***
Мальчик тут же упал, не чувствуя своего тела, Том на одном дыхании поймал его, без труда перекидывая его через плечо, держать приходилось крепко: Гарри на автомате мог попытаться дернуться, или ударить, чтобы почувствовать свое тело. Он перевел взгляд на младшего Малфоя, уставившегося на него — тот тут же опустил взгляд, встретившись со взглядом Тома, и упал на колени перед ним. Казалось, слегка трясущийся Малфой скоро обмочится от страха. В то время как его последователи могли… сомневаться в нем сейчас, хотя уже не так сильно, благодаря преподанному Макнейру уроку, он знал, что Малфой никогда не усомнится. — Если ты еще раз провалишь мой приказ, Драко, ничто тебя не спасет от моего гнева, обещаю. Он резко развернулся, и старший Малфой тоже упал к его ногам, склонив голову. — Хочу извиниться за поведение моего сына. Такого больше не повторится, мой лорд. Спасибо, что пожалели его. — Я не тот, кого тебе стоит благодарить, — сказал он коротко. Потому что, несмотря на свой характер, он бы не приписал себе храбрость Гарри. Он не мог не восхищаться неустрашимым сопротивлением мальчика и его смелости, хотя они так же сильно вводили его заблуждение. Оба Малфоя выглядели бело-серыми, как каша, от страха; Том еще мгновение наблюдал за ними, потом величаво вышел из комнаты, все еще крепко держа Гарри. — Я в скором времени выйду на связь с вами.***
Сириус вскинул голову, услышав, как Северус снова вошел в дом, выражение лица у того было мрачное. Сосуществование было нелегким, поэтому они по большей части игнорировали друг друга: ужинали в угнетающей, напряженной тишине, пропитанной ненавистью и неразрешенными обидами, в другое же время они не виделись, разве что обменивались новостями и проводили врачебные проверки время от времени. Все же Сириус находился в той же комнате, что и Северус. Он уже понял, что говорить или как-либо мешать работе того не стоит, но одиночество вводило его в тоску, напоминая ему о днях, проведенных в Азкабане. — Есть ли какие-нибудь новости? — спросил он, на автомате поднимаясь на ноги. Снегг снял свою дорожную мантию и отбросил ее в сторону. — Поттер вышел с нами на связь. Сириус распахнул глаза, ожидая подробностей и чувствуя некоторое разочарование оттого, что Снегг заговорил не сразу: — И? — нетерпеливо спросил он, делая шаг навстречу, но потом тут же примирительно отступил, увидев, как рука Северуса потянулась к палочке. Он тут же забыл про это ради более насущных вопросов. — Что он сказал? Он в порядке? Где он находится? — Сообщение доставил домовой эльф Малфоев, но, как я понял, Поттер там был лишь мимоходом, обычно же он бывает не там. Очевидно, эльф не может многого нам сказать, учитывая его хозяина, да и насчет вовлеченности его тоже никаких комментариев… но так как Темный Лорд вернулся, доказательства говорят сами за себя. Поттер находится где-то с Тем-Кого-Нельзя-Называть. — А что конкретно было в сообщении? — настаивал Сириус. — Эльф доставил его, говоришь? Это было письмо или… — Устное сообщение. Кажется, они в неплохих отношениях с Поттером, если верить мистеру Уизли. Оно было для Директора, в нем фактически говорилось, что он все еще жив, находится у Тома, он же Волан-де-Морт; профессор Дамблдор показал нам, как «Том Марволо Реддл» становится анаграммой «Лорд Волан-де-Морт». Поттер дал мало подробностей, только то, что он в изолированном месте, в каком-то коттедже. О наличии ран не упоминалось. — То есть, по сути, мы не приблизились к нему, — разочарованно выдохнул Сириус. — Он может быть где угодно! Ну, он хотя бы жив и, кажется, в порядке… — Если Темный Лорд еще не узнал, что он отправляет послания врагу, то да, он должен быть в порядке, — коротко ответил Северус. Лицо Сириуса искривилось в беспокойстве. — Мерлин, надеюсь, тот и не узнает, — пробормотал он. Северус скептически изогнул бровь. — Полагаю, надежда всегда имеет место быть, — сказал он сухо. Сириус вздохнул, скрещивая пальцы.***
Гарри чуть не вздохнул, когда чувства снова нахлынули на него, хоть и через неопределенное количество времени. Будучи под этим заклятием, он не чувствовал разницы между секундой и вечностью. Дрожь все не унималась; он тут же прямо сел, хватаясь руками за мягкий материал… дивана. Он был на диване, в доме Реддла. Он бы, широко распахнув глаза, выбрался из западни Реддла, но идти ему было некуда; он спрыгнул с дивана, но даже теперь он, кажется, не мог покинуть этот дом. Но не будет он и трусливо убегать. Он усилием воли расслабил мышцы, плечи ж, однако, все равно были напряжены: он холодно смотрел на Наследника Слизерина. — Как долго? — спросил он, скрипя зубами. — Пятнадцать минут, — ответил Реддл. Гарри удивился: он думал, что прошло больше времени. Он сглотнул. — Что насчет вырывания моего позвоночника, или что ты там говорил? Он в замешательстве пытался понять, как воспринимать наказание Реддла и какие у него были намерения: с одной стороны, блокировка чувств начинала серьезно пугать его, а с другой, он была временной (или, по крайней мере, Том бы не оставил его под этим заклинанием до конца его дней), чем тот же вырванный позвоночник. Это не было больно, а самым пугающим была пустота. Сводящая с ума пустота. Почему действия Тома не могут быть просто хорошими или плохими? Черными или белыми? Истину всегда закрывала серая пелена, не дающая сделать уверенных выводов. Челюсти сжались, ногти так сильно впивались в ладонь, что