***
— Гарри. Гарри, направлявшийся в Гриффиндорскую Башню, обернулся с некоторым удивлением (хотя, может, и без него, учитывая сложившиеся обстоятельства) — очевидно, Том его окликнул. Его голова кружилась от новой информации и после их вчерашних дискуссий, и от новости, что Сириус Блэк, возможно, приближается к Хогвартсу? Закончить то, что он начал, убив его родителей? Такая возможность была, и это никоим образом не успокаивало его. Но все же, наверняка Том мог что-то с этим сделать? В конце концов, он же имел власть над Пожирателями Смерти. Но все равно во рту от этого оставался неприятный привкус. Рон и Гермиона остановились рядом с ним, Рон, сердито нахмурившись, посмотрел на Реддла. Темный волшебник поманил его пальцем к себе, и Гарри вздохнул. — Увидимся в гостиной, — пробормотал он. — Займите мне место. Но вчерашний страх пропал. Конечно, если он тщательно начинал обдумывать сказанное Томом на прощание, по спине все же проходили холодные мурашки, но… Он кое-что понял благодаря этому. При общении с Томом было практически невозможно не засомневаться. Он говорил так логично, опровергал все его аргументы. В конце концов, Гарри же не задумывался об этом ранее, чтобы иметь доводы и ответы на все! Однако когда имелось время и место, становилось проще все обдумать. Ох, он же не внезапно не соглашался со всем, что говорил Том: если до этого он имел о чем-то прямо противоположное мнение, то его было не убедить в чем-либо еще. Он не думал. Он надеялся. Но хоть и мог поверить в взгляд Тома на мир сквозь призму силовых структур, где власть, сила и господство были определяющими и даже важнее, чем мораль, это еще не значило, что он непременно изменит свое поведение. Существовал не один способ быть сильным. Это был способ Тома. Гарри все же мог найти свой собственный способ достичь силы, господства и власти. Раз сила подразумевала, что должен быть кто-то слабее, то для него это значило, что он должен даже больше помогать тем, кто слабее его. Быть добрым и правильно использовать свои полномочия. Он был на месте слабого столько раз, чтобы просто забыть об этом… И хотя он знал теперь, что будет сражаться, чтобы такого больше не повторилось, это не значило, что он должен стать тем, кому в свое время ненавидел подчиняться. Подчинение дяде Вернону было мукой, какой он никому бы не пожелал. Сила не означала, что нельзя быть хорошим. Знание, что битву не выиграть, еще не значило, что стоило сдаться без боя вообще. Том взял его за плечо, вытаскивая из общего потока учеников и уводя подальше от лишних ушей. Гарри все еще неуютно переминался с ноги на ногу, но слепая паника уже прошла. Том был сильным. Но и Гарри не был слабым, а раз так, то он мог стать еще сильнее. Не было смысла бояться последствий его силы, когда в то же время можно было в равной степени бояться и собственной слабости. Ему следовало думать о силе Тома и о том, что он мог с ней сделать. В любом случае, если бы Гарри был сильным в самом начале, ничего бы из этого не произошло. — Ты не можешь его просто отозвать? — сказал он, имея в виду Блэка. — Ты же Темный лорд. И тогда и дементоры уйдут, если Блэка поймают. Гарри еще только предстояло увидеть хотя бы одного, но ему не шибко хотелось этого, исходя из того, что он уже о них слышал. — Я хочу, чтобы ты пообещал мне, что не станешь искать Блэка, — ответил Том, сжимая его плечо. Гарри удивленно моргнул и едва вскинул бровь, но по телу внезапно прошла горячая волна желания отомстить. Он не думал об этом, пока Том не сказал, но… — Я серьезно. — Том сильнее сжал его плечо, видимо, уловив что-то в выражении его лица. — Из тебя выйдет хороший дуэлянт, но ты пока не готов к такому. Как ты уже сказал, я Темный лорд, поэтому позволь мне разобраться с ним для начала, хорошо? Гарри мгновение молча смотрел на него в ответ, и Том с некоторой требовательностью вскинул бровь. — Хорошо? — повторил слизеринец. — Хорошо, — уступил Гарри. — Хороший мальчик. — Том коротко кивнул и отпустил его плечо. Гарри от нечего делать потер его, все еще смотря на Тома. Он почувствовал эту знакомую, чертову теплоту, поднявшуюся со дна желудка от похвалы. — Как