Ждала.

      День не задался с самого начала, честно говоря. Лагерь пришлось свернуть максимально быстро, потому что рядом находились титаны. Не то чтобы они прямо охотились, но это было опасно, ведь солнце уже взошло, и твари должны были активизироваться.       Антуанетта, быстро собрав все свои манатки, уже держалась близ Эрвина и Леви. Приказ есть приказ, что уж говорить. Если кого-то вообще волнует состояние лошади, то все отлично. Кобылица отдохнула, восстановила силы и была готова к бою.       Вообще, говоря о титанах. Никто даже и не подозревал особо, что они могут быть настолько активны. Стоило отряду выйти за пределы леса, в котором он остановился, «титанчики» тут же стали преследовать людей, даже пару раз уже посягали на жизни парнишек с правого фланга.       Антуанетта была удивительно напряжена в последние несколько часов. Да и что уж тут говорить: все были напряжены. Чудища активны, а люди почему-то рассеянны. В первые же часы они потеряли троих: одну девушку и двух парней. Бедняги…       Как только отряд нашёл более-менее безопасное место, где можно было практически не бояться титанов, девушка насторожилась сильнее обычного. Нехорошее предчувствие преследовало Энн ещё у стен, при выходе из Марии, оно здорово притупилось этой ночью. Ах, эта ночь… Она открыла двум людям глаза на их отношение друг к другу, открыла, можно сказать, новые жизненные ценности.        Ну, знаете. Это было сложно назвать отношениями. Душой, да и телом, она принадлежала лишь ему. Но знали об этом только они, никто больше. Не хотелось рассказывать об этом, трубить на всю округу. Да, Лоу была безмерно рада. Её голову просто переполняли мысли по типу: «Что будет дальше? А что будет, если не будет? А что будет, если все-таки будет?». Бедная девчонка. — Клянусь, я что-то слышала. Пойду проверю, — предупредив воздух рядом с собой об отсутвии на ближайшие несколько мгновений, Энн бодро, насколько это возможно, поднялась на ноги и зашагала в сторону звука, который ей точно не померещился. Титаны? Вряд ли. Скорее, животное какое-нибудь. Смогло спастись от человекоподобных. Было бы хорошо, будь оно так…       Прямо в небольшом лесу, мерно дыша, устроилась тушка ростом 2-3 метра. Большой, непропорциональный живот, тупая, треугольная голова. Абсолютно бессмысленный взгляд, бродящий туда-сюда по лесу в поисках «чегобыпожрать». Длинные, будто ветки, руки уперлись в сухую, холодную землю. Из приоткрытой пасти текла слюна… Видно, что чудище давненько не лакомилось человечиной.       Энн вообще всегда поражало это. У них же нет пищеварительной системы, зачем им есть людей? Ну съел, перекусил, а что дальше? А дальше склизкая, вонючая масса из непереваренных рук, ног, голов выходила из титана. И последний радостно бежал дальше, продолжать жрать людей.       Но то, что волновало Лоу на самом деле — что титан забыл в лесу? Они же не могут пробраться так далеко. Не могли, по крайней мере…       Решение пришло в голову само собой. Бежать. Бежать со всех ног к людям, надо же всех предупредить, что тут титан, что надо валить. Развернувшись на пятках, максимально бесшумно понеслась, будто лань, перепрыгивая все пеньки, сучки, неровности и кочки. Правда, все равно упала, но это не страшно. От царапин на руках ещё никто не умирал. — Эй, Эрвин. У нас там титан на севере бродит. Прямо в лесу. Метра три. Тупой какой-то, даже не двигается. Аномальный, наверное, — долетев до начальства со скоростью света, девушка быстро протараторила эту информацию. — Хорошо. Я тебя понял, Лоу. Спасибо за информацию, — мужчина холодно кивнул. Энн немного поёжилась. На службе, во время вылазок, он всегда такой. Холодный, отстранённый, будто они и не друзья вовсе.       Так как данная вылазка была прямо ориентирована на добычу сырья, которого нет в стенах, то титана убивать не стали. Клинки им ещё пригодятся, ведь дальше — опасная зона.       Люди быстро вскочили на лошадей, сформировались в построение, которое, как и всегда, придумал Эрвин.       И все-таки девушку продолжало что-то беспокоить. Она не могла понять что именно, но в душе была тревога. Сердце колотилось быстрее обычного, голова гудела. Точно что-то произойдёт.       