Корона Даэдра

      Ночь у союзников была бессонной. Но не по той причине, что Хоппс решила окончательно выжать из лиса последнее, а потому что тот не хотел справляться с охотниками на вампиров в одиночку. У него была паническая боязнь мифических существ, нечисти, что обитает в тёмных подземельях, руинах и прячется от дневного света. Ему не хотелось даже думать об этом, но настойчивая зайчиха пыталась выдавить лисий страх. Её аргументы поначалу сводились к жалости, потом к лести, затем к уговорам, а на финал остались угрозы. Джуди вспомнила про кольцо, которое забрала у Уайлда в первый день, вернее ночь, и угрожала выбросить его в окно, если Ник не возьмётся за кинжал и не пойдёт отвоёвывать им разрешение на встречу с графом.       Девушке же предстояло более интересное задание — явиться к лорду даэдра с подношением и выслушать его. Да, Периайт был самым младшим из принцев и занимал низшие планы Обливиона, но его сила, пусть не была столь разрушительной, но славилась на всём Тамриэле.       Холодная ночь оказалась беспокойной. Приверженцы, которых практически никто никогда не видел, не навеяли страха на горожан или стражников, только на постояльцев таверны, перепугали их до смерти и растворились в темноте.       Уже утром Хоппс стремительно собралась в неблизкий путь — она уже привыкла, что за последние дни приходилось мало работать мечом и много ходить. Где её только не носило. Но, не смотря на боль в ногах и усталость, она молча шла, понимая, что только так может добиться результата и остаться в элитнейшей страже на материке. А ей этого хотелось. Она жила мечтой быть стражником.       С первыми лучами девушка оставила лиса досыпать, а сама тихо, стараясь не разбудить вышла из комнаты. Дверь-предательница противно скрипнула перед самым закрытием — высокий звук слышала, казалось, вся таверна, но Уайлд так и не проснулся.       Джуди поправила свой доспех, пригладила уши, которые непослушно поднялись вверх и подбежала к лестнице, откуда увидела небольшой и весьма неожиданный сюрприз — если его так можно назвать. За столом сидел поникший Финник с кружкой сиродильского бренди. У него был подпвленный вид, словно ему пришлось увидеть нечто неприятное и шокирующее. Джуди подошла к нему позади и крепко обняла. Ассасин даже не дернулся, вероятно, своим профессиональным чутьём подозревая кто к нему подошёл. Или он чувствовал нужное ему тепло от того, кого хотел видеть рядом.       — Я не ожидал такого увидеть… — словно невзначай сказал он и сделал глоток бренди. Запах алкоголя дошёл и до Хоппс, поморщившей от этого нос.       — Ты про что?       — Про твою сладкую идилию с Уайлдом в одной постели.       — Не было свободных комнат больше и мы взяли одну, — мгновенно оправдалась зайчиха. — Ты меня ревнуешь?       — Да, — без трепета в голосе ответил Финник. — Я прекрасно знаю, как Уайлд умеет строить глазки. И пусть он к активным действиям обычно не переходит, но остаётся неприятный осадочек. А уж тем более, когда я вижу свою девушку в одной постели с ним.       — Глупенький, — ласково сказала Джуди и пальцем щёлкнула по носу парня. Она прижала его сильней и легонько поцеловала в щёку. — Я же сказала, что ничего не было. Этой ночью я спала, а не лежала под Ником. Тебе не о чем волноваться.       — Этой ночью… — отметил для себя ассасин. Он взял лапку Хоппс и слегка помял на ней шёрстку.       Джуди поняла, что её парень ходит совсем рядом с истиной, но, в принципе, не жалела, что поставила под сомнение свою репутацию честной и покорной девушки. Да, Ник ей нравился гораздо сильнее, чем Финник, но второй не стеснялся чувств, был открыт и честен, а первый — просто пошатнулся и отступил от цели. Поэтому стражница и не знала, за что ей лучше схватиться: за уверенность в любви или огненные порывы.       Хоппс присела за стол, подвинув небольшой табурет ближе к фенеку. Они разговорились, заказав себе ещё одну бутылочку, на сей раз эля. Ассасин предлогал пойти в уединённое место, в другую таверну, например, подальше от лишних глаз. Но зайчиха, вспомнив о своей цели, предложила другой план развития событий. Она пыталась уговорить парня пройти с ней половину провинции до древней статуи Периайта, чтобы поговорить с тем о странном появлении враждебных зверей и обсудить его просьбу. И Финник согласился, не раздумывая, но поставил одно условие — никакого Уайлда… хотя он и так не пошёл бы.       Не став терять ни минуты драгоценного времени, они отправились в путь. Фенек хоть и был слегка пьяным и охрабревшим, но увереннотдержал себя в лапах, оставаясь таким же хладнокровным. Тепло и ласку он проявлял только к Джуди, отвечавшей ему взаимностью; даже братья и сёстры в Тёмном Братстве не могли добиться от него хотя бы более спокойного взгляда, не осуждающего. А зайчиха смогла, растопила ледяную оболочку.       