Будь осторожней с желаниями...

Лайла открыла глаза, ощущая, насколько отяжелели ее веки. Ограниченные движения снова возвестили о наличии оков. Олдридж с досадой дернула прикованные ремнями руки и остановилась, с любопытством рассматривая кожу на них. К ее глубочайшему удивлению прежний вид ее кистей почти восстановился и лишь немногие чуть розоватые, размытые пятна говорили о том, что еще недавно на этих местах «красовались» уродливые волдыри. «Почти затянулись… Сколько времени прошло с того момента? Или раны так быстро стали затягиваться? Ничего не понимаю. Я ведь почти что… А может он снова дал мне часть души для восстановления? Нейт ведь мне рассказывал, что душу смертного можно разделить на части и употреблять постепенно. Зачем Варду все это? Если он хочет убить меня, то почему уже этого не сделал? Я ведь нужна ему, нет, моя кровь нужна. Но это не меняет дела. Если так и дальше будет продолжаться, то он не сможет выпить и капли. Если так и дальше будет продолжаться… Но я не хочу, чтобы этот ужас продолжался и дальше! Я хочу отсюда выбраться. Но как мне сделать это? Если это все игра, тогда нужно следовать правилам, да? Может, Вард ждет именно этого? Чтобы я повиновалась и сделала то, что он просит. Тогда он отпустит меня? Что же он тогда спрашивал? Наверняка, если я отвечу на этот вопрос, то он отпустит меня. Но что это был за вопрос? Что он спрашивал? Я не помню. Почему даже примерно не получается воспроизвести его слова. Это было что-то важное… Ну же, Лайла, думай! Что-то связанное с тем случаем, когда я воткнула карандаш ему в шею… Не помню! Господи, почему я не могу вспомнить?!» Пока Олдридж напрягала свою уставшую голову, дабы воспроизвести воспоминания предыдущих событий, замок на двери щелкнул, и в проеме появился Вард. - Уже очнулась? Замечательно. Парень бодрой походкой прошествовал до стола с многочисленными инструментами. Только сейчас девушка заметила, как все эти жуткие атрибуты мрачного антуража этого злосчастного подвала были восстановлены после того, как она строила из всего этого баррикады. Когда Вард с пугающе-довольной ухмылкой взял со стола инструмент, напоминающий пассатижи, и направился в сторону Олдридж, девушка снова ощутила страх. Раненная до этого нога, руки бывшие еще недавно в волдырях и ранках неприятно заныли, словно оповещая о надвигающейся угрозе. Сознание Лайлы будто терялось, и все, что оставалось в голове, это отчаянный крик о помощи, который никто кроме нее самой слышать и не мог. «Я ценна, моя кровь – его пища. Редкая пища. Он не убьет. Не убьет…» Олдридж уверяла себя в том, что вампир будет к ней благосклонен из-за крови. Но контролировать холодный пот, выступивший на спине, и дрожь во всем теле она не могла даже этими мысленными уговорами. - Лайла, помнишь тот вопрос, что я задавал тебе, когда ты оказалась в этой замечательной комнате? Девушка с опаской покачала головой. Лгать было бесполезно. Демон ведь мог запросто поинтересоваться тем, что она помнила. Но ведь в голове не всплывало абсолютно ничего подходящего. На мгновение девушке показалось, что Вард смотрит на нее с сожалением, будто ему и правда жалко ее. Заметив тепло в его взгляде, она было подумала, что еще не все потеряно. - Тогда я, пожалуй, напомню тебе о том разговоре. Несколько дней назад ты напала на меня с карандашом. Знаешь, это было неожиданно и даже немного болезненно. Я обещал тебе наказание, помнишь? Когда жуткий оскал перекосил лицо демона, а глаза сверкнули недобрым огоньком, Лайле, наконец, удалось вспомнить тот вопрос, что мучил ее несколько минут назад. - Какого наказания ты заслуживаешь? - «Вард, пожалуйста, ты уже поиздевался надо мной. Разве я не отбыла сполна это наказание за содеянное в тот вечер? Прошу, отпусти меня. Я больше никогда не сделаю ничего подобного!» - умоляющий взгляд выразительных серых глаз устремился на демона, лицо которого переменилось в ту же секунду. - Считаешь, что этого достаточно? – холодный тон, словно лезвием полоснул слух испуганной девушки. - «Я виновата. Умоляю, сжалься надо мной. Я тогда вовсе не думала, но теперь все изменилось, правда. Я никогда н…» - Мерзость, - демон презрительно поморщился и сплюнул, отвернувшись в сторону. – Вы, смертные, такие жалкие. И ты ничем не отличаешься от остальных. Стоит только вселить страх в ваши души, и вы тут же готовы умолять о пощаде и стелиться под ногами. Разве у тебя нет гордости? Готова умолять, готова сделать все, что угодно, согласна прыгать и гавкать, виляя хвостиком передо мной, словно собачонка. Этому тебя научили родители? Чего молчишь? Ну же отвечай. - «Я всего лишь раскаивалась… Я…» - Раскаивалась? – демон злобно ухмыльнулся, прокручивая в руках инструмент и расхаживая вокруг сидящей на стуле пленницы. – Мне не нужно твое раскаяние. Меня интересует ответ на вопрос, что я задал тебе. Какое наказание будет подходящим? У тебя была уйма времени. Неужели ничего не пришло в голову? – парень остановился, нагнувшись к лицу Олдридж и заглядывая ей в глаза. – Я не слышу ответа. Но ответа не было. Лайла в панике соображала и прокручивала в голове все возможные варианты, которые его бы устроили. Но она понимала одно – ни один из этих вариантов не устроил бы ее. Пытаясь быстрее сообразить, Олдридж невольно бросала взгляд на безразличное лицо своего мучителя. Ее поражало то, как отстраненно демон держался, лишь редко позволяя себе показывать хоть какие-то другие эмоции, кроме этих усмешек и улыбок с искрами безумия. Казалось, все происходящее не особо его трогает, скорее, даже забавляет. И это было мучительнее, чем девушка