***
Занимался рассвет, до восхода оставалось совсем немного. За долгую ночь Патрия потеряла практически всё накопленное тепло. В далеком прошлом, в самое холодное время года их раса с трудом переживала длинные ночи. Если бы не помощь Древних, будучи теплолюбивыми существами, они наверняка бы вымерли здесь. Сложно понять, как они вообще смогли появиться в столь неблагоприятных условиях. Этот вопрос задают тысячелетиями. — Снова философствуешь, брат? — чужая аура обожгла иронией и такой давней, приевшейся враждой. — Действительно полагаешь, что все эти события могут быть связаны? Словно опасный хищник сводный брат бродил за спиной, пытаясь уловить его мысли и настроения. Такое старое и знакомое поведение. Он остался невозмутим, стоя напротив окна и наблюдая рассвет. Брат всегда искал бреши, но опасался нападать, зная о своем месте. Однако колоть острыми фразами и недобро смотреть в спину это ему не мешало. — В этом мире все связано, Вициум, — спокойно ответил он. Брат хмыкнул и отступил, забирая свои негативные эмоции. На смену им пришли другие — яркие и неспокойные. Он оторвался от согревающих лучей восходящего солнца и обернулся. — Отец, — Лиан остановился в паре шагов, как всегда в его присутствии стараясь держать свои эмоции при себе. Однако неспокойная буря стояла за ним — человек, представитель чуть ли не мифической расы, фонтанировал самыми разными эмоциями. Прикрыв глаза, он вдохнул: потерянность, утомление, восхищение, беспокойство и любопытство. Человек не боялся, но вполне справедливо опасался и ждал западни. После столкновения с враждебными уничтожителями такое поведение было ожидаемо. Однако настраивать это существо против себя он не собирался. Ведь неизвестный новый элемент способен многое прояснить… и быть по-своему полезным. Как и его товарищи. — Приветствую, мое имя Эквум, я правитель протеанской империи, — он легко склонил голову. Человек прошелся быстрым взглядом по всем присутствующим, осторожно отвечая: — Мэйджор Грейс. Эквум незаметно оценивал его. Человек. Давно вымершая раса, оставившая после себя куда меньше остальных. Только совсем недавно, совершенно случайно, они обнаружили предполагаемый родной мир этой расы, но опоздали — планету уже заняли другие. Судя по всему, люди не успели как следует освоить космос, потому что планет с руинами их колоний оказалось совсем немного. Именно поэтому как отдельная раса они и считались практически мифом. Долгое время ученые относили их к ответвлению азари из-за анатомической схожести, пока исследования на предполагаемой родной планете не показали обратного. Он отошел от окна и опустился на мягкую софу, взмахом руки предлагая тоже самое сделать и человеку. — Мэйджор Грейс — ты человек. Вместе с тобой есть и другие люди, азари, турианцы, кроган и… кажется, кварианец с ИИ, если я прав. Про последних нам известно еще меньше, чем про вас. Тем не менее долгое время ваши расы считались вымершими, но вот теперь вы внезапно появляетесь из, — он взглянул на Лиана, который поделился с ним воспоминаниями, увиденными в памяти другого человека, — Темного Космоса, верно? Что же заставило всё бросить и коллективно уйти туда на столь долгий срок? И что заставило вернуться? Эмоции растерянности, затем злости и опасения обожгли восприятие. Человек сел напротив, отвечая не сразу и немного неуверенно, с глубокой внутренней надеждой. — В моей голове здорово покопались киборги, много перемешалось, тем не менее я все еще ясно помню причину… Вам известно что-нибудь о Жнецах? От Лиана повеяло заинтересованностью, от брата скепсисом, он же скорее по привычке проявил доброжелательное равнодушие. — Эта раса нам неизвестна, но возможно ты имеешь в виду уничтожителей — упомянутых тобой киборгов. — Нет, — ответ вышел слишком резким. — Я говорю именно о Жнецах. О расе синтетиков, древних машинах, которые миллионы лет уничтожают разумные виды. Повисло молчание. Искренность человека хорошо ощущалась, его тоскливое отчаяние и злость прокрадывались в душу и вызвали отклик. Этими чувствами легко проникнуться, особенно ему, так как его аватар — Сострадание. Но если бы он всегда шел на поводу своего внутреннего «я», то не стал бы Императором. — Дай