Сзади, будто гром среди ясного неба, послышался рёв. Титан? Капрал обернулся. Ц… Девиант. Мерзкое, человекоподобное создание двигалось с большой скоростью прямо на колонию людей. Он быстрее лошади, от него так не убежишь. И разобраться с ним тяжело. Маневренный, зараза. — Эрвин, на мне девиантный, не нарушайте строй, продолжайте двигаться дальше, — сердце Энн заколотилось ещё быстрее, но она не смела перечить мужчине. Ведь он прав. Кроме него вряд ли кто-то ещё рискнёт прикончить такую дуру. Да и получится это только у него… Эрвин коротко кивнул на реплику Капрала.       Аккерман быстро встал на двигающейся лошади. Удивительная сконцентрированность на своём деле. Крюк тросика от УПМ быстро нашёл плечо титана. Было бы все так легко… Явно почувствовав что-то неладное, девиант быстро справился с неприятной болью в плече. Просто вырвал крюк, локализовав проблему. Тут же повалил неприятный, едкий пар — началась регенерация.       Капрал, будто предсказывая действия титанической тушки, тут же зацепился уже за лопатку. Сюда добраться было в разы проще. Полет, быстро вытащил клинки. /канцелярские ножички кек — прим. автор/ И вот он — самый важный, тонкий момент, который чувствовали немногие. Сосредоточиться на нем могли так же не все. Без нормальной точки опоры раскрутиться в воздухе всегда очень сложно.       Клинки со свистом вырезали кусок плоти из шеи титана. Туша замерла и с грохотом упала на землю, погружаясь в облако густого пара, исходившего от тела. Мужчина ловко спрыгнул и быстро присоединился к отряду. На рубашке расползались неприятные желтые пятна, напоминающие о недавнем сражении.       Начинался самый сложный участок пути. Равнина. Опасно, ведь тебе не за что зацепиться — нет деревьев и домов, негде спрятаться. Тут всегда умирало большое количество людей, и это неудивительно.       Солнце находилось в самом зените и неприятно жгло кожу. Лошади потели, люди уставали, уже было очень тяжело. Второй день вылазки — стресс начинает сказываться на всём теле. У кого-то просто болит голова или крутит желудок, а кого-то сражает слабость. Ощущение, будто тебя выжигает насквозь. От одного вида зеленой травы начинает тошнить, а взгляда на солнце достаточно, чтобы захотеть умереть.       Смерть. Какое страшное слово. Медленно проговариваешь, пережевывая каждую букву. На самом деле слова так хорошо выражают свой смысл. Стоит только ощутить «любовь» на своём языке, как по телу разливается нега, становится так хорошо и спокойно. «Мама» — будто пахнет свежей выпечкой, чувствуется тепло немного сухих, уже не молодых рук. «Война» заставляет содрогаться. Сердце начинает трепетать, кровь в венах ускоряет свой бег, дыхание сбивается. В голове сразу возникают плохие воспоминания: мама, пожар, дом, конец, остался только Папа. Хм… А что ты чувствуешь, говоря «Папа»? Может, едва уловимый запах сигарет или низкий смех начинает звучать в ушах? Или вспоминаешь его слова о твоём первом падении, шажке, улыбке? «Смерть». И пальцы стынут. И ты сам будто умер. И тело слово чугун, и голова не болит. И вообще, ничего уже не болит…       Загнанные в мыло лошади просили отдыха, но ещё рано. Рано расслабляться, они слишком быстро устали. Это она виновата. Плохо подготовила. И сейчас люди будут умирать из-за неё. Жалко было потратить на пару часов больше, жалко было засиживаться допоздна.       А может, вон тот паренёк с яркими рубиновыми глазами сегодня умрет. Или та девчонка, что всю дорогу так весело болтала, стараясь разрядить обстановку. А может, умрет та группа ребят, что едет, повесив головы. А ведь они так молоды. Так мало всего испытали. Не познали любовь, радость от первого поцелуя, счастье вернуться живым и навестить маму. Первым делом упасть в объятья дорогих людей, забывая весь этот ужас. Такие молодые. Такие робкие.       Земля непривычно задрожала. Близко, опасно близко. Девушка кинула взгляд на Капрала. Спокоен, как и всегда. Должно было стать легче, но руки непроизвольно сжались, и спина вытянулась по струнке. Колени задрожали, и даже такая уверенная всадница, как Энн, стала плюхаться в седле как мешок картошки.       