Шиворот-навыворот

Надо было полагать, что гордыня рано или поздно сыграет с ними злую шутку. Надо было помнить, что не один Верде умеет составлять яды и создавать устройства, блокирующие Пламя на определённой территории. Надо было догадаться, что союз таких людей, как они, взволнует мир мафии. Всегда найдётся тот, кто захочет получить такую силу себе. Без Пламени, отравленные какой-то гадостью, скованные по рукам и ногам – их действительно боялись и относились с опасливым уважением. К несчастью для Аркобалено, когда это касалось вопроса ограничения их возможностей, такое отношение играло против них. – Когда я отсюда выберусь, – прохрипел Реборн, – даю слово, что не оставлю здесь никого живого. – О, да ты оптимист! – хохотнул Коллонелло из камеры напротив. Их враги подошли к удержанию Аркобалено в плену весьма изобретательно, против каждого разработав свои меры. Реборн, известный своей живучестью и силой, разве что и мог говорить угрозы. Избитый, с переломанными костями, скованный цепями, что ухудшало его состояние в разы. Коллонелло чувствовал себя не лучше, но он признавал, что его сопернику пришлось тяжелее. В его случае опасались Пламени, так что дополнительных избиений ему не досталось – только работающий излучатель против Пламени и какие-то наркотики, туманящие разум. – Эй, Фонг, – спросил Скалл, прижимаясь затылком к холодной стене камеры, – а ты, правда, один из глав китайской Триады? – каскадёра здесь не опасались, так что ему, наверное, повезло больше всех. Но это не значило, что он мог бы освободиться. – Правда, – вздохнул Ураган, понимая, что отрицать что-то бессмысленно. Не после того, как приковывающие его люди радостно принялись трепаться, какой выкуп можно за него получить. Об умении ниндзя здесь все слышали, так что на Фонге остались только штаны, зато из сковывающих его цепей получилась бы полноценная «Железная дева». Ладони были пробиты железными штырями, блокирующими движение Пламени внутри тела. Но больше всего Фонгу почему-то жалко было косичку, потому что кто-то вдруг вспомнил россказни о том, как некоторые умельцы прячут оружие в волосах. Ну, не бред ли? Самым опасным там была только шёлковая лента, с помощью которой так удобно душить людей, вот её бы одну пусть и снимали. – А ведь казался самым адекватным после Тсуны, – как-то обиженно сказал Скалл. – Никогда не доверяй первому впечатлению! – снова расхохотался Коллонелло. Но он сейчас, кажется, мог смеяться абсолютно над всем. – Тсуна! – пробормотал Верде, просчитывавший шансы сбежать из плена и хватающийся даже за самые невероятные идеи. – Нет, как он сюда попадёт? Даже если Шахматноголовый перенесёт его к тому же месту, парень без Пламени не пройдёт… – А как Вайпер? – разбивая повисшую тишину, спросил Скалл. Физически ему было проще всех – его не избивали и не ломали ему специально руки, ноги, и пальцы, как Реборну, не вкалывали наркотики, не раздевали и не приковывали к стене. Просто сковали кандалами руки и ноги. Но морально неподготовленному каскадёру было сложнее всех. Остальные знали, на что шли, Скалл думал, что такие зверства бывают только в кино, и до последнего не верил в происходящее. – Всё ещё без сознания, – сухо ответил Верде, посмотрев в камеру напротив. Иллюзиониста, наверное, боялись больше всего. Потому что на голове Вайпера сейчас был какой-то железный обруч, который, по словам их врагов, должен был обратить силу иллюзий против их создателя. Учёный не мог бы с уверенностью сказать, почему Аркобалено Тумана не приходит в себя – из-за травмы или из-за того, что на него уже действует этот «венец». – Влипли, – пробормотал Скалл. – Заткнись, придурок, – прошипел Реборн. – Только твоего нытья сейчас и не хватало. Наверху что-то ударило, грохнуло, и в центре потолок вдруг начал проваливаться. Тяжелые куски бетона упали на излучатель, глушивший Пламя любого Атрибута. Тот напоследок пискнул и затих, а пленники вдруг ощутили небывалое облегчение и отступление головной боли. А потом вниз на тяге из собственного Пламени, подобно карающему ангелу, спустился Тсунаёши. Только вот сейчас ни у кого бы не повернулся язык назвать его мальчишкой: в тёмной одежде, не то чтобы обтягивающей, но куда менее свободной, чем его обычные вещи, и демонстрировавшей тело вполне сформированного молодого человека, в перчатках, с объятыми мощным Пламенем руками… но самое главное – с жёлтыми глазами хищника и с лицом искажённым холодной яростью. – Допрыгались? – тоном, в котором угадывалась сдерживаемая злость. – Доигрались? Лучшие, сильнейшие, непревзойденнейшие*! Наверху что-то кричали, что-то, что, наверное, обычно кричат, когда на базу вламываются посторонние и пытаются освободить своих товарищей. Тсуна прошёл вдоль камер, не обращая внимания на изумлённые взгляды Аркобалено, и остановился напротив камеры Скалла. – Отошёл в угол, закрыл голову руками. Быстро! – не дал даже рта открыть каскадёру. Аркобалено Облака счёл за лучшее повиноваться – такой решительный взгляд был у обычно мирного Савады. А потом решётка, бывшая здесь вместо двери, вместе с кусками бетона, в которых она держалась, с грохотом упала на пол, едва не задев Скалла. Не успела пыль опасть, как Тсуна уже прошёл внутрь, одной рукой схватил цепь, соединявшую железные браслеты на руках Скалла, второй, присев, схватился за тех, что соединяли браслеты на ногах. И просто расплавил звенья. – Никогда не доверяй первому впечатлению, – пробормотал каскадёр, с лёгкой опаской глядя на Тсуну. Савада бросил ему ключи: – Освободишь остальных как самый здоровый. Поторопись, я не собираюсь оставаться здесь погостить. Тсуна вышел из камеры и взлетел вверх через уже пробитую им дыру в потолке. Оттуда вскоре послышались крики, рык какого-то зверя, а в комнате замелькали отсветы вспышек Пламени. – Это сейчас не галлюцинация была? – спросил Коллонелло, пытаясь сфокусировать взгляд. Трясущимися руками открывающий дверь его камеры Скалл нервно хохотнул: – Если и галлюцинация, то общая и вполне материальная. Потолки вон как лихо пробивает! – следующим он бросился было к Реборну, но киллер только простонал: – Идиот! Сначала к тем, кто сможет помочь. Меня и Вайпера – в последнюю очередь. – Надо же, а ты, оказывается, можешь думать о ком-то, кроме себя? – ухмыльнулся пошатывающийся Коллонелло. – Это… банальная… предосторожность, – прерывисто ответил Реборн, боровшийся с собственным вернувшимся Пламенем, так и норовящим неправильно срастить кости. – Если на нас нападут, от меня не будет никакого толка, и я довольно быстро вернусь обратно в свою камеру. – То есть, ты всё такой же эгоист, думающий лишь о собственном благополучии? – Именно, – Реборн поднял голову, встречаясь взглядом с насмешливо улыбающимся Коллонелло. Тот держался за прутья его решётки и, кажется, пытался заглянуть в душу. – Нашли о чём болтать в такой момент, – проворчал Верде, оттаскивая Коллонелло от решётки и проверяя его состояние. – Смотри сюда. Сколько пальцев видишь? – Три. – А на самом деле один. Будешь палить по врагам, выбирай того, что в центре. И вообще, почему я