То, что надо

      Уилл Грэм, протянув руки в стороны по спинкам кресел, смотрел на тромбониста, подавившегося виолончельным грифом. Но думал вовсе не о преступнике и не о месте преступления. Думать об этом было нечего. Потому что он теперь просто помнил, кто такой Тобиас Бадж. И помнил, для кого тот предназначил свою инсталляцию. Уилл было взялся малодушно ревновать, но снова вспомнил, что ревновать не стоит, потому как Ганнибал Баджа отошьёт.       Чего только Уилл не помнил теперь. Эти воспоминания не помещались в голове и провоцировали весьма недвусмысленные ощущения, схожие с тем, как если бы Уилл пытался удерживать в резервуаре водоизмещением в пару галлонов — галлонов десять — пятнадцать. Конечно переливалось.       «Как он с этим живёт?» — задался Уилл интересным вопросом.       — Как ты с этим живёшь? — спросил, набрав номер Ганнибала, который довольно-таки долго не снимал трубку.       — Уилл? — заинтересованно сказал тот.       — Мне любопытно, ты всегда помнил о своих проекциях, сколько бы их ни было?       — Не всегда, но большее их количество.       — Это заметно мешает.       — Вовсе нет.       — Ты занят?       — Да, у меня пациент.       — Зачем ты ответил на звонок? Я перезвоню.       — Нет.       — Нет?       — Это не первый раз, когда ты отвлекаешь меня от пациента.       Уилл досадливо дёрнул кожей на переносице:       — Но ты всегда мне отвечаешь.       — Да. Потому что это ты. Никогда не был уверен, что не увижу тебя в следующий раз мёртвым. Так что пренебрегать возможностью слышать твой голос — для меня ничем не простительное расточительство.       — Ann, — почти прошептал Уилл.       — Да, — точно так же ответил Ганнибал.       Уилл слышал, как губы Ганнибала разошлись в улыбке.       — Я смотрю на труп в концертном фраке и с трудом сдерживаюсь, чтобы не выложить имя убийцы. Потому что теперь я их всех помню. Мне придётся здорово изворачиваться, чтобы объяснить Джеку, как я теперь работаю.       — Ничего не объясняй. Позволь всему идти своим чередом. Просто будь готов. К этому быстро привыкаешь. Впрочем, как и ко всему остальному.       — Ты привык?       — Я всем этим воспользовался. Я менял последовательности событий, чтобы получить тебя живым.       — Тебе удалось? Как думаешь?       — Уверен в этом. Эта проекция иная, Уилл. Как только ты переживёшь всё, что помнишь, твоя жизнь придёт в норму.       Уилл промолчал.       — Уилл, — позвал Ганнибал.       — Да?       — Хочешь изменить своё решение относительно предсвадебного периода?       — Не пытайся. Даже не пытайся, — Уилл решительно выпрямился в кресле, хотя Ганнибал и не мог видеть его взбрык.       — Хорошо, отложим на потом.       — У тебя в кабинете Франклин Фруадево? — уточнил Уилл.       — Да, у меня в кабинете Франклин Фруадево. И он отчаянно хочет дружить.       Уилл рассмеялся:       — Прощай, Ann.       — Я люблю тебя, Уилл.       Уилл смешался.       — И я помню, что ты меня тоже любишь, — терпеливо сказал Ганнибал.       — Да. Я помню, что тоже тебя люблю, — Уилл снова улыбнулся.       Убирая смартфон в карман, наткнулся глазами на троицу в боковых дверях под оранжевым «Выход». И как только те поняли, что Уилл закончил разговор — двинули строем к нему.       Встать с кресла не дали. Зеллер привалился справа, Джимми Прайс слева. Беверли нависла сверху, опершись руками в подлокотники кресла. Уилл откинулся на спинку и молча наблюдал за дорогими коллегами.       — Давай, покажи его нам, — подтолкнула оранжевый мейстер локации, вожделенно блестя умными запятыми чёрных глаз.       — Кого? — отступил Уилл.       — Ни «кого», а что. Уилл, Беверли видела его на тебе, когда ты въезжал на парковку «Четырёх сезонов», — Зеллер дёрнул бровями.       Уилл никуда не спешил. И в тайне надеялся, что Кроуфорд устанет снаружи морозить себе задницу, появится и принудит всех работать.       — Не находишь, что мы заслуживаем откровенности, как никто? — сказал Джимми Прайс.       Уилл находил, поэтому опустил руку в карман и вытянул кольцо.       Прайс сдавленно охнул и закрыл ладонью рот.       — Джимми, — строго одёрнула Беверли. — Держи себя в руках.       — Оно охуенное, Уилл, — в свою очередь дал слабины Зеллер.       — Оно что — усыпано камнями? И ты просто кинул его в карман? — ошалев, выдохнула Беверли.       — Беверли, это кольцо просто с камнями. А вот усыпанным будет то, которое Ганнибал наденет мне на палец на свадебной церемонии.       — Боже, — всхлипнул Прайс.       — Джимми, — одёрнул Зеллер.       — Надевай, — сказала Беверли.       — Переживаю за Джимми, знаешь ли, — язвительно отпихался Уилл.       — Он будет в порядке, — угрожающе пообещала оранжевый мейстер локации Беверли Катц.       — Да, я в порядке, — подтвердил Прайс.       Уилл надел кольцо на безымянный палец левой руки.       Все четверо с полминуты отслеживали рубиновый и изумрудный блеск обручального кольца Уилла Грэма. Наконец Зеллер вырвался из плена драгоценности и, подняв взгляд к лицу Уилла, заявил:       — Так-то мы всё ещё ждём.       — Чего ждёте? — не понял Уилл.       — Мы должны приготовиться заранее, не дожидаясь официальных пригласительных от доктора Лектера.       Уилл сообразил:       — Я… Мы будем рады видеть вас всех на своей свадьбе.       — Да. Я буду подружкой невесты, — сказала Беверли, удовлетворённо отталкиваясь от подлокотников и выпрямляясь.       — Мы будем подружками невесты, — уточнил Зеллер, мейстер, слушающий души, наставляя на Беверли указательный палец.       — Эй, что за трёп про невесту? — одёрнул Уилл.       — Прости, — снова притиснулся к его локтю Зеллер. — Мы будем подружками жениха.       Беверли согласно кивнула, разворачивая ладони в примирительном жесте.       Прайс не реагировал, отслеживая движение левой руки Уилла.       — Он, похоже, не в порядке. Но будет согласен, — кивнул за него Зеллер.