мне руку, — он протянул ладонь. Лиан, находившийся за спиной человека, вспыхнул ярким беспокойством. Сделал шаг вперед, хотел что-то сказать, но так и не сказал, наткнувшись на его пресекающий взгляд. Отступил, поджав губы. Где-то на фоне над его слабостью потешался Вициум. Человека же от его слов охватило краткое сомнение, но все же он выполнил просьбу. Как только руки соприкоснулись, чужие чувства и эмоции вспыхнули еще ярче. Накрыв ладонь второй своей, он нырнул в размытые воспоминания, ощущая, как с ним протекают и его собственные. Но он умел достаточно хорошо контролировать этот процесс, чтобы не допустить утечки слишком значимой информации. К тому же, перед ним всего лишь человек, он не сможет понять и половины просочившегося. Недавние события его не интересовали — для этого не было времени. Огромное препятствие создало вмешательство уничтожителей в разум и память человека. Их технология хоть и была уникальна, но по сравнению с естественными пользователями ментального взаимодействия — протеанами, сильно уступала в качестве. Уничтожители или намеренно путали и изменяли воспоминания, пытаясь что-то внушить, чтобы добраться до нужной информации, или это побочный эффект. Им же, протеанам, просто достаточно обладать хорошо развитым навыком, чтобы добраться до необходимых воспоминаний. Тем не менее вычислять истинные воспоминания из множества наслоений ложных — не самое простое занятие. Плывя в темно-синем потоке, краем сознания выхватывал самые яркие моменты, но упорно двигался дальше, пытаясь добраться до истины. Понять историю этого вида и узнать причины ухода в Темный Комос. Чужими глазами сквозь иллюминатор видел отдаляющийся огромный корабль. Даже не корабль, а целую космическую станцию, медленно плывущую во мраке космоса навстречу яркой галактике. На обшивке что-то было, что-то, что приковало внимание этого человека, однако Эквум двинулся дальше. Знакомство с чужой культурой, даже несколькими культурами, проходило где-то на фоне. Он улавливал лишь то, что было на поверхности. Изоляция рас, капсулы с детьми, проблемы перенаселения и нехватки ресурсов. Внутренняя подавленность, разочарование и тоска — чувства самого человека. Однако мысль о Жнецах, как якорь, вытянула связанный фрагмент воспоминаний. — Жнецы… Говорят, мы из-за них застряли здесь, — сказал темнокожий парень, сидящий напротив. Он не мог понять его возраст, но по ощущениям самого Мэйджора — они были весьма молоды. — Говоришь так, будто сомневаешься, — ответил он устами человека. В руках держал какое-то колючее растение и протирал борозды между шипами влажной салфеткой. На боку растения проклевывалась какая-то шишка. — По правде говоря, есть немного. Что мы о них знаем? Только какие-то древние архивные записи. На станции даже нет ни одного живого свидетеля. И, похоже, не было никогда. Вдруг это просто… ну не знаю, страшная легенда? — Не неси чушь. По-твоему, архивных записей недостаточно? Или всей этой станции, дрейфующей в Темном Космосе? Или капсулы времени, истории Нормандии и Шепард? — Воу, чувак, я просто хочу сказать, что… согласись, есть куча несостыковок. Говоря о капсуле — у нас есть только цифровая копия. Физически — ее здесь нет. А создать классную историю я и сам могу. Плюс, если Цикл это пятьдесят тысяч лет, то нафига нас закинули сюда на сорок пять? Почему не на пять, не на десять, чтобы мы могли восстановиться и как следует подготовиться? Для чего нужен такой огромный промежуток? Мы прилетим, когда галактика уже будет заселена другими видами, а это создаст дополнительные проблемы. Где логика? О, ну или мое любимое — почему все капсульники — дети? Для чего это вообще? Меньше затрат по ресурсам? Окей, а почему нет ни одного свидетеля если не войны, так как по истории мы вылетели раньше, то хотя бы свидетеля нападения Жнеца на Цитадель? Тебе действительно не кажется это все подозрительным? Странным? Нелогичным? — Хочешь сказать, нас отправили сюда и внушили байку о машинах-убийцах просто так? Возможно, ради какого-то эксперимента? Несколько рас разом? Ты сам-то в это веришь? — Я не отрицаю. — Подарю тебе шапочку из фольги, как в старые добрые, — усмехнулся Мэйджор, уворачиваясь