Россия. 2006 год.
Мирон сидел на ступеньках у подъезда и крутил в руках поломанный CD-плеер старенькой модели. Подарок родителей на пятнадцатилетие. Парень шёл домой из школы, споткнулся и упал. Плеер выпал из кармана и попал прямо под колёса проезжавшей мимо машины. Был последний день августа, на западе догорал оранжевый закат. Тёплый ветерок, пахнущий зноем и липами, дул в лицо. Парень не сразу заметил мальчика лет шести, что стоял чуть поодаль и робко переминался с ноги на ногу. — Чего тебе? — хмуро спросил Мирон, нервно отбрасывая ненужный кусок пластмассы в сторону. — Попрошайничаешь? Мальчик шмыгнул носом и чуть приблизился к Мирону. Выглядел он опрятно, а на лице только и были, что глазищи цвета тины да огромный выдающийся лоб. — На, — сказал пацан, протягивая Мирону измятую пачку M&M’s с арахисом. — Чё? — не понял Мирон, вопросительно вскидывая брови. Он посмотрел на пачку конфет, как на ядовитого паука, а потом снова на мальчика. — Возьми, — повторил пацан, буквально суя несчастные конфеты в лицо Мирона. — А ты сам не хочешь? — спросил Мирон. На его лице уже блуждала улыбка. — Хочу, — тут же ответил мальчик, — но тебе нужнее. — Это отчего же? — Мама говорит, что от сладкого улыбаются. А ты грустишь. Значит, тебе нужно съесть что-нибудь сладкое, — с умным видом изрёк малой. — Как тебя звать? — Мирон наконец решился взять пачку, касаясь тонких холодных пальчиков. — Глеб, — мальчик просиял, обнажая молочные зубы в радостной улыбке. — Вот что, Глеб, слушай взрослых, — сказал Мирон, беря пару конфет себе и отдавая пачку назад. — И улыбайся…***
— Я тебя помню, — сказал Мирон, испытующе глядя на парня. — Послушай, ты… — Глеб раздражённо цокнул и резко перевёл взгляд на Мирона. Он снова утонул в его глазах, чуть прищурившись. Внезапно его лицо просияло. — Я дал тебе конфеты… Тогда, на улице. Мирон лишь задумчиво кивнул, двигаясь с места. Кто бы мог подумать, что жизнь снова сведёт их вместе. Неужели, это был какой-то знак. Несомненно, был, но какой?.. Глеб постепенно успокоился: сердце уже не так скакало в груди, пульс не стучал в висках. Шок прошёл, уровень адреналина сошёл на нет, тогда пришла боль. Она ныла, тупой иглой вонзаясь в каждую клеточку его тела. Озноб прошил его тело, что содрогнулось при первом дуновении ветра. Мирон промолчал, продолжая уверенно шагать вперёд. Глеб украдкой поглядывал на его выдающийся профиль, замирая от бешеной энергии, что излучал его уверенный, даже слегка надменный взгляд. — Пришли, — оповестил он, опуская парня на ноги и открывая перед ним дверь. — Не обращай ни на кого внимания, просто пройди вперёд сверни налево в коридор и зайди в первую дверь справа. Я принесу тебе полотенца и чистую одежду. Глеб кивнул и прошмыгнул внутрь, склоняя голову вниз. На него тут же устремилось четыре пары глаз, но парень широкими шагами пересёк комнату и скрылся за дверью в ванной. — Так-так-так, — Марк прищёлкнул языком, салютуя Мирону бутылкой с пивом, — похоже, кто-то решил сменить ориентацию? — Ну с таким бы даже я нехотя стал заднеприводным, — фыркнул Локи, вызывая всеобщий гогот. — Неужели даже не успели дойти до дома? — съязвил Давид, коварно щурясь и глядя на Мирона. — Завалите ёбла, — шикнул тот, вытаскивая из комода три банных полотенца и громко захлопывая дверцу. — Я подобрал его на улице. Кто-то уже попользовал его. — Чё, не шутишь? — уже серьёзно спросил Рома, чуть наклоняясь вперёд и внимательно глядя на Фёдорова. — Стал бы я пиздеть, — нервно отозвался тот, скрываясь за поворотом. Глеб всё слышал. Тугой обруч стянул горло, горький комок застрял в районе сердца. Парень впился пальцами в волосы и упал на пол, поджимая колени и закрывая уши руками. Мирон приоткрыл дверь, осторожно заглядывая внутрь. При взгляде на пацанёнка сердце ухнуло куда-то вниз. — На, — нарочито громко сказал он, кидая полотенца в парня. Не нужно было жалеть пацана, это было бы унизительно по отношению к нему. — На полках гели и шампуни, бери любой. Вещи оставлю на машинке. Мирон вышел, плотно закрывая за собой дверь. — Кто там? — поинтересовался Даня, появляясь откуда ни возьмись. — Там пацан, его зовут Глеб, — Мирон картинно вздохнул. — Сможешь позаботиться о нём? — Базара ноль, — Даня довольно улыбнулся. Он любил знакомиться с новыми людьми, а тут ещё и его ровесник. — Тогда накорми его и уложи спать. Он и так сегодня достаточно устал, — Фёдоров провёл ладонями по лицу и пошёл к себе. — Ага, — Данил почесал плечо и пошёл в зал, что одновременно был кухней, столовой, комнатой для совещаний, гостевой и гаражом. Глеб скинул с себя грязные вещи и пренебрежительно откинул их как можно дальше от себя. Он с отвращением посмотрел на кучу кровавых тряпок и залез в душевую кабину. Парень испытал настоящее блаженство, когда горячие струи стали бить по светлой коже. Вода успокаивала, боль постепенно стала менее сильной, и Глеб впал в задумчивость, намыливая