ожидала. Потому что по его выражению лица никогда нельзя было описать наверняка, что он чувствует или о чем думает в тот или иной момент. Похоже, устав ожидать какого-то внятного ответа, Вард решил действовать по-своему. Тогда Лайла узнала, для чего предназначались эти пассатижи. Особенно она прочувствовала и запомнила, как ноготь на указательном пальце правой руки медленно отрывается от кожи вместе с остатками приросшей плоти. В те длительные бесконечные секунды боль не отпускала ее, заставляя сильнее сжимать зубы. И именно тогда она пожалела о том, что не может проронить и звука, как бы не было сильно желание это сделать. Олдридж задыхалась, заливаясь слезами, в беспомощности широко раскрывала рот и вжималась в стул, на котором сидела. Но боль не переставала пульсировать в раненном пальце, а вид окровавленной, треснутой ногтевой пластины заставлял содрогаться все внутри. - У меня в этой чудесной комнатушке впервые такая тихая и молчаливая гостья. Даже как-то непривычно не слышать душераздирающих воплей. Хочешь, я кое-что расскажу тебе. О, поверь, это увлекательная история немного приободрит тебя и отвлечет от этой небольшой ранки. Вампир наклонил голову вбок, всматриваясь в залитое слезами, влажное лицо девушки, искривленное в страдательной гримасе, и невозмутимо продолжил. - Казалось, это было только вчера. Та ночь, когда ты заключила со мной контракт. А теперь я, наконец-то, дождался кульминации. Ты же помнишь, я Страж, специализирующийся на поимке разбушевавшихся полукровок. Знаешь, почти все из них побывали здесь. Я до сих пор ощущаю запах крови тех глупцов. Спросишь, почему глупцов? Потому что они наивно полагали, как и ты теперь, что они обманули демона. Что им удалось чуть ли не обмануть саму судьбу. Смешно, не правда ли? Неужели все вы, действительно, думаете, что демон настолько неопытен, невнимателен или что еще, что не заметит подвоха в ваших мыслях или словах? Меня всегда это забавляло. Ну же, хватит разглядывать свой палец, я тут зря распинаюсь? – вампир грубо схватил девушку за подбородок и приподнял его, вглядываясь в красные, заплаканные глаза. Олдридж вздрагивала, отдаленно прислушиваясь к слишком длинному, как ей казалось, монологу. - Так-то лучше. Любой демон, услышав желание своей жертвы, сразу же четко понимает, сможет ли он его исполнить. Думаешь, я не ожидал, что ты станешь полукровкой? – безразличное выражение лица снова сменилось хищным оскалом. – Но ты была ценной будущей полукровкой. Ведь в тебе текла нужная мне кровь. Я просто не мог упустить такой шанс. Ах да, как думаешь, куда на самом деле делись все полукровки, которые появлялись за все эти сотни, тысячи и миллионы лет? Не знаешь? Дай подумать, вроде бы я съел их всех, хотя… Нет, определенно, съел. Каждую мерзкую душонку избранного смертного, ставшего полукровкой. Я съел всех, кроме одного. Увидев, как девушка потихоньку успокаивается, видать смирившись с испытанной только что болью, Вард недовольно нахмурил брови и снова приблизился к вздрогнувшей жертве. Когда второй ноготь упал на бетонный пол, оставляя кровавые капли на одежде бедняжки, вампир с удовлетворением оторвался от своего занимательного занятия и продолжил рассказ. - Смертному не справиться с этой силой, с этой тягой к крови и зверствам, не одолеть это безумие, что поглощает целиком и полностью. Все они сходили с ума, слетали с катушек и начинали творить невесть что. Мне приходилось подчищать за ними, устранять последствия их буйств. Тогда-то я и осознал, насколько их души были полезны. Тогда я начал экспериментировать. Знаешь, оказалось, полукровки не намного выносливее собаки. Они слишком быстро ломались и приходили в негодность. Я великодушно соглашался избавлять их от страданий, выпавших на долю несчастных. Они получали долгожданное забвение, а я вкусные души. Вот оно полноправие и равновесие. Теперь ты понимаешь, зачем ты здесь? Ты должна была продержаться дольше остальных, Лайла, - с каким-то сожалением произнес демон, считая пальцы на руках бедняжки. – А знаешь почему? Когда коллекцию окровавленных ногтей вперемежку с ошметками плоти пополнил третий ноготь, Олдридж показалось, что острая боль распространилась не только на пальцы, но и захватила всю руку. Тело невольно напрягалось, пытаясь защититься от страданий, но при каждом напряжении, при каждом спазме мышц на руке, боль возобновлялась снова и снова. - Потому что у тебя вкусная кровь. Ведь вампиру достаточно учуять всего лишь аромат для того, чтобы понять та ли это пища. И тут наверняка у тебя возник бы вопрос, если ты, конечно, могла бы спросить меня, ну или хотя бы была в состоянии сделать это твоим обычным беззвучным способом. «Почему же я не пил твоей крови такое продолжительное время, доводя себя почти что до истощения?» Я надеялся, что смогу найти еще подходящего донора, способного давать мне кровь продолжительное время. К тому же, вампир – тот же хищник. А жертва всегда вкуснее, если сначала поиграть с ней в догонялки, внушив ложную надежду на спасение. Ты выручила меня. Поэтому я не заберу твою жизнь сразу. Ведь ты так хотела жить. Я дам тебе просуществовать в этом мире еще немного, а потом с удовольствием получу положенную мне по сделке награду. Ведь я как раз нашел подходящего донора. Так что, скоро ты перестанешь чувствовать эту боль. С этими словами Вард снова воспользовался инструментом. - Я обещаю вам, мисс Олдридж, скоро ваши мучения закончатся… - отдаленно прозвучал шепот над ухом девушки. *** День за днем медленно перетекали из одной муки в другую. Слезы вперемежку с кровью, голод, страх, отчаяние