***
Последние пару дней я чувствую необъяснимое напряжение. Расслабиться удается только в своей комнате или во время занятий. В остальное же время у меня мурашки по коже бегают и волосы встают дыбом. Но сколько я вокруг не осматриваюсь — ничего подозрительного не замечаю. Сегодня утром настроение было на редкость отвратительным: мало того что никак не могу успокоить расшатанные нервы, так еще и в комнате понемногу начал собираться всякий мусор, поскольку я уже просто боюсь лишний раз выйти из нее. Уборка — это не та вещь которая меня успокоит. Это скорее жизненная необходимость в хоть каком-то порядке в этой жизни. А сейчас даже здесь у меня бардак. Вещи лежат чересчур небрежно, головоломки почему-то все застыли в насмешливом нерешенном виде, а если отодвинуть шторы, то на свету можно заметить пыль. Пыль! У меня в комнате! На столе хаотично разбросаны тетради и к тому же японский язык в один момент превратился в тетрадь по математике и обратно. Нигде покоя нет. Выходя из дома раздраженно захлопнула входную дверь. — Доброе утро! — Такеши беззаботно улыбнулся и тыкнул пальцем за угол. — Там твой друг? Я в последнее время частенько его вижу. Я посмотрела куда показал Ямамото и непроизвольно икнула. Хоть из-за толстых линз очков с такого расстояния не видно, куда именно он смотрит, но мне кажется, пялится он на меня. Это, я так полагаю, причина моих страданий? Заступила Такеши за спину и напряженно выглянула, но тот парень уже исчез, хотя чувство, что за мной наблюдают, а это было именно оно, осталось. — Слушай, я его не знаю, но кажется он меня преследует… — спина бейсболиста на секунду напряглась, но тут же расслабилась, а сам он улыбаясь обернулся. — Ты у него денег что ли заняла и не вернула? — и непринужденно рассмеялся. — Мне больше интересно, как он так прячется, что его не видно… — я приблизилась поближе к Ямамото. Если я ничего не путаю, то таких, как тот парень, называют сталкерами. В Японии они считаются вполне нормальным явлением и обычно на них можно легко заявить в полицию, если только есть достаточное количество свидетелей. Вот только я его не вижу, а Такеши единственный, кто его заметил. Рицу бы мне точно рассказала… Черт, даже обратиться не к кому…***
В обувном шкафчике, как бы банально это ни звучало, было письмо. Такеши уже отдал мне сумку и ушел в свой класс, так что свидетелем присутствия этой бумаги была только я. Я аккуратно достала письмо и осмотрела. Единственная надпись: «Для Юри Мертон» была написана очень строгим, ровным почерком. Писавший это человек явно был уверен в том, что он делает. Но прочитаю все равно потом — если это любовное письмо, то не считаю корректным открывать его перед кем-либо вообще, если же письмо с угрозами, то его можно просто порвать и выкинуть, и никто ничего не узнает. Я же все равно не найду отправителя, потому что мне это не нужно. Так что засунула его в сумку и благополучно забыла о нем до обеденной перемены, поскольку теперь меня куда больше беспокоил сталкер, который очень профессионально скрывался. Когда все-таки удалось скрыться от посторонних глаз в туалете, я осторожно развернула бумагу. Некто описывал свою жизнь в крайних подробностях — паренька частенько задирали, а друзей у него нет совсем. «Ты мне нравишься!» — гласила последняя строчка. — И что я должна делать с этой информацией?.. Покрутила лист в руках и заметила приписку, что этот таинственный человек хочет встретиться сегодня за школой. Пока что это напоминает какую-то нелепую шутку. В любом случае, схожу отговорю мальчика от этой глупой мысли. «Ты мне нравишься», пф. До конца занятий просидела в задумчивости. Все же если его история правда, то бросать на произвол судьбы как-то не хочется. Процент суицидов в этой Японии достаточно высок, чтобы у меня были основания опасаться за чужую жизнь. Сны снами, а лишняя смерть никому ничего хорошего не принесет.***