от какого-то предмета, кинутого засмеявшимся приятелем. — Будешь главным конспирологом на районе! Эй! Не трожь Колючку! Воспоминание закончилось, и он чуть не вынырнул — ощущал, что состояние человека, не приспособленного к такому взаимодействию, ухудшается. Ему тоже становилось трудно — погружаться в воспоминания других существ, не протеан, всегда болезненно. Тем не менее раз уж начал, нужно попытаться узнать как можно больше. Якорь вновь закинул его в тему о Жнецах. Перед глазами замелькали кадры из уже упомянутых архивных записей. Их показывали группе детей и что-то рассказывали. К сожалению, сконцентрироваться он смог только на одном — смазанной картинке. Огромные корабли странной… органической формы, осаждали планеты. Пуская огромные красные лучи, они крушили здания, сбивали челноки и уничтожали дредноуты. Зрелище действительно жуткое, особенно для правителя. Глядя на то, как один такой Жнец осаждает Цитадель и сметает целый флот, действительно можно поверить, что они способны уничтожать целые расы. Что они могут быть страшнее уничтожителей. Желание узнать больше побудило двинуться еще дальше. Из-за давности и того, что сам человек практически ничего не помнил из такого далекого детства, воспоминания превратились в смазанное неразборчивое нечто. Они уже практически ничего не передавали, и он попытался вытянуть самое яркое из этого вороха. Узнать происхождение этого человека — был ли он ребенком из капсулы или же родился уже в Темном Космосе. И тут случилось нечто странное. Подбираясь к самому началу, где из всего потока воспоминаний остались лишь единичные образы, он напоролся на крепкий ментальный блок. Этот человек был капсульником. И его прошлое до «Ковчега» скрывалось за этой стеной. Однако ментальное пространство невероятно сильно давило. В нем можно было завязнуть навсегда. Но за этим блоком могла скрываться невероятно важная информация! Только вот будучи на грани он не мог пробиться туда без риска. К тому же человек стал слабеть и терять сознание. Пришлось возвращаться, что далось ему с большим трудом. Реальность ослепила ярким золотым светом солнца. От накатившей слабости и шквала информации разболелась голова. Человек же явно испытывал чуть больший дискомфорт. Он был дезориентирован — едва не свалился с софы на пол, а из носа стекала красная кровь. Лиан хотел придержать его за плечо, но Эквум резким жестом руки остановил его — молодой протеанин мог случайно нырнуть в чужие воспоминания и все ухудшить. — Ужасный способ коммуникации, знаете ли, — недовольно прохрипел человек, вытирая ладонью кровь и выпрямляясь. — Я мог бы сам рассказать… что интересует. Я даже не понял, что вас интересует. — Я должен был лично убедиться, — спокойно ответил Эквум, ощущая чужой дискомфорт. — Для нас такой обмен информацией естественен, остальным же действительно может причинять некоторые неудобства, — о своем он умолчал, хотя и Лиан и Вициум наверняка его ощутили. — Возьми полотенце, — кивнул на невысокий столик с подносами фруктов. На краю лежала стопка тканевых салфеток. Человек весьма вяло потянулся к ним, стащил верхнюю и стал вытирать нос, все пытаясь понять свои ощущения. — Отец? — отвлек его Лиан. Эквум медлил, обдумывая все увиденное. Информации было много, нужно было как следует все проанализировать. Пожалуй, сейчас стоило сосредоточиться на Жнецах, а не на странном ментальном блоке, хотя и забывать о нем он не собирался. — Космическая станция в Темном Космосе… — ответил он спустя пару минут, когда человек уже закончил стирать кровь с лица. — Теперь многое стало понятным, — взгляд сфокусировался на нем. — Однако, как я понял, вы сами не уверены в существовании Жнецов. Есть архивные данные, но ни одного живого свидетеля. Также я заметил воспоминание связанное с… капсулами времени, верно? Которые были оставлены на множестве планет, однако за тысячи лет мы не нашли ни одной. И не только мы. — Уничтожители нашли, — угрюмо возразил человек, сжав кровавое полотенце в руках. — Они показывали мне ее, когда также влезли в голову. Зачем им было придумывать ее? И насколько я понял, о Жнецах они тоже в курсе. А если предположить, что они и есть Жнецы, то почему разграничивают