***
— Это Ла Йорона. То, что топит семьи и крадёт младенцев, — сказал тёмный мейстер доктор Лектер, когда Кроуфорд кратко и, в то же время, исчерпывающе ввёл его в детали дела с «утонувшими» семьями. — Плакальщица? — Она. Как правило, провоцируют появление Ла Йороны несколько факторов. Как сказал Уилл — это обещание родителем, что она придёт и заберёт дитя, высказанное для острастки. Сам по себе детский долгий плач. И важное условие для нападения Ла Йороны: отец семейства должен изменять жене. — Тёрнер не ночевал у брата. У него любовница в нескольких милях от дома, — подтвердил Уилл. — Поскольку паттерн на местах преступлений совершенно один и тот же, смею предположить, что главы прочих семейств тоже не были верны своим супругам, — пожал плечом Ганнибал. — Это привидение, — раздражённо огрызнулся Джек Кроуфорд. — Как прикажешь его ловить и останавливать, доктор Лектер. Зачитать ему ордер на латыни? — Будучи живой женщиной, Ла Йорона убила своих детей, чтобы отомстить неверному возлюбленному, женившемуся на другой и покинувшему её и прижитых вне брака сыновей. Утопила. И утонула сама. Душа её была так измучена, что заблудилась в переходе. Она не остановится. Она пребывает в искупительном бесконечном цикле. Но нам его не прервать. — То есть семьи будут умирать? — Кроуфорд аккуратно разложил ладони на поверхности стола. Пальцы его плясали. — Да. И неверные мужья. И младенцы, в которых призрак ищет своих детей. — Сообщение через СМИ, — сказал Уилл. Кроуфорд мрачно посмотрел: — С целью? — Обрисовать ситуацию и озвучить факторы риска для семей. Предупреждение. Это единственное, что можно сделать, чтобы снизить риски в такой ситуации. — Нас прикроют, — уверенно сказал Кроуфорд и добавил: — ФБР занимается профилактикой внутрисемейных связей и морали.***
Как только тёмный мейстер увидел Беделию Дю Морье в дверях своего дома в облике Вильгельмины Грэм, он понял, что Беделия всё знает. И что откровенно потешается над ним. С её стороны было излишне опрометчивым дать ему такой намёк. Удивительная ошибка. Не иначе, что мейстер многоликая переоценила себя и недооценила Ганнибала Лектера. Ганнибал удерживал Беделию в подвале в достаточно просторной клетке. С причиняющим ей боль и при резких движениях, и своей тяжестью металлическим ошейником и наручниками на запястьях Беделия проводила день за днём на одеяле в углу клетки. Цепи, что регулировали натяжение при передвижениях, фиксировал в самом коротком положении Демон В Пыточной, чья маска в колпаке городского палача незримо оживала в подвале, как только Ганнибал спускался вниз. Беделия испробовала всё: от площадной брани до льстивых обещаний, заверяющих, что никто не узнает его драгоценной тайны. Но Ганнибал молчал. Он спускался, проверял, в порядке ли она, ела ли и убрано ли в клетке. Потом, думая об Уилле, вызывал у себя эрекцию, чтобы совершить очередной акт с мейстером Дю Морье. Он предпочитал касаться её как можно меньше, разве что удерживая за бёдра, когда та в ярости и бешенстве, не будучи способной дотянуться и разорвать тёмного мейстера скованными руками, брыкалась. В четвёртый визит Беделия сделала всё, чтобы стереть с лица Ганнибала равнодушное и изучающее выражение. Потому что они задевали её почище явной ненависти и презрения, реши Ганнибал демонстрировать их. И она преуспела. Едва только нога Ганнибала сошла с последней ступени лестницы и опустилась на ровный камень пола, Беделия, следя за ним, сказала: — Как только я отсюда выберусь, я расскажу гильдии, что ты прячешь в проекции сына. Обещаю: его у тебя заберут. Ганнибал слушал, прикрыв веки. — А от этого ребёнка я избавлюсь, чтобы гарантированно обеспечить тебе мучения. — Что если ты не выйдешь из клетки? — тихо сказал Ганнибал. — Тогда умрёт Грэм. Ты понесёшь потери в любом случае. Чуть больше, чуть меньше… В зависимости от того, кого ты считаешь меньшим, а кого большим. Ганнибал отвернулся и пошёл к вертикальной экспозиции, где в креплениях находился арсенал холодного оружия. Беделия примолкла, насторожившись, но Ганнибал просто оперся о стену лопатками, скрестив руки