Уст кровавых сладок вкус

      Из-за усталости проспали оба допоздна. Пропели третьи петухи, когда Пауль стал отрываться ото сна, ворочаясь в кровати. Скованность движений небольшая окончательно сдувала сладкий туман отдыха, и он открыл глаза, застав ту же картину, что и вчера. Чужая мебель, комната чужая, хотя уже скоро привыкнет к ней, если живым останется. Вставать не было стимула, как и возможности, а потому воспользовался случаем он этим. У себя ему бы поутру только и бегать в огороде, да кормить скотину мелкую, а тут, как не парадоксально, словно на курорте. Только вот с цепями и таким же цепным зверем, что в гостиной почивает.       Тот, к слову, чутким слухом уловил, что недотёпа гость уже проснулся, но недовольства признаков не подавал. Поэтому решил он тоже поваляться, пока тот ворчать и дёргаться начнёт. Из-за него же вчера по ночи пришлось ходить, вот и потерпит теперь, пускай лежит. И пусть спасибо скажет, что за побег его на столб повесить не решил, и труп, так напугавший его, закопал, чтоб не вонял и больше не стращал. Рихард потягивался, лёжа на диване, и снова отворачивался прочь от света, давая ещё немного отдохнуть глазам. И всё же нужно было подниматься и готовить завтрак оборванцу. Как-никак, а раз уж спас и в дом привёл назад, то надо содержать. Нехотя поднялся он с дивана, скрипнув старыми пружинами, и, продрав глаза, за дело принялся.       Блондин сверлил потолок взглядом, не зная, куда же его после деть. Смотреть в глаза вампиру не хотелось в принципе, а после позорного провала — уж тем более. Но он ведь знал, он точно знал, что тот скоро войдёт к нему. Но что он сделает или что скажет? Начнёт ли он ему читать морали, угрожать, иль молча взглядом даст понять? Раз не убил его ещё вчера, то не оставил, значит, и на утро, какой смысл. Однако в первый же день пребыванья ослушаться и в бег пуститься было глупо и рисково, за это ему точно грозит что-то большее, чем на ночь оковы. Поразмышлять над этим хотел парень плодотворно, но вдруг стук в дверь раздался, и к нему вошли.       — Доброе утро, — угрюмее, чем вчера, произнёс Круспе, не надеясь даже на ответ.       — Доброе, — замешкавшись, пробубнил Пауль, тут же отводя глаза куда-то вниз. Странное чувство от того, как смотрит Рихард на него, с укором словно, или просто равнодушно, без улыбки на лице былой.       Кандалы хозяин расстегнул и молча пошагал на кухню, ожидая, что за ним последуют. Но затормозил в кровати человек, садясь, но не решаясь встать. Всем сердцем Пауль поначалу монстра ненавидел, идти ему наперекор засобирался, но настигла его кара опосля. Возможно, стоило опробовать иной подход? Быть может, стоит в доверие к нему втереться или подозрения отвести хотя бы? Перебороть себя проблематично, однако рискнуть вполне осуществимо. Вот только ниспошлют ли ему шанс исправить впечатление о себе? Одолевали паренька сомнения, и смута его изнутри сжимала. Но через силу Пауль встал и подошёл позавтракать.       Возле стола стоял его жандарм с холодными глазами, следя за пленным пристальнее прежнего. Человек всё понимал: ослушался предупреждений, и теперь вера к нему упала до нуля. Извиняться за побег Пауль ни за что не станет, ибо вот это будет небывало и неслыханно, чтоб жертва пред своим мучителем оправдывалась. Должно быть всё равно, плевать ему на это, ведь он же не по воле своей здесь. Он подъярёмный обстоятельств, плохой доли, что выпала ему, ведь так и есть. Но почему-то, обвиняя в грехах всех чудовище клыкастое, он всё равно чувствовал ответственность за содеянное и… вину. Теперь радушие, даже если напускным и было, больше не смягчало его участи, где-то на дне остыло. Это не могло бы ни за что вписаться в его мироощущение, если бы не одно его наблюдение: вчера вампир был явно благосклонен и доброжелателен к нему, улыбался, вкусно накормил. Сегодня же он добродушию не поддавался, и приготовил ему просто, чтобы жил.       