Парселтанг
В этот раз Гарри, на удивление хорошо выспавшийся, проснулся без мысли о том, что он в гриффиндорской спальне. Не будь он таким измотанным, всю ночь бы ворочался, боясь, что Реддл собирается убить его во сне или еще что. Что ж, учитывая его темные мысли, он чуть не выпал из кровати, когда он надел очки, чтобы увидеть, кто стоит в дверном проеме. — А! Реддл! Ч-что, черт возьми, ты творишь? — прошипел Гарри, поднимая простыню до самой шеи, краснея от ярости. Конечно, вся одежда была на нем, но он чувствовал себя уязвимым, когда кто-то смотрел на него, а он об этом не знал, поэтому у него возникло желание спрятаться. Наследник Слизерина вскинул бровь. — Умоляю, Гарри, тебе двенадцать. У меня же есть моральные принципы. Ты меня вообще не интересуешь в таком плане. — И… как бы я это узнал? — выплюнул Гарри со злостью. — Ты высасывал жизнь из Джинни, невинной одиннадцатилетней девочки, совершенно прекрасно, и чертовски хорошо похитил меня! Мне с трудом верится, что у тебя вообще есть какие-то моральные принципы, больной ты хмырь! — Не ругайся, ты звучишь смешно и грубо, — все, что тот ответил. Глаза Гарри сузились в щелки. — В любом случае, какого черта ты делаешь в моей… этой комнате? — спросил он. — Я не в комнате, — Реддл ухмыльнулся, переводя взгляд на свои ступни, стоя на пороге, но технически не в комнате. Гарри со злостью посмотрел на него. — Зачем ты стоишь в дверном проеме и наблюдаешь, как я сплю? — перефразировал он. — Думаю, стоит ли тебя убить. Гарри моргнул, побледнел, наклонил голову. Было это серьезно или как с шуткой про Гензеля и Гретеля? Хороший способ разбудить. Его душа была близка к тому, чтобы уйти в пятки. -… удачи тебе в этом. — Он осторожно слез с кровати, потому что даже если тот и собирался убить его, он не хотел так умирать, он хотел стоять, биться до последнего. — Не проще ли было бы просто натравить на меня василиска? — Ты же знаешь, большинство людей начали бы умолять оставить их в живых в такой ситуации. Гарри пожал плечами. Удовлетворить Реддла? Да никогда! — Почему это? — спросил Реддл. — Тебя больше пугает то, что я стою в дверном проеме, нежели то, что я могу тебя убить? — Я не боюсь ни того, ни другого! — Неприкрытая у тебя глупость, — сказал тот плоско. — Учитывая твое положение, тебе стоит бояться. — Почему? — спросил Гарри. — Страх перед тобой поможет мне выбраться отсюда? Не думаю. Реддл на мгновение затих, наблюдая за ним жутким, излучающим напряжение взглядом. — Ты до сих пор веришь, что у тебя получится выбраться. — Ты что, ожидаешь, что я сдамся? Потому что я не сдамся, никогда! Реддл молчал. Гарри сделал несколько шагов навстречу, сжав кулаки. — Я скорее увижу тебя мертвым за все, что ты сделал, чем дам тебе то, что ты хочешь — что бы это ни было! Ты монстр… — Сенситивиo Привацио. Глаза Гарри расширились, когда ему в грудь прилетело заклинание Реддла, быстрое как молния, а потом, потом не было ничего. Он не мог видеть, вокруг была лишь темнота, как будто его глаза были закрыты, даже когда были закрыты. Он не чувствовал металлический привкус глубокого сна, и тишина была оглушительная. Он не мог — не мог двигаться. Он умер? Реддл убил его? Он сделал успокаивающий вдох, не чувствуя воздух в своих легких, поэтому, возможно, он был и мертв. Он бы дернулся, но он не чувствовал своего тела. Он не чувствовал… ничего. Ужас быстро поднимался у него в груди, страх и тошнота подступали. Он не может терпеть это! Он чувствовал себя так, как будто он вовсе не был живым! Он ничего не может поделать, только бесконечно думать. Он попытался еще раз успокаивающе вдохнуть. Реддл же вернет все, верно? Что бы он ни сделал? Он не знал, как долго находится в таком состоянии, казалось, что вечность. Чернота. Забытье. Он продолжал пытаться открыть глаза, но тени не рассеивались. — Реддл? Ты тут? Что ты со мной сделал, черт возьми… Реддл? А в ответ тишина. Страх усиливался, пожирая его изнутри. — Ты ублюдок! Ничего.***
