То, что надо

      «Это бытовая анимированная порнография», — сказал ему в то утро Ганнибал несколько лет назад, потому что Уилл замер взглядом на каминной полке.       «Это что — мы?» — неверяще спросил Уилл.       «Мы», — сказал Ганнибал.       Открыв глаза этим утром, Уилл увидел её на том же месте. На каминной полке, в окружении цветных кристаллов и декоративного лакированного плавника. Не более пяти-шести дюймов в квадрате. Объёмное изображение Ганнибала Лектера и Уилла Грэма, вытрясающих друг из друга душу в тёмных простынях. Несколько вариантов горячего секса и индивидуальных звуковых дорожек для каждого. Плюс режимы в увеличенном и приближенном просмотре. И в беззвучном.       Уилл медленно и основательно потянулся под одеялом, отираясь всем телом, перевернулся на живот. Он знал, что как только отвёл глаза от каминной полки, изображение стало статичным. Активация происходила при прямом взгляде одного из двух. Посторонний увидел бы просто фото Лектера в белом свитере с высоким горлом и Грэма, обнимающего мужа со спины, в рамке. В том невероятном случае, если бы посторонний оказался в спальне.       Уилл подтянул ладони к лицу, ткнулся в них, сместил пальцы в волосы, протаскивая через, вытянул руки над головой. Почувствовал, как пальцы Ганнибала накрыли его лопатки, огладили, зацепили за плечо. Уилл повернул лицо.       Ганнибал смотрел сонно и мягко.       — Привет, — сказал он.       — Привет, — Уилл поднялся на локтях и скатился на спину под бок Ганнибала. Тело у него всегда было горячим, в разы горячее человеческого. Поэтому Уилл любил даже просто лежать, вытянувшись рядом. По правде сказать, просто лежать не всегда удавалось. Но он пытался.       Ганнибал в привычке свободного неспешного утра натёк сверху, охватывая руками и медленно сдавливая, всунул колено Уиллу меж голых бёдер. Лицом вжался в шею, заставляя отклонить, хмыкнув, голову. Руки ушли в адонисовые волосы Уилла, мягко стискивая и тут же выпуская. Тёплая шея оказалась у Ганнибала между локтей. Ганнибал поцеловал вскользь и снова опустился на кровать уже с другой стороны от Уилла.       — Ann, — позвал Уилл.       — Угу.       — Из кого были купаты вчера на ужин?       Ганнибал развернул голову, зацепился ногтем за кромку верхних зубов.       — Тот кассир из хозяйственного торгового центра.       — С гетерохромией.       — С гетерохромией. Он строил тебе глазки.       — Он не строил мне глазки.       — Он строил тебе глазки. А я стоял рядом. И он это видел. Но всё равно продолжал.       — Он не строил мне глазки. Это просто требование сервиса. Он был любезен.       — Это я любезен. А ты его защищаешь.       — Да. Но какая теперь разница?       — Так тебе понравились или нет?       — Конечно, — возмущённо отбился Уилл и прикрыл лицо ладонями, пытаясь скрыть улыбку. — Сколько народу полегло.       — Я романтик.       — Ты патологический ревнивец.       — Я патологически ревнивый романтик, — стоял на своём Ганнибал.       — Я всё понимаю, но нельзя забивать людей только потому, что они со мною любезны.       — С чего ты взял? К тому же я могу отличить любезность от откровенного кокетства.       Уилл отнял ладони от лица и снова повернулся.       — Твоя красота, Уилл, толкает окружающих на необдуманные поступки.       — Не проще ли прикончить меня в таком случае?       — Я думал об этом, но нет. Не проще.       — В чём сложность?       — Я люблю тебя и у меня на тебя планы.       — Какие?       — Далекоидущие, — Ганнибал обещающе осклабился.       Но приближающееся «па-а-ап» остановило его едва ли не в броске.       — Ты одет? — быстро спросил он.       — Как и ты — нет, конечно.       — Исправь это, — строго сказал Ганнибал, поднимаясь с кровати и скрываясь в ванной комнате.       Уилл, закрыв глаза, откинулся на подушку.       Ганнибал вышел в халате как раз вовремя, потому что в двери с той стороны ударилась ночная тьма Mein Herz, а Кейн звонко взвизгнул. Ганнибал открыл дверь и взял сына в руки. Уилл видел, как руки маленькие обвились вкруг его шеи, прижимаясь.       — Пойдём завтракать, — предложил Кейн.       — С удовольствием, — согласился Ганнибал.       Послышался звук поцелуя.       Кербер ввалилась в комнату, ткнулась носами под бок, принялась искать. Уилл откатился, спустил босые ноги в длинный ворс ковра. Mein Herz обогнула кровать, чтобы положить морды ему на колени. Следила за ним едва слышно гудящим автогеновым пламенем шести глаз. Уилл забрал в руку как можно больше собачьих ушей и, чуть тряся, задал вопрос:       — Кто исчадие преисподней?       Mein Herz с готовностью к игре вскинула морды, короткий хвост дрогнул.       — Кто исчадие? — повторил Уилл, наступая на кербера. Та оттолкнулась передними лапами от пола и коротко гавкнула. Звук был низким и по силе вибрации равнялся удару стенобитного тарана.       — Завтракать, — Уилл вытянул указующую руку вон.       Ещё один удар стенобитного тарана.