***
По какой-то необъяснимой причине киллер был уверен, что первыми на этой тренировочной площадке сойдутся они с Савадой. Возможно, причиной такой убеждённости была так часто поминаемая Коллонелло самовлюблённость, возможно, то, что желание проверить друг друга снова и привело их сюда, а Коллонелло влез потом… Сам Реборн об этом не задумывался. Он просто шёл в ту сторону, с которой должен был прийти Савада, когда вдруг почувствовал что-то неладное. Он неплохо видел в темноте, мог драться с завязанными глазами и стрелять, не промахиваясь, на звук. А ещё доверял своему чутью. Это его и спасло. Невидимая в полутьме коридора, проход преграждала паутина из лесок. Похоже, кто-то считал, что может поменяться с Реборном местами, переквалифицировавшись из добычи в охотника. Мужчина прищурился, отступая. Подобрал осколок кирпича, валявшийся на полу, и с силой запустил вперёд. Осколок влетел точно в центр паутины, потревожив несколько лесок и… ничего не произошло. Реборн скривился. То ли это бездарное запугивание, то ли не менее бездарная попытка заставить его сменить направление, то ли он не понимает, в чём суть ловушки, и не сумел её обезвредить. Ещё возможен был вариант, при котором ловушка срабатывала только на человека, а не летящий в неё мусор, но у Савады было слишком мало времени для создания такой сложной системы… если, конечно, он играл честно. Короткий смешок за спиной заставил резко обернуться, и Реборн испытал досаду на самого себя. Пока он тут пытался разгадать, в чём подвох, Савада просто подкрался к нему со спины. – Надо же, ты всё-таки умеешь быть осторожным, – поддразнил парень. В темноте его глаза слабо светились жёлтым, и Реборн задумался на миг, что могло дать подобный эффект. Впрочем, это было неважно. – Надо же, ты всё-таки не трус, – в тон отозвался мужчина, испытующим взглядом глядя на парня. Савада пожал плечами: – Вообще-то, трус. Самый настоящий, таких трусов как я ещё поискать нужно, – Реборн презрительно фыркнул, но Тсунаёши упрямо закончил: – Только вот боюсь я не тебя, не сильнейших мафиози и даже не уготованной мне судьбы. – Тогда чего? – подавив дрожь нетерпения, максимально равнодушно спросил киллер. Тсунаёши поднял голову, не пряча глаза. – Ответственности за жизни тех, кто мне небезразличен. Я облажался уже дважды, боюсь, третий станет последним. Что самое страшное, последним не для меня. – Громкие слова, Савада. Но мало дела. Парень покачал головой: – Ты похож на моего первого учителя. Похож так сильно, что иногда мне кажется, будто я вернулся в прошлое. Смешно сказать, ведь он не сделал мне ничего страшного, на самом деле. По крайней мере, Шахматноголовый и его уроки куда более жестоки. Но я боялся этого садиста до трясущихся коленей, до истерики, боялся – и уважал. Иногда ты говоришь почти как он, так, что я забываю о том, что вы всё-таки разные люди. Ты ещё не готов, Реборн, не прошёл его путь. Но сегодня я собираюсь тебе немножко помочь. И в тот же миг Савада сорвался с места. Благо, Реборн ожидал чего-то подобного. Но в этот раз скорость парня была намного выше, чем тот демонстрировал на прошлой «тренировке». Учитывая, что тогда он уклонялся от пуль, пущенных практически в упор, его атака всё-таки стала неприятным сюрпризом. Однако Реборн не был бы лучшим, если бы не смог не только защититься, но и атаковать в ответ. В этот раз мужчина не обольщался. Савада сумел заставить его драться на своей территории, на своих условиях. Навязал ближний бой киллеру, привыкшему убивать на расстоянии. Конечно, Реборн умел драться, он сам себе был лучшим оружием, но всё же неприятно признавать, что здесь и сейчас его снова обыграли. И в кои-то веки он признавал, что встретился с достойным соперником. В горячке боя Реборн уже не обращал внимания на полученные удары, стремясь достать Саваду и оттесняя его всё дальше. Азарт заставлял его идти вперёд, азарт и желание доказать самому себе, что он лучше, способнее, сильнее. Что недавнее поражение – досадная случайность. И когда