Назови меня по имени

-Зачем ты вернулся? - Я помогу вернуть твой дом, если получится… Его шаги эхом отражались от бетонных стен, погружая в атмосферу абсолютного одиночества даже тогда, когда волосы на затылке становились дыбом от ощущения чужого взгляда, врезающегося в спину. Сердце бешено колотилось где-то на уровне глотки, стремясь выпрыгнуть наружу. Себастиан Моран отдал должное своему бывшему боссу: датчик драматичности, существуй такой, зашкаливал бы. Джон прибыл по указанному адресу меньше, чем за час, и оказался в пустынной промышленной зоне. Беспрепятственно прошмыгнув мимо престарелого полуслепого охранника, он пробрался через ограду указанного в сообщении Морана объекта. Даже зная адрес, Джону и его таксисту пришлось долго плутать по пустынным улицам, пока им не встретилась чертова табличка. Шерлок наверняка бы знал точно, куда ему стоит отправиться, он знал город и его окрестности лучше любого кэбмена. Но кто ищет, тот всегда найдет. И едва пройдя за ограду, Джон понял, что прибыл по адресу. Посреди пустыря возвышался черный исполин - бывший завод или офисное здание, сказать было сложно, настолько запустелым казался объект. Он, словно скелет древнего чудовища, обдуваемый всеми ветрами, сначала разложился, а потом иссох, являя взгляду черные кости и гнилые ошметки плоти. Атмосфера полнейшего запустения и пронизывающий ветер пробирали страхом до костей, даже бездомные едва ли когда-либо искали убежища в таком месте. Джон озирался по сторонам, пытаясь выяснить, где именно Моран мог поджидать Шерлока. Он постоял у входа, думая зайти. Однако передумал и стал шататься по окрестностям, высматривая, каким путем мог бы уйти тот, кто не хотел бы быть замеченным. Не найдя ничего определенного (за несколько километров не было ни одной живой души, без разницы, куда бежать), Джон вернулся ко входу. Первый этаж от времени превратился в цокольный, но кто-то заботливо откопал проход ко входной двери, хотя в стенах встречались такие дыры, что можно было бы и грузовик загнать при желании. Пройдя первое помещение, которое чем-то отдаленно напоминало фойе, Джон устремился вглубь. Об электрическом освещении не могло идти и речи - чем глубже он заходил в этот «склеп», тем темнее становилось. Определенно, тот, кто пришел раньше, уже давно мог изучить местность и скрыться именно там, где зрение подвело бы приглашенного гостя. Со стен свисали лохмотья полиэтилена. Они слабо колыхались от сквозняка, касаясь плеч, облизывая ноги, ненавязчиво, но угрожающе, будто вот-вот осмелеют и опутают с ног до головы, лишая возможности двигаться и дышать. А еще они слабо шелестели, и за шелестом этим слышались тихие шаги, позади и впереди... по сторонам. Была ли это иллюзия, или Джон действительно был окружен, сказать наверняка было сложно. Он добрался до противоположного конца здания, так никого и не встретив на своем пути. Зато нашел лестницу и, не раздумывая о ее надежности, взобрался на самый последний этаж. Дыры в крыше позволяли видеть гораздо больше, а высоченные оконные проемы давали возможность заметить, приближается ли кто к зданию. Но Джон не стал подходить к окнам, снова устремившись в самый центр. В Уотсоне зрела досада: возможно, Себастиан заметил его и, разочаровавшись, сразу же ушел. Стараясь не обращать внимания на растущую и абсолютно неблагоразумную тоску, Джон продолжил свой путь. Если он не искал самого Морана, то мог бы углядеть следы его присутствия, будто они могли подсказать ему, что это был за человек. Доктор не владел методом дедукции и вряд ли заметит хоть одну деталь, которая имела бы отношение непосредственно к Морану, но слепая и глупая надежда толкала его в спину, заставляя идти дальше. Он оказался в большом зале, где по центру зачем-то был сооружен огромный помост. С остатков крыши свисали все те же грязные ленты полиэтилена, ограничивая обзор. Джон взобрался на помост, прошелся по нему туда и