Несколько часов пути по длинным дорогам вдоль густых широкодиственных лесов не прошли даром для пары — они успели наговориться, насладиться обществом друг друга, разругаться до звона в голове и помириться. Фенек подумал, что личное пространство, которое ему очень дорого, не так уж и важно, когда рядом дорогой зверь. Он наоборот хотел подпустить девушку ближе, но она отдалялась сама.       К вечеру, подходившему в традиционную стадию заката, они успели добраться до нужного места. Рядом с водой расположился небольшой холм, на котором поросли огромные кусты, заросли, закрывавшие деревья до самых крон. Сквозь зелёную беспросветную растительность виднелось белое крыло статуи нужного даэдра. Поросший мхом монумент был почти что окружён скамьями с почитателями, молчаливыми и дикими. Они завидев чужих, широко открыли глаза, уставившись на зверей, хоть и не притронулись к оружию.       Джуди огляделa священное место и саму статую. Разумеется, Империя и уж тем более Талмор запрещали поклонения Принцам Обливиона, но непокорный дух жителей Морровинда не унимался и на просторах других провинций — они строили новые священные места, навязывали свою идеологию до тех пор, пока сами даэдра не стали вмешиваться в дела зверей.       — Ты можешь подождать меня где-нибудь? — спросила девушка.       — Почему я не могу пойти с тобой?       — Он просил меня прийти одной. Я не хочу, чтобы ты рисковал своей жизнью из-за пустяка.       — Ты для меня не пустяк, — тихо сказал Финник.       — Я знаю.       Взяв фенека за подбородок и слегка приподняв, Хоппс легонько чмокнула парня в губы. Он было рванулся ближе, желая получить более нежный и продолжительный поцелуй, но стражница остановила его.       Она подошла к статуе и без лишних промедлений дотронулась до холодного мрамора. Небо вмиг наполнилось стальными тучами, загрохотали небеса, ветер почувствовал силу и принялся сдирать с деревьев ещё зеленую крепкую листву. Последователи сомнительного Лорда посыпались с лавок, падая на колени и закрывая глаза лапами.       — Ты явилась ко мне, смертная! — послышался голос с высоты. — Моей волей ты стоишь перед святилищем, ибо я нуждаюсь в помощи твоей. Но это личный разговор.       Перед статуей, чуть позади Хоппс, открылся небольшой портал, походивший на Врата Обливиона. От него веяло вильной магией, которая словно передавалась через воздух каждому находившемуся рядом зверю. От силы наэлектризовалась шерсть, перебор маны был опасен, поэтому многие последователи принялись применять самые сложные заклинания, которые только знали. Джуди обернулась, посмотрев на статую, затем на шуршащие недалеко кусты, где виднелись огромные бежевые уши, и сделала шаг внутрь.       Как только её лапа вступила в План Обливиона, пошёл необыкновенный жар, исходящий от лавовых озёр и горячих от них земляных островков. Стражница обнажила меч, наставила его перед собой и прошла вперёд. Её голова вертелась по сторонам, глаза оббегали каждый доступный зрению дюйм. Неожиданно земля под лапами стала трещать, раскалываться на куски и собираться в лестницу, ведущую выше, где в кровавом небе плавал ещё один остров.       Хоппс спрятала меч и не успела сделать шаг вперёд, как позади в неё что-то врезалось, сбив с лап. Она торопливо приподнялась, схватилась за рукоять оружия, но тем самым прилетевшим оказался Финник, который вопреки просьбе девушки не захотел оставлять её один на один с даэдра.       — Я же просила тебя остаться в Сиродиле. Почему ты не послушал меня? — со злостью спросила Джуди и сразу же, не став дожидаться ответа, продолжила: — Мне и без того страшно, а теперь я и за тебя волноваться буду.       — Прекрати, — без грубости сказал ассасин. — Я делаю только то, что считаю нужным, и оберегать тебя от опасностей входит в число моих обязанностей.       Ладно… извини. Ну, пойдём?       Собравшись с духом, они стали медленно подниматься наверх. С высотой, с каждой пройденной ступенью становилось холоднее. Когда два зверя проходили над лавовым озером, Финника схватило чувство, что Периайт загнал Джуди в ловушку, и что в любой момент земля под лапами растворится и от тело не останется и пепла. парень был готов в любую секунду или спрыгнуть на ступень ниже, или схватить стражницу.       Островок наверху был пуст, но на нём, в отличие от земель остального плана, росла зелёная ровная трава, вода текла кругом без остановки. С небес слетел сам Периайт — огромный дракон зелёных оттенков с четырьмя лапами. Он немного покружил и тихо, практически бесшумно приземлился на островок. Казалось, что даже трава не помялась под ним.       Джуди посмотрела на Финника, который оглядывал траву, весь План Обливиона, словно пытаясь что-нибудь найти.       — Он не видит меня, — пояснил Периайт. — Даже не слышит. Он вообще никого не слышит, даже тебя.       — Я не смогла его отговорить… — оправдалась Хоппс, понимая, что ослушалась не абы кого, а даэдра, обладающего огромной силой, способного весь Тамриэль сгубить эпидемией.       — Честно говоря, я надеялся увидеть здесь лиса, с которым ты путешествуешь, хотя личный разговор важней. Именно поэтому я послал своих подданных за тобой.       — А почему вы бы хотели увидеть Ника?       — Я не хотел бы его видеть. Но он гораздо надёжней, чем стоящий рядом ассасин. Да, ассасин важней в бою, опытней и смекалистей. Только войну выигрывают не силой, а умом. Смертным никогда не давались правила выживания, что им дарии даэдра. Но я не за этим тебя позвал сюда. Это ведь ты занимаешься поиском того самого мага, устроившего погром в часовне? Знаешь, зачем он это делает?       Периайт согнул длинную шею и опустился ближе к зайчихе, которая посмотрев в его глаза, испуганно вздрогнула, потянулась к мечу.       — У нас есть только догадки, — ответила она и с трудом оторвала лапу от рукояти. Страх по прежнему овладевал ей.       — Этот глупец примкнул к одному из даэдра, наделившего его силой. Теперь Марион Боут не просто иллюзионист — он самозванец, который называет себя Десятым, чтобы собрать армию и захватить всю Империю. Его силы небезграничны и напрямую зависят от неизвестного мне Принца Обливиона, но тот наделяет свою марионетку снова и снова, а взамен просит… корону любого другого даэдра.       — Но… зачем ему корона? И разве у вас вообще есть короны?       — Это не физическая вещь, не материя, а дух, которым полно наше существование. Каждый из шестнадцати даэдра имеет свой дух, на который найдётся средство. Всё гармонично не только в Тамриэле, но и в Обливионе. Если кто-нибудь из Принцев примет в себе силу двух, то станет настолько силён, что с ним не справится и Девять…       — То есть, когда один из даэдра будет свергнут мир просто будет уничтожен?       — Да. Не останется ничего, даже пепла. Даэдра, захвативший землю, создаст на ней всё, что посчитает нужным. Но вряд ли это будут звери… — он вновь выпрямился и, взмахнув крыльями, поднялся в воздух. — Я дарую тебе этот обруч, — из земли, где росла трава, появилось свечение, разрывавшее её, и из света составился небольшой обруч. Материал, из которого он был сделан, неизвестен всем мирам и временам: ни двемеры, ни айлейды не знали технологию. Необычный синеватый холодный металл украшали три аккуратных изумруда. — Он отражает любую магию, что будет угрожать владельцу. Но и ты не сможешь её использовать. А теперь идите, вы заняли много времени. Даже больше, чем думаете…       Периайт улетел в небеса, из которых явился. Оба зверя молча и стремительно сошли со ступеней вниз. Джуди подумывала над словами даэдра насчёт надёжности Финника, идущего рядом; была мысль, что дракон что-то недоговорил, зная истину, словно либо с фенеком должна случиться беда, либо он будет её основателем.       Портал, который образовался у святилища даэдра, привёл пару до Скинграда, оставив перед воротами в город. Они зашли с город, нашли таверну, где их ждал Уайлд, и единственное, о чём поговорили за это время — странный обруч, который неизвестным образом оказался на голове у Джуди, хотя она не подбирала его.       В таверне было светло, царило веселье, все пили бродившие напитки и танцевали. Но лиса среди них не было. Он сжатый сидел в комнате, в полной темноте, за столом, озаряемый светом единственной свечи.       — Привет, Ник. Почему ты не веселишься? — спросила девушка, увидев одинокого вора.       — Настроения нет, — тихо ответил он, не обернувшись.       — Я схожу за едой, — ненадолго вмешался в разговор Финник и вышел из комнаты.       Джуди подошла у кровати, скинула с себя тяжёлые доспехи, которые от долгого ношения начинали давить на тело. Тяжёлый день подошёл к концу… день…       — Слышали о нападении на часовню в Корроле? — спросил Уайлд. Он всё время сидел спиной к зайчихе и вытирал лапами морду.       — Напали на часовню? Какой ужас!       — Да. Ещё вчера. Новость уже разнеслась по всей провинции.       — Странно, мы ничего не слышали подобного.       — Вас не было три дня…       Хоппс прекратила снимать с себя оставшиеся доспехи, уставившись на затылок лиса. Она обратила внимание на занавешенное окно возле стола, причём прикрыто оно было одеялом с кровати.       — Вы мне были нужны в это время. Очень нужны…       Вопрос о трёх чудом пропущенных днях отошёл на второй план. Девушка подошла к столу, к лису, который сложил лапы на коленях и смотрел в пустоту, но не на говорившую с ним зайчиху.       — Что происходит?       — Ничего. Всё нормально.       Разозлившись, Джуди взялась за плечи Ника и повернула лиса, сидевшего на стуле боком, к себе. Уайлд жалобно взглянул на стражницу глазами цвета крови, от которых леденела кровь. Из пасти торчали два клыка, а шерсть вблизи казалась бледнее, уже не такой рыжей. Даже прикоснувшись к вору, Хоппс чувствовала не тепло тело, а морозное дыхание.       Хоппс отпустила Ника и испуганно отошла назад, открыв рот и сморщив нос.       — Ну… привет…