и ненависть превратились в какую-то традицию. И Лайле казалось, что она попала в замкнутую петлю. И этот жуткий День Сурка никак не заканчивался, продолжая держать бедняжку в своем томительном плену. Время в подземной темнице текло очень медленно, особенно Олдридж осознала это, когда ее тело на удивление стало потихоньку привыкать в жутким издевательствам, что вытворял над ней Вард. Девушка проклинала свое наполовину демоническое тело, которое теперь стало восстанавливаться все быстрее и быстрее. Хоть болевой порог бедняжки все еще был ниже некуда, но выносливость и терпеливость делали свое дело. Превозмогая страдания, выпавшие на ее долю, Олдридж все чаще замечала, что реже и реже теряет сознание. Вот только это вряд ли можно было назвать достижением и уж тем более счастьем. Отныне, когда зубы сводило от боли, когда из глаз непереставая текли обжигающими струйками слезы, когда кровь брызгала в стороны, заливая, казалось пропитанный ею насквозь пол, Лайла больше не могла надеяться на сладкий сон, на забвение, что дарило ей успокоение и восстанавливало силы. Теперь она была вынуждена оставаться наедине с этой болью, чувствовать все, видеть эти ужасные раны и, не имея возможности исправить хоть что-то, терпеть этот кошмар день за днем, захлебываясь слезами и задыхаясь от отчаяния. Девушка сбилась со счета. И совершенно запуталась в днях недели. Все казалось одним сплошным жутким днем, длинным кадром из фильма ужасов. Вот только теперь она, к сожалению, не была сторонним наблюдателем, а присутствовала, как главная героиня этой поистине мерзкой расчлененки. Еще недавно Олдридж боялась порезаться ножом при готовке или ловила искры из глаз при ударе о ножку стола или дивана. Боль всегда была ее огромным страхом, от которого избавиться было невозможно. Но теперь те страхи из прошлого казались совсем смехотворными и настолько глупыми и несерьезными, что она готова была резаться лучше ножом, загибаться с болью в животе и страдать от мигрени, чем терпеть то, что творил с ней этот безбашенный демон. Лайлу всегда пугала хищная улыбка Варда, его безумный оскал вселял страх и панику, его взгляд будто парализовал свою жертву. Но отныне Олдридж узнала истинное лицо этого безумца, и она в сердцах проклинала тот день, когда решила заключить с ним контракт. И в очередной раз вспоминая слова вампира о заключенных здесь, девушка, действительно, осознавала, что смерть была просто даром божьим. Но, похоже, нагрешив раз, этого дара заслужить она уже не имела права. И все, что ей оставалось, это гнить в сыром, облезлом подвале, став игрушкой в руках маньяка. За эти дни, что Лайла провела в карцере, ей пришлось испытать многое. Фантазии Варда не было предела. И каждый раз издевательства становились все более изощренными, сводя с ума, теребя изуродованное тело бедняжки и ее изможденную, уставшую, опустошенную душу. Вампир с наслаждением забивал иглы и гвозди под ногти пленнице, полосовал ее ножом, ломал пальцы рук и ног, буквально выковыривал суставы пальцев или же попросту сжимал их щипцами так, что те с треском и жуткой болью дробились, а мелкие кусочки кости впивались в плоть изнутри. Иногда, когда у Варда было хорошее настроение, он из жалости или еще из каких соображений просто избивал Олдридж до полусмерти. В такие разы девушка ощущала облегчение, ведь это были самые легкие пытки из всех. С каждым щелчком замка на двери девушка невольно вжималась в стул, что стал для нее уже чем-то сродни части тела, ведь она почти не расставалась с этой мебелью. По-началу, Лайла продолжала в исступлении просить о пощаде, умолять сделать все, что угодно, но, поняв наконец, что все эти мольбы лишь злят ее мучителя, она перестала вообще что-либо отвечать на его вопросы и длинные безэмоциональные диалоги. Единственное, что оставалось бедняжке, это терпеть все издевательства, борясь за собственную жизнь и цепляясь за ускользающее, помутнившееся сознание. Все чаще ей казалось, что она сходит с ума. Ее голос внутри был всегда непрочь пообщаться и отвлечь от боли и ненужных мыслей. У Олдридж было достаточно времени, даже слишком много, для того, чтобы обдумать все на свете. И общаться с самой собой стало чуть ли не ее постоянной привычкой. - «Ты там как, дорогуша?» - обеспокоенный голос возник в голове, призывая свою вечную оппонентку к ответу. Лайла сидела на стуле, устало опустив вниз голову и по возможности расслабив изувеченные кисти рук. Она с отстраненным взглядом наблюдала, как медленно затягиваются глубокие порезы, исчезают кровоподтеки и желтеют багрово-фиолетовые синяки. Девушка отдаленно различала голос своей второй половины, продолжая ощущать усталость и ужасную жажду, заставляющую пересохнуть все в горле и во рту, включая обкусанные до крови, жесткие губы с запекшимися корками. - «Ты же не спишь. Тогда чего молчать? Мне тоже решила бойкот устроить?» - «Чего ты от меня хочешь?» - со вздохом мысленно поинтересовалась девушка у самой себя. - «Твои раны почти затянулись. На этот раз Вард задерживается. Может быть, он решил сжалиться над нами?» - с надеждой пыталась приободрить Лайлу та сущность внутри. - «Уверена, этот псих всего лишь придумывает новый изощренный способ помучить меня». - «Когда ты стала такой пессимисткой?» - «Я всегда ею была». - «Он все еще задает тебе этот вопрос, каждый раз ожидая ответа. Может быть, это ключ к свободе? Что если наказание, что ты предложишь ему, будет способом выбраться отсюда?» - «Ключ к свободе»? Ты же слышала, моя кровь ему больше не нужна. Тогда какой смысл оставлять меня вживых? Моя смерть