себя с ними? Лиан фыркнул. — Уничтожители — последняя раса, которой следует доверять. Их мотивы никогда не были понятны. Может быть, это был какой-то трюк, чтобы заставить тебя рассказать нечто другое. Они часто так делают — давят на знакомые вещи, пытаясь заставить говорить. Человек нахмурился, задумываясь. — Вы вот серьёзно хотите сказать, что все, во что мы верили — какая-то шутка? — он раздражался с каждым словом. — Что миллионы жизней, уничтожение целых цивилизаций — неправда и Жнецы выдумка? Ерунда? Откуда тогда все те истории, будто ваша раса жила раньше нас и вас тоже всех истребили в войне? — Эти истории — полная чушь, — хмыкнул молчавший все это время брат, стоящий в тени. — Если мы жили еще до вас и были уничтожены то, как тогда оказались тут, пережив вас? Жнецы вдруг сделали исключение? — сказал с издевкой. — Пережить одно уничтожение, это еще ладно, но два? Бред. Никогда, ни одной планете, ни одному суперкораблю не хватило бы энергии поддерживать анабиоз достаточного для возрождения вида количества особей в течении… огромного промежутка времени. Человек был готов эмоционально взорваться, но Эквум выставил руку и спокойно заговорил: — Во всем этом действительно есть множество несовпадений. Возможно, мы в самом деле говорим об одной расе, называя ее по-разному. Нам известны уничтожители. Им больше сорока пяти, а может и пятидесяти тысяч лет. Когда наш вид вышел в космос, они занимали всю галактику, включая Цитадель, — Мэйджор хотел возразить, но император пресекающе поднял руку: — Пятьдесят тысяч лет — долгий срок. За это время ни одна раса не смогла бы остаться в своем первоначальном виде. Возможно, раньше уничтожители использовали другие корабли, наподобие тех, какими вы представляете Жнецов. Учитывая, что они действительно способны уничтожать целые цивилизации, неудивительно, что именно они и заставили вас все бросить и уйти не просто на край галактики, а за ее пределы. Информация о том, что мы жили раньше и воевали со Жнецами-Уничтожителями, может быть выдумкой. Непонятно для чего, но тем не менее. Ваши расы могли застать наше развитие, а остальное просто дорисовать. Но… должен признать, даже в этом случае остаются некоторые вопросы. Он чувствовал, что человек уже сам начал путаться и сомневаться в давно навязанной ему легенде. Он твердо верил во все эти рассказы о Жнецах, но в то же время не мог игнорировать логику и множество несостыковок. Эквум решил дать им всем время на раздумья, а заодно и кое-что проверить, заканчивая на доброжелательной ноте: — Я чувствую твою откровенность — ты не врешь. Но это не значит, что истина, в которую ты веришь — правда. Это нужно еще проверить. А пока… отдыхай. Скажи своим людям, что они могут расслабиться, вам ничего здесь не грозит, даю слово.***
Лиан чихнул — пыли в катакомбах оказалось немерено. Отец твердо шагал впереди, освещая путь зеленым биотическим сгустком в руке. — Зачем мы пришли сюда? — непонимающе спросил, оглядываясь по сторонам. Пыль толстым слоем покрывала древнее оборудование, зачем-то оставленное здесь. С каждым метром главный туннель рос и расширялся, а боковых ответвлений оставалось все меньше. Затхлый воздух также становился все гуще, и нормально дышать было трудно. — Хочу тебе кое-что показать. Нечто, о чем должен знать каждый будущий правитель. От этих слов он еле заметно вздрогнул, тут же постаравшись не выдать себя эмоциями. В последнее время отец все чаще упоминал о его титуле и будущих обязанностях. Всю жизнь игнорировал, проявляя холодную отстраненность, не принимая никакие попытки самого Лиана сблизиться. И так хорошо контролировал свои эмоции, что как бы он не пытался считать их и найти хоть капельку родительского тепла или же понять причину такого отношения — не мог. Аватар отца — Отчужденность, никак иначе. Хорошо, что рядом был дядя. Поддерживал, отвечал на вопросы, помогал найти себя и узнать своего Аватара. С последним он так и не преуспел, все еще не понимая, чего хочет глубоко внутри. Тем не менее теперь, когда отец вдруг соизволил обратить на него внимание и уделить время — он побежал за ним как счастливый щенок, забыв все свои обиды. Интересно, это так чудесное