обратно. Над его головой опасно поскрипывала от ветра ветхая крыша, будто предупреждая, что вот-вот обвалится. Любой здравомыслящий человек давно бы убрался подобру-поздорову в тепло и уют родного дома, лишь бы не прозябать на сквозняке, да еще в таком зловещем месте. К тому же отсутствие каких-либо признаков жизни должно было дать Джону понять - он пришел зря. Если бы только не твердая уверенность, что именно сегодня его жизнь изменится раз и навсегда, свяжется с тем таинственным миром, что несколько лет подряд упорно сводил его с ума. Ему были нужны доказательства, что воспоминания Бильбо не были плодом его воображения. Джон глубоко задумался, возвращаясь от противоположного конца помоста обратно к лестнице. Мусор шелестел и хрустел под каждым шагом. Джон очень скоро перестал обращать на это внимание, поэтому не сразу расслышал, как кто-то поднялся на помост позади него. Было уже поздно что-либо предпринимать, когда он услышал щелчок взведенного курка. - Так-так-так, - Уотсон вздрогнул и обернулся на звук чертовски знакомого голоса, пусть он никогда и не разговаривал с этим человеком... в этой жизни. Себастиан Моран стоял в нескольких метрах от него и держал пистолет, целясь Джону в голову. Доктор поднял руки, показывая, что не вооружен. Странно, но его мало волновало то, что его вот-вот пристрелят. Он никогда не боялся смерти. К тому же сейчас его больше заботило то, что он наконец может рассмотреть Морана как следует. Да, Джон никогда не видел лиц в своих снах, но отчего-то знал, что Торин Оукеншилд выглядел точь-в-точь как стоящий перед ним Моран. И не мог не заметить того, что на него смотрят с таким же, хоть и тщетно скрываемым, любопытством. Однако прошла еще секунда, и наваждение рассеялось - Себастиян рассмеялся. - Я много плохого думал о Шерлоке Холмсе, но никогда не считал его трусом. - Твое сообщение так и не дошло до него, - и куда делась вся его военная подготовка? Джон только что признался хладнокровному убийце, который лишь по счастливой случайности не прикончил его в прошлый раз, что никто не станет их искать. - Зачем же ты пришел, доктор? – спросил Себастиан. Он все еще посмеивался, но в голосе его звучала жалость. Подобное отношение окончательно выбило из Джона всякий страх, разозлило его. - Я пришел поговорить о… - Это касается только меня и Холмса, а тебе, вообще-то, полагалось давно подохнуть, - прорычал Моран. - Торин. - Не грузи меня своим бредом, - от былой веселости Морана не осталось и следа, он крепче сжал пистолет, готовясь в любой момент заткнуть Джона раз и навсегда. - Ты помнишь, я знаю… - упрямо продолжил Уотсон, сам поражаясь, насколько уверенно прозвучал его голос, – Торин Оукеншилд, Король Под Горой, мой Король, мой… - Заткнись! – рассвирепел Себастиан. - Так это правда, - Джон заметно повеселел, пусть каждое следующее слово грозило ему порцией свинца в голову, – Это было на самом деле… - И уже ничего не значит, - холодно произнес Себастиан, но решительность его таяла на глазах. Джон был не единственным, кто хотел во всем разобраться, надо было только уверить Морана, что он не одинок, – Ты несешь ерунду. - Это не так, - твердо произнес он и уверенно шагнул вперед, но тут же передумал, когда понял, что может только сильнее разозлить Морана, – Я уверен, не бывает таких совпадений. Наша встреча… - Я пришел тогда, чтобы прикончить тебя. Жаль, что не вышло. Джон никак не отреагировал на его слова: он понял, что может сделать шаг навстречу, просто знал это, так же отчетливо, как и то, что был знаком с этим человеком дольше, чем можно было даже предположить. Он не мог больше терпеть. Хотелось рассмотреть Себастиана получше, еще раз заглянуть в его глаза. И было плевать, что им сейчас руководил тот, кто никогда не чувствовал опасности рядом с Торином Оукеншилдом, никогда не был под прицелом пистолета, да и вообще был в отчаянии от тоски по тому, кем, возможно, Себастиан Моран никогда