всего лишь вопрос времени». - «Лай, ты, действительно, желаешь умереть и покончить со всем этим?» - казалось, голос дрогнул, прозвучав тише и отдаленнее, чем обычно. Олдридж подняла уставший взгляд на дверь и на мгновение будто провалилась в небытье. Она не знала ответа на такой простой вопрос. Хотелось ли ей жить дальше? Она понимала, что так, как сейчас долго не вытерпеть, но язык отчего-то не поворачивался признаться в усталости и желании умереть и покончить со всем этим кошмаром. Но в одном Лайла могла признаться точно – у нее была уверенность, уверенность в своей всепоглощающей ненависти, которая, возможно, и помогала ей держаться на плаву все это время. Да, она ненавидела Варда так сильно, как только может ненавидеть человек. Она мечтала о том, что однажды он окажется на этом стуле в качестве пленника, а ей посчастливится быть мучителем. Такие мысли в последнее время частенько возникали в голове Олдридж, и, сказать честно, она все реже сопротивлялась этим странным, пугающим желаниям. Знакомый звук открывающейся двери, заставил вздрогнуть Лайлу. Напрягшись всем телом, девушка приготовилась встретить безумного маньяка, но в помещение вдруг зашел совершенно другой демон. Олдридж, опешив от появления кого-то еще, не сразу сообразила, что в демоне, представшем перед ее взором, было что-то очень знакомое. Молодой человек молча прошел к столу с инструментами. Собрав все имеющиеся здесь приспособления, он с таким же безразличным взглядом начал намывать и натирать их какой-то жидкостью, что притащил с собой в контейнере. Продолжая заниматься своим странным делом, демон совершенно не обращал внимания на заключенную, что была привязана к стулу. Лайла с любопытством осматривала неожиданного гостя до тех пор, пока до ее проясневшего сознания не дошло, кем являлся этот парень. Когда демон скрылся за дверью, а затем появился в подземелье снова уже с другим контейнером, у Олдридж не осталось и сомнений в определении личности гостя. Парень с невозмутимым видом подошел к пленнице и опустился перед ней на корточки, обмакнув в контейнер с водой чистый кусок ткани. Поморщившись от боли, девушка ощутила легкое пощипывание на участках кожи, которые так услужливо и тщательно обрабатывал демон. А она продолжала наблюдать за его действиями, ожидая момента, когда он, наконец, посмотрит в ее сторону. - «Ты ведь Минриан?» - произнесла лишь одними губами Олдридж, когда их взгляды встретились. В ответ демон молча кивнул, продолжая смотреть в глаза девушке. - «Это помещение…подвал особняка Варда?» - спросив это, она сама наверно не до конца осознала, что не желала слышать тот ответ, который итак крутился в ее голове. - Да. Но ответ прозвучал более, чем утвердительно, повергнув пленницу ни сколько в шок, сколько в отчаяние. Ведь это означало лишь одно – все это время она находилась в доме Варда, и никто ни разу не попытался проникнуть сюда, чтобы помочь ей. И даже осознавая, что стоит всем ее новым друзьям из особняка ослушаться хозяина, Лайла изо всех сил пыталась сдержать обиду и негодование, сковавшие ее и без того израненное сердце. Да, сомнений не было. Минриан был одним из слуг Варда, одним из тех, кто заведовал ключами от странной комнаты в подвале дома. Одним из тех, кто был удостоен права хранить секрет этого таинственного помещения. Теперь-то Олдридж понимала, почему двое слуг хранили этот секрет. Варду нужны были чистильщики, заметавшие следы его безумных зверств. Мда, надо сказать, это получалось у них просто идеально. - «Знает ли кто-то еще из слуг дома о том, что я нахожусь здесь?» - Простите, мисс Олдридж, мы с Чейси не имеем права говорить об этом и о многом другом без разрешения хозяина. - «Он угрожал вам или обещал баснословную награду за хранение всех подробностей, что здесь происходят?» По-хорошему, на этом следовало бы и остановиться, но Лайла понимала, что это уже невозможно. Что-то переключилось внутри, будто педаль с тормозами вышла из строя, а ногу зажало на педали газа. Олдридж мчалась вперед на огромной скорости и понимала, что таким образом скоро врежется в препятствие и разобьется. Но признаться, что-то словно подгоняло ее прибавить еще скорости. - Мы служим своему господину не потому, что он что-то обещает или запугивает, а потому, что он наш господин. - «Это абсурд! Где кроется причина такой слепой веры и такого беспрекословного повиновения монстру? Разве все, что он творит в этих стенах, не вызывает ужас в ваших глазах и мыслях?» - Мисс Олдридж, вы взываете к совести и жалости демона? Все здесь монстры, думаете, остальные чем-то отличаются от господина? Пока девушка в шоке переваривала сказанное демоном, в помещение вошел виновник торжества. - Спасибо, Минриан. Достаточно. Ты можешь идти. Передай Чейси, чтобы она никого не пускала сюда и близко до полуночи. Я пока буду занят. Если возникнут какие-то вопросы и неотложные дела – пусть обращаются к Рэю. - Будет сделано, господин Вард. - Да, и принеси мне то, о чем я просил, и, пожалуй, еще один стул. Я хочу отдохнуть сегодня. Встав и кивнув в знак согласия, демон удалился, закрыв за собой дверь. А через некоторое время вернулся со стулом и небольшим пластмассовым ведерком, наполненным какой-то неизвестной жидкостью. - А ты, оказывается, весьма любопытна, Лайла. Значит, ты, наконец, догадалась, где находилась все это время. Вард, не дожидаясь какой-либо реакции от девушки, взял стул и присел напротив своей пленницы, поставив неподалеку ведерко с водой. Демон сидел так близко, пытливо разглядывая затянувшиеся раны на руках и ногах. А Олдридж старалась отвести