на груди. Над правым плечом его свисал кистень, а у локтя тонко мерцала мизерикордия. — О каком моём сыне ты говоришь, Беделия? — ровно спросил Ганнибал. Беделия улыбнулась: — О Кейне. О том, кого тебя угораздило прижить с феминной версией Грэма. Понимаешь? Ганнибал выпутал руку из сцепки и пальцами прошёлся по рту, задумчиво оглаживая. Каким образом Беделия выследила его в одной из проекций, не было столь важным. Важным было, что гильдия заберёт Кейна, матерью которого и в самом деле был Грэм. Вильгельмина Грэм в той проекции. Держать мейстера многоликую в подвале бесконечно он не мог. И не мог позволить рассказать о сыне, стоит ей обрести свободу. И не мог позволить избавиться от потенциальной беременности. — Почему ты не выдала меня прежде, чем пришла ко мне в дом? Беделия запрокинула голову в коротком смешке: — Какой же ты ублюдок. Мерзкий и хитрый ублюдок. Отвратительное подобие человека. — Потому что я не казался тебе таким отвратительным и надеялась ты на приятную близость? — Самовлюблённая мерзкая скотина. — Или же ты тешила себя амбициозными мыслями, что станешь матерью магистра и моего ребёнка? — Присунь себе свои собственные амбиции куда поближе. — Так и думал, — согласился сам с собою Ганнибал и взял мизерикордию. — Ты не будешь меня убивать, — напомнила Беделия. — Не буду. Я заставлю тебя забыть о том, что ты знаешь о моём сыне. — Как? — улыбнулась Беделия. — Обязательно покажу, — пообещал Ганнибал и вошёл в клетку. На левом боку Беделии была маленькая золотая ромбовидная татуировка, ограждающая её от магических инвазий. Ганнибал заступил коленом на бёдра Беделии, удерживая, а Демон В Пыточной окончательно притянул цепи. — Сучий потрох! — кричала Беделия, пока Ганнибал вырезал сегмент в рисунке, нарушая его целостность и обрушая барьеры. Беделия билась так, что пришлось придавить её коленом изо всех сил. — Ты сдохнешь в аду! Нет, ты сдохнешь от руки того, кого любишь больше всех, блядский ты… Ганнибал закончил ломать пентаграмму. Полный бешенства голос Беделии словно споткнулся, когда он положил сияющую и гудящую руку ей на лоб, взгляд замер, радужка попыталась уйти под веки, дыхание выровнялось. Тёмный мейстер просматривал её воспоминания, перебирая образы и отбрасывая не интересующие его персоны, пока не наткнулся на Винни Грэм с годовалым Кейном на руках, стоявших в Мидоу-парк и смотревших на запущенных в небе воздушных змеев, лоскутьями и лентами кувыркающихся в потоках ветра. Кейн держал в руке резинового пса, который пищал при сжатии, и вертелся в руках матери. На какое-то мгновение мальчик посмотрел прямо в глаза Ганнибала, и тот понял, что Кейн, не зная этого, смотрел в глаза мейстера многоликой. Стереть. Ганнибал зашёл глубже. Долго отталкивал персоны, пока не добрался до больничной палаты, в которой он сам, стоя у окна, держал новорождённого Кейна на руках. «Он похож на тебя», — сказала Винни. Ганнибал в тот момент думал обратное — что Кейн похож на Винни, но просто улыбнулся. Он видел себя от штатива с системой, к которой была подключена Винни, потому что Кейн родился после кесарева сечения, а её всё ещё держали в интенсивной терапии. Ганнибал понял, что видит его, скорее всего, медсестра. Но не мог понять, почему он не обнаружил мейстера Дю Морье, пусть даже та искусно наложила личину. Стереть. Ганнибал снова двинулся в глубь памяти Беделии, но больше ничего о Винни и Кейне не нашёл. Вернулся назад, вплоть до сегодняшнего вечера. «Я заставлю тебя забыть о том, что ты знаешь о моём сыне», — его слова. Стереть. «Рука Плутона» гудела, словно высоковольтная ветка. Лёгкие волосы Беделии светились и плавали облаком вкруг её лица. Ганнибал отнял руку. Мейстер многоликая, закрыв глаза, тихо лежала на шерстяных одеялах. Кожа её левого бока была изрезана и залита кровью. Ганнибал поднялся и вышел из клетки. Мизерикордию бросил в лоток для стерилизации. Беделия забудет о Кейне и Винни Грэм, он знал. Но её негодование и желание навредить ему никуда не делись и по-прежнему с нею. Ганнибал поднялся в кухню, позвонил магистру Хопкинсу и договорился о встрече.