возвращение из плена уничтожителей повлияло? Лиан остановился, раздраженно вспыхнув. — Отец, я не понимаю. Это древние катакомбы, что мы здесь делаем? Эквум тоже остановился и заговорил, не оборачиваясь. Сгусток в его руке слабо подрагивал. — Это следы нашего прошлого, — они вышли в огромную и на вид пустую пещеру. Мрак облепил их со всех сторон. Слабый огонек света раздражал глаза и не давал заглянуть в темноту. — Ты знаешь нашу историю, Лиан? — отец развернулся, отчужденно посмотрев на него. Пустота. Иногда его это пугало. Поставь на место отца кого другого — эмоций, плохих или хороших, было бы куда больше. — Разумеется, знаю. Могу показать, если не веришь. К чему ты спрашиваешь? — он все еще не понимал, что до него пытались донести. — Каждый вид имеет историю развития, — просто ответил отец, обводя пещеру взглядом, словно именно здесь эта история и хранилась. — От эволюционной вершины, до самых примитивных форм. Так скажи мне, Лиан, разве у нашего вида есть такая история? Есть ли у нас эволюционные предки? — Кажется, это объясняет теория о «Древних». По легендам, они наблюдали за нами и могли привезти с другой планеты. Или создать искусственно, — он поморщился. Древние… возносить этих существ в ранг богов, являясь неразвитой цивилизацией — это одно, но верить в их божественность, покорив космос — другое. — Если верить мифам, они также поделились с нами знаниями. — Почему ты думаешь, что это миф? — Потому что от этих Древних ничего не осталось. Они просто исчезли. Мы даже не знаем, как они выглядели, какую культуру имели. И о них нет никаких упоминаний на других планетах или у других цивилизаций. Никаких следов их присутствия в галактике. Вряд ли мы были какими-то особенными, кому они вдруг «явились». Отец выдержал паузу. Где-то в глубине пещеры слышался шум капающей воды. — Вокруг существования Древних множество вопросов, очень тесно связанных с нашей цивилизацией. Ты прав, называя их мифом — с каждым столетием и тысячелетием доказательств существования этой расы становится все меньше. На данный момент осталось лишь одно неоспоримо точное свидетельство. Но до недавнего времени оно вызывало лишь вопросы. Зато теперь… есть как минимум один точный ответ, и у нас появился шанс распутать эту загадку, — внезапно до Лиана дошли отголоски восторга и возбуждающего предвкушения. Живой. Его отец все же живой и способен испытывать эмоции. Лиан подошел к нему, на самый край зияющей черной пропасти. Сгусток в чужой руке взорвался сотней маленьких огоньков, влетевших в древние биотические светильники и озарившие пропасть перед ними. И вот тут у него захватило дыхание от увиденного. Он, кажется, понял, отчего холодная толстая стена отца дала трещину. Это же… — Осколок прошлого — корабль «Древних». То, что от него осталось, — отец сделал многозначительную паузу, давая ему возможность осмотреть внушительный обломок обшивки, упирающийся в потолок и стены и наводящий на мысль, что эти катакомбы выросли на древних раскопках, отчего-то заброшенных. — После знакомства с человеком многое наконец-то встало на свои места. Слова застряли в горле. Его будто бы окунули в ледяную воду, и Лиан наконец-то понял странные эмоции отца и то, что до него пытались донести. Старые убеждения посыпались как хлипкая конструкция, а скепсис в отношении слов человека значительно пошатнулся. Прямо напротив, на поржавевшей от старости и посеревшей от пыли дырявой пластине виднелось еле заметное название, которое он прекрасно понял. «Ковчег-6». Так их несколько… Те, кто по легендам дали нам технологии… Древние.***