и не являлся. Голос разума и по совместительству инстинкт самосохранения кричал в голове Джона, умолял бежать прочь, но был проигнорирован в очередной раз. «Все должно было быть не так…» - с тоской подумал Джон, вспоминая клятву, которую Бильбо дал на смертном одре. - Стой, где стоишь! – приказал Моран, рука сжимающая пистолет, задрожала. Да, Джон понял, что еще не все потеряно, знал, что Моран не станет стрелять. А ведь он был так в этом уверен меньше минуты назад. - Разве ты не понимаешь, как это все важно? – Джон мог бы рассмеяться над глупостью собственных слов, если бы не его неуемное желание, чтобы все, что ему когда-то привиделось, оказалось правдой, хотя бы на миг. Моран ухмыльнулся, но в этот раз его лицо исказилось недовольством, как если бы кто-то застал его голым в ванной. - Ты раскусил меня, Джон Уотсон. Возможно, мы с тобой прочли одну и ту же сказку в детстве. Но это не делает нас друзьями, так ведь? На этот раз настала очередь Джона довольствоваться собой. Может быть, Моран и отнесся к своим снам пренебрежительно, но зато Джон исследовал этот вопрос вдоль и поперек. - Не было таких сказок. И ты всегда понимал, что это не просто сны, иначе в тот день ты бы убил меня. - Тебе повезло. - Неужели ты не видишь? – возмутился Джон, едва сдерживая желание выругаться, понимая: гневом делу не поможешь. Столько лет он мечтал узнать наверняка, что не сходит с ума, и теперь его сможет остановить только пуля, но Моран не станет стрелять, и этим Джон намеревался воспользоваться сполна. – Нам дали второй шанс. Не просто так мы с тобой здесь, снова… вместе. Себастиан рассмеялся. Каким же все-таки разным может быть человеческий смех, в самом начале он смеялся со злобной издевкой, а сейчас в его смехе сквозила горечь. - Ты это так называешь? «Вместе»! Да это словно кошмар, повторяющийся снова и снова! – он опустил пистолет, но Джон понимал, что еще рано подходить ближе. - Прошу тебя, Торин… - Не называй меня так! – Моран вздрогнул, но тут же снова вскинул вверх пистолет и прицелился в Джона. – Я здесь не ради тебя. Я здесь, потому что он отнял у меня все… Опять! И как оказалось, даже тебя… - Пойми… - Что? Что понять? – Себастиан развел руками, он не видел смысла в подобных разговорах, он даже не знал, с чего он вдруг стал таким откровенным, – Чего ты ждал? Зачем ты вообще пришел? Моран покачал головой. Было видно: он сам не мог поверить, что говорит на эту тему вслух, да не с кем-то там, а с воплощением Бильбо Бэггинса из Бэг Энда. Стоило только еще раз столкнуться взглядом с этим коротышкой, и благоразумный мир, в котором он скрывался от преследующих его образов из чужого прошлого, превращался в сплошной ад. Едва он задумывался, за кого больше всего сейчас радеет Джон, как глаза застилало красным. И после всего этого он смеет являться сюда и просить о понимании?! - Ты больше не любишь его? – с горькой усмешкой поинтересовался Себастиан. Джон промолчал. Разумеется, он знал ответ на вопрос, и догадывался, какой будет реакция его собеседника. Но последнее, чего он хотел, так это того, чтобы этот разговор окончился печально для них обоих. - Разумеется, любишь, - Себастиан ответил сам. – Он изменился, да? Что ж… а я – нет. Ты это хочешь вернуть? - Я расстался с прошлым, но позволь мне помочь тебе! – попросил Джон. Он знал, что всех ошибок прошлого, и своего, и Себастиана, он исправить не сможет, но не мог просто так пустить все на самотек. Если Себастиан ему позволит, хотя бы в этот раз, они обязательно что-нибудь придумают. - Слишком поздно, - отмахнулся Моран. Он вновь опустил пистолет. Он не мог убить Джона. Знай он в тот раз все то, что знал сейчас, то не смог бы даже причинить ему вреда. Они смотрели друг на друга, все еще разделенные немалым расстоянием, но это было ничем по сравнению с тем, как они были далеки еще вчера. Джон собирался с мыслями, хотел сказать, как он собирается помочь Себастиану, и что