Уст кровавых сладок вкус

      Как нельзя кстати спички оказались, ведь греться одним пледом — так себе затея. Пауль собрал веток побольше, разложил, вокруг сырыми камнями всё окружил и сел погреться. Холодный вечер выдался, а впереди целая ночь. Нужно устроиться теплее на ночлег, а рано утром дальше двинуть в путь дорогу.       Пауль откусил кусок от хлеба, который прихватил с собою, убегая. Нужно оставить на потом, ведь мало ли, сколько он будет тут скитаться, пока дорогу хоть какую-никакую не найдёт. Воды бы ещё, было бы совсем чудесно, но налить её некуда было. На ручеёк надежда остаётся, если таковой имелся на весь лес. Или на дождь, тогда одежду можно будет выжать и попить. Зато при этом заболеть не далеко. Но всё одно, до завтра бы дожить, а там с лучами солнца сразу станет лучше жить. А пока в огне ветки потрескивали, грели, освещали. В кустах неподалёку шорох заглушали.       Рихард не мог терпеть до поздней ночи, ведь сложно тогда будет что-либо найти. На зрение он полагался не в первую же очередь, однако немаловажную роль играло и оно в пути. Услышать вдалеке биение сердца было проще, но это могла быть местная живность, а не человек. Или же человек, но злой, чужой, хотя он тоже сойдёт на конец худой. Нюх его кровь выискивал, инстинктам поддаваясь, но это сейчас было не особо нужно. Поэтому он на закате сел верхом и двинулся в глухую чащу, искать Пауля.       Конь шёл довольно быстро, лавируя умело меж стволов, кустов, но направление было лишь примерным и нужно было постоянно поворачивать по сторонам. Послышалось вдали где-то оживление, но нет, там явно много маленьких зверьков. Покажется, что видна тень промеж деревьев, но нет, иллюзия обычная, и снова ничего. Рихард готов был принять поражение, ведь сам ситуацию так далеко пустил. Можно винить только себя в том, что за своим же человеком он не уследил. Однако так быстро сдаваться он не собирался и гнал коня всё дальше в лес, то резко курс меняя, то вновь следуя вдаль и по прямой. И вот, конец его скитаниям, он видит среди чащи слабый свет. Это огонь, сомнений нет, а соответственно, его кто-то развёл. Он стал быстрее к месту назначения приближаться, но чувствовал, что много там живых существ. Стремительно и громко расстояние сокращая, за стуком своего коня копыт услышал крики, а ближе — кровь учуял. Борьба. Всё громче раздавалось звериное рычание. Рихард почти до цели доскакал.       — Уйди, отродье сатаны! Уйдите прочь! — кричал отчаянно Пауль с высоты.       Он взгромоздился меж ветвей на дерево и отбивался не так давно потухшей палкой. Когда на другом её конце горело пламя, волки не рисковали приближаться и атаковать. Но вот оно погасло так не вовремя, и Пауль, до этого стоически сражающийся на земле, стал из последних сил на дерево взбираться. Один из хищников сумел его за голень острыми клыками зацепить, но парень стал дёргать ногой и получилось волка об ствол сильным ударом сбить. И вот теперь кровь капала на землю вниз, волков только сильнее раззадоривая, а палка уже треснула и совсем скоро стала бы простым обрубком, не годным даже для ближнего боя. Звери рычали, требуя свою еду заслуженную, прыгали вверх, стараясь хоть немного их добычу подцепить. Усталости и боли не смел мужчина поддаваться, но долго так держаться стоило бы колоссальных сил.       Палка, служившая оружием последним, обломилась с треском и упала прямиком под лапы волчьи. И с тем же шорохом слева из чащи выскочила лошадь, неся на себе всадника в чёрном плаще.       — Рихард! — вскрикнул Пауль неожиданно для себя радостно и громко, но постарался виду более не подавать.       Тот спрыгнул с коня, тут же плащ снимая и на седло его небрежно и рывком бросая. Брюнет взглянул на человека, забившегося от опасности повыше, но вид вампира был явно уставшим. Волки переключились моментально с недосягаемой добычи на новопришедшую. Рихард же отошёл на некоторую дистанцию от своего коня и принял позу равнодушия, будто и дела ему нет до местной твари. Звери учуяли запах недобрый, рыча и подаваясь в сторону, назад. Но отступать не все из них засобирались, и пара молодых животных всё же ринулась в атаку, добыть себе поесть пытаясь. Одного за горло успел ухватить Круспе, отбрасывая с силой в остальную отступающую стаю, второй успел ему в предплечье вцепиться, всем весом своим на нём повисая. Выругавшись с криком, вампир такую наглость не простил и, выпустив свои клыки, длиннее и острее волчьих, поднял мохнатого врага к себе и шею за движений пару разодрал. Ослабло тело хищника и расцепило хватку, оставив руку кровоточить, понемногу заживляясь. И безжизненная туша отлетела, точно под парнем в древо ударяясь. Оставшиеся звери разбежались, и Пауль, ещё в лёгком шоке пребывая, своё укрытие покинуть было собирался. Да не тут-то было: повреждённая в схватке нога не пустит его никуда.       