***

      — Джулс просит его простить, доктор Лектер, за то, что он не имеет возможности почтить вас своим вниманием, — мягко сказал Винсент Вега, жмуря жёсткие глаза.       — Мистеру Винфилду незачем извиняться. Я знаю, что он занят, — так же мягко ответил Ганнибал и с теми же жёсткими глазами.       — Ему нравится у вас бывать. Так что он искренне сожалеет.       — Разве что так, — уступил Ганнибал. — Ещё кофе?       — Конечно, — Винсент откинулся удобнее на диване гостиной Дома С Демонами.       — Как себя чувствует мисс Дю Морье? — Ганнибал протянул вновь полную чашку.       — Сущая кошка, — Винсент позволил себе бесконтрольно поджать губы. — Расцарапала Джулсу лицо и укусила сиделку. Первые пару дней бесновалась как дьявол. Даже в ремнях.       — Сочувствую мистеру Винфилду, — Ганнибал нахмурился.       — Передам. Понимаете, ему так-то не впервой получать в морду. Нам обоим не впервой. Проблемы нет, когда есть возможность подонка пристрелить. Но мисс Дю Морье… Поверьте, я за свою жизнь наслушался барыг и сутенёров. Мисс Дю Морье уложит на лопатки любого из них. О некоторых ругательствах я даже понятия не имел. Тонкая душевная организация Джулса трещит по швам. Его матушка была богобоязненной леди, вы понимаете? И воспитывали его в традициях любви к господу нашему и ближнему своему. С культурой речи в приоритете.       — Я увеличу вам компенсацию за неудобства, Винсент.       — Благодарю. Будет весьма кстати. А так — все медицинские показатели у мисс Дю Морье в норме. Ваш сын родится со дня на день.       Ганнибал нечитаемо слушал.       — Это было хорошей идеей.       — Что именно вы сочли хорошей идеей, Винсент?       — Поместить Беделию в убыстренную проекцию. Магистр Хопкинс долго не продержится, так что то, что мальчик вырастет до своего совершеннолетия за пару лет — ему на руку.       — Это многим на руку, Винсент.       — Конечно. Что в этих пирожках?       — Желированная клюква.       — Божественно. Вас можно поздравить?       Ганнибал вопросительно сузил глаза.       — С помолвкой? — дал понять Винсент.       — Ах, да, — Ганнибал сыто улыбнулся. — Однако как быстро разносятся вести.       — Моментально, — Винсент прикончил очередной пирожок. — Но если вы о том, не дойдёт ли это до мисс Дю Морье…       — Пожалуй, не стоит. Пока она не родит ребёнка, — согласился Ганнибал.       — Исключено. Вся информация, что к ней поступает — строго проверяется и дозируется.       — Должно быть, в таких условиях она скучает… — заметил тёмный мейстер.       — Отнюдь, — повёл плечом Винсент. — Джулс и я с ног сбились, но обеспечили её чтением вслух и подходящим мировым кинопрокатом. Всё, что нравится женщинам с непостоянным гормональным фоном.       — И что же, по-вашему, нравится женщинам с непостоянным гормональным фоном? — заинтересованно улыбнулся в чашку Ганнибал.       Винсент окончательно пожал плечами и навскидку перечислил:       — Джудит Макнот, Сандра Браун, «Три метра над уровнем неба», «До встречи с тобой» и эти, как, блядь, их… — Винсент покрутил пятернёй в воздухе. — Все «Сумерки».       Ганнибал прекратил улыбаться и внимательно на него посмотрел.       — Что? — по-младенчески распахнул холодные очи Винсент.       — Не представлял, что патронаж над мисс Дю Морье для вас так неприятен. Мне очень жаль.       Винсент опустил пустую чашку в блюдце.       — Временами она совсем слетает с катушек. Похлеще джанки во второй день ломки. Держать себя в руках крайне сложно. Мисс Дю Морье обзывает Джулса не иначе как черномазым, а меня — нацистским ублюдком.       — Ещё раз простите. Возьмите пирожок для мистера Винфилда.       — Это отличная мысль, доктор Лектер. Когда будет есть, он обольёт его злыми скупыми слезами.