Собравшись с силами, он поднял взор на Рихарда, упираясь в равнодушные глаза. По позвоночнику прошёлся холодок, и долго Пауль так держать не мог, поэтому, в тарелку отвернувшись, сел за стол. Как бывает после крупной ссоры с человеком, настала накалённая неловкость, когда всё, вроде, утряслось, но в воздухе ещё витает терпкий дым обиды. Рихард не обижался на него, ещё чего. Он просто разуверился в и так не излучающем надёжность человеке. Обольщаться, на хорошее отношение полагаться не в привычке было у него. Люди раскалывают довольно быстро свою сущность, сами покров с себя срывают, демонстрируя, что представляют. Сейчас же Рихард, хоть и ожидал другой исход, получил всё тот же результат, и раздариться в доброте душевной более не обещает.       Глядя порицательно на пленника, он уловил, что тот смутился. Неловко ему от последствий, казалось ведь, что раньше было очень плохо. Как выяснилось, к худшему ещё ведёт дорога. И если так пойдёт и дальше, почувствует себя один он в целом свете, то под напором игнорирования и презрения Пауль снова попытается сбежать, пусть это даже будет стоить ему жизни. Не от вампира уже как от беса во плоти — от одиночества, что поджидало его неизбежно на пути. Иначе он сойдёт с ума, а там и до отчаяния и убиения недалеко. Оба понимали простую эту истину, но Рихард шаг навстречу делать больше не хотел. Носки так скоро ему стопчет подступлениями. Вариться в собственном соку будет полезнее всего для человека. Он ждать готов был долго, ему некуда спешить, и даже то, что тот замешкался изрядно, не беря и в рот куска, он мог стерпеть и выждать это время. Но, к удивлению своему, со стороны замявшегося парня услышал тихое:       — Спасибо, — Пауль не мог смотреть ещё на Рихарда так прямо, но по ответной интонации он уловить смог мимику кровавого гурмана.       — Пожалуйста, — повысив изумлённо голос, он кивнул и улыбнулся уголками губ. Не всё ещё потеряно, хотелось в это верить.       Он наблюдал за тем, как руки мелко над тарелкою тряслись. Не витало концентрированного страха в воздухе, значит это что-то сильное, другое. Он хищно улыбнулся сам себе, внутренне над жертвой возвышаясь. На стыд за дерзость нужно было чуть сильнее надавить, но не перестараться, иначе легко может его гость внутри сломаться. Достаточно пока будет стоять над ним, взор Аргуса направив на него, показывая скептицизм и подозрение. Можно за спиною обойти его, чтобы прочувствовал как следует неодобрение, и одиночество и стыд накрыли новою волной. Тот буквально ощущал, как в его коже дырки прожигают, но ничего сказать не мог, ответ свой дать — тем более. Давил на точки в психологии Рихард умело, манипулировать людьми было полезным навыком при его быте. Но Пауля он щадил пока. Пока не прокололся тот достаточно серьёзно. Когда же встал блондин из-за стола, Рихард позвал его, направив командорский взор ему в глаза. Тот самый, которым он предупреждал не убегать, давя на ассоциации и подавая слово:       — Пауль. Ещё раз попытаешься сбежать… — он сделал паузу качая головой и добавляя взору своему суровости.       — Да понял-понял, не дурак, — зажался Пауль, скрестив на груди руки, защищаясь, словно приседая под серьёзности напором. Хотелось отойти подальше, к безопасности, как когда его поймал хозяин в сарае, но окаянный стул ему преградил путь. Кожа гусиная по рукам легонько пробежалась, и он сглотнул, теперь уже боясь отвести взгляд, в неравном с Рихардом бою сражаясь.       — После вчерашнего ни в чём уже я не уверен, — вторя его словам, смягчился Круспе, подняв голову и пугать своего пленника переставая. Даже издал смешок, на контрасте из эмоций паренька играя, затем опять его внимание привлекая. — Но я тебе без шуток так скажу: против меня идти тебе же хуже. И по глазам твоим я вижу, что ты понимаешь, почему. Терплю по-разному я долго, но проверять свой счёт не стоит. До этого ты уже видел смелую такую одну, — Паулю ничего не оставалось, как кивнуть, и попытаться запустить мышление замороженное совестью и где-то опасением, пока вампир направился в сарай. — Буду на улице. Понадоблюсь — зови.       