взгляд и не смотреть на разговорившегося вампира. Все это время она внимательно наблюдала за поведением своего мучителя. Ведь других занятий у нее, по сути, здесь и не было. Длинные монологи Варда, сон, боль – вот и все, что было у нее в этой камере. Поэтому девушка научилась замечать малейшие изменения в поведении и настроении демона. Если честно, Страж всегда был на редкость спокоен и невозмутим, даже безразличен в большинстве случаев. Когда парень пытал ее, то его безразличное выражение лица сменялось звериным оскалом, что так до дрожи пугал бедняжку. Ему нравилось издеваться над своими жертвами, его больная фантазия, казалось, неисчерпаема. Он, действительно, получал наслаждение от вида крови, мяса и сломанных костей. Вард упивался слезами и болью, страданиями, что она испытывала каждый раз. И именно здесь, в этом подвале, раскрывалась его истинная сущность. Там, наверху, со всеми остальными, там, словно в другом мире, существовал другой Вард. Спокойный, безразличный, рассудительный, даже галантный, но тут, скрытый от чужих глаз, кроме ее, он становился совсем другим. Еще более жестокий, грубый, безумный психопат, которому нравилось без конца говорить о чем-то со своими жертвами. Да, у всегда молчаливого вампира, тут, словно развязывался язык. Такое интересное наблюдение сделала Лайла, пребывая в заточении. Его было сложно вывести из себя, он злился и раздражался очень редко. Чаще всего основными его эмоциями были пугающая улыбка, обнажающая клыки, и взгляд, полный презрения, особенно, когда разговор касался человека. Тут Олдридж была уверена на все сто, что этот демон презирает и ненавидит все человечество. - Как насчет того, чтобы немного поиграть? Тебе ведь уже лучше, Лайла? Снова молчишь? – парень пытливо взглянул на девушку и вынул из кармана толстовки небольшой нож. Олдридж, заметив блеснувший на свету ламп блик металла, сглотнула, готовясь к очередной пытке. Казалось, это стало каждодневной традицией. Боль сопровождала ее каждую минуту, каждую секунду, каждое мгновение теперешней жизни в заточении. И те немногочисленные промежутки времени, когда она полностью успевала восстановиться, были для нее райским наслаждением. И она ждала, изо всех сил держась за эти мгновения, только, чтобы снова ощутить нескованное болью дыхание, чтобы иметь возможность пошевелиться, не боясь этих ужасных ощущений. Все ее мысли постоянно были заняты лишь пытками и страданиями, словно ничего другого там никогда и не было. Лайла понимала, что сходит с ума медленно, мучительно, невыносимо. Девушка страшилась окончательно потерять рассудок после всего того, что творил ее искусный мучитель. И его появление всякий раз в затхлом, проволглом и холодном подвале рождало внутри Олдридж невероятно мерзкие ощущения. Вард ловко крутил в руке нож, попутно рассматривая погруженный в размышления взгляд девушки. Когда демон, наконец, резко схватил Олдридж за запястье, та в свою очередь вздрогнула и затравлено и беспомощно вжалась в стул. «Снова… Что он собрался делать на этот раз? Опять мучить. Опять больно. Я уже ощущаю эту боль. Словно я пропиталась ею насквозь. Как избавиться? Как мне избавиться от всего этого?! Как перестать бояться?! Страшно! Я боюсь! Снова. Снова. Снова». Холод металла врезался в кожу, срезая плоть тонким слоем. Вард орудовал оружием с таким непринужденным видом, будто очищал картошку на суп, как ни в чем не бывало срезая кожуру с податливого овоща. Из глаз каштановолосой брызнули слезы, она стиснула зубы, зажмурившись и пытаясь подумать о чем-то еще кроме происходящего. Лайла всегда старалась отводить взгляд, старалась не смотреть на то, что вытворял вампир с ее телом. Так ей было спокойнее, так было менее страшно. Она считала, что лучше оставаться в неведении. «Не могу пошевелиться. Не могу дышать. Пальцы сводит противной затяжной судорогой. За что мне все это?! Больно. Больно… Больно! Я не могу больше терпеть!» - Знаешь, что это? – показывая на прозрачную жидкость, вдруг поинтересовался демон. Получив в ответ все такую же тишину и потускневший, измученный взгляд, он разочарованно вздохнул. - Ничего сверхестественного, всего лишь солевой раствор. «Соле…вой…раст…вор…» Глаза девушки моментально распахнулись, в ужасе впиваясь взглядом в емкость с жидкостью. «Господи! Нет! Пожалуйста! Пожалуйста! Не надо!!!» Вампир с наслаждением и ухмылкой на лице демонстративно обмакнул губку в солевом растворе и с легким нажатием провел по ране. Лайла в беспомощности распахнула глаза еще шире, судорожно хватая ртом воздух. Сейчас она бы все отдала, только чтобы это закончилось. «Не хочу больше… Не могу больше… Это… Это… Не надо. Нет! Только не снова! Я… Я… Я… Хочу… Нет, не хочу. Не хочу умирать. Хочу жить. Хочу закончить эти мучения и жить. Я просто хочу жить! Пусть даже этот изверг изрежет меня на кусочки. Я ХОЧУ ЖИТЬ! Я выберусь. Выберусь отсюда, обязательно выберусь. И когда это случится, я уничтожу. Я уничтожу тебя, Вард. И все то, что ты делаешь со мной, покажется тебе спасением. Ты будешь молить о пощаде! И тогда ты узнаешь, как я тебя ненавижу. НЕНАВИЖУ! НЕНАВИЖУ! НЕНАВИЖУ!» Злость медленно обволакивала рану на душе. Ненависть проникала в каждую почти сломленную частичку. И внутри жалкой, трусливой, потерянной девчонки что-то менялось. Стремительно, безвозвратно. Что-то иное, что-то, чего она так долго ждала. Будто вглубине всегда пряталась ОНА. И, сметая все прежние, хлипкие с годами преграды, пожирая боль и страх, ненависть вперемежку с гневом несли ЕЕ навстречу к свободе. - «Еще немного. Ну же, Лай. Ты долго сдерживала