Тихо. Возможно, последний раз в своей жизни она слышит такую оглушающую тишину. Она будто звенит в ушах, и ты прислушиваешься вновь и вновь, надеясь, что тебе кажется.       Крик. И над головой уже свистит газ, выпускаемый из УПМ. Один упал. Второй. И это не титаны. Это та самая девчонка-хохотушка. А вон — парнишка с яркими, необычайно красивыми глазами кричит. Кричит последний раз. Нога титана тут же давит его, и даже в двух десятках метров слышится хруст костей. Аккерман тихо выругался под нос. Ему уже не привыкать видеть смерти людей. Но каждый раз, смотря, как умирают новобранцы, он чувствует на железном сердце новый рубец. Ноющий, выгнивающий годами, оставляющий после себя шрам, который может открыться в любой момент. Потому и от сердца-то ничего не осталось. Так, жестяная банка.       Момент. Титан подходит опасно близко. Упал. Опять клубы пара. Не задело. В этот раз не задело… Мужчина вновь ринулся в бой. Ему всегда не нравилось рубить титанов, но там, за спиной, есть то, что дорого. И он не может упустить это вновь.       Людей становится все меньше и меньше. И Энн понимает, что надо разворачиваться. Эрвин даёт команду, оставшиеся быстро разворачивают коней, прячут оружие. Но она не видит Капрала. Сердце прытко пустилось качать кровь с утроенной силой. Ладони вспотели. Не видно. Его нет рядом. Нет здесь. — Эрвин, идите без меня. Я поищу его, — командир никак не отреагировал на выпад отчаянной девчонки. Привязалась. Слишком сильно привязалась. Как маленькая, глупая собачка к своему хозяину.       Гнедой конь скакал из последних сил, скакал так быстро, как только мог. Не прошло и часа, как он свалился с ног. Но девушка так и не нашла Леви. По-быстрому расседлав уже едва живую тушку животного, не проронив и слезинки, Энн понеслась на своих двух. Она обшарила все, что могла. Титаны попадались вновь и вновь. Казалось, что она — машина для убийств. Не хотелось терять. Снова. Такого дорогого, нужного. Когда-то белая рубашка окрасилась в бордовый. Кажется, бок вскрылся. Болит, зараза.       Небольшой лесок. День начинает подходить к концу. Надежды остаётся все меньше и меньше. Так же, как и сил. Лоу быстро входит в прохладную тень деревьев, осматриваясь. На глаза наворачиваются слезы. Противные, так не вовремя. Ком в горле вырывается наружу, вместе с тревогой, переживаниями. Зелёный?.. Зелёный плащ! Девушка рванула со всех ног к телу возле одного из деревьев. Неужели нашла… — А, черт. Подожди немного, — мужчина был без сознания, что неудивительно. Весь заляпан в крови. Дрожащие руки быстро скинули с него плащ разведки. Большая рана на спине. Не кровоточит. Быстро нащупала пульс. Живой… — Ничего. Сейчас немного стемнеет, пойдём к стенам. Все будет хорошо, — Энн аккуратно уложила мужчину на бок, положив его голову на колени. Только сейчас она поняла, как устала. Но спать нельзя. Нужно немного отдохнуть и выдвигаться в путь как можно скорее.       Как только солнце начало садиться за горизонт, Энн поднялась на ноги. В голове не укладывалось, как они пойдут. — Эй, нам нужно идти. Слышишь? — она повернула голову мужчины на себя. Он пришёл в себя, но, думаю, все ещё не до конца понимал, что случилось. Девушка подхватила Аккермана под руку. Тяжелый, зараза. Но она справится. Она верит.       Сколько они уже идут? Два, три, четыре часа? Она даже не останавливается на перерыв. Боится, что не успеет, боится, что не сможет помочь. — Не устала ещё? Дышишь как загнанная лошадь, — баритон с заметной хрипотцой приятно обжег уши. — Все нормально, мы уже почти дошли. Смотри, вон там стена, — Антуанетта лучезарно улыбнулась.       И правда. До стены оставалось около трёхсот метров. Луна ярко сияла прямо над головами двух людей. Уставших, израненных. Тишина. Она не давит. Она успокаивает, убаюкивает. Заставляет прикрыть на секундочку глаза. Успокоиться. Холодный ветер приятно обжигает щеки. Свежий воздух наполняет легкие, будто дарит вторую жизнь. Осталось совсем немного. Она сможет.