Дар феи

      Алан шел целый день. Сначала меж зеленых гор, затем вдоль берега большого озера в желтых зарослях колючего дрока, а после по изумрудным холмам.       И вот перед ним предстала долина, с одной стороны поросшая лесом, а с другой окруженная горами. Посередь нее протекала горная река с порогами и водопадами. Вода в небольших заводях под ними казалась то лазурной, то изумрудной. Настолько прозрачной и кристально-чистой, что были видны разноцветные камни на дне, а пушистые отражения облаков хотелось потрогать.       Алан спустился к самой глубокой заводи. После того, как он умылся и сделал несколько глотков освежающе-прохладной воды, ему захотелось остаться в этом прекрасном месте. Да и солнце клонилось к закату. Почему бы не переночевать здесь?       Алан устроился неподалеку от водопада под кустом колючего дрока. Аромат желтых цветов всегда нравился ему и казался нездешним, будто бы из другого, сказочного мира*. Он закрыл глаза и почти мгновенно уснул.       А долина та звалась Glumagan na sìthichean **, те самые Заводи Фей, о которых предупреждал Ичэнн.       Ровно в полночь заиграла тихая музыка, у водопада появились волшебные существа. Призрачные девы в зеленых платьях летели по воздуху, не касаясь земли, от них исходил мягкий опаловый свет. Феи принялись петь и танцевать. Они то кружились в хороводе, то плескались в воде, веселый смех звенел серебряными колокольчиками.       Наконец самая красивая из них заметила под кустом желтого дрока спящего юношу. Она подлетела совсем близко и невольно залюбовалась. Сперва его лицо было неподвижным, словно высеченным из камня, но вот длинные ресницы чуть дрогнули, красиво очерченные брови нахмурились.       «Катриона», — почти беззвучно прошептали губы.       «Несомненно, этот юноша видит во сне свою возлюбленную, — подумала фея. — Но почему прекрасные черты исказило страдание? Чем больше наблюдаю за смертными, тем больше удивляюсь. Людям отпущен такой короткий век, а они тратят его на поиски идеала, терзаются от неразделенной любви; женщины в муках рожают детей, мужчины проливают кровь в сражениях; и те, и другие скорбят об умерших, которых любили… Мы, высшие существа, проводим время в удовольствиях, пении и танцах. Нам неведомы ни любовь, ни страдания. Мы никогда не испытываем боли… И все же мне хотелось бы знать, что люди находят в любви? Почему человеческие создания всем сердцем стремятся к ней, как мотыльки на свет пламени?»       Неожиданно юноша открыл глаза и на мгновенье зажмурился, словно хотел отогнать сновидение.       — Не бойся, я не причиню тебе зла, — нежный голос переливался журчанием горного ручья.       Алан увидел перед собой ослепительно красивое лицо в обрамлении огненного каскада волос. Сияющие аметистовые глаза смотрели на него с любопытством. Ему казалось, что все по-прежнему происходит во сне.       — Наверное, ты Королева Фей? — спросил он.       — Принцесса, — она засмеялась. — Мое имя Айвелинн. А твое?       — Алан Маклауд.       — Скажи мне, Алан, кто та жестокая Катриона, что заставляет тебя страдать?       Он вспомнил свой сон до того, как в нем появилась Айвелинн, и печально вздохнул.       — Моя возлюбленная — дочь вождя Макдоналдов, и скорее вечные ледники растают в горах, чем ее сердце.       — Несчастный юноша, твои страдания тронули меня. Феям неподвластны человеческие чувства, но я постараюсь тебе помочь. Я довольно долго наблюдала за людьми и многое знаю о вас. Если у Катрионы есть возлюбленный, я заставлю ее забыть о нем. Могу подстроить встречу, дать полезный совет. Остальное будет зависеть от тебя.       — Что ж, я согласен. Но по обычаю феи требуют плату за свои услуги. Чем я смогу отплатить тебе?       Айвелинн задумалась.       — Пока не знаю. Но, верно, это будет какой-нибудь пустяк. Обещай, что выполнишь любой мой маленький каприз.       На ее лице появилась очаровательная, немного лукавая улыбка. Сейчас фея напоминала Алану милую озорную девчонку, и он невольно улыбнулся в ответ.       — Обещаю.       — Хорошо, — аметистовые глаза стали серьезными. — Но я возьму плату, только если Катриона твердо решит стать твоей женой. Пусть будет такой уговор.       — Ладно, — охотно согласился Алан. Ему все больше и больше нравилось это волшебное сновидение.       — Когда я буду являться тебе, другие люди меня не увидят и не услышат. Только ты. А теперь спи. Утро вечера мудренее.       Фея коснулась его лица тонкой полупрозрачной рукой. Алан почувствовал лишь легкое дуновение ветерка и тотчас забылся крепким сном.