— The walls between You and I Always pushing us apart. Nothing left but scars, fight after fight… The space between Our calm and rage Started growing shorter, Disappearing slowly, day after day. Skillet — The older I get
Алан переминается с ноги на ногу, стоя у доски. Под пристальными взглядами совершенно незнакомых тебе людей, мягко говоря, неуютно. — Алан с этого года будет учиться с вами, — объявляет молодая учительница, положив руку на плечо вздрогнувшего юноши. — По некоторым причинам он был вынужден перевестись сюда из прошлой своей школы в другом городе. Пожалуйста, вы все уже достаточно взрослые, так что отнеситесь с пониманием к его положению. Алан, — обратилась она уже к самому светловолосому, — садись пока за любую свободную парту. В следующей месяце я буду пересаживать класс, тогда и определимся с твоим постоянным местом. Кивнув, Алан поспешно прошёл к последней парте на ряду у окна и, быстро достав учебные принадлежности, приготовился к уроку, всё это время стараясь привлекать к себе как можно меньше внимания. Он очень плохо разбирался в людях, откровенно говоря — просто ужасно, поэтому, даже тщательно рассмотрев каждого ученика, сидящего в классе, Алан не смог определить с кем бы из них он хотел попробовать начать общаться. По сравнению со старым, таким родным, что школа и правда было вторым домом, коллективом, все присутствующие здесь казались настолько далёкими от него и чужими, что по коже пробегал лёгкий холодок. — Что ж, на этом, думаю, стоит закончить, — звонок заглушает и без того тихий голос учительницы, но она всё равно продолжает говорить. — Дома ещё раз повторите эту тему и хватит с вас. Урок окончен. До встречи. И всё размеренно, плавно, не спеша. Алан привык к тому, что в его прошлой школе все ребята были до дрожи в коленях яркие, энергичные, буквально светящиеся изнутри, а тут — медленно (только после разрешения учителя!), почти синхронно поднялись из-за парт, молча собрали вещи и строем — строем! — вышли в коридор, всё тем же строем направляясь к следующему кабинету. С одной стороны, это было весьма удобно, ведь юноша ещё не знал расположение классов и запросто мог заблудиться, но с другой — попросту ненормально! Это ведь самая обычная школа! Не интернат, не специальное училище — школа! Так почему? — Ты Алан, да? — миловидная светловолосая девчушка, с лицом усыпанным веснушками опустилась за соседнюю с ним парту. — Да, — он кивнул, — а ты? — Миранда, будем знакомы, — девушка протянула ему ладонь для рукопожатия. — Я староста, так что, если будут вопросы — обращайся. — Спасибо. А можешь мне в общем рассказать о школе, о классе? — Конечно, — Миранда кивнула. — Школа, как школа — ничего необычного, по сути, — Алан еле удержался от ехидного комментария. — Только дисциплине уделяется особое внимание. — С чем это связано? — Ни с чем. Как я и сказала, такая же школа, как и многие другие, единственные отличия — это чуть более строгие правила, и такой предмет, как «этика» идёт с первого класса и до выпускного. Если говорить об учениках, то паренёк в очках за первой партой — Эрик, любимец учительницы биологии, и в общем очень любит этот предмет. Блондинка рядом с ним — Кэт, очень любит музыку! В прошлом году от нашего класса заняла первое место на вокальном конкурсе. За ней — Ралис. Отличная художница, а ещё на гитаре прекрасно играет. А вообще, ты не удивляйся, класс-то у нас сам по себе довольно спокойный. — Даже чересчур. — Твой бывший класс был не таким, да? — Совершенно не таким. Считай, полная противоположность, — он подпёр голову рукой. — Кстати говоря, а почему же ты перевёлся? — Миранда, отцепись ты от человека! Алан посмотрел на источник голоса — девушка с немного неопрятным хвостом ярко-красных волос с первой парты. — Вот ведь, тц, любознательная, — пробурчала она, — во всё свой нос засунуть необходимо. — Это Элса, — шёпотом продолжила староста. — Не самая приятная личность, честно говоря. Я бы не советовала тебе с ней общаться. Шёпотом, не шёпотом, а девушка, видимо, всё-таки услышала, что о ней говорят, и гневный взгляд из-под косой чёлки более, чем отлично сообщал об этом. Алан на секунду подумал, что ему повезло, ведь взгляд был направлен вовсе не на него, а на даже ничего не заподозрившую Миранду. Она спокойно договорила и, после того, как прозвенел звонок, вернулась на своё место. Алан уставился на вошедшего учителя, что держал в своих руках увесистый томик учебника по истории. Что ж, этот учебный год обещает быть весёлым.***
