Жар

Гермиона шла позади Рона на собрание префектов в соседнем вагоне. За окном поезда проносились живописные картины, но уже стемнело, и рассматривать пейзаж снаружи становилось все труднее. Хотя Гермиона и не собиралась этого делать. Взволнованная девушка готова была бежать в сторону купе главных школьных старост, но Рон шел слишком медленно, и Гермионе приходилось подстраиваться под его шаг. Она и так обидела друга своей уверенностью в том, что старостой стал Гарри. Разрушать и без того хрупкое перемирие совсем не хотелось. Легкий, спокойный шаг по несущемуся вагону заставил Гермиону окунуться в собственные мысли. Ее беспокоил неконтролируемый гнев на зазнавшегося слизеринца, с которого так неудачно начался школьный год. Все предыдущие четыре курса обучения именно Гермиона была тем звеном, что не давало ярости лучших друзей прорваться на Малфоя в полную силу. Именно она всегда убеждала их, что он этого не достоин и не стоит тратить свое время на его раздувшееся в последние годы до размеров небольшой планеты эго. А сегодня, не достигнув даже кованых ворот Хогвартса, лишь столкнувшись с ним в коридоре поезда, Гермиона готова была испепелить слизеринца просто за его присутствие, оставив на выцветшем ковре лишь горстку бесцветного пепла. Невыносимо. Именно так. Невыносимо бесило его присутствие. И даже сейчас, отвлекаясь от поглотивших ее мыслей, заходя в магически расширенное купе и увидев прилизанные белые волосы Малфоя, перешептывающегося с Пэнси Паркинсон, Гермиона почувствовала поднимающийся откуда-то из живота жар раздражения. Фыркает, лишь взглянув в их с Роном сторону. Но не позволяет себе в присутствии главных старост школы оскорблений. Лишь отворачивается к Пэнси и тихо продолжает беседу. Гермиона слегка опускает голову и отворачивается к Рону, спросившему, сколько времени займет собрание. Боится пропустить тележку со сладостями. Ничего нового. И внутри снова разливается тепло, но уже от осознания того, что их время ничего не меняет. Главные старосты – семикурсники. Мальчик и девочка. Восемь старост на шестом курсе и восемь – на пятом. Через 2 года двое из них тоже будут делить Башню старост в Южном крыле замка и Гермиона нацелена разделись с кем-либо это должность. Лишь бы не со слизеринцами. И не с Роном. Задумчиво посмотрев на друга, Гермиона отметила, что рыжие волосы за лето потемнели, да и сам Рон стал больше похож на мужчину, нежели на мальчика. Она слегка наклонила голову вбок, рассматривая повзрослевшие черты лица и выделяющиеся скулы, но быстро отвела взгляд, заметив, что Рон повернулся в ее сторону. Опустила глаза, изо всех сил надеясь, что нежная кожа щек не покраснела, и Рон не понял, что она его разглядывала. С огромным трудом попыталась сосредоточиться на словах старосты. Пуффендуйка Аманда говорила о режиме патрулирования, а второй староста, Дерек, с Когтеврана стоял чуть позади и его опущенные глаза явно исследовали прелести своей коллеги. Гермиона поджала губы, заставив себя отвести взгляд от парня. Щеки все-таки предательски заалели. А в голове набатом: на нее так не смотрят. И, возможно, даже не посмотрят. Липкое чувство зависти, ранее неизвестное, теперь жгло изнутри, разъедая желудок. И было тяжело привести в порядок голову, сосредоточиться на теме собрания. Не упустить важного. Гермиона тщетно пыталась выдохнуть и выкинуть из головы эти несвойственные ей, странные мысли, пока с удивлением не обнаружила, что собрание подошло к концу. Старосты тихонько разбредались по своим купе, две Пуффендуйки с пятого и шестого курсов радостно хихикали, обсуждая планы на текущий год. Раздражая ее еще больше. Рон стоял и вопросительно смотрел на Гермиону. - Долго мне еще тебя звать? И вечное недовольство в голосе. - Прости – Гермиона хотела