***
Над Торонто заметало снежным ноябрьским ветром, но в розовый сад Дома С Демонами не опустилось ни снежинки, за что полагалось благодарить Демона Розового Сада. Лишь стоило запрокинуть вверх лицо, как можно было видеть стремящиеся вниз снежные хлопья. Впрочем ни крупицы льда не достигало нежных гроздей глициний и пурпурных плетей фуксий сада на Мёрдер-драйв, 22. Тот таял, касаясь английского газона и папоротников тёплым дыханием субтропиков, в воздухе у неосязаемой границы. Мелисса не зря торопила Уилла, ссылаясь на то, что гости ждали лишь его появления. Джек Кроуфорд — так тот едва ли не наравне с самим Ганнибалом Лектером. Потому что каждая минута промедления, причинённая ему Уиллом, отдаляла Джека от оазиса шатров, скрывающих под газовыми куполами столы, увитые восковыми шнурами тёмно-зелёных плющей и душистыми звёздами неувядающих марсдений. Джек всей размякшей душой стремился туда, уже преодолев в своём воображении мощёные песчаником дорожки и взявшись за румяный хлебный рог самайновского хлеба. Но Уилл всё не появлялся. Джек было решился жалобиться Бэлле, но та с абсолютным бессердечием в тёмном взоре дала понять, насколько низменны его томления, и посоветовала лучше присматривать за кольцами. Кристальный мейстер Кейд Прурнел, принявшая приглашение вести церемонию венчания и стоявшая под увитой теми же восковыми цветами марсдений и листьями плюща аркой, терпеливо переговаривалась с Ганнибалом Лектером. Мейстер Прурнел находила персонал из демонов, обслуживающий торжество, весьма милым и тематичным. Лектер уверил её, что с наступлением сумерек все прочие приглашённые смогут оценить тех по достоинству. Пока же приглашённые трепались на скамейках и томились по Уиллу Грэму.***
Уилл относительно пришёл в себя. Частично благодаря включившемуся здравому смыслу. Хотя наличие его в своей жизни Уилл теперь ставил под сомнение, учитывая, что всё младенчество его было напоено материнским молоком, изрядно намешанным с экстази. И чёрт знает чем там ещё. А частично благодаря железной хватке материнских пальцев, которых та, следуя обещанию, от Уилла не отнимала. В правой руке Мелисса вела его, в левой держала букет жениха из белокрыльников и фрезий, перевитых атласными белыми лентами. Словно наблюдая себя со стороны, Уилл в не первый уже раз ощутил надвигающиеся скачки абсурда. Абсурд уже долго сопутствовал его бытию. Начался тот гораздо раньше, чем Уилл Грэм вышел в розовый сад под руку с матерью. Возможно, что уже тогда, когда маленький Уилл летним утром нашёл записку от неё под тарелкой с гренками. Или ещё раньше. Что насчёт младенческих тусовок с безголовой и обдолбанной молодой миссис Грэм? Пожалуй, что да. Найдено. Уилл знал, что в течение торжества не сможет оставаться спокойным, но что застонать придётся сразу, как только он и Мелисса обогнут фигурно выстриженных жасминовых кроликов под французскими окнами гостиной Дома С Демонами, он не ожидал. Мелиссе пришлось Уилла существенно тряхнуть, прошипев: «Я всё понимаю, милый, но это стоит вынести». Потому как он на секунду строптиво на месте замер, отказываясь идти, но больше того — слушать. Стоило миновать цветущий и сам на себя не похожий жасмин, в воздухе пролилась инструментальная вариация «Чуда любви» Энни Ленокс. Это показалось Уиллу излишне откровенным и неуместным. Но мать считала иначе, о чём свидетельствовала её ободряющая хватка на грани с поломать плечо и синие, влажно блестящие глаза. А потом Уилл увидел ждущего его Ганнибала и его сердце почти остановилось. Никак предварительно с самим Уиллом об этом не договариваясь. Стало ощутимо больно. Уилл искренне не понимал, как ему пройти, не упав как подкошенному, всё то расстояние, что разделяло его и тёмного мейстера. Ганнибал, словно зная, что Уилл приближается, обернулся, отстранившись от Кейд Прурнел, лицом в его сторону. Уилл прекратил различать и «Чудо любви», и обращённые к нему как по команде улыбающиеся лица приглашённых, чёрно-белым контрастом встающих с увитых плющами скамеек. Почти не слышал рукоплесканий и с трудом сообразил, кто заступил рядом с Ганнибалом, широко и облегчённо улыбаясь диастемами в зубном ряде. Ганнибал же, затянутый в чёрные свадебную тройку и галстук, влёк к себе, словно сверхновая, перекидывающаяся в немилосердную и эгоистичную чёрную дыру, в притяжении которой