меня. Позволь теперь мне нести это бремя. Позволь избавить тебя от страданий. Ты же понимаешь, да?» - «Да… Я знаю, так будет лучше. Но мне страшно». - «Ты всегда была моим прикрытием, маской. Ты хранила меня. Ты…» - «Всего лишь часть. Маленькая часть тебя». - «Именно. Молодец. Все правильно. Так и должно было быть. Ты долго пыталась. Ты сделала все, что нужно. Я заберу твою боль, а ты дашь мне свободу». - «Я умру?» - «Нет, всего лишь уснешь. На время. Я никогда не оставлю тебя, слышишь? Тебе просто нужно отдохнуть. Не взваливай все на себя. Всего этого стало слишком много. Слишком, дорогуша. Ты не справишься. Но я сделаю это за тебя. Тебе все еще страшно?..» - «Нет. Я хочу уснуть. Это мое желание. Это долгожданное небытие… Спасибо…» - «Спи спокойно…» Шепот в голове девушки затих. Обжигающий всплеск внутри разлился приятным теплом по телу и снова сменился острой болью. Отдаленно слышался голос Варда. Он что-то спрашивал, но Олдридж отрешенно продолжала смотреть в одну точку. Застывшие на месте глазницы, словно стекляшки, медленно наполнялись прозрачной жидкостью. - Неужели отключилась? – разочарованно спросил сам себя вампир, хватаясь за сальные, склокоченные волосы на повисшей безвольно голове. Презрительно поморщившись, парень поднял голову девушки так, чтобы было видно ее лицо, и вдруг застыл на месте, встретившись взглядом с холодными до дрожи глазами напротив. - Вот это сюрприз. Я думал, что ты уже сдалась. Я ведь был намерен сегодня поиграть подольше, - демон оскалился в улыбке, но впервые понял, что его безумный взгляд ничуть не тронул лица Олдридж. Пронизывающий взгляд больших серых глаз по-прежнему не моргая всматривался в выражение лица Варда. На мгновение ему даже стало как-то не по себе. Слишком резкие изменения в поведении своей жертвы не мог предугадать даже он. Демон, поинтересовавшись еще немного любопытным взглядом девушки, возобновил истязания над ней. Медленно срезая кожу с ее рук, он даже высунул кончик языка от удовольствия. Видеть ее страдания было для него лучшей наградой. Вдоволь наигравшись с изуродованной игрушкой, вампир, наклонив голову вбок, пристально посмотрел на свои «труды». Но вместо того, чтобы заметить страдальческое выражение лица на маленькой, худой мордашке Лайлы, увидеть содрогающиеся от рыданий плечи, тонкие пальцы, сводимые судорогой, и ту невероятную атмосферу боли и страха, которая всегда витала в воздухе после его игр, он вдруг ощутил нечто другое. Такое сильное и всепоглощающее, что все чувства и эмоции, испытываемые ею ранее, были несравнимы с этой ненавистью в ее взгляде полном слез. - Ответь мне на вопрос, Лайла. Какого наказания ты заслуживаешь? Эту фразу девушка, казалось, уже выучила наизусть. Она понимала значение этого вопроса, но смысла задавать его она попросту не видела. Что она должна была ответить? Ведь все, что подходило под сравнимые с той ошибкой, что она натворила, даже рядом не стояло с тем, что он вытворял с ней. Олдридж давно искупила свою вину, давно поплатилась за то, что совершила. Так почему Вард по-прежнему продолжал задавать ей один и тот же вопрос? И ее всегда интересовал вопрос, чтобы было, если бы она ответила? - Снова молчишь? – разочарованно вздохнул вампир и небрежно бросил мокрую губку, пропитавшуюся кровью девушки, обратно в емкость с раствором. Дверь жалобно скрипнула и захлопнулась, возвращая привычную, до тошноты гнетущую тишину. Олдридж, хватая ртом воздух, перестала сдерживать рыдания. Приглушенные всхлипы, сбивчивое дыхание и содрогание тощего тельца под грудой ужасной боли и отчаяния – вот и все, что у нее осталось. - «Больно… Аххх… Больно… Ты каждый раз…терпела… Терпела… Столько терпела…» - «Зачем ты решила помочь?» - «Видеть и дальше твои страдания? Так я должна была отплатить тебе за свой долгий, спокойный сон? Я хотела…» - «Ничего не изменилось. Мы все еще здесь, а ОН все еще мучает нас. Но теперь страдаешь и ты». Закрыв глаза, Лайла устало опустила голову и слегка улыбнулась. - «Мы одно целое, помнишь?» - «Позволь мне помочь тебе. Я уже испытывала это, пусти меня обратно!» - «Хочешь ощутить эту боль? Разве не ты желала уйти в забвение?» - «Я и ты не разделимы. Если страдаешь ты, страдаю и я. Что я должна сделать?» - «Хочешь помочь?» - «Позволь мне вернуться». - «Нет, эта боль – наказание мне за безответственность, за то, что взвалила все на твои хрупкие плечи. Ты говоришь, что ничего не изменилось? Все еще боишься боли, боишься себя и его, боишься всего на свете и страдаешь. Ты все еще чувствуешь это одиночество, разрывающее душу в клочья? Так? Ничего не изменилось? Но даже сейчас, не смотря на весь ужас, который придется испытать, ты предлагаешь взять всю боль на себя? Разве ты не видишь изменений?» - печальная улыбка снова тронула уголки пересохших губ. – «Я вынесу это. Я пронесу все страдания сквозь эти бесконечно долгие часы и минуты, чтобы дать тебе время подумать. А если ты, действительно, хочешь помочь, то… Если хочешь измениться… В следующий раз, как бы не было невыносимо больно и страшно, ДЕРЖИСЬ! Сцепя зубы, сжимая кулаки, ДЕРЖИСЬ! И не вздумай просить о пощаде! Как бы не хотелось, как бы не верилось, что от твоих слов что-то изменится. Не проси ни о чем!» Та, другая, внутри ничего не ответила. Но эта безмолвная тишина лишь означала согласие. Согласие их обоих продолжать бороться. Не смотря ни на что и вопреки всему, просто бороться. Бороться пока живы, бороться пока в сознании, бороться до последнего вздоха, до взгляда, до воспоминания. *** Когда в следующий раз дверь снова открылась, тусклым светом озаряя кромешную