недалеко и до крови. Том вскинул брови. — Я выгляжу таким альтруистом, чтобы заботиться об инвалиде? — ответил молодой Темный Лорд. — Мне было бы смертельно скучно с тобой, да и толку от тебя не будет, если ты будешь просто лежать здесь. Если бы Гарри был достаточно смелым, настолько безумным, что это породило бы идею, как обрести свободу — и это породило ее, но он не был склонен к саморазрушению настолько, чтобы воплотить ее в жизнь. — Альтруист? — переспросил он, ненавидя то, насколько глупым он мог показаться. Том на секунду замолчал. — Альтруизм — это когда ты заботишься не о себе, а о других, — объяснил слизеринец. — Если ты заглянешь в словарь или справочник, там, в качестве антонима – слова с противоположным значением – будет указано «Том Реддл». Гарри невольно фыркнул. Он все еще трясся и хотел, чтобы это прекратилось. После этого заклятия все цвета казались ему более насыщенными, а все звуки — более громкими. Он теперь мог почувствовать, как кровь потекла из мест, куда впивались ногти. Том поднялся с дивана напротив, на котором он сидел, и Гарри вздрогнул, как будто инстинктивно хотел отпрыгнуть. Если слизеринец и заметил это, что, зная его, очень даже вероятно: этот ублюдок видел слишком много, то не подал виду, садясь на диван рядом с Гарри, жестом приглашая подойти, если тот захочет, и, таким образом, сопротивляться длительному эффекту заклятия. Он, однако, не сдвинулся с места, отчего-то окаменевши, только сильнее сжался на своем краю дивана, закрываясь подушками. Реддл сел, не заставляя его подходить. Выражение его лицо тут же снова стало холодным и уверенным. — Ты что-то уяснил из последствий своих сегодняшних действий? — голос Темного Лорда был ласковым, беспощадным. Взгляд Гарри метнулся к нему, прожигая с большей силой. — Последствия? — Ему не нравились эти не проходившее слабость и хриплость голоса: он начинал задумываться, что, черт возьми, говорил под заклинанием, блокирующим чувства. — Я встал между вами не без причины, Поттер. Снова Поттер — это признак смертоносного раздражения, холода, даже если парень и выглядел спокойным и сдержанным. Он выглядел уж слишком спокойным. — Да, я заметил, что они хотели меня убить. Я вроде заступился за тебя… более или менее, — ответил Гарри без всякого выражения. — Я же не совсем тупой. — Даже для того, чтобы подумать, что этого можно было бы избежать, если бы ты вел себя хорошо? — сказал резко Реддл. Глаза Гарри загорелись злобой. — Я же говорил тебе, что не перестану бороться с тобой, ты, мерзавец, или что, ты думал, что я буду следовать твоим условиям, и ты сможешь… — Большая разница между сражением со мной здесь и сражением со мной вне этого дома, придурок! — рыкнул Реддл, обжигая дыханием. Гарри почти смог не сжаться, сомкнув челюсти и кулаки, осторожный и готовый в любой момент атаковать, если понадобиться. Руки, подобно железным тискам, сжали его плечи, и та часть его, что не злилась и не собиралась защищаться, успокоилась, чувствуя твердое прикосновение. Он попытался проигнорировать это и факт, что часть его сознания начинала отожествлять Тома с этим успокоением, так как он всегда был рядом после блокировки чувств, и сила его прикосновений ощущалась одинаково всякий раз. — Виноват не ты, виноваты мы оба, — продолжил Реддл, шипя. — Просто представь, как акулы кружат в воде, им достаточно одной маленькой капли крови, чтобы напасть, вот так я живу, герой. Слабости терпеть не станут, ища всевозможные уязвимые места, и ты, глупец, предоставил им такую возможность. Ты не мог защищаться… — …Потому что ты забрал мою палочку! — зарычал Гарри, щурясь. Реддл резко отвесил ему пощечину – Гарри шокированно распахнул глаза, уставившись на него, не смея пошевельнуться. Реддл смерил его беспощадным, безжалостным взглядом, потом продолжил: — Сейчас ты оказался моей слабостью, несмотря на то, как есть на самом деле, потому что ты вынудил меня выйти и защитить тебя – ситуация вышла из-под контроля. Они полагают, что я волнуюсь о тебе. Возможно, ты саботажа и добивался, но я полагаю, что твоей целью было сбежать. Однако не думаю, что ты задавался вопросом, что будет, если потерять равновесие на лезвии, по которому я хожу, и по которому теперь ходишь и ты, хочешь ты того или нет. Это кровопролитие, борьба влияния и анархия. Если нынешний лидер не может наказать, найдут нового. Гарри, скажи честно, что тебе больше по душе: остаться со мной, известным тебе злом, или с кем-то из них? В горле внезапно встал ком. Он на самом деле не учел всех последствий, всех возможных исходов, ему казалось, что если он пошатнет влияние и власть Тома, это освободит его… но если не Том, то кто будет защищать и присматривать за ним в случае чего, кто? Он вроде как уяснил, как контактировать с Томом, за все то долгое время, что он провел с ним (и которое ненавидел)… Если на его место встанет какой-то другой тиран, это будет новый свод правил, совершенно другая игра. — Ты можешь начать содействовать мне, ну, или остаться одному, потому что я тебя никогда не отпущу на волю. Наверное, тебе стоит поразмыслить над этим, — сказал Том пугающе ласковым голосом, вставая. Гарри молчал и снова заговорил лишь тогда, когда Том подходил к двери, сердце будто билось медленнее после заклятия. — Но я не твоя слабость, поэтому это не имеет значения, верно? Это их ошибка. Том обернулся, смотря мгновение на него, потом просто закрыл дверь за собой.