не станет слушать возражений. - Я поговорю с Шерлоком… - Ты ничего не знаешь? – с пониманием поинтересовался Себастиан и тут же сам кивнул собственным словам. – Ты не знаешь ничего ни обо мне, ни о Шерлоке Холмсе, как бы абсурдно это ни звучало. Себастиан сокрушенно покачал головой. - Тебе стоило держаться подальше, пока все не закончится, - он снова посмотрел Джону в глаза, будто ища ответа на вопрос «Куда денется твоя помощь, если для Холмса все закончится плохо?». – Прикинься невидимкой… ты же умеешь. - Торин… - НЕ СМЕЙ ПРОИЗНОСИТЬ ЭТО ИМЯ! – прорычал Моран, сжимая пистолет, скорее защищаясь, нежели угрожая. Он не мог нажать на курок, и понимал, что Уотсон об этом знал. Следом наступила тишина. Один из них надеялся, что разговор окончен, а второй просто подбирал слова, пытаясь достучаться. - Прости меня, - не зная зачем, вдруг произнес Джон. Фраза вертелась у него на языке с самого первого мгновения их встречи. И он понял, что не зря её произнес. Моран, который больше напоминал раненного зверя, готового броситься на любого, кто посмеет приблизится, осклабился. Взгляд его смягчился. Пусть он и не убрал пистолет совсем, Джон понял, что его собеседника мучили те же вопросы. Та же жажда встречи сжигала его изнутри каждую ночь, когда он переживал раз за разом свой бесславный финал, где прощался с тем, кому причинил боль своей жестокостью и алчностью. - За что ты просишь прощения? – спросил Себастиан, тон его голоса изменился, и Джон осознал, что теперь он говорит с тем, по кому тосковал Бильбо Бэггинс.– Ты был предан мне, но я тебе не поверил. А в этот раз – едва не убил. Джон слабо улыбнулся: на этот раз он точно мог сказать, что ему не показалось. - На то и дается второй шанс, чтобы исправить ошибки прошлого, - уверено произнес он. Уотсон вовсе не простил Морану его прошлое, понимая, что тому придется ответить за свои преступления перед законом. Но сейчас, будучи Бильбо Бэггинсом, который до самой смерти жаждал объясниться со своим павшим другом, он говорил от чистого сердца: Бильбо готов был простить Морану все на свете за возможность быть рядом. Он поддался вперед, намереваясь сократить, наконец, разделявшее их расстояние. Себастиан завел пистолет назад, чтобы тот ни в коем случае не был направлен в Джона, и тоже почти раскрылся для долгожданного приветствия. Но не успели они и шагу сделать навстречу, как за спиной у доктора раздался крик: - Джон! *** Доктор испуганно дернулся, услышав голос Шерлока. Потом оглянулся обратно на Себастиана. Еще секунду назад его суровый холодный взгляд едва потеплел от принятия, теперь же в этих глазах не осталось ничего, кроме ненависти. Они оба услышали быстрые шаги: Шерлок поднимался по лестнице и вот-вот должен был добраться до них. Джон не взял с собой пистолет, но не было нужды гадать, чтобы быть уверенным - Шерлок был вооружен. Доктор посмотрел на Себастиана, не зная, как ему стоит поступить. Он едва ли успеет добраться до лестницы прежде, чем покажется Шерлок, и не факт, что Моран успеет сбежать. А стрелял Холмс хорошо, слишком хорошо и уверенно, чтобы надеется, что перестрелка не состоится. - Я поговорю с ним, - начал Джон, ему не хотелось, чтобы Моран снова исчез из его жизни. Но как он сумеет сделать это, если его лучший друг жаждет смерти Себастиана? Моран поднял пистолет, целясь туда, где вот-вот должна была показаться макушка Шерлока. - Нет! – вскрикнул Джон, становясь на линию огня. Себастиан смотрел на него с сожалением, его снедали те же сомнения, что терзали Джона. Но выбор был сделан. Он сделал глубокий вдох, прикрыв глаза, а потом выстрелил. - ДЖОН! – прокричал Шерлок, поднявшийся, наконец, к ним. Но Джон его не слышал, он вскрикнул от боли и, запнувшись об край помоста, рухнул с него вниз в кучу мусора. Он даже не запомнил, как упал... Он успел услышать глухой стук, когда его тело столкнулось с полом под помостом, после его поглотила тьма. *** Ему было