ты себя чувствуешь? — продолжил Реддл спустя несколько секунд. — Хорошо? — Ты думал о том, что я тебе сказал? — Да. — И? — И я все еще думаю об этом, — уклонился он от ответа. Сейчас его ум занимали дементоры, раз проблема с Блэком временно решена. — Как ты контролируешь их? — Пожирателей Смерти? — Дементоров, — сказал Гарри. Глаза Тома блеснули некоторым удивлением. — Дементоры не представляют для тебя угрозы. Ты под моей защитой, тебе незачем волноваться о них. Я присматриваю за тобой, помнишь? Гарри теребил ниточку из рукава своей мантии. — … но как ты это делаешь? Ты не всегда здесь. Кажется, мне было бы полезно это знать. Вещь, в которой он хорошо убедился, пока жил с Томом, — это то, что он не хотел надеяться на чью-либо защиту. Больше нет. Было здорово, когда за ним кто-то присматривал, но в первую очередь и больше всего он нуждался в том, чтобы быть способным самому о себе позаботиться. Том смотрел на него с одну долгую минуту, едва прищурившись. — Есть… заклинание. Заклинание Патронуса, выступающее в качестве защиты от них. — Можешь научить меня? — нетерпеливо попросил Гарри. — На всякий случай, — добавил он. Том, казалось, выступал за самостоятельное обучение и в целом за самостоятельность, но Гарри был не идиот. Не такой идиот, каким был в начале лета. Он знал Тома слишком хорошо. Том не хотел, чтобы он стал настолько независимым, что больше не нуждался бы в нем, что их связь бы оборвалась. Это было осторожным балансом, потому что, он знал, Темному лорду также нравилось, когда он учил новые заклинания и использовал свою силу. Может, то же можно было сказать и про Дамблдора, однако Дамблдор никогда не рассказывал ему ничего, в отличие от Тома, который в большинстве случаев отвечал на его вопросы. — Это Светлая магия. — И? — Гарри удивленно моргнул с такого ответа. — Помнишь, я говорил, что все зависит от того, как использовать темную и светлую магию, но у некоторых людей есть предрасположенность к одному виду магии, нежели другому? — Том скрестил руки на груди. — Я Темный лорд. Гарри удивленно уставился на него: а это, случаем, не покраснела шея Тома сзади? — … ты не можешь творить Светлую магию? Том казался ему таким способным, что тот факт, что есть вещи, которые он не мог бы сделать, поверг его в шок. Том заскрипел зубами. — Я бы так не сказал… — Дело в том, что если ты изучаешь Темную магию, то не можешь изучать и Белую? — спросил Гарри из любопытства и некоторого волнения по поводу того, что это подразумевало под собой. — То есть, нужно выбрать одну? И ты выбрал Темную? — Зависит от человека. Как бы там ни было, тебе нет нужды учиться заклинанию Патронуса. Я могу позаботиться об этом, — сказал Том. Он был не шибко многословен. Было бы ужасно по-садистски и мстительно со стороны Гарри находить это забавным. Гарри находил это забавным. Том сердито уставился на него.***
Только новый учебный год начал идти в своем обычном темпе, Гарри быстро погрузился с головой в работу. Если он в прошлые годы думал, что был сильно занят, то этот год ни в какое сравнение с предыдущими не шел. Он был чрезвычайно занят, особенно учитывая то, что большую часть лета он провел на одном месте. Честно говоря, он чертовски устал. По вечерам он делал домашнюю работу и общался, или учился окклюменции у Снегга, или заходил «на чай» в офис Дамблдора, раз директор снизошел до того, чтобы пригласить его. И в довершение ко всему этому, он проводил почти все свои выходные с Томом или Пожирателями Смерти, осваивая различные навыки. Его дуэльные навыки значительно повысились под обучением Беллатрисы и Тома. Нарцисса Малфой взяла на себя роль обучить его традициям и этикету чистокровных волшебников, что привело к тому, что он стал чаще общаться с Драко в школе. Отношения с учениками, казалось, только накалялись, вместо того чтобы налаживаться. Другие слизеринцы пока не втягивали его в разговоры, но ему начинало казаться, что скоро они начнут это делать: время, пока они присматривались к нему, подходило к концу. Напряжение натянулось настолько, что граница терпения уже должна была порваться в скором времени. Он был в Хогвартсе уже почти