Глинтвейн и шампанское

— I wish I never saw your face, Then I wouldn't need a place To frame you in my mind. Hanging on the wall My memories and all, But you're not tangible. Set It Off — Distance disturbs me

      Ани судорожно металась из стороны в сторону, не находя себе места. Жгучее волнение за подругу, за её жизнь не давало спокойной сидеть, подрывало всё время, снова заставляя бесцельно шататься по всей квартире, как зомби, только протянутых вперёд рук и восклицания на подобии «мозги-и-и» не достаёт. Кто её похитил? Зачем? Что с ней могут сделать? Чёрт, как мать за своё чадо…       Звонок в дверь раздаётся слишком резко, и девушка заметно даже для самой себя вздрагивает всем телом. Подрывается, вылетает в прихожую и раскрывает дверь, не глядя в глазок. Такая беспечность была явно не в её характере. Хотя, если так подумать, то какой же ещё умник мог притащиться к ней в половину десятого-то?.. Или два умника. — А это ещё кто? — недоумённо прошипела она, когда вслед за совершенно спокойным Андантом порог квартиры переступил незнакомый ей парень, который хоть и выглядел ровесником брюнета, да и на бандита не смахивал, но безоговорочного доверия с первого взгляда не внушал. — Он — мой друг и коллега, — Гекидо ответил невозмутимо, ровным тоном, совершенно не понимая, что стало причиной агрессии. — Да будь он тебе хоть любовником! — вспылила Эренберг. — Мы же договаривались, что больше никто не должен знать о нашем договоре! — Алан никому не расскажет, — брюнет попытался убедить её, но, видимо, зря, — я ему как себе доверяю. — А я — нет. Вдруг, его специально заслали? — «Вдруг»? А ты думала, что вдруг нет? — Если Вас это успокоит, — рискнул (экстремал, да) вмешаться в разговор сам предмет их конфликта, — то меня никто преднамеренно не засылал.       Прайд такое развитие событий не устроило, ещё бы! Она яро была уверена, что для разрешения сложившейся ситуации хватило бы и одного Анданта — парень он не промах. Остальных просим за дверь. Но высказывать это всё вслух она почему-то не стала, а лишь холодно зыркнула на Алана из-под спадающей на лицо тёмной чёлки и, недовольно фыркнув, удалилась на кухню. — Она на тебя обиделась, — констатировал тот. — Да ради бога, пусть обижается, — пробубнил Гекидо себе под нос. — Как маленькая, честно. Нам по семь лет, что ли?       Светловолосый на это только еле слышно вздохнул, потому что его друг сам, хоть и отрицает/просто не замечает этого, но иной раз ведёт себя аки детсадовец, только штанишек на лямках и игрушечной машинки, сжатой в ладошках, не хватает. Алан прошёл вслед за Ани на кухню, оставив Гекидо, взявшего в руки лежащий на тумбе платок. Да, тот самый, с пионом. «Рапсодия».       Прайд стояла, опираясь на подоконник руками. Свет в комнате не горел и если бы не многочисленные уличные фонари, так отлично видимые через широкое окно, навряд ли здесь можно было бы вообще хоть что-то рассмотреть. На чужое присутствие девушка абсолютно никак не отреагировала — как стояла, так и осталась стоять. Точно обиделась. В частности на Гекидо. На Алана, скорее всего, тоже, но чуть меньше. — Извини, Ани? — парень аккуратно подошёл к ней со стороны, положив ладонь на плечо настолько легко, что её можно было бы скинуть при малейшем желании. — Ты не сердись на Гекидо. Он — дурак. — Я заметила, — она хмыкнула. Прайд разворачивается к собеседнику лицом, медлит, но всё-таки задаёт так интересующий её вопрос: — Почему ты вызвался помогать? Почему приехал? Точно ведь не просто так. Какой мотив?       