тонула яркая и лучистая звезда Уилла Грэма. Идущий вперёд только по влечению улыбки Ганнибала Уилл не чувствовал движения. Ощущение задержки на одном месте причиняло ему почти физическую боль. Уилл испугался, в самом деле испугался, что не успеет сказать Ганнибалу, как тот красив и как нужен ему, потому что не в состоянии его достичь, но в следующий миг вдруг почувствовал мягкую и крепкую хватку ладони вкруг своего запястья. А потом сообразил, что стоит к Ганнибалу близко, чуть запрокинувшись лицом, и пытается дышать. Просто пытается начать дышать. Ганнибал смотрел на него в отблеске улыбки. «Уилл, дыши», — одними губами прошептал он.***
Как только Ганнибал услышал подарок Дома С Демонами Уиллу, знаменующий таким образом появление его в розовом саду, он обернулся. У Дома С Демонами были некоторые личные предпочтения в музыке, и тот полагал, что «Чудо любви» мисс Ленокс как нельзя кстати передаст отношение как самого Дома к своему любимому новому хозяину, так и гармонично отразит настроение торжества. Иногда Ганнибал слышал музыкальные мурлыканья в недрах и закутах Мёрдер-драйв, 22, но предпочитал оставлять немного личного пространства заботливой и хозяйственной операционной системе Дома, что был почти его семьёй. Напряжение вечера сказывалось и на Демонах, которые откровенно Уилла любили и для него пели. К тому же некие напряжённость и скованность ясно чувствовались и в приближающихся Уилле и Мелиссе. Ганнибал понял, что к чему, стоило только Уиллу подойти совсем. Едва разглядев его лицо, Ганнибал догадался, что Уилл сейчас упадёт от перенапряжения и затопляющей любви. Ганнибал перехватил Уилла из рук Мелиссы, одновременно забирая букет. Уилл букет взял, но, похоже, совершенно не отдавал себе отчёта в том, что происходит. Ганнибал видел его плещущиеся в цветочной радужке зрачки, бескровную кожу лица и шеи, полыхающие скулы и влажные завивающиеся кольца волос, пристающие к шее, щекам и лбу. Ко всему этому от Уилла несло влюблённостью с такой силой, что именно в этот момент погибли все интрига и сомнения, которые томили и посещали тёмного мейстера насчёт жениха. Ганнибал счастливо дрогнул в глазах. «Дыши, Уилл», — одними губами прошептал он.***
Пока Уилл приходил в себя в руках Ганнибала Лектера, Мелисса нашла свободное место в первом ряду скамеек и присела, закинув ногу на ногу под белой длинной юбкой. — Не думал, что когда-либо буду говорить такое, но ваш сын чертовски красив. Мелисса повернула голову и встретилась взглядом с улыбающимся мужчиной. — Очень любезно, спасибо. Это у него семейное, — ответила она. Что ж, стоило признаться, но Уилл и в самом деле был чертовски красив. Он убрал щетину, которая не давала Мелиссе покоя, и легко сбросил десяток лет в возрасте. Волосы стричь отказался, заявив, что иначе Ганнибал его прикончит, не говоря о парикмахере. В своё время в Ошаве Мелисса пару лет, завивая сумасшедшие перманенты на волосах дамочкам из периферии и заодно предоставляя тем услуги перманентного же рисунка губ и бровей, работала в салоне, поэтому сегодня она просто уложила волосы сына в крупные оформленные кольца. Правда, когда взялась за беличью, окунутую в розовый порошок кисть со словами «стоит что-то сделать с твоей ненормальной бледностью», Уилл категорично сдвинул её в сторону, отказываясь от «освежающего» румянца. — Тут вы правы, — согласился собеседник. Следом протянул Мелиссе руку и представился: — Дональд Сатклифф. Я работал когда-то с Лектером в муниципальной «Клинике Святого сердца». — О, — ласково улыбнулась Мелисса, технично позабыв, что она всё ещё миссис Тайлер Шеппард, — а я Мелисса Грэм, мама жениха. — Вот уж бы не подумал, скорее вы похожи на его старшую сестру, — расписался доктор Сатклифф. — Вы страшный льстец, доктор Сатклифф, — фыркнула Мелисса. — А вы очаровательны, миссис Грэм. — Зовите меня Мелисса. — Как планируете провести вечер, Мелисса? — Буду развлекаться и расслабляться, — пообещала она. — Присоединитесь? — С удовольствием. Тут оба заметили, как установилась тишина, поэтому обернулись и увидели спины женихов, что повернулись к мейстеру Прурнел. Мелисса хотела быть хорошей матерью хотя бы в день, когда её сын женится, и старалась проникнуться словами кристального мейстера, напоминающей всем, с какой целью и кого ради они собрались в розовом саду. Но она