Пауль остался в комнате один тогда. Это был первый день его житья с вампиром. Сидеть на месте не привык он, но тогда его сознание было парализовано событиями, так резко завладевшими браздами его жизни. Поэтому, закрывшись в спальне, он сидел, лежал, стоял и думал. Выходил лишь на зов голода или хозяина, который продолжал не замечать и смотреть сквозь него, лишь подавая пищу, чтобы он не сдох. Даже великодушно позволял не только за закрытой дверью дни просиживать, но и на ночь не приковывал к кровати больше. Видимо, считал, что Пауль корни скоро пустит. И полагался на своё чутьё и слух.       Смятение и страх, что трепыхался мелкой птичкой ещё в грудной клетке, верх брать пытались над здравым размышлением. Держали оборону ещё пару дней, но Пауль всецело отдавался расщеплению здравости и внутренних эмоций. Осмысливал поступки, как упыря, так и свои. Впрочем, ощущения от вампира с самого начала были странными и смешанными. То кажется таким гуманным, добродушным, что можно даже позабыть, кто он такой, то взглядом он испепелить способен, прижать к ногтю, разделать, как ягнёнка. Пауль не знал, что с девушкой произошло, и для него же это лучше. Пока он не узнал вампира хорошо, он ложное о нём впечатление получит. Главным толчком к столь глупому поступку, вроде непродуманного бегства посреди бела дня, был именно труп, что он в сарае обнаружил. Тогда проассоциировал себя на автомате, но уходил гнёт этот далеко на задний план, если отбросить предрассудки и рассмотреть другую сторону проблемы. Ту самую, которую вампир охотно на серебряном на блюдце ему подносил. Рихард казался ему сложным, но подход найти возможно. Ведь потребности его были просты, и речь не о питании сейчас.       Если предстоит прожить долгое время с человеком, то доверительные взаимоотношения иметь неплохо. Не ждать, что каждую секунду тебе могут в спину нож всадить, не изнурять себя надзором, а подольше мир, спокойствие сохранить. Это естественно для каждого, никто не выползает в исключения, не может всё равно быть, с кем живёшь под одной крышей. Вампиру явно не охота блюсти свою добычу, глаза не смыкать, он либо подчиниться силою заставит, а это пахнет дурно, не к добру, либо даст шанс нормально уживаться, а это уже куда более привлекательная перспектива. И Паулю тоже сверхчеловечно сильный враг не нужен был, чтоб ждать подвоха, перемены резкой настроения у него. Относился поначалу Круспе хорошо к нему, вот так и дальше бы поддерживать не помешало. Как наступать на горло тот умеет не хотелось выяснять, во всяком случае, не на своей же шкуре точно, поэтому логично вывел парень для себя, что стоит если не сближаться-то особо, то хотя бы нервы не мозолить. И тем не менее, пока что съехал со счетов хороших он своим побегом. Придётся побыть пленником примерным, но без перебора.       Однако, выйдя из временного своего убежища для дум, занятие последних дней его вдруг испарилось. Он привыкал к новому опыту, к соседству с упырём, и всё решить пытался, как же быть ему во имя блага. Теперь, когда решил он паззл личный свой и вышел в свет, уныло стало ему от безделья. Вампир снова пошёл на улицу, хозяйство приводить в порядок в самый разгар дня. Вот только что же ему делать в этом доме? Шкафы, комоды изучать без разрешения не следовало, а на диване теперь попу отсиживать уж слишком скучно. Сверху на тумбе одной была парочка книг, но не смогли они привлечь внимание, интерес блондина.       Он выглянул в окно. Рихард, рубаху сбросив по дороге, косил траву, что отросла сбоку от дома. На перелесье этом было зелени как раз достаточно, чтобы лошадь в холод прокормить, и собирать почаще надо было, чтоб новая скорее отрастала. На солнце он переливался потом, что стекал с широких плеч и дальше, по спине, пока размеренно передвигался дальше, покачиваясь в такт косьбе. Как обещал, вручил животному он лакомства ведро, а сам пошёл на будущее собирать корм. Периодически оглядывался он на дом, замирая, вслушиваясь, есть ли Пауль там ещё. И убедившись, что порядок не нарушен, приступал назад к труду. Но тут прервали его позади шаги. Развернувшись, он увидел человека, что подступал к нему целенаправленно.       — Рихард, скажи, а нет у тебя и второй косы? — поинтересовался парень, наконец, переборов эмоции лишние и глядя прямо.       — Тебе ещё зачем? Заняться нечем? — удивился искренне вампир, разминая плечи заодно в сей перерыв очередной. Обычно его гости бездельничать изволили, лишь наблюдая изредка, как сам хозяин работает. Либо же быстро отправлялись в место, где двигаться им было не дозволено.       — Я не привык сидеть без дела, не могу так больше. Дай мне задание и инструмент, пожалуйста, — поддерживая вежливость попросил Пауль.       — Ну что ж, тебе, вообще-то, отдыхать побольше надо, но раз не можешь сидеть барином, то вот что: иди в сарай и возьми грабли. С другой стороны дома лежит уже подсохшая трава. Собери её в снопы или как сможешь. А я попозже подойду помочь, — перемены пахли интересом, и засияло существо такой инициативе. — Пройти можешь через конюшню, там в конце есть дверь, ведущая в сарай. Труп закопал, шторы раздвинул, так что дрожать осиновым листом не будешь больше, — усмехнулся напоследок он.       — Спасибо, понял, — натянуто ответно улыбнулся Пауль, хотя последние слова звучали непривычно. Но это от того лишь, что специфика жизни с вампиром пока не вошла в его обыденность, не сгладилась.       Впрочем, он уже почти забыл, что тот не человек, а существо из мифов. Или животное? Не разобраться в мистике ему. Если не светит тот глазами красными всё время и угрожающе клыки не выставляет напоказ, то пред собою видишь просто человека, работягу, что, к тому же, его спас. Причём не раз. Остаточная неприязнь инстинктивная и ненависть пустили корни тонкие у него в душе, но молодые сорняки вполне посильно вырвать и искоренить. Сорняк ли чувство самосохранения? Так и не скажешь толком, переменчив больно Рихард. Хотя, что очевидно: как ты с ним, так и он с тобой. А поначалу так вообще на настроения любые добром он отвечает. Проделки даже мелкие прощает. Заманивает, в доверие тоже втирается, наверное. Но тактика такая его на руку была как раз. Так что, если не пытаться проткнуть ему осиной грудь, вполне можно рассчитывать на милосердие со стороны вампира. По крайней мере, именно на это таил надежду Пауль, сбивая спесь с желания убраться поскорее любой ценой. Отец учил его терпению, когда сам он был мелким непоседой, настало время применить его труды.       В сарае всё ещё стояли вёдра с кровью, теперь, правда, не на виду, а под железными столами. Сладковатый запах ощущался лишь на долю, о пребывании здесь пленных напоминали только сваленные кругом цепи. Довольно много, сразу хватит целую компанию обезвредить. Об этом думать бы должно быть неприятно, но почему-то даже при враждебности, что ещё тлела в отношении вурдалака, при человечности, характере сельского добряка, уверенность какая-то маячила чувством шестым, что не окажется он из таких одним. Живой вид трупа напугал его тогда, особенно после беспокойной первой ночи. Но если выдохнуть, отбросить панику и к здравомыслию и к вампиру самому прислушаться, то перестанет собственное тело на столбе мерещиться. Однако подтвердить это ещё лишь предстоит. Пока начать бы надо со сбора травы.       Потрудился деревенский парень хорошо, это заметил Рихард. Даже удивился рвению и прыти. Паулю нужно время пообвыкнуться с причудами вампира, а ему же, в свою очередь, присмотреться к гостю с его новым видением. Спиной к нему спокойно спать пока что рановато, проследить ещё за ним подольше надо. Но польза по хозяйству на лицо. Хотя сам Пауль подустал от сбора сена, это видно, поэтому отправил его Круспе отдыхать и восстанавливаться, похвалив за помощь.       — Не ожидал. Спасибо, хорошо ты поработал. Но что-то вид у тебя утомлённый. Иди-ка лучше в дом, поешь, выпей ещё воды и отдохни.       — Рад услужить, ваша темнейшесть, — поклонился Пауль, на грабли опираясь.       — Я тебе не царское отродье, не надо лебезить, — фыркнул Рихард, затем принимаясь относить всё собранное на хранение.       К вечеру парень, покачиваясь на диване, подумывал уж взяться за те книги, что возлежали на верху комода. Вампир щадил его, не дал больше в работе помогать, всё контролировал, чтоб Пауль отдыхал как следует и пил воды побольше. Он-то устал, видать, от пострадавшего здоровья, но ничего не делать не давало шило в одном месте. Рассмотрел уж каждое пятно на половицах, просверлил отверстия в стене и потолке глазами, сидел в тени и волком в лес глядел, прикидывая план взаимовыгоды мозгами. А любопытство всё подтрунивало и шептало, что много ещё можно в доме осмотреть, спросить о личном. Но больше попадаться на горячем не было желания, поэтому пришлось терпение дальше развивать. Когда же он увидел, что хозяин больше не занят и свободен, решил его он расспросить немного, а заодно и показать, какой понятливый он ученик.       — Ты говорил, что я могу узнать у тебя разное. О доме, о тебе, да и вообще… — скрестив ноги восседая на диване, начал Пауль.       — Конечно. Спрашивай, что интересно, — заинтересовался разговором Круспе.       — Можно посмотреть, что у тебя в шкафах и тумбах? — словно ребёнок озорной засиял парень.       — Хм… Ну, посмотри, — брюнет решился, подбираясь ближе к гостю своему.       Тот тут же встал и подошёл к стоящему сзади него шкафу. Конечно, самое большое — интереснее. Пауль в нетерпении открыл его, пока сидящий позади него вампир напрягся, готовясь броситься в любой момент. Он в подозрении сощурился, рукой сжал подлокотник кресла, привстал немного с наблюдения места. Но человек этого уже не видел. Ему открылось что-то совершенно новое. Распахнув дверцы пошире, он уставился на содержимое внутри. Оружие. Много оружия. Столько, что хватит небольшую братию до зубов вооружить. Мечи, клинки и сабли стояли у задней стенки, по бокам, внизу лежали дымовые шашки и взрывчатки. На дверцах были гвоздики прибиты, чтобы висела целая коллекция огнестрела. Парень ахнул, не веря разбежавшимся глазам. Зачем такому монстру столько амуниции? А главное — откуда у него всё это? Руки автоматом потянулись к самому большому и красивому мечу, напрочь забыв уже о разрешениях от хозяина.       Вампир следил, не отрываясь, готовясь отразить атаку, если взбредёт в голову тому напасть. Чертил зрительно планы их сражения, подбирал мебель на расстоянии вытянутой руки, чтоб можно было опрокинуть и использовать как щит. Хорошая на преданность проверка: потенциальному врагу оружие преподнести и перед ним без ничего предстать. Однако, пока он продумывал стратегии на всякий случай, выпал тот из этого мира, с восторгом неподдельным всё рассматривая. Ведь с самого детства единственным импровизированным оружием была для него палка или тяпка на худой конец. Блестящие опасные вещицы он видел у немногих, а изучить их вовсе не было возможности нормальной. А тут же просто целый клад взрослых игрушек! Клинки по одному рассматривая, он даже на пол сел, снова поджав ноги.       Хозяин, увидев, что это надолго, расслабил мышцы и присел спокойно. Пока Пауль изучит содержимое этого шкафа, пройдёт ещё немного времени. Потом он вспомнит, что в спальне есть ещё один такой же. И пойдёт по кругу всё опять, пока тот не устанет оружие перебирать. А вот ночь грозит быть беспокойной для вампира. И так чрезмерно чуткий сон будет теперь сходить на нет при любом шорохе. Не хочется, чтоб в тихий час ему отсекли голову одним из этих острых инструментов. Можно, правда, снова приковать столь любознательного гостя, но так-то он сегодня этого не заслужил. Сбивать ему настрой на хоть какое-то сближение не хотелось, ведь то, что он убрал отвращение показательное и страх остаточный пытается перебороть, уже заслуживает уважения. Редкий экземпляр, надежда есть, что не ошибся Рихард в нём. Придётся, значит, пережить этот период. Пока что, впрочем, с головой ушёл он в развлечение, теперь дотягиваясь с пола до всё новых пистолетов. Круспе даже усмехнулся. И правда на шкодливое дитё похож блондин.       