До дрожи по коже

      Невероятно. Разумом Адриана завладело желание обидеть новоиспеченную дочурку, уколоть как можно больнее. Ранить. Да так, чтобы она запомнила это на всю оставшуюся жизнь. Отчего-то он знал, что она такая же, как Тина. Вертит мужчинами, будто игрушками. Манипулировать. Она это любила. И он не может позволить Маринетт поступать так же. С одной стороны ему хотелось отомстить ей. Обида. Обида на Мартину все никак не отступала, и все внутри него требовало отыграться на ком-то другом. И вот, когда выпала такая возможность… Он не мог отказать себе в этой маленькой прихоти.       Но другое, нечто противоположное настаивало на обратном. Если Мари такая же, то почему бы не протянуть ей руку помощи? Что мешает ему вытянуть ее из болота, в котором она прогнила? Гордость и осознание. Горькое осознание того, что он такой же. Играет с людьми, разбивает мечты, уничтожает надежду.       Прежде всего он бизнесмен. Такой, каким и был его отец. Готовый пойти на любую подлость, если это будет выгодно. Охотник за деньгами, который вселяет страх. Но в глубине души в нем по прежнему жил тот маленький мальчишка, мечтающий стать скромным журналистом. Реальность жестока. А Мартина… наверное, это не любовь. Это влюбленность, которая должна быстро пройти. Но она, черт возьми, до сих пор с ним. Преследует его, словно шпион. И он погряз в этом отчаянии. Она поиграла с ним и кинула, как это делал он со всеми до нее. Она проучила его. Это карма, черт возьми!       — Слушай меня внимательно и не перебивай, — уста тронула самодовольная улыбка, когда он заметил, как дочь поджала губы. Значит, он все делает правильно, — Ты — игрушка, поэтому должна быть покорной. Ты должна подчиняться мне во всем. И это все, что ты должна знать. Не своевольничай, и я не причиню тебе вреда.       Ожидание. Прошло всего пару минут молчания, но он уже терялся в догадках. Пальцы сами постукивали по столу, что могло означать лишь одно — он нервничал. Он горячо желал узнать, что она ответит. Что она вообще может ответить? Может, она предпочтет промолчать в смирении, как и положено кукле? Но так будет скучно. Он не знает ее, как и она его. Они такие разные, но нити их судеб сплелись в тугой узел. Правда, они сами об этом ещё не подозревают.       — Хорошо. Допустим, — он сосредоточил внимание на ее пухлых губах, которые проронили это спокойно. В глазах ни намека на истерику. Удовлетворение. Удовлетворение её реакцией. Может он ошибся на ее счёт? О, нет. Быть не может. Она всего лишь играет, умело продумывая каждый ход. И он от нее не отстанет. Пусть она выиграет эту партию, но не войну, — Как я могу быть уверена в том, что вы не причините мне вреда?       Он ухмыльнулся, словно хищник. О, да. Он не мог остановиться, сравнивая ее с бывшей женой.       — Я даю слово, — отчеканил Адриан, смерив Маринетт грозным взглядом. — Разве тебе этого недостаточно?       Маринетт нерешительно прикусила губу, склонив голову. Она смотрела в пол так пристально, что с виду создавалось ощущение, будто она хочет просверлить в нем дырку. Она не знала, верить папочке или нет. Разум говорил одно, и интуиция другое. Почему-то сейчас этот властный мужчина внушал доверие. Впервые за их беседу он показался ей человеком слова. Прислушаться к этим ощущениям или проигнорировать? Она незаметно покачала головой, понимая, что находится в тупике. Но больше всего ее сейчас волновало оно. Тело. Оно вспыхнуло, словно внутри нее взорвалась бомба. Щеки. Они горели и покраснели, она это знала. Кислород. С каждым вздохом она с ужасом отмечала, что его катастрофически не хватает. Сердце. Оно отбивало бешеные ритмы, грозя разорвать грудную клетку. Во рту пересохло — так чувствует себя растение в пустыне.       Кончиком языка она коснулась губ, словно смачивая их. Она судорожно схватилась за пульсирующие виски, потирая их. Да что происходит, черт побери? Злорадный смешок Адриана сам натолкнул ее на мысль. Она подняла голову, встретившись с его ядовитыми глазами.       — Э-это возбудитель? — спросила она, мысленно плача от отчаяния. Вот за что он так с ней?! Да, она сбежала, но это же не повод… так жестоко.       Ответ был очевиден, но ей просто нужно было услышать его голос. Это дикое желание перекрывало все. Она стиснула ноги, чтобы прекратить порхание бабочек внизу живота. Бесполезно. Глаза папочки недобро блеснули.       — Лучше беги, детка, — Мари закусила губу. Желание наполняло ее всю, разливаясь по всем уголкам души, — Пока не набросилась на меня.       Дюпен-Чен не знала, что ею руководствовало на тот момент, но она без лишних вопросов ринулась прочь. Демонстративно хлопнув дверью, она бросилась вниз по лестнице. Возбуждение. Его как будто рукой сняло, и она поставила перед собой единственную цель — сбежать. Бежать, пока есть силы. Неважно куда. Только бы подальше от его насмешливых глаз. Он играет с ней. Она в его доме и в его власти. У нее нет шансов на победу. Полностью погрузившись в свои переживания, она и не заметила, как споткнулась и кубарем полетела вниз. Но ей было все равно. Наверное, это даже к лучшему. Утешив себя этой мыслью, она закрыла глаза.