***
Что позволил себе слишком многое, Уилл понял сразу же. Сразу же, как только Ганнибал догнал его в уборной и, ухватив за загривок, втолкнул в первую по счёту кабинку. Уилл ударился о стенку вскользь, оцарапав скулу. Дужка очков щёлкнула. Он попытался развернуться к Ганнибалу лицом, но тот не дал такой возможности. Ганнибал притиснул его к стене, крепко удерживая за шею, и ещё раз приложил лицом. Очки упали на пол и выскользнули под дверцу кабинки. Уилл почувствовал вкус крови во рту и понял, что поранился изнутри о зубы. Он оперся ладонями о пластик перегородки, думая отжаться, но Ганнибал толчком прибил его обратно, заставляя встать тесно и замереть. Уилл почувствовал собою, что Ганнибал возбуждён, но вряд ли стоило обольщаться, потому что он удерживал Уилла в неподвижности за шею, не давая отнять лица. Пластик под щекой нагревался. Ганнибал коленом и бедром разжал ноги Уилла. Снова вдавил в стену, наваливаясь всем телом. Пропихнул руку между, растащил ремень, сорвал с Уилла брюки и бельё. Уилл слышал, как трещит ткань. Сам же он дрожал нервной безостановочной дрожью. Рука Ганнибала крепко сжала, протащив горстью между ягодиц всеми пальцами и растерев. Два проникли всухую глубоко, резко расходясь. Уиллу было больно от грубости и силы, потому что тёмный мейстер едва ли не забивал его рукою. Ганнибал выпустил шею Уилла, тут же сгребая его волосы с макушки и затылка, оттянул на себя. — Не играйся со мною на людях, Уилл, — тихо, но чётко выговаривая, сказал он. Уилл вздрогнул, когда пальцы выскользнули. Он слышал, как Ганнибал освобождается от ремня и распускает молнию на брюках. Услышал у самого уха, как плюнул в пальцы, снова коротко их протолкнул. Уилл застонал, потом зашипел, потом крикнул, пока Ганнибал втискивался в него, не делая поблажки. Боль была режущей и разнимающей: слюны и собственного мокрого возбуждения Ганнибала почти не хватало. Давление разбивало на части. Ганнибалу пришлось зажать ладонью рот Уилла, но это лишь едва приглушило всхлипы и крики. И Ганнибал брал его так, что при особенно яростных погружениях ноги Уилла отрывались от пола. Пластик стенки кабины шатался под ударами двух тел. Стыдливую мысль о том, чтобы только никто сейчас не решил завалиться в уборную, Уилл даже не додумал. Потому что Ганнибал добавил жести, прокусив ему кожу под ухом. Крики Уилла топли в мокрой ладони. Пальцы в волосах сжимались сильнее. А изнутри он словно распадался на две половины, скуля и задыхаясь от боли и страсти тёмного мейстера. Уилл почувствовал, как тот кончает в него горячим и бьющим пульсом, и прижался к стене, ожидая облегчения. Но Ганнибал не покинул его. Вместо этого развернул, выпустив волосы, скользнул ладонью на взмокшие под рубашкой лопатки, толкнул вперёд и вниз. Уилл выбросил руки, цепляясь за сливной бачок. — Колено, — сказал Ганнибал. Уилл на грани истеричного всхлипа вдохнул воздух и поднял правое колено на крышку унитаза. И Ганнибал продолжил драть его, прогнув, по собственной сперме. Левой рукой сжимал рубашку Уилла, сгребая ткань с лопаток, подтаскивая ближе. Правой подволакивал под бедро, сминая кожу. Он не выпускал Уилла из-под себя уже более пяти минут, смещаясь бёдрами при проникновении под разными углами. И додрал его до совершенно неожиданного самим Уиллом трудного прихода. Отпустил себя во второй раз. Отшатнулся, опираясь взмокшей спиною о стенку, подволок Уилла к себе, прижал к груди. — Блядский ты садист, — прошептал Уилл искусанными губами, цепляясь, чтобы устоять, по груди за жилет и сорочку Ганнибала. Но он не мог. Ноги подламывались в коленях. Ганнибал прижал его к себе теснее. Прислонился мокрым лбом с высыпавшимися из укладки выбеленными прядями к такому же мокрому лбу Уилла с волосами, завившимися в кольца. — Не усугубляй ситуации впредь, — севшим голосом ответил Ганнибал. Уилл сблизил свои губы с его, желая поцеловать, но силы оставляли, и он едва коснулся рта Ганнибала, всё ещё сбивчиво дыша. Уложил голову в его плечо. Почувствовал, как медленно, одновременно поддерживая его и оглаживая, руки Ганнибала двинулись вниз. Добрались до голой кожи, огладили по бёдрам, сжали и развели в стороны ягодицы. Ганнибал застонал, когда кончиками пальцев уже «руки Плутона» добрался до мокрого и саднящего зада Уилла, окунулся в широкую и горячую прореху и в самого себя. Уилл вздрогнул и втянул сквозь зубы воздух, но только теснее прижался, испытывая чувство блаженной подчинённости.***
Брайан потянул на себя дверь уборной и застыл с занесённой через порог ногой. И хотя он не видел лиц, туфли от Тестони и бессовестно демократичные «ральфы» с царапинами от собачьих когтей узнал. В самой первой кабинке самозабвенно еблись Лектер и Грэм. Брайан замешкался всего лишь на секунду-другую, но ему хватило навсегда. Он поспешно, не особо таясь прикрыл дверь и прислонился к ней спиной. Брайан был уверен, что даже вдарь он со всей дури ею о косяк, его бы не заметили. Движением руки остановил на подлёте идущего Джимми. — Чёртова Прурнел. Если бы я знал, что она продержит нас полтора часа, я бы не налегал на газировку за ланчем, — Джимми беззаботно ткнул Брайана в плечо. — Эй, ты чего? — Хочешь отлить — сходи-ка в дамский, — посоветовал Брайан, растирая ладонями лицо. Джимми смотрел изучающее: — Что, сломалось что-то в сортире? — Очень этого боюсь, Джимми, — печально ответил Брайан, не в состоянии забыть ходящие ходуном пластиковые стенки. Джимми прислушался и прислонился рядом: — От ты ж господи блядский боже... Плакали твои денежки, Брайан. — Алана расстроится из-за проигрыша. — И Джек. — Сигареты есть? — Ты же знаешь, я бросаю, Брай… — Дай мне закурить.