От такого потока точно попадающих в цель — по самому больному — вопросов Алан заметно стушевался. — Твоя подруга… Элса, верно?       Эренберг незамедлительно кивнула. Уж имя подруги-то она ни с чем не спутает. — Можно сказать, что мы с ней… Старые знакомые. Очень старые. Настолько, что, возможно, она меня даже и не помнит. — Но, тем не менее, ты помнишь её. Вы учились вместе? — сейчас Ани говорила уже совершенно спокойно, как с хорошим знакомым. Голос больше не рокотал раскатами грома, да и глаза не метали яркие всполохи молний. — Да, учились, — светловолосый кивнул. — Когда я был в средней школе, мы с матерью были вынуждены переехать в другой город, и, естественно, я пошёл в другую школу. Там и познакомились. — Оу, говорят, Элса раньше была той ещё бунтаркой. Правда это? — Эренберг хитро усмехнулась. — Ну, то, что она конфликтовала едва ли не со всем нашим классом — факт!       И Ани негромко, но весьма приятно на слух смеётся. Что ж, Алан умеет поднимать настроение. — Так, ты решил помочь из-за неё, да? — Прайд чуть склонила голову набок. — И на этом спасибо. — Благодарить будешь, когда мы её найдём целой и невредимой. — Да пусть они только попробуют сделать её не целой и не невредимой! — мигом вспыхнула, как спичка, девушка. — Не видать им тогда, тварям, жизни спокойной! Я им устрою ночь Варфоломеевскую!       Эренберг сложила руки на груди, всем своим видом выказывая готовность рвать и метать. Уж что-что, а за Элсу она хоть Богу, хоть Дьяволу по физиономии проедется! Такие друзья, как химик, редко встречаются. Такими друзьями дорожить нужно. — Она тебе очень близка, не так ли?       Ани безмолвно — слова здесь излишни — кивает. Ей, вообще, несвойственно привязываться к людям. Она не помнит ни одного человека из своего детства, со школьных лет, из университета.       Люди приходят и уходят. Приберегают за собой стопку призрачных воспоминаний и удаляются, махнув рукой, во тьму небытия, не оставляя ни одного отсвета надежды на встречу в будущем. Все они такие. Но не Элса. Элса сама предложила после их (довольно-таки абсурдного, к слову) знакомства выпить в кафе неподалёку кофе. А потом снова, и снова, и снова. И их постоянные встречи вылились в самую крепкую дружбу, которую только доводилось видеть Ани. Дружбу, которой Эренберг действительно дорожила и не хотела бы её потерять ни при каких условиях.       Элса была для неё особенной и самой-самой близкой. Ей-богу, ближе химика у Прайд никого не было. Элса всегда поддерживала её, всегда могла выслушать, дать дельный совет и приободрить, даже если сама по горло и выше завалена делами, от неё никогда нельзя было услышать такого самоуверенного и едко-неприятного: «Я же говорила!» Разве что, выпить с ней нельзя. На халяву, как известно, пьют даже язвенники и трезвенники, но не Элса.       Умей Алан читать мысли, он бы, несомненно, согласился. Он взрослел вместе с девушкой, был свидетелем формирования её характера и мировоззрения, принимал в этом непосредственное участие. А когда им пришлось расстаться, казалось бы, навсегда, очень сильно сожалел, что не смог сберечь даже крупицы их совместного прошлого. — Ладно, что-то мы совсем уже заболтались, — Ани тряхнула головой, легко оттолкнулась ладонями от подоконника и направилась в сторону прихожей, зазывая Алана жестом. — Идём, ты ведь не хочешь, чтобы всё самое интересное досталось этому заносчивому мальчишке? — Это я-то заносчивый?! — выкрикнул, видимо, услышавший её слова Гекидо. — И почему «мальчишка»? Я, между прочим, старше тебя!       Ани ещё раз позвала Алана рукой, но на этот раз он незамедлительно двинулся вслед за ней. Им предстоит тяжёлая работёнка.