По лесной коже Побродить можно Волю дай До звериной дрожи Будь неосторожен Вот он рай
Игорь медленно выходил из машины, с трудом вставая с сидения. Надорванная связка едва ли позволяла сгибать ногу, хотя её состояние и улучшилось за последние несколько дней, он по-прежнему испытывал неприятные ощущения в области колена. Бросив взгляд в сторону дома Дзюбы, Игорь почувствовал, как сжалось сердце. Не то от стыда за то, что уехал от него не попрощавшись, не то от писем, на которые он не ответил, даже не прочитав. Но ведь у него была причина, правда? Пачку писем ему привезли родители сегодня утром, именно они забрали из его комнаты в академии все необходимые вещи. Акинфеев дошёл до своего дома и, держась за перила, поднялся по небольшой лестнице. Он поморщился, услышав неприятный хруст связки. Этот звук до сих пор отдавался в его голове, как звук лопнувших надежд. Добравшись до своей комнаты, Игорь лёг на кровать, закрыв глаза. Судьба будто давала ему второй шанс. Конечно, травму прямо перед началом сезона сложно назвать чудесным подарком судьбы. Но ведь Игорь оказался здесь. Достав из сумки, присланные Артёмом письма, он разложил их по датам, собираясь, наконец, прочитать. Игорь начал открывать первое, аккуратно разворачивая его, как вдруг услышал голос мамы. — Да, он наверху. Игорь быстро сунул конверты в верхний ящик стола. — Привет! — в комнату забежала Катя, порывисто обнимая Игоря, — Я так рада тебя видеть. Ну в смысле… Кхм… Не потому что у тебя травма, а потому что… Ну я скучала. — Да, я понял, — улыбнулся Акинфеев, высвобождаясь из крепких объятий девушки. — Как ты себя чувствуешь? — Катя тепло улыбнулась. — Уже лучше. Ходить правда немного тяжело, но через дня три буду уже в норме, — ответил Игорь, смотря в окно, и добавил, — надеюсь. — Всё обязательно будет хорошо, — Катя подсела к Игорю на кровать и взяла его за руку. Такой поворот событий совсем не понравился Акинфееву, и он медленно вытащил свою руку из ладони смутившейся девушки. — Слушай, у меня к тебе разговор… — Катя неловко улыбнулсь. «Какой ещё разговор»? Игорь кивнул, давая девушке договорить. — Помнишь Рому? Мы с ним были в прошлом году на… — На дне рождения Кутепова, да, я помню, — перебил девушку Акинфеев, — и? — Так вот мы разговорились как-то раз, — начала Катя, — у него день рождения через неделю, и я пригласила его сюда. — А что родители сказали? — Они не против. — Ммм, круто, что ещё сказать? — улыбнулся Игорь. — Мы поедем на пикник, поедешь с нами? — А почему он сам меня не позвал? — Как? Голубиной почтой? — ухмыльнулась девушка, — До тебя же не дозвониться. — А, ну ладно, отлично, — снова безразлично ответил Игорь, погружаясь в свои мысли. — Ну ладно, я тогда пойду пока, — Катя встала с кровати, — тебе нужно что-нибудь? — Кать, я и сам в состоянии, спасибо. Герун кивнула и вышла из комнаты, оставляя Игоря одного.***
— Привет, — услышал Игорь, когда сидел у себя во дворе, закинув ноги на ящик с яблоками. Сердце чуть не выскочило из груди от знакомых ноток голоса с лёгкой хрипотцой. — Привет, — улыбнулся парень, смотря в голубые глаза, которые так изучающе сейчас смотрели на него. — Слушай, нам надо поговорить, — тихо прошептал Артём, подходя к Игорю. — Эм, ну да, наверное. — Ты так неожиданно уехал, и я скучал… — начал Дзюба, смотря теперь куда-то вдаль, — и я тебе писал, но ты не отвечал. Можно спросить, почему? — Да, я получил травму в первый день, — Игорь горько усмехнулся, — и я сразу уехал домой. Врачи, поликлинники, всё такое… Ну ты понимаешь… — Дзюба кивнул, — а письма мне потом уже отдали, только сегодня утром их получил. — Ты их читал? — Артём заметно напрягся. — Нет, — соврал Игорь, краснея. — Не читай, — прошептал Артём, касаясь кончиками пальцев ладони Акинфеева, — пожалуйста. — Хорошо, — тихо ответил Игорь, наблюдая, как Артём сжимает его руку. Конечно, Акинфеев прекрасно знал, что в тех письмах. Конечно он знал, что Артём писал это в порыве чувств. Конечно, он знал, что в письмах нет ничего криминального. Ни в одном письме нет ничего такого, что могло бы так напугать Артёма. Но лишь одна фраза в одном из самых последних писем могла так волновать Дзюбу. «Я, кажется, влюбился, Игорь. Игорь, я в тебя влюбился». Акинфеев тогда отложил письмо и уставился смотреть в окно, вспоминая каждую секунду, проведённую с Артёмом. Он не мог позволить себе ответить Артёму взаимностью, не мог ведь? Игоря снова начинала мучить совесть за тот поцелуй, который он оставил на сладких губах Артёма. Ведь он снова подарил ему шанс, а потом снова забрал. Но если он не хочет потерять