Савада неожиданно отступил и побежал прочь от него, Реборн разочарованно зарычал и погнался за ним. Позже, анализируя произошедшее, мужчина понял, что Тсунаёши развёл его как ребёнка, сыграв на его злости и гордыне. А тогда за очередным поворотом он потерял Саваду и, забыв об осторожности, принялся искать, обшаривать все помещения, одно за другим. Звук выстрела и глухая, неправильная боль стали неприятной неожиданностью. Реборн недоверчиво посмотрел на руку, на которой остались красные следы. Что-то было не так. Отсутствие боли можно было списать на шоковое состояние, но жидкость на ощупь была вовсе не похожа на кровь. Мужчина поднял взгляд на ухмыляющегося Саваду. – Что это было? – Это? – парень поднял пистолет и выстрелил снова. В стену. Вместо выбитой крошки там осталось красное пятно. – Краска для пейнтбола. Впечатляет, правда? Со стороны выглядит почти как настоящая. Впервые в жизни Реборн почувствовал, что значит «кровавая пелена перед глазами». Он чувствовал, что мог бы задушить Саваду голыми руками, чтобы больше никто не узнал об этом унижении, но тут парень прищурился и вкрадчиво сказал: – Подумай вот о чём, Реборн: в отличие от тебя, я использовал бутафорское оружие. Но что было бы с тобой, окажись оно настоящим? С такого расстояния и с таким поражением? Ничего хорошего. Уж себе-то можно признаться. – Хватит недооценивать окружающих. Пора бы уже прекратить наступать на одни и те же грабли, лучший киллер своего поколения. Больше всего на свете Реборн ненавидел его за то, что после этих слов Тсуна просто ушёл.***
Как и следовало ожидать, Коллонелло заржал. Придурок, узнав, что это всего лишь краска, хохотал так, что только по полу не катался. Истеричка. – Ой, не могу, – всхлипывал он, держась за живот, под яростным взглядом Реборна. – Я смотрю, ты теряешь форму. Глядишь, скоро тебя и Скалл сможет победить! – И это я слышу от человека, который пытался убедить меня, что встретился со львом. – Лев был настоящим, – возразил Коллонелло, – а кровь – нет. И заржал снова. Впрочем, стоило ему от души врезать, и он быстро заткнулся. – Как же. Ты. Меня. Заебал, – с чувством сказал Реборн, пока Коллонелло недоверчиво на него пялился. – Взаимно, кора. Взаимно. …Ну, что сказать? Будильник у Савады действительно оказался хорошим, потому что даже увлёкшиеся мужчины его не пропустили. Впрочем, они всё равно его проигнорировали бы, если б эхо не донесло до них голос Тсунаёши: – Если вы двое не явитесь к выходу в течение пятнадцати минут, я просто оставлю вас здесь. Будете выяснять отношения до следующей моей тренировки. Демонстративно идти в разные коридоры было глупо, так что возвращались бывшие противники тоже вместе. – Знаешь, – осторожно ощупывая челюсть, невнятно сказал Коллонелло, – для киллера ты неплохо дерёшься, кора. Реборн фыркнул: – Посмотрим, насколько ты будешь хорош в стрельбе. – Это что, вызов? Я принимаю его, кора! Киллер фыркнул и пробормотал, что только тупые солдафоны ведутся на столь глупые подначки. Но вопреки ожиданиям, Коллонелло только хохотнул: – Ты просто боишься, что я сделаю тебя и на твоём поле тоже! – Что значит «и на твоём поле»? – возмутился Реборн, останавливаясь и преграждая ему выход. – Не думай, что можешь считать это победой. – Вы ещё не наигрались? – тоскливо спросил Тсуна, усевшийся на землю и привалившийся спиной к какому-то камню. Сумерки, только начинавшиеся, когда они прибыли сюда, превратились в ночь. Они действительно задержались. Реборн собирался ответить что-то едкое, когда камень, на который опирался Савада, вдруг пошевелился, открыл глаза и глухо зарычал. – А я говорил! – торжествующе воскликнул Коллонелло. – Я же говорил, что здесь был лев!***
Когда портал перенёс людей обратно в дом, а лев пропал в золотистом сиянии, из тени вышел человек, внимательно, но скрытно от остальных следивший за тем, как развивались события. – Ну, что ж, Тсунаёши-кун. Похоже, ты тщательно выполняешь своё обещание. Настала пора и мне позаботиться о выполнении своего.