то и дело отвлекалась на то, что чувствовала на себе взгляды доктора Сатклиффа, на неё оборачивающегося. Она сбивалась с настроя, пропуская торжественность момента. Наконец вспомнив, как волокла Уилла к алтарю, проделывая нешуточную работу по обузданию его паники, взяла себя в руки. Очень вовремя, потому что услышала, как тёмный мейстер произносит свою клятву. — Я знаю — кто ты. И я принимаю тебя таким, какой ты есть, Уилл. Я вижу тебя. Я знаю, что ты делаешь для меня. И это я тоже принимаю. Я был твоим и остаюсь таким впредь. Ты любовь моей жизни. Я твой. Знай, смерть не разлучит нас. Мелисса сглотнула, недовольная резью в глазах, и часто сморгнула. Позади неё кто-то, сдерживаясь, всхлипнул, и потянуло накалённым воздухом. — Ну же, Джо, соберись. Будем рыдать все вместе, но позже. Мелисса хотела обернуться, чтобы рассмотреть соседей, но сдержалась. Уилл стоял, развернувшись к Ганнибалу, и говорил точно те же слова: — Я знаю — кто ты. И я принимаю тебя таким, какой ты есть, Ann. Я вижу тебя. Я знаю, что ты делаешь для меня. И это я тоже принимаю. Я был твоим и остаюсь таким впредь. Ты любовь моей жизни. Я твой. Знай, смерть не разлучит нас. За спиною у Мелиссы стало гораздо жарче и мокрее от всхлипов. — Это решительно никуда не годится, Джо. — Прекрати, Бев. Как они это делают? — счастливо прорыдали в ответ. Мелисса всё же обернулась, рассматривая сидящих позади неё оранжевого мейстера локации Беверли Катц в белоснежном платье и мейстера пылающую Джорджию Медчен. Тоже в белоснежном, но порядком горящем. Беверли чуть свела плечи и раскрыла ладони, одновременно поджимая губы в жесте «так бывает». Мелисса улыбнулась и вернулась вниманием к сыну и Лектеру.***
— Что? Тебе отсюда видно? — Чёрт поймёт, Джимми. Просто блестит. — Уилл говорил, что это кольцо будет осыпано камнями. Ты же помнишь? — Я помню, — прошипел Брайан Зеллер, — помню. Но у меня обычное зрение, без встроенных оптических приблуд. Отсюда слишком далеко. — В чём польза быть мейстером, если не можешь увидеть обручального кольца Уилла Грэма? — Прайс вцепился Зеллеру пальцами в руку и тряхнул. — Я мейстер, слушающий души. Моё зрение тут не при чём, — снова зашипел Зеллер, отрывая недовольные пальцы от чёрного рукава своего костюма «подружки жениха». — Да заткнитесь уже. Оба обернулись, впиваясь глазами в Мэтью Брауна. — Ты какого хуя здесь делаешь? — Зеллер тут же привычно среагировал. — Отъебись, Брайан. Меня пригласили, — Браун откинул голову, вызывающе рассматривая обоих. — И да, просьба о заткнуться для вас ещё в силе. — Сам отъебись, — угрожающе процедил Джимми Прайс. И он, и Зеллер тут же отвернулись.***
— Властью, данной мне милосердной к влюблённым созданиям своим Вселенной, я объявляю вас женатыми и мужьями. Можете поцеловать друг друга, — Кейд Прурнел чуть протянула поднятые вверх ладонями руки. И лёгкие искрящиеся спирали очертили чёрную фигуру Ганнибала Лектера вместе с белоснежной фигурой Уилла Грэма. Союз был заключён на уровне Универсума. Ганнибал рукою вкруг талии, вынуждая его чуть прогнуться, притянул Уилла к себе. Уилл, подаваясь навстречу губам, закинул руку с букетом Ганнибалу на шею. Поцелуй заставил Беверли вскочить с криком «да!». Марго и Алана, поддавшись свадебному полоумию, радостно хлопали. Марго даже свистела. Джек хлопал вместе со всеми, пока Бэлла не взяла его лицо в ладони и не поцеловала, смеясь сама, в улыбающиеся губы. Джимми Прайс и Брайан Зеллер хлопали, встав со скамеек. — Ты выглядишь как придурок с этой улыбкой двенадцатилетней фанатки Вилле Вало, — беззлобно сказал Джимми. — Ты выглядишь как придурок. Вообще большую часть своей жизни, Джимми, — также ответил Брайан. Обменявшись признательностями в дружбе, стали пробираться к женихам, которых осаждали с поздравлениями. Сумерки окутали розовый сад, и в этот самый миг повсюду вспыхнули золотые тыквенные головы Демонов Хелловина, разливающие атмосферное сияние самайновских огней сквозь пылающие глазницы. — Пожалуй, Дон Хуан, стоит переждать паломничество радостных гостей, — флегматично, откинувшись на спинку скамьи и вычищая зубочисткой ноготь большого пальца, сказал Карлос в чёрной двойке и бабочке. — В этот раз ты прав. Подойдём с поздравлениями позже, — согласился Дон Хуан, разглядывая на головой недостижимый, кружащийся в чёрном канадском небе снег.