Рихард же принялся зализывать глубокие раны боевые. Они и сами затянулись бы, часу не ждать, но боль кожу калёной кочергою обжигала. Он слизывал свою же кровь, стараясь сплюнуть и закончить побыстрее, хотя часть проникала всё равно в него. Внутри животный голод пробуждаться начал, желание найти скорее пищу и выпить всё до дна. Свою же кровь вампиру пить не стоит, иначе только больше есть захочет, а жадные порывы голода сложно может быть остановить.       Своё убежище блондин пока решил не оставлять, смотря, как дёргается и порыкивает его… кто? Спаситель? Ещё сегодня утром был мучитель. Но вот он оторвался от залечивания ран и поднял взор на Пауля. Рот искривился в угрожающий оскал, глаза пылали ярко-красным пуще прежнего, и в них легко читалось убивать желание. Теперь он был не так уж рад, что волков заменил вампир голодный. А тот, не сводя злобного взгляда, стал к дереву поближе подступать. Блондин взглянул на разодранную свою ногу, из которой ещё подтекала кровь, и понял, что теперь ему совсем несдобровать. Но с дерева в таком-то состоянии некуда особо отступать. Тяжёлыми шагами надвигался Рихард, вплотную подойдя и вдруг затормозив. Пауль с ужасом таращился на верную свою погибель, надеясь только, что тот не сможет его сразу же опустошить. Но нет, он оторвал безумный взгляд и наклонился, подбирая тело волка, которому он шею прокусил. Прильнув к ещё сочащемуся зверю, он жадно стал глотать остатки, что не успели землю орошить. Закончив трапезу, он бросил тело и скривился, отплёвываясь то ли от шерсти, то ли от остатков крови. Животные по вкусу были совершенно не ахти, и заставить себя пить их можно было в крайней лишь необходимости. Мерзкой жижей голод заглушив, вампир избавиться пытался от остатков привкуса, выплёвывая их. В конце концов, он снова поднял взгляд на Пауля, теперь уже приняв почти нормальный вид.       — Пауль, что я тебе про побеги говорил? — устало прохрипел он человеку. — Слезай немедля.       — Что-то не хочу, — словно испытывал блондин его терпение.       — Пауль, не зли меня, по краю ходишь. Быстро слезай, пока я сам тебя не снял оттуда, — гаркнул он. Глаза хоть не пылали больше алым, но грозный вид свой они не теряли. Вампир явно устал от этой канители и уговаривать терпения запас стремительно кончался.       — Моя нога… — напомнил ему Пауль.       — А это дома, чтоб по дороге снова ты удрать не вздумал. Далеко не уползёшь, — он обошёл и позади встал, готовясь помогать спуститься.       С провалом полным и бесповоротным не хотел мириться, но делать нечего, придётся сдаться снова в лапы кровопийцы. Он осторожно стал пытаться слезть, здоровою ногой на ветви опираясь. А Рихард, когда дотянуться смог, сдавил его больную ногу с силой, крика добиваясь, поймал упавшего на него парня, за торс его покрепче обхватил и так, не выпуская, к лошади понёс. Сначала сам залез в седло, накинув плащ и плед уложив в сумку сбоку, затем взял молча Пауля за руки и дёрнул вверх, усаживая позади себя. Тот испугался, что руки оторвут ему сейчас, но обошлось, и неприятное чувство давления осталось на запястьях. Конь недоволен был балластом дополнительным и протестующе топнул копытом по земле, заржав.       — Прости, Пирс, но пешком уж очень долго, — склонился и погладил его ласково наездник. — Я дам тебе ведро поспевших яблок.       В ответ издал конь примирительное фырканье.       — И морковь ещё сверху накину, — добавил Рихард, надеясь, что хоть его лошадь не будет долго спорить сейчас с ним.       На это двинулось животное, неся уж так и быть двоих домой. Ехать быстрее было, чем искать, но пробираться в темноте было тоскливо и не шустро. Поводьями не приходилось править: конь ориентировался в местности не хуже своего хозяина. Даже «домой» команду знал, когда им разделяться приходилось. Рихард смотрел перед собой, слушая сзади напряжённое дыхание. Сказать всё собирались ему что-то, но торопить он не хотел. Пусть сформулирует чёткий вопрос, чтобы на чепуху не распыляться. Пауль же взглядом догорающие угли проводил и стал осмысливать причину поражения. Не был готов он к встрече с местной фауной, ведь собирался впопыхах, времени не было на поиски пожитков своих да и вещей нужных. Скрипело сердце за такую неудачу, и он, собравшись с силами, вслух вопросил:       — На что у тебя выменять свободу можно?       — Тебе не на что. Доверия не заслужил, — отрезал всадник.       — Какой ты эгоист, — презрительно, с укором фыркнул парень.       — Взаимно, — бросил тот со вздохом.       — Нет уж. Я-то как раз о близком думал, — заспорил он, услышав клевету.       — Это всё из-за отца? Так скажи мне, где он, и я навещу, — без тональностей, эмоций каких-то различимых Рихард предложил. Он искренне ответил, не раз последние желания исполнял. Но Пауль встрепенулся и чуть не закричал:       — Тебе я в жизни не скажу, упырь проклятый!       — Дело твоё, — пожал плечами Рихард.       За всю дорогу эти двое ни слова больше проронить не захотели. Каждый о своих заботах увлечённо размышлял. Когда же, наконец, попал в поле их зрения дом, лошадь ускорилась, желая поскорее от людских забот избавиться. Остановившись прямо у ворот конюшни, Рихард не стал ждать помощи сигнала, а грубо взял за шкирку найденного человека позади и над землёй на руке вытянутой его задержал. Под удивлённый стон испуга он смерил гневным взором беглеца, но сбрасывать на землю, как мешок, не стал, а так же нехотя, но осторожно, опустил на землю.       — Есть, пить, спать, — бросил он, с лошади слезая и в стойло сонное животное скорее заводя. — Идём давай, — помог он Паулю в комнату доковылять.       На кухне на столе была тарелка, накрытая сверху миской. Видать, чтобы еда не остывала, пока он бегал по лесу, ища беглеца. Оттуда слабым веянием доносился вкусный запах, и Пауль уже потянулся к миске, чтобы снять, но получил в руку стакан воды. Сначала нужно бы побольше выпить, ведь жидкости не получал ещё с утра. Проглотив залпом такую теперь вкусную воду, он взял тарелку и открыл её. Там было мясо, зажаренное на костре. Пауль вспомнил, откуда взято оно было, и невесело вздохнул. И всё же пахло очень странно, вовсе не конём. Да это же свинина!       — Постой, ведь это ж не конина, — поднял он удивлённый взгляд. На стол разделочный рядом руками сзади опираясь, за ним ещё присматривал хозяин.       — Свиной ошеек, — кратко молвил он, но видя ещё большее недоумение в глазах блондина, решил прояснить. — Ты жалостливо так смотрел, когда я предложил тебе съесть лошадь. Я её продал. Ешь давай.       Парень кивнул и принялся за трапезу. Мясо было вкусным, тут и спорить смысла нет, все ожидания он превзошёл по части пищи. Тем более конину Пауль не любил, хотя уж мельком заподозрил, что и её вампир смог бы оформить так, что пальчики оближешь. Откуда только этот чёрт узнал столько о пище человеческой, а главное — как овладел он кулинарным мастерством? Неужто его кто-то из пленённых им людей так наловчил? Или нет, лучше: сам пошёл в ближайшую деревню изучать и быть учеником местной кухарки. Не суть важно. Покоя не давало кое-что другое. Тот убивать не стал коня лишь потому, что Пауль на него с унынием посмотрел. Он даже не озвучил, что ему печально или жалко, а больше: дал добро на умерщвление. А это… существо близко восприняло его безмолвный знак. Прониклось, посочувствовало, пошло ему навстречу? Таких слов применить к нему Пауль не мог. Вернее, не хотел. Образ убийцы, кровожадного ночного монстра вновь дал трещину, с хрустом осыпаясь на фундамент из предубеждения.       С едой покончив, парень получил ещё воды от наблюдавшего всё это время за ним из-за спины. Отставив в сторону посуду, он осторожно стал вставать.       — Вот молодец. А теперь спать, — подошёл помочь вампир, и парень уже был готов без напускной гримасы отторжения опереться, но тот его схватил за талию, как в лесу, и, оторвав от пола, понёс в спальню на весу.       — Прекрати меня вот так таскать, — заворчал Пауль.       — Я твою гордость прищемил? Прости, я не хотел, — с подколкой молвил издевательский голос брюнета. Ну как-то же он должен был повеселиться.       Уложив напыжившегося от такого отношения, он снова приковал его к кровати кандалами. Тут объяснять не надо было, уяснил уже, зачем. Последние оковы закрепив, Рихард склонился над больной ногой, которую доселе игнорировал. Язык уже знакомо заскользил по коже, застывшую и свежую кровь собирая на себя и боли вскоре заглушая. Парень лишь глянул, как затягивается след от укуса с неестественной для человека скоростью. Он отвернулся, пока не почувствовал, как Круспе отпустил его, вставая. Тот облизнулся и мигнул радужками напоследок. Наконец, вкус крови волка окончательно ушёл из его рта, сменившись более привычным и приятным. Голень немного онемела, но Пауль всё равно вытер её, ведь знал, что она мокрая от этого пугающе странного лечения.       — Спокойной ночи, — зевая, бросил Рихард, выходя из спальни, закрывая дверь и плюхаясь в гостиной на диван.       Блондин услышал скрип напрягшихся пружин. А дальше тишина. Только сверчки снаружи её нарушают. Спокойной будет ночь или не очень знает только тот, кто в ней хозяйничать изволит. Но что-то в интуиции подсказывало, что в этот раз вампир напиться не придёт. Он, правда, этим вечером забыл Пауля накрыть, но благо цепи длинные, и он смог дотянуться до сваленного у кровати одеяла.       — Спокойной ночи, — зачем-то иронично прошептал он, засыпая. А в гостиной на диване губы брюнета тронула улыбка на мгновенье, затем так же расслабленно сникая.