— Ты… Ты пришла? — тембр голоса был неустойчив, ломался, значит, человек за моей спиной точно еще подросток. Я обернулась и без особого удивления посмотрела на «утренние очки». Сам парень выглядел довольно несуразно — зализанная прическа с идеальным пробором и немного сгорбленная осанка, как-будто он боится нападения в любой момент. Запуганный. Забитый. Но пришел с надеждой, что я не буду высмеивать его чувства. Очевидно же. — Я восхищаюсь тобой, Юри-сан… — очень неуверенно продолжил он. — Несмотря на некое отторжение общества, ты не даешь себя в обиду, а еще… — Так это восхищение? — я задумчиво наклонила голову. Все еще проще чем я думала. — А тебя, я так думаю, частенько задирают. Он подавился фразой и неуверенно сжал лямку своей сумки. — На колени. Он ожидал чего угодно, но только не этого, поэтому послушно бухнулся на землю и замер, испуганно дрожа. В который раз вздохнув, подошла к нему вплотную. — Очки хоть настоящие? — он напряженно замер. — Ладно, дай сюда, — пока он пытался что-то сделать, сняла с него очки и повертела в руках. Зрение у парня и правда не очень… — Линзы носить можно? — Э… Я не спрашивал… — Сходи к окулисту, спроси, — оторвала взгляд от очков и обратила внимание на его лицо. — Ты довольно миленький, нормальную девушку быстро найдешь. Ну ка… Бесцеремонно запустила руки в его волосы, разрушив пробор, зачесывая их назад. Они у него довольно прямые, думаю надо будет ему пользоваться фиксатором. — Так, сиди спокойно, я из тебя сейчас красавчика делаю. Да не вертись ты! — я нечаянно дернула его за волосы и он успокоился. — Мне в свое время не хватало кого-то вроде меня. Если тебя задирают, а хитростью ничего сделать не можешь, тогда запишись в какой-нибудь клуб боевых искусств. Внешности в вашем возрасте придают довольно большое значение, так что откажись от своей старой прически. Зрение старайся лечить, а не пускай все на самотек, понял? — Да в какой клуб меня примут-то? — приглушенно спросил парень. Он уже спокойно сидел, смирившись с ситуацией. Я похлопала его по голове и улыбнулась. Парень все же милашка: глаза за очками казались маленькими, но без них, в сравнении, очень большие, насыщенно карие. Лицо у него симметричное, и никаких видимых изъянов, кроме пары прыщиков не вижу. — Я слышала клуб по боксу принимает всех. Частенько вижу их главу — он парень неплохой, ты главное подойди, а дальше все само пойдет. Главное не сиди на месте, придумывая глупые отговорки не делать что-либо. За лицом ухаживай, ладно? А теперь я милостиво забуду про твое письмо, а ты пойдешь на все четыре стороны и прекратишь меня преследовать, договорились? Будут вопросы — подходи. В своих чувствах ты ошибался: восхищение — это далеко не любовь. Понял меня? Девочку себе нормальную найди, — я покивала своим словам. Звучат как довольно неплохой план. Он очень часто задышал, а в уголках глаз собрались слезы. Стало немного неловко за свою бесцеремонность, но у меня просто нет сил быть тактичной и делать эти все «сю-сю-мусю». И сил нет именно из-за него. — Зачем ты все это сделала? — глотая слезы, спросил мальчик. — Из жалости, понимаешь? Жалко мне тебя, — решила сразу добить любые положительные эмоции в свою сторону, так как этот товарищ уже однажды проявил свою "любовь" и не давал мне спокойно жить. — Спасибо… — он встал и сразу пошел в сторону спортзала. Ну, надеюсь он действительно займется собой. А… За что «спасибо»?***
Теперь по утрам бегает не один будильник, а сразу два. Причем вокруг второго бегает первый и громко подбадривает его. И почему этот боксер не может сменить маршрут хотя бы на пару дней? Пожалуй, сегодня же подойду к нему и поговорю по этому поводу. Надеюсь, глубоко в душе он адекватный человек. Правда. Пожалуйста. Такеши весело трещал о чем-то своем, в то время как поблизости произошел взрыв, после чего из дыма выскочил Хаято с бешеными глазами, который тащил раненного и, кажется, покусанного пчелами или осами (в конце ноября?) Тсунаеши. Пока я пыталась прокашляться, эта парочка уже убежала далеко вперед. Ямамото, как настоящий друг, решил что это просто нелепый розыгрыш и рассмеялся, за что получил от меня локтем в живот. Достал смеяться. — Юри-тян, ты сегодня о-о-очень злая, — балбес притворился, что ему безумно больно и покривлялся. — Я всегда такая, если ты не заметил. Такеши задумчиво постоял, кивнул своим мыслям и заулыбался. — Именно так!