Но вот он встал неспешно со своего места, взяв в руки два мушкета, перед собою их держа. Опять навострил уши Рихард, сверкнули красным у него глаза. Он отрываться стал от спинки кресла, с тем как к нему неторопливо повернулся вооружённый огнестрелом человек. Дула направлены были крест на крест, но опасно в сторону хозяина, от чего тот уже сейчас готов был увернуться и пойти в атаку. Когда же, наконец, Пауль поднял увлечённый взгляд с мушкетов на вампира, то вопросил, от воодушевления аж сияя:       — А оно заряжено? Стреляет? — вдруг подал хрипловатый голос он, переминаясь с ноги на ногу, глядя на закипающего от угрозы Круспе. — Можно выйти, в дерево прицелиться?       Мужчина поднял брови, до этого сведённые к переносице, глядя в не менее недоумённые такой реакцией глаза. Пока копался парень в невиданных до этого вещах, хозяин вытянулся весь в пружину, но, как оказалось, зря.       — Господи, ты об этом… — выдохнул шумно вампир, откидываясь снова к спинке кресла. — Ну хорошо, иди.       Вмиг повеселевший парень тут же бросился на выход, прихватив ещё пару стволов. С таким бурлящим энтузиазмом ему было не до разбирательств, почему так грозно выглядел вампир, когда он обернулся, так что похватал как мог он пушки и буквально поскакал во двор вприпрыжку.       Рихард всё ещё был начеку, доверив человеку с ним живущему богатство эдакое, но от того не веяло опасностью или коварством в тот момент. Он источал веселье, ликование, ничто ему не помешало бы сейчас. Разве что только отобрать его игрушки, тогда бы он расстроился, да ещё как. Но жалко было портить ему настроение: так умилительно он радуется, улыбкой заражает. Отрада во плоти. Подперев голову, Рихард склонился в сторону, приглядывая за восторженным созданием. Он всё носился по двору, что-то себе выстраивая. То в дерево шмальнёт, то подбежит и камнем вырежет мишень, то выставит себе какие-то импровизированные цели. «Какая может быть опасность от него, ей-богу!» — покачал головой Круспе, цокнув языком.       Мужчина встал из кресла и вышел на порог, опираясь на дверной косяк, скрестив руки на груди. По поляне в темноте мелькал перемещающийся силуэт. Вспышки от выстрелов то и дело освещали его местонахождение, словно маленькие молнии. А он парил на крыльях развлечения, изредка лишь обращал внимание на наслаждающегося видом хозяина. А Рихард улыбался искренне ему, снова через себя пуская этот сгусток эмоций. Он с упоением впитывал страх жертв, но кто сказал, что только это греет ему душу? Когда люди хотя бы не враждебны, то и ему уже спокойно, как-никак. А уж когда так светятся от счастья, то сразу чувствуешь себя словно в семье. Не только же свой эгоизм ублажать, хоть и привык он быть по жизни одиночкой, делить с другими бытие ему было не чуждо. И подарить такой восторг было приятно, знамо дело, зная, что не нагадят в душу после этого в ответ.       А Пауль не гадит. Он заразительно смеётся, подходя, наконец, к дому и от души благодаря вампира за такой досуг. От него не прилетело и крупицы опасений иль тревоги, только светлое сияние чистого ума. Опасности это создание божье представлять не может. Не покусится сам, по крайней мере, на жизнь Круспе. За ним нужно присматривать, чтоб не паясничал, не убегал, но на убийство Пауль не пойдёт, в этом уверен Рихард. Другое совсем дело, что предать его ради свободы может, недобрым людям сдав его, если появится возможность. В этом пока что не был так уверен он, но всё равно было уже спокойнее гораздо. А стоит посмотреть, что не фальшивит он сейчас и не подлизывается нарочно по плану действий хитроумному, так сразу камень с души сходит, оставляя за собой отраду и комфорт.       Тот вечер полон впечатлений был. Хотелось растянуть его подольше. И хищник про еду свою совсем забыл, больше не думая о Пауле, как о сосуде с кровью. Парень же был расслаблен и доволен, отбросив горести, что его раньше гложили, подальше. Во всяком случае сегодня убедился он, что не жалеет о примирительном своём решении.