Мэйджор шагал за идущим впереди императором, гадая, зачем и куда его ведут. Прошло несколько дней, хотя если приравниваться к их обычным суткам, то намного больше — день на Патрии, как выяснилось, длился на семь часов дольше. Вообще привыкнуть к тому, что находишься на планете, а не на корабле, оказалось не так уж и сложно. Широкий золотой коридор сузился, с двух сторон появились закрытые ставнями окна. Император остановился. — У меня есть к тебе предложение, Мэйджор Грейс, — он изучающе посмотрел на него, и под этим взглядом как-то уже по привычке стало неуютно. Лиан так смотреть не умел. Да и то, что его впервые назвали по имени, насторожило. — Как ты понял, нам ничего не известно о реальных Жнецах. Хотя в связи с последними событиями, я допускаю, что они действительно могут существовать. Мэйджор понадеялся, что в его воспоминаниях все же нашли нечто важное. Повторять судьбу Шепард и летать по всей галактике в поисках доказательств как-то не хотелось. — И что вы предлагаете? — Узнать правду у первоисточника, — император обернулся к окну, ставни на котором стали медленно подниматься. Заинтересованный Мэйджор подошел ближе, ощущая, как сердце в груди болезненно замирает. — Это… Не может быть… — Нечто из вашего прошлого, не так ли? — довольно заметил Эквум. — Нечто, что сможет пролить свет на истину. — Но… как? Как это возможно? — он вплотную подошел к стеклу, во все глаза смотря на настоящую легенду. Немного измененную, но настоящую. Легендарный корабль, экипаж которого когда-то решал судьбу всей галактики. — Его вытащили из черной дыры, — ответил Император. — Технология маврос, не идеальная, но действенная. Вытащили, к сожалению, пираты. С двумя участниками того действия ты, кстати, знаком. Мэйджор нахмурился, вспоминая недавних знакомых. Вот что имел в виду Лиан, намекая на то, что Пират что-то знает. Расспросить эту крысу-хорька-щенка-енота так и не удалось. Как и определить, что же это за вид. У них в команде даже спор на эту тему разгорелся, однако самого Пирата и его приятеля заключили под стражу, так что выяснить точно не удалось. Император усмехнулся и Мэйджор в очередной раз убедился, что тот читает мысли. — Это соболь. Кибернетическая жизнь, созданная алакимцами искусственно в лабораториях на вашем Марсе. Впрочем, не о нем сейчас речь, — он вольно махнул рукой и шагнул вперед, ровняясь с ним. — Этот корабль был сильно поврежден, плюс его уже успели разобрать на некоторые детали, поэтому нам пришлось его восстанавливать. Но даже это не главное, а то, что вытащили его вместе с экипажем. — Шутите? Поверить вот в это оказалось крайне сложно. Этот корабль вместе с экипажем пропал без вести тысячелетия назад. В самый разгар последней битвы. Многое полагали, что именно это и решило судьбу всей галактики, что потеряв своих героев, расы проиграли войну. Что ж, теперь понятно, что с ними стало. Черная дыра, значит? Это все какой-то бред. Он откровенно не верил, что все могло совпасть именно сейчас. Судя по всему, Эквум посчитал его вопрос риторическим. — Существа, что воочию застали войну вашего Цикла, сумеют ответить на главные вопросы. Но, — он взял паузу, глядя прямо в глаза, — их еще предстоит найти. Пираты продали их разным лицам, как экспонаты, и теперь вычислить, где они находятся — крайне сложно. Но некоторые зацепки все же есть. Мое предложение, это чтобы вы нашли их. — Мы нашли? — удивился Мэйджор. — Но как? Эта галактика чужая нам. Император молча, но недвусмысленно перевел взгляд на корабль, над которым летали рабочие, ремонтируя. Яркие искры отражались на стекле. Мэйджор неверующе усмехнулся. — Вы точно шутите. Почему мы? Как вы можете доверять нам? — Ты сам сказал — эта галактика чужая для вас. Мы можем помочь вам адаптироваться в ней, а вы поможете узнать правду. Это ведь и в ваших интересах: если Жнецы все же существуют, нам придется действовать вместе — у вас нет тех ресурсов, чтобы как-то подготовиться к их вторжению. К тому же, существа из вашего цикла скорее будут доверять себе подобным, чем нам. И даже несмотря на то, что мы можем считывать ваши воспоминания, нам также очень важно доверие. Плюс, в галактике не очень стабильная обстановка, я бы даже сказал — конфликтная. У корабля с нейтральным статусом будет больше шансов, чем у наших. — Ладно, я понял. На самом деле он понял только одно — где-то в этой галактике есть те, кто застал войну со Жнецами, кто-то, у кого есть бесценный опыт борьбы с ними, кто-то, кто сумеет убедить расы этого Цикла воспринять угрозу Жнецов всерьёз и как следует подготовиться к вторжению. Даже если оно настанет только через пять тысяч лет. К тому же, они наконец-то смогут узнать главную загадку истории — что же случилось с Шепард? А вдруг… она среди них? Если это так, то у этого цикла есть все шансы вырвать победу.