такого хорошего друга, то нужно прекратить всё это. «Нужно делать вид, как будто всё как раньше». Игорь понимал, что нельзя мешать любовь и дружбу, но оно как-то само получалось, когда он просыпался от того, что ему который раз за неделю снился Артём. — Я бы позвал тебя погулять, но вижу… Что ты не особо-то можешь, — произнёс Артём, неловко улыбаясь, посмотрев на Игоря. — Можем во дворе посидеть, — пожал плечами Акинфеев, не желая, чтобы Дзюба уходил. — Можем, — улыбнулся Артём. Их лето снова начинало обретать яркие краски. И пусть походы на озеро заменились игрой в шашки во дворе, а закаты теперь Артём провожал в комнате Игоря, без умолку рассказывая очередную шутку, которую рассказал ему Смолов, это лето было всё таким же красочным и запоминающимся. Их летом. Ребята иногда заходили к Игорю. Но уже через пару дней Игорь мог нормально ходить, и они с Артёмом возобновили свои вечерние прогулки по деревенскому серпантину из старых закоулков и заброшенных бань на отшибе деревни.***
Каждая ночь после того, как Игорь приехал на дачу, была наполнена теперь мыслями об Артёме. Акинфеев без остановки мог думать о том, что могло бы быть, реши он вдруг ответить на чувства Артёма взаимностью. Но пучина неизвестности пугала Игоря, сбивала с ног. Он вставал, отчаянно стараясь победить стихию. С каждым днём держать оборону становилось всё тяжелее. И вот, однажды, услышав предложение Артёма сходить в лес за ягодами, Игорь почувствовал, что навряд ли может держать при себе свои глупые, непонятные ему самому, чувства еще дольше. Идя по небольшой тропинке, Игорь чувствовал, как пальцы едва касаются высокой травы. Она шепталась под его руками, тихо лаская его ладони. В ушах, как в раковинах, вздыхал ветер. Этот, наполненный красками лесной мир, переливался в его глазах, точно пёстрые картинки в хрустальном шаре. Холмы были усеяны цветами, будто осколками погибшего у него на глазах, ясного солнца. Собирая чернику, стоя на коленях, чувствуя терпкий вкус синих бусинок, рассыпавшихся по лесной подстилке, Игорь вдруг почувствовал, что никогда не чувствовал себя таким живым, как сейчас. Он не думал о будущем, не вспоминал прошлое. Он просто наслаждался сегодняшним днём. Он наслаждался этим самым моментом. Осознание того, что жизнь — это сейчас, приходило медленно, преодолевая барьеры в голове Акинфеева, которые он успел выстроить за всю свою жизнь. — Артём, — тихо позвал Игорь, с улыбкой наблюдая за тем, как Артём вытирает синий от ягод рот. — Что? — небольшая морщинка образовалось у Дзюбы между бровями. — А ты вообще как привык жить? — В смысле? — не понял Артём. — Ну, — Игорь замялся, — ты привык жить, планируя что-то на будущее, или… — А, в этом смысле, — понимающе кивнул Артём, — нет, ты что… Как показывает опыт, когда ты что-то планируешь, это чаще всего не сбывается… И с Академией так случилось… А ты? Игорь пожал плечами, садясь на поваленное когда-то сильным ветром, дерево. — Я всю жизнь планировал по секундам раньше. — И что же изменилось? — Когда я приехал сюда, необходимость строить планы пропала. Я вдруг почувствовал свободу что ли… Я вдруг понял, что жизнь называется жизнью, потому что ты должен жить, наслаждаться моментами, а не ждать, что после того, как ты достигнешь своей определённой цели, ты обязательно будешь счастлив. — Эй, я бы мог сказать, что ты пабликов в интернете начитался, — хохотнул Артём, но поймав растерянный взгляд Игоря, громко вздохнул и произнёс, — нельзя ждать, что ты будешь счастливее, или моложе в будущем. Ты должен быть счастливым сейчас. Игорь посмотрел на Артёма и кивнул. Дзюба был прав. Игорь должен быть счастлив здесь и сейчас. Не завтра, не через неделю, а сейчас. Но страх приблизиться к Артёму окутывал легкие Акинфеева, незаметно подступая к горлу. — Спасибо, — улыбнулся Акинфеев, поднимаясь с бревна. — С вас тысяча рублей, — рассмеялся Артём. — За что? — воскликнул Игорь, толкая парня в плечо. — За консультацию известного психолога Дзюбы Артёма Сергеевича, — парень поклонился. Шли, бросая друг в друга листьями и закидывая чернику в рот. Наверное, даже в деревне было слышно счастливый и заливистый смех людей, которые неожиданно для себя поняли, в чём состояло их счастье. Не в победах и кубках было счастье для Игоря, а в голубых глазах, весело сверкающих на августовском солнце. Счастье было в испачканных черничным соком ладонях Артёма, которые он имел счастье держать в своих руках. Счастье было в свежем лесном запахе сосновой хвои вперемешку со звуками пролетающих мимо стрекоз и надоедливых комаров. Счастье теперь было внутри них.