Альбус Дамблдор шагал по женскому туалету, на который молодой Рональд указал ему. Он не мог поверить, что из всех мест Тайная Комната находилась именно здесь. И он до сих пор не был уверен, как попасть внутрь. Прошлой ночью он незамедлительно попытался призвать змею, чтобы пройти, но будто чувствуя его намерение или из-за какой-то магии, дверь не открылась. Возможно, змея должна сказать правильное слово — «откройся», со слов мистера Уизли, — и не сказала. Они не могли попасть во внутреннюю комнату, только к ее двери. Выражение лица Северуса оставалось нечитаемым, но он был уверен, что молодой человек рад настолько приблизиться к тайному логову основателя. Они также призвали множество петухов в качестве подготовки к появлению Василиска. Они попробовали посадить змею в коробку, но чертвова дверь все равно не открылась. Он предположил, что Салазар наложил такую защиту, что только человек, владеющий парселтангом мог попасть внутрь. И теперь они проделывали этот долгий путь. Он безостановочно работал над ветхими, тысячелетними защитными чарами, уходя, только чтобы появиться на завтрак, чтобы успокоить остальных учеников. Ему было страшно подумать, что они найдут в Комнате. В его команде лучшие люди, которых он знал, непосредственно, так как, к сожалению, он лично не был силен в снятии защиты. Северус безустанно работал над дверью, несмотря на его ненависть к Гарри. Гарри. Что случилось с ним? Был ли Мальчик, Который Выжил, там, без сознания, или его там не было вообще? Ему было бы по душе думать, что его защитные чары уберегут мальчика от перенесения нечестивыми силами, но он едва ли мог измерить магию в этой комнате. Это было очень похоже на то, что Наследник Слизерина снял защитные чары Хогвартса со своих комнат, поэтому он мог покинуть их, когда ему вздумается, или что комната выходит за линии защиты по той же причине — подобно боевой тактике. Он не знал. Он ненавидел неведение. Фокс исчез некоторое время назад, и его единственной надеждой было то, что тот помог мальчику, но он не был в этом уверен. Когда он покидал школу, он и представить не мог, что такое случится, и что все пойдет так невероятно плохо. Он тяжело вздохнул, не такой молодой, как он привык, чувствуя, как волнения и бессонная ночь давили на него со всех сторон, удушая. Уизли были, ясное дело, очень расстроены, и он боялся, что Хогвартс закроется. За исключением того, что больше не было нападений, и если бы он мог доказать, что Наследника остановили… наследник. Его кровь застыла. Ему нужно попасть в Комнату.***
Том внимательно смотрел на Гарри, который лежал на полу, трясясь. Он заблокировал все чувства его тела, оставляя лишь пустоту, которую он сам чувствовал, будучи в заточении в дневнике. Младший на удивление неплохо справлялся, но давал слабину, слезы незамеченными стали скатываться по его щекам, пока ему становилось все хуже и хуже. Он периодами лежал неподвижно, во время которых он видимо пытался сохранить хладнокровие, а потом были периоды, когда он трясся, как будто пытаясь почувствовать свое собственное тело. Возможно, будет больно, когда Том позволит ему снова обрести свои чувства. А пока он будет ждать. Это длилось уже час, он принес книгу и тихо читал, краем глаза приглядывая за состоянием Гарри. Он должен признать, что стойкость и твердая воля мальчика вызывали у него восхищение. Гарри Поттер впечатляюще силен, без сомнений. Кроме того, мальчик был единственным, на что он надеялся и больше всего из рассказов Джиневры. Это было