Hurt/comfort — один персонаж так или иначе страдает, а другой приходит ему или ей на помощь.
Урарака лежала в своей кровати с таким лицом, словно ее приговорили к смертной казни: бледная кожа, отрешенный взгляд, синяки под глазами. Ее тело словно тащилось по земле, грозясь вот-вот рухнуть где-нибудь. Грудь щемила тупая боль, от чего к горлу подкатывал тошнотворный комок слез и глухой обиды. На душе было погано, и только два человека знают тому причину.«— Мидория, я люблю тебя!»
«— Урарака, я… прости…» Девушка поднялась с кровати, пытаясь дышать ровно, но горло лишь сильнее сжималось, от чего боль не позволяла сдерживать накатывающие слезы. Очако поплелась из комнаты на кухню общежития, чтобы найти свои успокоительные травы, которые она приобрела как раз для подобных случаев. Внизу царила тишина: все спали. Тихо, словно призрак, Урарака подошла к столешнице и открыла дверцу шкафа, доставая банку с травами внутри и слыша звук выключателя, который включил Бакуго. — Урасрака, ты че побелкой умылась? — спросил подрывник, увидев лицо обернувшейся девушки. Очако ничего не ответила, продолжая возиться с травами и водой и полностью игнорируя стоящего позади Бакуго. — Ты оглохла, блять? Я тебя спрашиваю! — крикнул Кацуки. — Не шуми, Бакуго, — тихо ответила Уравити и сняла закипевший чайник, заваривая свое «успокоительное». Урарака не оборачивалась, не желая сейчас встречаться взглядом с Каччаном. От этого ей станет только хуже, и она точно не сможет сдержать слезы. А слезы на блондина действуют намного хуже любых катализаторов гнева. — Долбаебка, как же ты бесишь! — крикнул Кацуки, подойдя к девушке и разворачивая ее к себе, — Хули ты выебываешься? Тебя нормально спросили, будь добра ответить! — Отвали от меня, придурок, мне не до твоего мозготрёпства! — в том же духе ответила Урарака, давая волю эмоциям, — Ты не видишь, что я не хочу с тобой говорить? Если не видишь — купи очки. — Ты оборзела?! Сдохни! — взревел блондин, и в его руках начали появляться взрывы, чем он пытался запугать Урараку. Девушка психанула и плеснула горячий чай на парня, уходя из кухни стремительным шагом, вытирая выступающие слезы. «Придурок Бакуго, почему именно он должен был появиться на этой придурочной кухне в эту ночь? За что на меня это свалилось?» — Стой, — грубым низким голосом произнес взрывокиллер, остановив девушку за руку резким движением, — Посмотри на меня! — Не хочу, — прошептала Уравити. — Круглолицая, если я сейчас заведусь, то подорву тебя прямо здесь и сейчас. Посмотри на меня! — угрожающе рыкнул парень, и шатенка повиновалась, демонстрируя свое плачущее лицо. — Ревешь как баба. Отстой, — сказал блондин с минуту помолчав. — Я и есть баба, тупоголовый! — в той же манере ответила та. Кацуки сделал вид, что не слышал слов одноклассницы, и медленно вытер соленые дорожки от слёз с её пухлых щек, бурча что-то себе под нос про то, какая она плакса. Урарака удивленно и с неким подозрением смотрела на блондина, не понимая мотива его поступков. Бакуго не свойственна забота о других, тогда почему он делает все это? Что побудило его к этому? — А теперь говори, что случилось, — потребовал тот. — Ничего серьезного. — Ты бы не плакала из-за хуйни. Что случилось? — повторил свой вопрос парень, на что получил лишь молчание в ответ и опущенный взгляд, — Урасрака, заебываешь до страшного, — сказал презрительно Каччан, снимая свою мокрую футболку и обнимая девушку, — Что бы у тебя там не было, не реви, а то меня стошнит от твоего лица. Очако уткнулась лицом в широкую грудь подрывника, густо краснея, и, услышав его слова, театрально закатила глаза. Однако, ей было значительно лучше. Почему-то блондин смог успокоить ее и привести в чувства, несмотря на свою грубость и эгоистичность по отношению к ней. Может Бакуго не такой, каким кажется на первый взгляд? Кто знает…«Спасибо тебе, Бакуго. Сегодня ты смог сделать то, что другим оказалось не под силу».