месяц — приближался Хэллоуин, и Гарри пришлось признать, что он начинал понемногу сдавать. Из плюсов, он постепенно становился лучше в окклюменции и вся дополнительная работа и уроки с Темной стороной окупались: он лучше и глубже понимал магию, что означало, что теперь он больше не тратил столько времени за домашним заданием, что было настоящим счастьем для него. Он подумывал также: а не выучить ли что-нибудь из светлой магии, но не знал, кого попросить помочь ему с этим. Он решил попросить Дамблдора, когда они в следующий раз встретятся за кружечкой чая и лимонными дольками. Просто убедиться, что все было как прежде. Если не учитывать, что при таком раскладе у него будет еще больше работы и меньше времени передохнуть; однако он знал, что это пойдет ему на пользу в дальнейшем. Все же. Если у Тома в самом деле были проблемы со Светлыми Искусствами, то с точки зрения стратегии, какую бы сторону он ни выбрал, в его интересах было их освоить. Либо чтобы защитить возможную слабость Тома, либо чтобы использовать это против него. Гарри вздохнул, отгоняя эту мысль на время. Он никогда еще не был так рад, что ему не обязательно выбирать сторону сейчас, потому что ему все границы добра и зла казались такими размытыми, как еще влажные акварельные краски. Не то чтобы он верил в чистоту крови… но некоторые мысли Тома не были такими уж плохими, и, честно признать, это было бы замечательно, если бы волшебники могли жить свободно и не скрываясь. Он также вновь повстречал Полумну — ту странную девочку, с которой они впервые встретились на реке, после чего они с отцом накормили его сливочным мороженым. Она была хорошей. Такой же странной, какой он ее запомнил, но хорошей; она лично, казалось, не осуждала его ситуацию, что делало ее еще лучше. Даже Рон и Гермиона осуждали его за постоянное изучение Темных Искусств, в особенности Рон. Он какое-то время провел, пытаясь научить Гермиону парочке заклинаний, которые сам освоил. Рон, однако, никогда не присоединялся к ним. В любом случае, все это сложилось в такую суматоху, но, по крайней мере, сегодня был матч по квиддичу. Может, если они выиграют, то Вуд наконец перестанет гонять их до смерти на тренировках. И, может, странное отношение к нему слизеринцев и других факультетов исчезнет, когда они побьют змей на поле. Даже в ужасную погоду, какая была сегодня. Он не мог дождаться каникул и отдыха.***
Погода выдалась ненастная. Просто отвратительная. Драко едва ли мог видеть свою руку перед лицом, на лету его трясло из стороны в сторону сильным завывающим ветром, а дождь яростно хлестал в лицо. Было почти невозможно, черт возьми, увидеть снитч. Он замерз до костей и искренне мечтал, чтобы игра проводилась в другой день. Он мог признать, на самых отдаленных задворках сознания, где никто бы не узнал об этом, что Гарри Поттер был серьезным противником в квиддиче. Очень хороший ловец. В такую-то погоду? Если бы Поттер совсем недавно не водился с Темным лордом, то, он был уверен, он бы придумал какой-нибудь план, как сбросить гриффиндорца-третьекурсника с метлы или как-то заблаговременно травмировать его. Но не судьба. Все, что им оставалось делать, — это играть, несмотря на многочисленные тайм-ауты и растущие опасения, что игра продлится до самой ночи в грозу. Он был бы очень счастлив, если бы Поттера ударил бладжер, или если бы он слетел с метлы, ввиду своей худощавости и небольшого веса. Он бы никогда не пожелал ему того, что произошло дальше. Особенно учитывая их перемирие. К тому же, он хотел победить Поттера честным путем. Доказать, что он мог сделать это и без жульничества, грязной игры или чего-либо еще. Такой глупый гриффиндорский настрой. Вокруг все похолодело. Страх разнесся по венам подобно льду, все немело, пока они со свистом неслись за снитчем во тьме. Вокруг били молнии, и… кружили существа с закрытыми капюшонами головами. Один из планов Темного лорда? Это было ошеломляюще. Рой воспоминаний поднялся в голове, противные моменты и уничтожающее ощущение, что счастье исчезло навсегда. В поезде ему тоже было плохо — честно говоря, его даже вывернуло тогда. Но сейчас было в миллион раз хуже. Дементоры кружили вокруг поля. И Гарри упал.***