улыбнуться, но лишь слегка отклонилась и пошла в сторону выхода из купе. Прямо перед ней Малфой галантно пропускал Паркинсон вперед, придерживая дверь купе, которая так и норовила захлопнуться от скорости поезда. Гермиона услышала позади раздраженных выдох, и Рон резво обогнул девушку и быстро выскочил в коридор вслед за Малфоем, слегка задев того плечом. Предчувствуя скорую ссору, которая совсем не входила в ее планы, Гермиона быстро выскочила из купе. Ее взгляд остановился на руке Малфоя, спокойно лежащей на талии Паркинсон. Крепко прижимая девушку к себе, слизеринец окинул взглядом растрепанного Рона и уже собирался сказать как обычно что-то колкое, но его взгляд остановился на Гермионе. Мгновение. Она не успела отвести взгляд от его руки. - Завидуешь, грязнокровка? – с издевкой, так привычно растягивая слова, спросил Малфой. Не дожидаясь ответа. Правильно, зачем это ему? Развернулся и пошел к выходу из вагона. Гермиона не могла отвести взгляда от его руки, теперь покоящейся на покачивающихся от ходьбы округлых ягодицах Пэнси. - Повтори это еще раз, хорек, и я разукрашу твое мерзкое лицо! – выкрикнул Рон. Злясь. Сжимая кулаки. Гермиона не без удивления отметила, что играющие в организме гормоны сводили с ума не только ее. Рон, конечно, вспыльчив, но устраивать подобное на глазах старост школы, еще в поезде… Но она зря переживала. - Я бы с удовольствием посмотрел на это, - он даже не обернулся. – Но мне предстоит кое-что поинтереснее! – с этими словами Малфой под легкое хихиканье спутницы пропал за металлическими дверями соседнего вагона. Гермиона вспыхнула. Это именно то, что сумело вывести ее из равновесия окончательно. Рон залился краской, мгновенно слизавшей все веснушки с его лица. Неловко переминаясь с ноги на ногу, он протянул руку Гермионе и потянул ее по коридору в сторону их купе, где Гарри и Полумна уже накупили сладостей и теперь ждали друзей. Гермиона расслабилась, чувствуя теплую руку Рона, и податливо бежала по вагону за ним, ощущая скопления мурашек возле запястья, медленно расползающиеся вверх по руке к выпирающим ключицам. В надежде продлить эти ощущения толкнула дверь купе и зашла внутрь, не отпуская руку Рона. Что не скрылось от глаз Гарри. Но друг резко вырвался, незаметно скользнув пальцами по ее маленькой ладошке, пуская новый сноп мурашек по рукам и спине. И плюхнулся на сидение. - Угадай, кто староста Слизерина? – шурша оберткой шоколадной лягушки, с плохо скрываемым отвращением в голосе, спросил Рон, исподлобья глядя на Гарри. И, не давая ответить, пробормотал: - Малфой. - И Пэнси Паркинсон – пропела Гермиона, опускаясь на сидение рядом с Полумной и подхватывая Живоглота. - Как прошло собрание? – не проявляя к новости никакого интереса, спросил Гарри. - Скучно – Рон говорил с набитым ртом и Гермиона уже думала было возмутиться по этому поводу, но лишь сдержанно кивнула, не опровергая слова друга. Они переоделись в мантии за несколько минут до остановки поезда на станции. Выходя из вагона окутанного парами поезда, Гермиона залюбовалась величественными башнями замка, освещаемого сейчас лишь круглой луной и ярким светом отраженных от глади Черного озера многочисленных звезд. Девушка поежилась, пожалев, что не одела кофту с длинным рукавом и готова была уже завернуться поплотнее в черную мантию, как длинные бледные пальцы обвили ее голое предплечье, сильно сжимая, обжигая, оставляя красные следы. На одно мгновение рой мурашек пробежался по всему телу Гермионы и она тихонько охнула, практически перестала ощущать холодный ветер. Слизеринец поморщился. - Предупреждаю, Грейнджер – наклонившись слишком низко, тихо, сквозь зубы, прорычал Малфой, - не смотри так. И отпустил руку Гермионы, слегка царапнув ногтем, заставляя ее вздрогнуть.