Фотоальбом

Последнее, что он чувствует перед тем, как провалиться в сон, это лёгкая боль от введения сыворотки. До этого момента его трясло от страха, как бы он не пытался себя успокоить (он же бесстрашный!), а сейчас он еле удерживался, чтобы не подскочить со стула и просто сбежать. Он уже проходил через это, когда был на тестировании, и в памяти все ещё были свежи воспоминания. Но назад пути не было. Антон открывает глаза и видит перед собой пустынное, заросшее травой поле за стеной города. По крайне мере так казалось, ведь никто не знал, что находится за стеной. Он не понимал, что здесь делает, и чего ему ожидать от своих кошмаров, но вдруг, заполняя пространство, послышался крик ворон, истошный и душераздирающий. По спине тут же прошёл холодок, потому что для Шастуна это не предвещало ничего хорошего. Вороны собирались из ниоткуда, кружили высоко над землёй, будто бы готовились к атаке. Вдруг произошло то, чего Антон до дрожи боялся: острые клювы черных птиц вцепились в его тонкие руки, плечи, раздирая одежду и кожу. Шастун изо всех сил пытался отмахнуться от адских воронов, но они, будто бы чувствуя его сопротивление, только сильнее вцеплялись когтями в кожу. Он попытался сдвинуться с места, убежать от этого кошмара, но не смог — его ноги утонули в жиже из травы и земли, будто в сыпучих песках. Антону хотелось кричать от боли и беспомощности, но что-то будто держало его за горло, не давая издать ни звука. Его ноги не выдержали, и он рухнул вниз. Удивительно, но он не ощутил никакой боли от соприкосновения его тела с землёй с высоты двух метров, единственное, что он чувствовал, это цепкие когти и клювы птиц. Шастун правда не знал, как сможет одолеть воронов, порождения его кошмаров. Порождения его головы. Это же все нереально. Сквозь шторм мыслей, будто спасительный солнечный лучик, эти слова пронеслись, оглушая и притупляя его дикий страх. Все это ничто иное, как иллюзия, а разве можно бояться иллюзий? Перед его лицом, буквально из ниоткуда, появилась вода, в которую Антон без страха нырнул, прячась от своего кошмара. Нет ни страха утонуть, ни захлебнуться, что воздух в лёгких кончится — это все нереально. И тут он очнулся. На него парой голубых глаз смотрел Арсений, и Антона от этого взгляда пробрало так же, как и перед атакой птиц. Его наставник ещё долго молчал, что-то обдумывая, и наконец спросил. — Как думаешь, сколько минут ты был там? Шастун вдруг запаниковал из-за того, что Арсений мог заподозрить что-то неладное, но ему пришлось взять себя в руки, чтобы догадки наставника не подтвердились. — Минут… Двадцать? — Четыре, Антон. Четыре.