тьму подвала, Олдридж осознала, что все вернулось на круги своя. Она была собой. Нет, не так. Она снова надела ту страдальческую маску, что носила уже давно. Вернув ТУ сущность, ТУ себя обратно и приняв все страдания и боль на себя. Все снова стало как прежде, только вот что-то стало меняться. На душе у Лайлы было тревожно, и явно не из-за очередного появления на пороге ее теперешней обители вечного мучителя. Нет, это было что-то другое, что она сама еще не могла осознать. Что-то должно было случиться, предчувствие каких-то изменений никак не покидало девушку с последней пытки. На этот раз Вард был на редкость молчалив. Он не проронил ни слова. Ни приветствия, ни ехидных усмешек или замечаний, ни едкого, кислого до оскомины презрения. Его лицо не выражало совершенно никаких эмоций, словно он просто пришел по-быстрому выполнить очередную повседневную работу. Все стало меняться. И изменения начались с него… Неприятный, холодный свет ламп резал уже привыкшие к темноте глаза. Борясь с внезапным слезотечением, Лайла наблюдала очередные приготовления вампира к традиционной процедуре мучения. На этот раз на столе в инструментах появились новые «игрушки». Несколько металлических тонких спиц, затесавшихся между других приспособлений, периодически поблескивали опасными бликами. Вард с безразличным видом уселся на стул напротив пленницы и, развязав руки девушки, стал осматривать затянувшиеся увечья. Кожа Олдридж снова приняла обычный вид, лишь став слегка бледнее обычного. Пока вампир продолжал крутить в руках тонкие пальцы и исхудавшие еще больше кисти Олдридж, девушка, вжималась в стул, который уже стал будто частью ее собственного тела. Она вдруг ощутила, что его прикосновения не только вызывают страх внутри, но и вызывают дикое отвращение и презрение. Ей было настолько противно, что начинало тошнить. Ее пальцы неустанно ныли, неприятными ощущениями пронизывая руки до локтей. Каждое прикосновение его прохладных пальцев, словно зудящие раны, доставляли ужасные неудобства. Лайла, судорожно вздыхая, терпела из последних сил. Еще немного и, казалось, она взвоет. Не выдержав больше этих манипуляций с ее руками, девушка резко выдернула свои пальцы из его ослабшей хватки. Получив в ответ раздраженный взгляд, девушка осознала, что подобное поведение с ее стороны только ухудшило и без того шаткое положение. Но она ничего не могла с собой поделать, настолько противны были ей его прикосновения. Доставая острые длинные спицы, со скрежетом царапающиеся об другие инструменты, Вард, не удосужившись даже взглянуть на пленницу, заговорил с ней холодным, безучастным тоном. - Все еще будешь утверждать, что ты человек? – мужчина потянулся к ее руке, но девушка нервно отдернула ее, сжав в кулак. – Посмотри, - Вард схватил одно из запястий бедняжки и больно сжал его в своих пальцах, - разве ты теперь не монстр? Такая же, как и все мы. - «Не поддавайся на его провокации», - отдаленно послышался голос. - «Я знаю». - «Тебе страшно? Боишься того, что он снова будет делать с тобой?» - «Боюсь…» - «Если я снова…» - «Нет», - твердо произнесла Олдридж, наблюдая, как острый конец спицы приближается к ее дрожащей ладони, - «я…» Сознание вспыхнуло, сжигая мысли в потоке нескончаемой острой боли. Тонкая спица медленно проникала в руку девушки, разрывая вдоль сухожилия, мышцы и каппиляры. Продолжая целенаправленно двигаться, металлическое приспособление все глубже входило в руку Олдридж через развернутое Вардом запястье. Чем больше препятсвий было на пути спицы, тем сильнее напрягались еще целые, нетронутые мышцы. Чем сильнее они напрягались, тем больнее становилось, когда демон с силой продолжал вталкивать свое орудие внутрь. Казалось, Лайла задыхается, ведь воздуха совершенно не хватало. Она никак не могла выровнять сбивчивое дыхание. Бедняжка не могла и схватиться за подлокотники стула, ведь одну ее руку уже насквозь, вплоть до локтя, пронзила длинная тонкая спица. Ей отчаянно хотелось кричать, но даже в такой момент ее голос все еще таился за тысячью дверей, не желая показываться наружу. Олдридж молила, сама не зная кого, о том, чтобы все это прекратилось, чтобы забвение, чтобы сон забрали ее сознание хоть ненадолго. Но чем больше она желала этого, тем, казалось, сильнее становилась ее выносливость. Вард, продолжая молчать, медленно проделал ту же процедуру и с другой рукой. Наблюдая, как по острию спицы со стороны локтя редкими каплями стекает кровь, он, наконец, оскалился в той самой безумной улыбке, собирая пальцами багровую вязкую жидкость. Слизывая кровь девушки со своих пальцев, мужчина с удовлетворением прикрыл глаза, наблюдая содрогающееся маленькое тельце. В этот момент его, казалось, охватывает эйфория. Лишь один только вид трепыхающейся беспомощной пташки в цепких лапах хищника рождал внутри невероятное чувство наслаждения и превосходства. Но когда безобидная пташка вновь подняла голову, устремив помутневший взгляд на мучителя, вампир с досадой отметил, что взгляд загнанной жертвы с каждым разом стал меняться совершенно в иную сторону. И в эти моменты демон испытывал поистине незабываемые противоречивые чувства. Наслаждение от ее страданий, заплаканное лицо, искаженное болью, было великолепно. Но ее внезапное противостояние, слабый, но вызов в ее глазах, рождали злость и негодование. Однако, даже не смотря на раздраженность, эти выражения лица, эти взгляды делали его жертву намного интереснее, чем раньше. А интересная игра – это уже достижение. - Какого наказания достойна твоя жалкая грешная душонка? Снова промолчишь? Когда я услышу внятный