Дар феи

      Когда Алану минуло восемнадцать, уже никто не пытался оспорить его главенство в клане. Парень вырос и возмужал. Высокий, широкоплечий, с правильными чертами лица, он был очень хорош собой. Многие девицы провожали томными взглядами ладную фигуру молодого красавца.       Но сердце юного Маклауда волновала лишь одна. Та, что при встрече никогда не смотрела в его сторону. Та, что отвечала ледяным молчанием всякий раз, когда он к ней обращался. Катриона — дочь вождя враждебного клана Макдоналдов.       Алан никому не рассказывал о своих душевных страданиях, даже Грейгу. Сын Калума был только на год старше двоюродного брата. В детстве мальчишки частенько играли вместе, а ныне плечом к плечу сражались в стычках с врагами и беспечно гуляли на веселых пирушках.       Однако Грейг начал замечать, что Алан порой куда-то уезжает в одиночестве, возвращается не в духе, а лошадь его в мыле и тяжело дышит. Он решил выяснить, что происходит, и однажды незаметно отправился вслед за братом.       Тот долго ехал по прибрежной тропе, погруженный в свои мысли. Наконец остановился и замер, явно кого-то поджидая. Грейг спешился и спрятался вместе с конем за отвесной скалой.       Через некоторое время послышался стук копыт. Из-за невысокого холма появилась всадница. Белокурые локоны развевались на ветру, вокруг белоснежной был шеи повязан тартановый шарф с рисунком Макдоналдов*. Девушка увидела Алана, пришпорила коня и нарочито отвернулась.       — Madainn mhath a Chatrìona. Ciamar a tha thu?**       Он произнес обычное гэльское приветствие словно заклинание. Будто втайне надеялся, что случится чудо и прекрасные голубые глаза обратятся в его сторону. Но гордая девица промчалась мимо с каменным лицом, так и не взглянув на Алана. Он долго с тоской смотрел ей вслед, а затем пустил коня с места в галоп и понесся во весь опор в сторону Данвегана.

***

      Вечером в замке был праздник по случаю рождения первенца в одной из семей клана. Грейг, как обычно, сидел рядом с Аланом и следил, чтобы чаша брата не пустела. Когда призывно запели волынки, мужчины пустились в пляс. Юный вождь остался за столом, хотя не было равных ему в танцах. Но вместо того, чтобы веселиться, он все больше мрачнел с каждой чашей хмельного меда.       — Отчего не танцуешь, брат? — Грейг придвинулся к самому уху Алана, чтобы перекричать громкую музыку. Тот только плечами пожал — мол, понимай как хочешь. Но Грейг не отставал. — Вижу, что тоскуешь. Уж не гордая ли красотка тому виной?       Алан снова собрался было отмахнуться, но заметил в карих глазах брата хитрый огонек.       — А ну выкладывай, что знаешь! — он схватил Грейга за ворот рубахи.       Тому ничего не оставалось, как во всем признаться.       Алан ударил кулаком по столу, звон посуды поглотила веселая песнь волынок.       — Сам себя за это презираю! Как увидел ее, так голову потерял… Караулю на тропе, где она любит прогуливаться. А она так ни разу на меня не взглянула! Будто я пустое место!       — Да плюнь ты на эту гордячку! Чтоб ее водяной взял в жены! — Грейг тоже стукнул кулаком по столу и обвел зал захмелевшим взглядом. — Посмотри, сколько девиц на тебя заглядывается…       Алан и впрямь обнаружил, что несколько пар девичьих глаз заинтересованно смотрят на него.       — А коль ни одна не по душе, так мы других найдем, — продолжил Грейг. — Скоро будем гулять на свадьбе Иана Маккензи, сына вождя. Девушек будет хоть отбавляй.       — И то правда! Говорят, его сестра Шонаг стала настоящей красоткой.        Если бы Алан в тот момент взглянул на друга, то заметил бы, как его веснушчатое лицо залилось краской до самых корней рыжеватых волос. Но вождь Маклаудов поднялся и нетвердой походкой вышел из-за стола.