— Я дома. Уже в которым раз «дома» его встречает лишь промёрзлая тишина. «Дома», потому что он не считал это место своим настоящим домом. После гибели отца у них с матерью не было никаких других вариантов, кроме как перебраться в этот город, где женщина жила в годы студенческой юности. И, потому как родственников, способных хоть чем-то помочь, у них нет, всё приходится решать самим. Мать с утра и до позднего вечера пропадает на нескольких работах — юноша уже успел привыкнуть к её постоянному отсутствию, но всё никак не мог привыкнуть к одиночеству. В квартире тихо до звона в ушах и темно — окна плотно зашторены, а свет попросту некому включить. На холодильнике висит клочок жёлтой бумаги, надпись на котором была прочитана ещё утром: «Суп в холодильнике. Вода в чайнике кипяченая. Буду поздно». Алан щёлкает переключателем, чтобы зажечь свет и хоть немного привить комнатке жилой вид. Как же ему хочется вернуться к той — другой жизни, где можно было не дёргаться от каждого шороха, где знаешь, что дома — дома, а не «дома» — тебя всегда ждут, где, когда становится совершенно скучно в четырёх стенах, можно сбежать через окно в открытый гараж, а там отец постоянно копается со старым, старше него самого, чёрным мотоциклом… А не вот это вот всё! И, вроде как, бытующая в народе фраза, де — время лечит, пользуется популярностью, так что Алан и сам первое время надеялся на этого врача, но больно сомнительная у чёрта медицина. Глухая подавленность всё не отпускала и не отпускала, будто образуя вокруг юноши плотный барьер, заставляющий закрыться от затхлого внешнего мира. Хотя, почему же — заставляющий? Алан сейчас и сам не имеет ничего против изоляции: никого не слышать и не видеть. Стационарный телефон, лежащий на тумбочке в прихожей, внезапно разражается трелью, и чуть не задремавший над исписанными тетрадками юноша поспешно подрывается к нему, дабы взять трубку, попутно удивляясь тому, что он вообще работает. — Алло? — слегка неуверенно откликается он, внимательно вслушиваясь в еле слышное дыхание по ту сторону. — Алан? — спрашивает, явно, девушка. — Это Элса. Ну, из твоего нового класса, надеюсь, помнишь. Светловолосого заметно отпускается, когда он слышит хоть сколько-то знакомый голос. Вопреки словам старосты, ничего плохого, лично он, в девушке не увидел. — Да, здравствуй. — Меня наша классная просила всех обзвонить, передать, что завтра к третьему уроку приходить. На этот телефон звоню, потому что мобильный твой не знаю, а в журнале домашний записан. — Хорошо, спасибо за информацию. Элса какое-то время — Алану кажется, что мучительно долго — молчит перед тем, как продолжить: — У тебя всё нормально? Нет, у него всё ненормально. У него всё крайне дерьмово, откровенно говоря. Хоть прямо сейчас сигай ласточкой из открытого окна — восьмой этаж, приятного полёта — или вешайся на люстре в зале, мыло и верёвку найти — не проблема. — Да, я в порядке, — отвечает Алан непринуждённо, хотя сердце обхватывает клетка рёбер, как будто сдавливающая его. — А с чего такой вопрос? — Голос у тебя… Неживой. Она снова молчит — видимо, набирается смелости, — и, переведя дух, говорит: — Послушай, я уж не знаю, что тебе там про меня наплела Миранда, но я вижу, что сейчас тебе крайне тяжело. Без понятия по какой такой причине ты перевёлся, но по одному твоему виду понятно, что от всего этого ты явно не в восторге и переживаешь далеко не самые лучшие времена. Я и сама-то, вообще, в этой школе не так давно и, да, не очень хорошо умею ладить с людьми, но, — вдох, — если тебе плохо, то я всегда могу тебя выслушать. Алан сам не понимает почему, но уголки глаз печёт, а ресницы намокают от подкатывающих слёз. Хотя — с чего бы? Элса говорит что-то ещё, но он не в силах ответить или просто понять смысл, поэтому, под конец её речи, лишь произносит осипшим голосом: — Да, спасибо. Притихшая девушка в растерянности. — Н-не за что… В общем, до завтра, — и гудки. Светловолосый опускает трубку на тумбочку и спешит утереть горячие слёзы рукавом растянутого домашнего свитера. Он не знает отчего, но на душе стало легче.***
Парень резко открывает глаза, сразу же окидывая беглым взглядом пустующий кабинет. Гекидо всё ещё не вернулся. Алан потягивается, зевая, и смотрит куда-то в пустоту перед собой. — Интересно, к чему снится прошлое?