занимаюсь работой Солнца, а, Реборн? Как придёшь в себя, обязательно устрою тебе курсы первой помощи в экстренных ситуациях. – Как скажешь, док, – хмыкнул Аркобалено Солнца. – О, да он совсем плох, раз соглашается, – фыркнул Коллонелло и обернулся на камеру Фонга. – Скалл, что ты там возишься? – Сами его от стены отцепляйте, я не умею, как Тсуна, плавить цепи, – выглянул наружу каскадёр и пошёл открывать камеру Вайпера. На него сверху чуть не рухнуло объятое огнём тело, но Скалл только увернулся, не обращая внимания на запах горящей плоти и дикие крики. Своя жизнь и жизнь товарищей с некоторых пор ему стали дороже. – Как орёт, – пробормотал Коллонелло, расфокусированно глядя на катающегося по полу человека, – и чего кричать? Подумаешь, горит. – Сейчас успокоим, – пообещал Верде и приложил несчастного ударом молнии. – Как вы думаете, Тсунаёши там нужна помощь? Наверху полыхнуло Пламенем. – X-баннер! – крикнул Савада. – Я бы сказал, что ему не нужно мешать, – ответил Коллонелло и присвистнул – это у него появилась возможность оценить, насколько здесь опасались Фонга. Китаец в ответ печально вздохнул. – Я смотрю, тебя тут пытались упаковать в цепи. – Что поделать, – смиренно сказал Фонг, – кажется, они очень боялись, что не получат выкуп. Тем временем Верде зашёл в камеру Вайпера вместе со Скаллом и сейчас рассматривал устройство, нацепленное на иллюзиониста: – Забавная штучка. Как бы её с собой забрать? – И всё-таки ты псих, – пробормотал Скалл, – разбуди Вайпера хотя бы, пока я вытаскиваю Реборна. – Да-да, – рассеянно отозвался учёный и перевёл взгляд на всё ещё бессознательного иллюзиониста. – Ладно, спящая красавица, пора просыпаться, – он протянул к нему руку с горящим на пальцах Пламенем Грозы. – Только тронь, – прошипел Вайпер, перехватывая его за запястье в нескольких сантиметрах от себя. – Что происходит? – Мы были в плену, а теперь сбегаем, – обрисовал происходящее учёный и снова вцепился в неизученное новое устройство. Вайпер с отвращением посмотрел на обруч в его руках, и в ту же секунду техника заискрила. Туман Аркобалено прекрасно помнил, как против него обратились им же придуманные чудовища, как его разум заставили бороться против самого себя. И догадался, чем на него воздействовали. – Эй! – возмутился Верде, отбрасывая загоревшееся устройство. – Долго вы собираетесь тут копаться? – послышался раздражённый голос Тсуны, и ссора не состоялась. Савада оценил взглядом состояние матерящегося Реборна, почти висящего на Скалле и явно недовольного своим положением, убедился, что Верде и Вайпер в относительном порядке, и шагнул туда, откуда слышались голоса Коллонелло и Фонга. – Да твою ж! – высказал своё возмущение миру Тсуна, оценив количество цепей. Шагнул к Коллонелло, положил руку на плечо, прогоняя по телу мужчины Пламя Неба. – Эй! Ты что… О. Ясно, – Аркобалено Дождя замер, прислушиваясь к ощущениям. Тсуна не пытался его подчинить, просто выжигал в крови ту заразу, что вкололи Коллонелло. – Спасибо, но больше так не делай. Парень только пожал плечами, взявшись за первую цепь, обхватившую лодыжку Фонга. – Проследи, чтоб снаружи всё было в порядке, пока мы заняты. – Понял, – кивнул мужчина без лишних слов. Всё-таки он был военным и прекрасно знал, когда с начальством спорить не стоит. А Тсуна, безусловно, взял командование операцией на себя, не особо интересуясь их мнением. Коллонелло вспомнил ледяной тон мальчишки, к которому они незаслуженно относились с таким предубеждением, и глаза, полные ярости: «Да уж, влипли».