— Embracing the fear, Chasing the fight. The glow of the fire will light up the night. The bridges are burning, The heat's on my face, Making the past an unreachable place. Pouring the fuel, Fanning the flames, I know, this is the point of no return! Starset — Point of No Return
— А-Лин*, — Сесилия мягко улыбается, окликивая по имени девушку, что сидит на самом краю её рабочего стола, свесив вниз ноги, и та сразу же оборачивается, через плечо также улыбаясь в ответ. — Да, моя госпожа? — она ехидничает, ёрзает на столе, разворачиваясь лицом к старшей, чуть склоняется вперёд, чтобы опереться локтями на собственные колени, и красиво изгибается в спине. Женщина тихо смеётся на подобное обращение к себе, прикрывая рот ладонью. Она тыкает девушку пальцем в бок и слышит задорное хихиканье вперемешку с шелестом: «Щекотно». — Я ведь уже говорила, — наставительно, однако не настолько серьёзно, чтобы действительно воспринимать, как указ, говорит Грейс, — не называй меня так. — Крепостное право отменили? — Крепостное право отменили, и я не твоя госпожа. — А кто ж Вы мне? — Хао Молин склоняется ещё ниже. Её лицо находится на одном уровне с лицом Сесилии: женщина чувствует на своих губах дыхание китаянки. — Начальство, — она вдруг щелкает девушку по носу, отчего так дёргается назад, надувшись. — И вообще, тебе пора идти к Джонетсу. Хао Молин сначала недолго продолжает удерживать обиженную мину, смешно потирая ушибленное (если это вообще можно назвать ушибом) место, но потом всё-таки снова становится деланно серьёзной и задумчиво интересуется: — А зачем мне к Джонетсу? — За маскировкой. Не пойдёшь же ты к Прайд просто так! — О-ой, а это прямо обязательно? — она распласталась по столу унылой селедкой и большими, насколько это было возможно с узким разрезом, жалобными глазами посмотрела на начальство, которое, увы, было непреклонно.***
Ани хмурится, когда изучающе рассматривает предмет в своих руках — белый платок с вышитым пионом сорта «Рапсодия». Точно такой же она нашла в прихожей в вечер исчезновения Элсы, а этот — второй — выронил с ножом напавший на неё в её собственном подъезде парень. Известное выражение: «Мой дом — моя крепость», — для Эренберг начинало терять смысл, потому что даже дома она уже не могла чувствовать себя в безопасности. За что Ани больше всего любила свою работу, так это за свободный график. Как кошка, которая гуляет сама по себе, она могла приходить на неё и уходит с неё, когда ей вздумается, лишь за исключением тех редких случаев, требующих её немедленного присутствия. Иногда ей приходилось оставаться ночевать на работе или выпадал шанс не являться на неё вовсе по нескольку дней, хотя отпуск никто не давал, однако всё это также — весьма редкое явление. Сегодня Ани искренне надеялась, что сможет вернуться домой до того, как на улице стемнеет, но застряла в пробке на мосту: три каких-то умника крайне удачно столкнулись. Потому во двор Эренберг въехала только когда уже начали зажигаться уличные фонари, а воздух стал заметно холоднее. Она заглушила мотор машины, забрала с заднего сиденья свою наплечную сумку и легко двинулась к подъезду. Там она на первом же этаже, за только-только закрывшейся тяжёлой дверью, и столкнулась с нападавшим. Прайд легко могла бы получить нож в печень, но благодаря отличной физической подготовке вовремя увернулась от лезвия, схлопотав всего лишь неглубокую царапину по боку и разорванную поперек шва футболку. Парень сразу же ринулся бежать, но Ани не была бы Ани, если бы не рискнула его остановить ловкой подсечкой. Но пользы это не дало: гад всё равно скрылся, оставив за собой то ли случайно, то ли нарочно обронённый платок. Гекидо, хотя они и не планировали сегодня встречаться, приехал едва ли не сразу же, стоило Эренберг позвонить ему и рассказать о случившемся. Да ещё и Алана с собой прихватил. — Плохо дело, — покачал головой светловласый, наблюдая, как Андант смоченной перекисью водорода ватой обрабатывает ранение Ани. — Они знают твой адрес. Тебе необходимо временно у кого-то из знакомых перекантоваться. — Например? У кого? — девушка