единственное, о чем он с радостью слушал, и она была вполне счастлива, оттого что у нее был кто-то, с кем можно было поболтать о ее герое, кто-то, с кем можно было поговорить. Ах да, рикошета убивающего заклинания в того-кого-нельзя-называть было достаточно, чтобы заинтересовать его, но потом, когда она сказала ему, что Гарри Поттер — змееуст? Он был вконец восхищен. Это было прекрасно и чарующе таинственно, потому что он знал, что мальчик не связан с ним… но тогда как он вообще говорил на парселтанге? У них так много общего, это интригует. Он сразу узнал, что здесь действует нечто большее, нечто более глубокое… а потом он встретил мальчика в первый раз. Сильное любопытство переросло в полномасштабную одержимость. Он не знал, что это, но что-то в нем подсоединилось, затягивая его. Он знал, что не будет спать, пока все не выяснит, а мальчик был его драгоценным камнем, который следовало хранить так, чтобы тот мог сиять своими отполированными сторонами, дабы показывать его в виде блестящего приза. А сделать так, чтобы тот переметнулся на Темную сторону, это сверхпрелестно, как план. Но это старые мысли вертелись в его голове. Он думал, что ему следует поблагодарить мисс Уизли за то, что она невольно предложила ему такой подарок. Мальчик был неотесанным по краям, но его потенциал ошеломлял. Он боялся, что тот окажется слишком верным светлой стороне, но потом он сделал те жестокие комментарии, его глаза будто метали в него убивающее проклятие, горя злой, темной уверенностью, и он снова возложил на него свои надежды. — Том? — голос мальчика сейчас звучал тише, шепот, едва прикрывающий его испуг, его маленькое тело тряслось, согнувшись, как будто бы пытаясь согреться. Судороги остановились. Он хорошо знал этот процесс, сам прошел через него. Ему было знакомо отсутствие ощущений, и то, как это заставляет тебя делать все, ради того, чтобы снова стать по-настоящему живым, вообще все. Первоначально, он мог, как минимум, поговорить с самим собой и многочисленными собеседниками в течение года, однако Люциус запер его после того, как его семилетний сын подружился с ним и начал… «заболевать». — Том, пожалуйста… Это было все, что ему нужно, наравне со слезами, блестящих в открытых, невидящих глазах младшего парня. Теперь-то Гарри поймет, он не сможет ничего поделать, кроме как понять, и это понимание проест в ненависти мальчика к нему путь, по которому он сможет попасть к тому под кожу. Его ненависть была амортизатором, а никто не может ненавидеть то, что понимает. Том снял свое заклинание с него, и мальчик тут же со вздохом резко сел, отползая назад, пока его спина не ударилась о ножки кровати. Он опустил свою книгу, пару секунд наблюдая за мальчиком, подмечая дрожь, пристальный-пристальный взгляд, сжатые челюсти и кулаки. Он подошел. Гарри Поттер — сирота, как и он. Каждая сирота, в какой-то мере, отчаянно хочет и жаждет семью, безусловное принятие. Он воспользуется этим в своих целях.***
Гарри замер, когда пальцы скользнули под его челюсть, так мучительно нежно приподнимая его голову. Это было оружие Реддла; он знал, что Гарри ожидал невообразимых пыток, попыток убийства и ненависти. Он не знал, что делать с добротой, ему никогда не приходило в голову, что ему придется морально готовиться к ней. Ох, Реддл ни в коем смысле не хороший, неотъемлемые части его личности — лед и угроза, но он полностью способен поддерживать эту игру. Гарри не поведется на это. Он отказался, крепко прижимая колени к груди, свирепо смотря. Он должен выбраться отсюда, он боялся, что случится, если Реддл обретет все утраченные силы, все на что он надеется. — Это длилось шестьдесят минут, — констатировал Реддл тихо, слишком тихо. — Как думаешь, продержишься так пятьдесят