ответ? Но ответа как и всегда не последовало. Покинув подвал мужчина так и оставил Олдридж в таком состоянии, даже не удосужившись вынуть спицы из ее рук. - «Л…а…ла…Лай… Лайла! Ты слышишь?!» - голос раз за разом взывал к будто угасающей второй половине. – «Если ты сейчас не вынешь эти чертовы спицы, то, очнувшись, ощутишь еще большую боль, чем сейчас! Ты же понимаешь это?! Ответь хоть что-нибудь!» - «…» - «Черт возьми, Лайла! Позволь тогда мне! Если пойдет заражение… Что, если конечности после повреждения или ампутации у демонов или полукровок не восстанавливаются?..» - «Больно…» - «Знаю. Знаю! Знаю! Пожалуйста, позволь!.. Ненавижу его!» - голос дрожал в негодовании. - «Ненавижу…» - вторила ЕЙ Олдридж. - «Ты обещала. Помнишь?» - «Не могу…» - «Можешь. Можешь, черт подери! Можешь бороться, можешь ненавидеть этого урода, можешь, сцепя зубы, терпеть эти мучения! Можешь, пока ты ЖИВА! Зацепись за это чувство, дай волю эмоциям. Пожалуйста, борись! Ради нас обоих…» - «Это невозможно… Я не смогу. Обе руки, они… Я даже физически не…» - «Тебе все еще страшно?..» Но ответа на тихий вопрос внутреннего голоса не последовало. Лайла, задержав дыхание, пошевелила руками. Казалось, перед глазами заплясали разноцветные искры. Девушка попыталась пошевелить пальцами, но боль сковывала и эти жалкие движения. Слезы продолжали беспрестанно стекать по мокрым щекам, обжигая, приводя в чувства. Она пыталась снова и снова, а в голове всплывали бурным потоком воспоминания. Лайла отдаленно улавливала слова и фразы, произносимые противным ненавистным голосом вампира. Будто он засел где-то глубоко внутри и скоблил кривыми когтями ее маленькое, измученное сердце, призывая сдаться. «Ты все еще считаешь, что ты человек?» «Я…человек…» «Ответь на вопрос. Какого наказания ты заслуживаешь?» «Хватит, прошу!» «Пообещай мне никогда не просить его ни о чем…» «Я устала…» «Борись!» «Сегодня я хотел поиграть подольше». «Не надо». «Ты жалкое подобие личности. Ты никогда не сможешь избавиться от этого страха». «Замолчи». «Люди ни на что не способны. Ты всего лишь букашка во вселенной. Что ты сможешь сделать?» «Замолчи!» «Чего ты хочешь на самом деле, Лайла?» «Заткнись!» «Лай…» «Заткнись! Заткнись! Заткнись! Ненавижу! Ненавижу тебя! НЕНАВИЖУ!!!» Странный блеск появился в недавно мутном, почти безжизненном взгляде. Вдохнув побольше воздуха в легкие, превозмогая боль, девушка придвинула к лицу одну из раненных рук. Схватившись зубами за окровавленный конец спицы, Олдридж изо всех сил потянула ее в обратном направлении. Прерываясь через каждые несколько секунд, хватая ртом воздух, терпя боль и сжимая сильнее в зубах металлический стержень, глотая слезы и покрываясь холодной испариной, движение за движением Лайла продолжала тянуть спицу, постепенно вынимая ее из руки. Когда окровавленный металлический стержень с жалобным звоном упал на бетонный пол, в голове снова послышался уже родной голос, пугающе тихий и обеспокоенный. - «Лай, как ты?» Но в ответ девушка, лишь сжав зубы, слабо сжимая кисть освобожденной руки, схватилась за вторую спицу, вытягивая наружу и ее. Когда обе руки устало повисли на подлокотниках, Олдридж задала сама себе вопрос. - «Еще здесь?» Но ответа не последовало. С другой стороны, будто никого никогда и не было. - «Молчишь?..» - «Я…тут…» - «В последнее время кажется, словно мы меняемся местами…» - «Это плохо?» - «Это странно…» Что-то и правда стало меняться. И отныне Олдридж снова начало казаться, что она сходит с ума. Потому что то, что стало твориться с ней дальше, поражало не только ее саму, но и внутренний голос, призывающий к борьбе, который теперь все чаще молчал, будто исчезая и растворяясь в безумии, захватившем измученное тело. *** Впервые, был момент, когда Лайле показалось, что что-то явно не так. Вард очередной раз притащил кучу пыточных инструментов в скромную подземную обитель. Раскладывая их, он как и всегда в последнее время молчал и не смотрел на девушку, будто той и вовсе не было здесь. Но если бы он хоть краем глаза взглянул в ее сторону, тот потерянный странный взгляд пришелся бы ему по вкусу. Именно в это время Лайла поразилась спокойствию своего организма при появлении мучителя в поле зрения. Привычное вздрагивание, волнение, вжимание в стул – все эти условные рефлексы, уже возникающие «на автомате», исчезли. Тогда Олдридж так и не поняла до конца, присутствовал ли страх боли и страх вампира перед ней в ее сознании. Было ли ей больно во время очередной пытки? Да, безусловно. Но ощущения постепенно притуплялись. И даже когда всю полость рта заполнили тонкие стекла, острые иглы и изогнутые крючки, когда Вард с упоением наблюдал исполнение своего приказа, наслаждаясь хрустящими звуками жевания этой смертоносной массы, Лайла вдруг осознавала, что сквозь адскую боль прорывается не страх, не отчаяние, а смех. Странный, безумный, совсем непохожий на нее. Смех с кровью, с болью, со слезами. Смех со взглядом, полным презрения, вырывался наружу и превращался в истошный приступ немого хохота. Тогда девушка думала, что это истерика, что напряжение достигло своего апогея. Но это были совсем другие симптомы. Симптомы ее перевоплощения, симптомы безумия, симптомы меняющейся внутренней сущности. Только потом, спустя время, она поняла, какой «подарок» вручила ей судьба в виде Варда, появившегося в ночном парке Канфоли. Только спустя время, она осознала, в кого стала превращаться. Ведь ее безобидное, казалось, желание о счастье, об идиллии, о жизни, а не существовании, оказалось невероятной ошибкой, навсегда изменившей ее жизнь и ее саму…