скривилась, ясно давая понять, что вариантов нет. — Как ты себе это представляешь? «Ой, за мной тут гоняются наёмники, и мне надо временно у кого-то укрыться. Не против, если это будешь ты? Нет, конечно же, есть риск того, что вместо меня случайно прирежут тебя, но всё будет хорошо, я уверена!» — она недовольно цыкнула. Гекидо коротко бросил, чтобы она не дёргалась. Алан посмотрел на этих двоих, сощурив глаза, и почти просиял: — А, например, у Гекидо. Андант и Эренберг одновременно поражённо уставились на довольного своей идеей парня, резко вдохнув, забыв выдохнуть и одним только своим видом выражая вселенское негодование. Оба мысленно признали, что идея эта разумная и вполне логичная, но только мысленно, а не вслух. — Нет, а почему вы сразу же отметаете этот вариант? Я понимаю, личная неприязнь и всё такое, но на кону стоит жизнь Ани, — Алан скрестил руки на груди и чуть склонил голову набок. — Там ведь её и искать не будут, и Гекидо почти всегда сможет быть рядом, а за ним, как за каменной стеной. И с ним сложно не согласиться. Мысль и правда отличная, но рискованная до мозга костей. Ведь если это вскроется в спецслужбах, то хорошо ещё, если Гекидо только уволят, а могут и к уголовной ответственности привлечь за укрывание потенциального преступника. Больше всего удивляло, что подумал об этом Гекидо, а высказала Ани. — Мы кинем им в лоб презумпцию невиновности! — на полном серьёзе заявил в ответ светловласый. — Да никто нас с этой чёртовой презумпцией слушать не станет, — прошипел Андант. Дров в костёр подкидывала ещё и Хао Молин. Все трое прекрасно осознавали — когда в дело полноправно вступит она, ситуация станет ещё хуже, чем уже есть, хотя хуже, казалось бы, некуда. Одно радовало: официальный адрес прописки Эренберг, указанный практически во всех документах, где упоминается её имя — Бронкс.* Скорее всего, первое время китаянка будет разыскивать её именно там, а уж за это время они смогут найти Элсу. Наверное. Гекидо распечатал большой, прямоугольный пластырь и заклеил им рану Ани, для закрепления провел по нему ладонью, но девушка невольно дернулась от его прикосновения, фыркнув, дабы хоть так скрыть свое смущение, вызванное действиями Анданта. Ситуация казалась ей донельзя щекотливой: вот парень, к которому она, вроде как, не совсем равнодушна, с которым она здесь, в этой самой квартире, в час ночи танцевала под старое танго, сидит и аккуратно, будто боясь навредить, копается с ее раной, вопреки эренбергскому: «Я сама справлюсь». Она резко отворачивается, мотнув волосами, затянутыми в тугой хвост, и усердно делает вид, что рассматривать какую-то там точку на стене очень-очень интересно. Алан хмыкает. Гад, точно заметил. Алан вообще донельзя догадливый, Прайд это уже подметила. И то ли у него все настолько хорошо с коммуникабельностью, то ли он с детства лелеет мечту стать новым Шерлоком Холмсом, но из этих двоих задатки детектива у него явно более выдающиеся. Хотя Гекидо, разумеется, тоже неплох в этом плане. Андант складывает вытряхнутые в спешке на диван медикаменты обратно в аптечку и идет на кухню, чтобы убрать ее откуда достал — на верхнюю полку. Эренберг и Алан сталкиваются взглядами. — А ты уверена, что не хотела бы с ним пожить? — парень кивает головой в сторону ушедшего напарника. — Уверена, — передразнивает она его тон. — Зря. Отличный шанс узнать Гекидо получше. Ручаюсь, что ноги на стол он не закидывает и козявки из носа не ест, но… — Фу! — Ани едва ли не вскрикивает в полный голос, одернув себя лишь в самый последний момент, на что светловласый добродушно посмеивается. Идиллию разрезает громкий звонок в дверь. Они переглядываются и оба выглядят удивленными, что Алан, что Ани, но все же выходят в прихожую. Эренберг абсолютно без понятия кого это могло принести: гостей она не ждала. Девушка, приподнявшись на носочки, чтобы дотянуться, смотрит в дверной глазок, вздрагивает плечами и еле слышно матерится себе под нос так, что Андант все-таки решает однажды вымыть ей рот с мылом, о чем и оповещает девушку. А Прайд не до смеха. Упс, а вот про это-то она забыла…