Том искренне ненавидел квиддич. Иначе и не скажешь. Он никогда не был большим поклонником спорта, и квиддич, несмотря на его магическую природу, едва ли его впечатлял. В такую погоду было сложно разглядеть игроков, не то что мячи и какие-то навыки. В такую погоду о навыках речи идти не может, да еще и в любительских командах. Скучно до умопомрачения. Было бы интересно понаблюдать за полетом Гарри, но из всех игроков его было видно хуже всего. Он был окружен облаками, дождем и ветром. Но как бы там ни было, вот же он — к счастью, закутанный в согревающие чары и разнообразные другие заклинания в тщетной попытке достичь лучшего обзора. Пытающийся не думать о том, что мог бы сейчас делать вместо этого. Мог разобраться с Пожирателями Смерти. Закончить проверку. Узнать больше о современном мире и его истории. Оттачивать свои навыки и изучать многочисленные области магии, которые восхищали и увлекали его. Дементоры внесли замечательное разнообразие в эту монотонность — хотя он понятия не имел, почему они здесь. По крайней мере, забавно было наблюдать, как ученики кричат при виде дементоров, плавно плывущих по небу и потом резко пикирующих вниз, словно какие-то призраки горя… Пока не упал Гарри. Сердце заколотилось в груди, он вскочил на ноги, в ужасе уставившись на переворачивающегося в воздухе Гарри, палочка уже ударилась об ладонь. Поймать, замедлить это смертельное падение. Он будет винить дементоров за холод в груди, за картинку в воображении, от которой воротило: искорёженный на земле Гарри, похожий на безобразную куклу, со сломанными, вывернутыми под странными углами конечностями. Будет винить дементоров за то, что так мало повеселили его, за то, как на секунду он едва ли мог думать из-за застывшей в венах крови от нахлынувших эмоций. За то, как едва мог дышать из-за внезапной нехватки воздуха и желчи в горле. Гарри начал замедляться, но дементор бросился вниз за ним… Дамблдор бежал на поле, Патронус серебром вылетел из его палочки… И дементор поймал его. Поймал в свои гнилые, холодные руки, прижал к мантии с капюшоном, кажется, на мгновение взглянул вниз, на него, летя в паре метров над землей. Потом он поплыл к нему, протягивая ему Гарри. Он моргнул. Конечно, он заключил союз с дементорами, но… что это было? Едва ли это поддерживало его образ, но он все же не хотел, чтобы Гарри разбился о мокрую землю. Он на автомате протянул руки, принимая бессознательное тело мальчика. Почувствовал его холодок, просачивающийся сквозь его согревающие чары. Гарри был без сознания — однако он не знал, что именно произошло. Лицо расслаблено. Он казался сжавшимся в его руках, меньше, чем когда-либо и внезапно таким до ужаса хрупким. — Спасибо, — на автомате сказал он существу. Душа Гарри все еще была с ним, не так ли? Он посмотрел вниз, на Гарри, но гнилая рука поймала его щеку, разлагающийся рот коснулся ее в некоем ужасающем подобии поцелуя. А он знал, что делает поцелуй дементора в губы. Почувствовав это, он невольно содрогнулся. Если бы его попросили описать это ощущение, он бы сказал, что это будто кто-то засунул свой язык в его душу. Холодный язык, от которого всплыли все плохие моменты его жизни, какие только были. Ноги подкосились. Только благодаря Люпину, схватившему его за руку, — в ужасе уставившимся на него и на Гарри, с этим тошнотворным страхом — они вдвоем не упали с грохотом на трибуны. Том убрал мокрые пряди волос со лба Гарри, голова кружилась. В глазах все помутнело по краям. Дементор полетел прочь, остальных отогнал разъяренный директор. — Реддл… Том? В голове промелькнула отдаленная мысль, что Люпин позвал его больше, чем единожды, что, должно быть, так и было, раз он назвал его «Том», раз он звучал почти уверенно… В ушах звенело. Он поднял взгляд на мужчину, потом снова опустил вниз, на Гарри. Он сжал зубы, на него нахлынуло головокружение, в конечностях поднялась слабость. — Я отнесу его в больничное крыло. У него появилось где-то в глубине чувство, что он не лучшим образом обдумал всю ситуацию с дементорами. Что они вообще там делали? Едва ли он был рад победе Слизерина.