волосы шампунем с резким мужским запахом. Его поражал тот факт, что Мирон смог его вспомнить, поражало то, что он помог ему (как Глеб надеялся, бескорыстно). Была ли это просто плата за тот случай в России, или же это было нечто большее? — Ты не утонул? — Глеб вздрогнул от неожиданности и резко выключил воду. — Пока нет, — пролепетал он, выдыхая и вылезая из кабины, ступая на мягкое полотенце. — Тебе макароны с курицей или сыром? — Что? — не понял Глеб, хмурясь и замирая в ожидании ответа. — Жрать чё будешь? — Даня цокнул так громко, что Глеб услышал даже через дверь. Парень замялся. Давно его уже не спрашивали, чем именно он хочет поужинать. Отец обычно приносил еду из китайского ресторана. Это в принципе и был единственный приём пищи за весь день что у одного, что у другого. — С курицей? — вопросительно ответил Глеб, натягивая футболку с человеком-пауком и открывая дверь. Даня, увидев Глеба, тут же расплылся в довольной улыбке. Копна кудрявых волос напомнила воронье гнездо, пару прядей спадали на глаза. — Привет, — поздоровался парень, протягивая Дане руку. — Привет, — протянул Даня, с чувством пожимая холодную ладонь. — Замёрз? — Не, — Глеб тряхнул головой, с интересом разглядывая улыбающуюся физиономию. — Они всегда такие. — Привеееет, — за Даней показался Дарио, отталкивая брата чуть в сторону. — Я Порчи. — Глеб, — парень был немного в шоке. Его состояние выдавало ошалелое выражение лица. Они обменялись рукопожатиями. Глеб прошёл следом за ними в первую комнату. В воздухе пахло жареной курицей и тёмным горьким пивом. Стоял гам. Все собрались за огромным столом, во главе которого уже восседал Мирон. — Передай мне соль. — А волшебное слово? — Да пошёл ты… — Ля, Дим, хоть ты будь другом… — Да завалите вы все! Нужно помолиться перед едой… — Послушай, святоша, за эту жратву мы жопу драли… Лицо Мирона было нечитаемо. Когда Даня с Порчи заняли свои места, Фёдоров тряхнул головой, переводя взгляд на переминающегося с ноги на ногу Глеба. — Садись сюда, — мужчина указал на табуретку рядом с собой. — Пива? Глеб в край растерялся. Все разговоры тут же стихли. На него устремились девять пар любопытных глаз. Пацан стушевался, утыкаясь взглядом в полную тарелку еды. — Ему хоть 18 есть? — Светлое или тёмное? — Есть безалкогольное… — Крепкое… — Сидр… — Может, он хочет чего покрепче… — Дайте бутылку тёмного, — устало проговорил Мирон, принимая холодную бутылку и ставя её подле парня. — Спасибо, — едва слышно пролепетал парень, потными пальцами беря вилку. Как ни странно, ели молча, лишь изредка прося друг друга передать перец, кусок хлеба или открывашку. После каждый помыл за собой прибор и тарелку, взял свою чашку и сел обратно за стол. Глеб очень давно не чувствовал себя частью чего-то большего, чем просто шайка товарищей на улице. Здесь он словно попал в чужую семью, которая эмоционально приняла его. Да и сразу было понятно, что эти ребята держись друг за друга, потому что у них банально больше никого не было. — Одного тебя положить не сможем, — как будто виновато сказал Даня, провожая Глеба в комнату, где он переночует. — Ничего, — отмахнулся Глеб, который уже полностью освоился в новом месте. Он с интересом разглядывал стены, увешанные плакатами рок групп и афишами старых фильмов. — Ложись с Локи, он встаёт позже всех, — Данил зашёл в третью дверь направо. Это была такая же каморка, как и все предыдущие комнаты, двери в которые были приоткрыты. В ней только и помещались кровать да шкаф. У правой стены нашлось место для раскладушки, которая уже была застелена. — Йоу, — следом за ними зашёл владелец комнаты. Ромка сразу понравился Глебу. Он много болтал и шутил, а это для парня было показателем искренности и открытости. — Места мало, но зато уютно и тепло. Если не возражаешь, я приоткрою окно на ночь. Глеб помотал головой, садясь на раскладушку. Не скрипит, это хорошо. Да и она намного удобнее его собственной кровати. — Спокойной ночи, — Данька махнул парням рукой и вышел. Глеб вздохнул и забрался под одеяло: по полу уже потянуло холодным воздухом. Странно, но Рома не начал лезть к нему с расспросами, не приставал, чтобы узнать, что конкретно произошло. — Неужели удивляешься, что я не лезу? — словно прочитав его мысли, спросил Локи, хитро улыбаясь и втыкая вилку в розетку. — Если честно, то да, — признался Глеб, закладывая руки за голову. — Просто у Мирона рыцарская болезнь. Любит помогать обделённым и несчастным. Да и ты не первый, кого он приютил. Димка и Влад всё ещё не валяются в притонах лишь благодаря ему. — То есть вы не родственники? — изумлённо спросил он, приподнимаясь на локтях. — Это зависит от того, как посмотреть. Глеб понимающе промычал и закрыл глаза, моментально проваливаясь в сон…***
— Ну что, вот ты и попался, чёртов еврей, — прошипел Лайкерт, глядя вслед Мирону, пропускавшего Глеба внутрь гаража. — Теперь-то мы тебя накроем, тварь…