лет? Во рту Гарри пересохло, голова болела. Это неправильно. Наследник Слизерина — Волан-де-Морт — зло, он не мог признать что-либо еще, не будучи затянутым в серую тень, в которой он не хотел потеряться. — Ты бы сделал то же самое, что и я, Гарри, любой бы сделал. Я не монстр. Я просто как ты. Мы похожи, ты и я. — Нет, — прохрипел он. — Я не такой, как ты. — Не такой? — прошептал Реддл. — Полукровки, воспитанные магглами, которым было наплевать нас… — Откуда тебе знать! — ответил он, стараясь отпрянуть, вздрогнув, когда смысл его слов дошел до него. Джинни бы, конечно, знала, что ее братья спасли его, и про решетки на окнах, и, без сомнения, она все это рассказала своему дневнику. -…мы оба змееусты, сильные, нам обоим пришлось рано повзрослеть. Мы также и внешне похожи… -…Прекрати, — яростно буркнул Гарри, стараясь закрыть свои уши, только для свободной руки Реддла не составило труда схватить их, длинными пальцами удерживая его тощие запястья. — То, что ты не хочешь меня слушать, еще не значит, что я говорю неправду, — прошептал Наследник Слизерина. — Кроме того, ты и сам знаешь, что это правда, именно поэтому ты не хочешь ее слушать. — Нет. — Да. Гарри закусил губу, желая отвести взгляд с серьезного лица парня, склонившегося над ним. Все его мышцы были напряжены. Он до сих пор помнил ужас от пустоты, и даже нашел утешение в болезненном захвате и тепло, исходящее от Наследника Слизерина. Это напомнило ему, что он здесь, что он не во тьме. За исключением того, что он во тьме. Реддл был тьмой во плоти, содержимое ночного кошмара, пища теней, пока он не стал реальностью. — Я могу сделать тебя принцем среди волшебников, — продолжил тихо Том. — Я не хочу этого… — Со мной ты не будешь одинок, тебе никогда не придется прятаться или быть тем, кем ты не являешься. Его сердце болело. — Ты сейчас притворяешься, ты не такой на самом деле, ты, как и все, хочешь чего-то от меня по возвращении! Ты просто лжец! Том ухмыльнулся над ним, с этой ноткой опасности. — Откуда тебе знать, какой я вообще, малой? Ты знаешь лишь то, что тебе сказали, что, по всем параметрам, не так уж и много… подумай над этим, Гарри. — Что ты хочешь от меня? — спросил он, его голос противно хрипел. Том слегка отошел, напряжение в его глазах немного уменьшилось, руки разжали хватку. — Прямо сейчас? — настроение Наследника Слизерина снова раздражающе поменялось, оно вообще было непредсказуемое. — Я хочу, чтобы ты позавтракал. — Гензель, Гретель и все вот это? — устало спросил он. На лице того мимолетно проскользнула улыбка. — Я надеюсь, ты не ждал Золушку…***
Северус Снегг осторожно прокрался в комнату. Они наконец смогли открыть дверь, после долгих и бесплодных попыток, но они наконец внутри. От увиденного кровь в жилах застыла. В течение своей «карьеры» Пожирателя Смерти он повидал много ужасающих вещей, воспоминаний, выжженных на его веках и в сознании, из-за чего он не сможет забыть их, но по какой-то причине это было хуже всего. Гарри Поттер исчез, и только черный дневник лежал на полу, раскрывшись на середине. Дамблдор осторожно приблизился к нему. На странице, как будто кровью, снова и снова появлялись небрежные слова. Здесь кто-нибудь есть? Эй? Пожалуйста, что случилось? Том? Ты здесь, Том? Прости, я сделаю все, что хочешь, Том, пожалуйста… мама? Моя мама тут? Здесь кто-нибудь есть? Эй? Здесь так темно… я мертва? Эй? Мне кто-нибудь поможет? Том? Гарри? Это продолжалось из страницы в страницу, заполняя все пространство и потом исчезая, снова и снова. Дамблдор наклонил голову. Снегг почувствовал, как внутри поднимается злость, Артур Уизли рыдал, воя, как никогда не следовало взрослому мужчине. Они нашли Джинни Уизли. Но где Гарри Поттер? Что случилось с сыном Лили?