует, языком до ключиц спускается, мокрую дорожку оставляя, затем до ребер, все черные рисунки, что по пути встречаются, зацеловывает. Чонгук обожает его татуировки. Все до одной. Но осознание, что именно эта, что под сердцем, набита именно для него, вызывает в теле брюнета дрожь и сладостное наслаждение, бегущее по венам. Он готов часами целовать каждую тонкую веточку и лепестки, оставлять красные засосы вокруг невинной вишни и лишь самыми кончиками пальцев её по контуру обводить.       -Она прекрасна, - оторвавшись от сладкой кожи, нежно произносит.       -Ты прекрасен,- отвечает. В такие моменты глаза альфы не кровью ,как обычно, а любовью наполнены, и руки так и чешутся своего малыша в комнате запереть, чтобы ни кто на него даже смотреть больше не мог.       Чонгук продолжает своего альфу изводить, губами все ниже спускается, зрительный контакт не разрывая. Он уже к ширинке тянется, чтобы расстегнуть, как тишину комнаты нарушает звон телефона альфы.       -Это твой брат,- всю силу воли в кулак собирает, чтобы на звонок босса ответить, но Чонгук будто этого и не замечает, продолжая старшего своими играми к краю подводить.       -Да, он проснулся, - Хосок старается говорить спокойно, дрожи в голосе не выдать, а его мелкий чертенок уже брюки расстегнул и пальчиками по вставшему члену сквозь ткань трусов водит.       -Мы уже выезжать собираемся,- голову на кровать опрокидывает, глаза закрывая. Омега лишь сильнее улыбается, знает, что любое его прикосновение триггеры в голове альфы срывает. Брюнет языком уже по члену водит, трусы спустить хочет, лучший вид открыть, но его нагло прерывают.       -Твой брат уже заждался тебя,- Хосок его за волосы наверх тянет и на спину опрокидывает, сверху садясь.       -Но я хочу своего альфу,- младший Мин нечестно играет, провоцирует, Чон из последних сил держится, сорваться себе не позволяет, демонам, что кричат, чтобы он этого омегу прямо сейчас и здесь разложил, заткнуться приказывает. Он и так волю себе дал, когда этого делать не стоило.       -Нам нужно ехать, Вишенка,- в надувшиеся губки брюнета целует, а затем поднимается, рубашку свою накидывая и на все пуговицы застегивая.       -Я тебе это еще припомню, вредный альфа,- омега обижен, и так просто он этого не оставит, отомстит. – У меня через неделю течка начаться должна, и хер ты ко мне подойдешь,- тоже с кровати встает и собирается в гардеробную уже пойти, как его за руку хватают и к стене припечатывают.       -Маленькие малыши не должны ругаться,- усмехается альфа, носом по шее парня проводит, сладким запахом вишни легкие свои наполняет.       -Что-то ты не думаешь о том, что я маленький малыш, когда во все горизонтальные поверхности втрахиваешь,- Хосок на такую дерзость лишь ухмыляется, нежную кожу на шее прикусывая.       -Скоро здесь будет моя метка,- по следу от своих зубов языком проводит.- И когда начнется течка, ты сам меня умолять будешь.       -Еще посмотрим,- фыркает Мин и, альфу оттолкнув, из комнаты гордой походкой лани выходит.       -Посмотрим,- Хосок улыбаться начинает, младшего взглядом провожает, а в животе бабочки атомную бомбу готовы взорвать. Как же он любит этого мелкого засранца.