холодно, было трудно дышать, будто многотонный груз сдавливал его тело. Словно он покоился на дне океана. А где-то наверху, над водной гладью, раздался выстрел, потом еще один, но вскоре наступила звенящая тишина. И Джону стало страшно от того, что ему казалось, будто эта тишина никогда не закончится. Он не боялся задохнуться под водой, тьма и тяжесть в груди его не страшили, но тишина, что воцарилась над ним, там, где должны были бушевать битвы и звучать торжественные песни, над океаном, где должна была кипеть жизнь, вдруг стало очень тихо. И он не был в состоянии это изменить. - Джон? Джон… - кто бы это ни был, он одним своим голосом снял тяжесть с его груди, поднял его из воды. Открыв глаза, доктор сначала ничего не увидел кроме белого света, но после, проморгавшись, сумел разглядеть нависшего над ним Шерлока. - Шер… - язык едва ворочался во рту, больше мешался, нежели помогал произносит слова. - Лежи, - приказал Шерлок и принялся аккуратно осматривать его увечья. Джон повиновался, сил на что-либо другое не было, пока его друг не прикоснулся к его плечу. Резкая боль окончательно привела доктора в чувства. - Шерлок! – испуганно воскликнул он, порываясь сесть. – Я… я… Моран… он… Джон не без посторонней помощи сумел все же подняться и принялся озираться по сторонам. - Сбежал, - безэмоционально откликнулся детектив. Убедившись, что Джон не при смерти, он всячески избегал встречаться с ним взглядом, а лицо детектива было непроницаемым. Уотсон поглядел на свое раненное плечо, Холмс уже успел разодрать рукав, и было видно, что рана совсем не глубокая, пуля лишь чиркнула его вскользь. Он коснулся стекающей тонкой струйкой крови и безучастно рассматривал свои окровавленные пальцы. - Ты как? – чувство беспокойства вновь сделало голос Шерлока похожим на человеческий, ведь с того момента, как Джон пришел в себя он выглядел, словно робот. - Все в поряд… - хотел солгать Джон, в горле застрял ком, не давая вздохнуть, – Он промахнулся… Реальность и осознание приходили к Джону медленно и ступенчато, но вдруг будто по сигналу накрыли его высокой волной. Боже, как же он ошибался! А ведь ему казалось, что он почти… - Шерлок… - прошептал Джон, у него были силы говорить громче, но он очень боялся, что еще немного и начнет скулить от боли, и вовсе не той, что пульсировала в его затылке или сковывала плечо. – Шерлок… я хотел выяснить, я должен был. Холмс в ответ лишь обнял Джона, а тот уронил голову ему на плечо, прижимаясь к нему так крепко, словно желая защититься от досады, что кипела в его груди. Шерлок осторожно провел ладонью по волосам доктора. Он дрожал всем телом и все время качал головой из стороны в сторону, будто отрицая что-то, что не давало ему покоя. - Я ошибался… какой же я дурак, - причитал Джон и тут же горько рассмеялся. - Джон… - прошептал Шерлок, но так и не был услышан. Детектив понимал, что его друг уже вовсе не говорил с ним, только с самим собой, ругая себя за глупость, за то, что подвел Шерлока, за то, что подверг их смертельной опасности. - Он промахнулся… - вновь повторил Джон, эта была та самая истина, с которой он никак не мог смириться. Точнее, то был сам факт, что Моран выстрелил в него, чтобы сбежать. Шерлок мог бы промолчать, он мог бы просто обнять Джона покрепче и попытаться утешить одним лишь своим присутствием, зная, что очень скоро только этого и будет достаточно. Но он знал, что его ложь сделала с Джоном однажды. Была одна деталь, которую Джон должен был знать о нем и о Себастиане Моране. Он долго решался, просто обнимая Джона, вдыхая запах его волос. Запах знакомый ему еще до их самой первой встречи. И пусть сейчас именно Шерлок остался рядом, именно он готов был собрать осколки воедино и держать крепко, но бережно в собственных руках, было кое-что, о чем стоило сказать. - Себастиан Моран никогда не промахивается, - четко по слогам произнес Шерлок, лишь бы Джон расслышал его как следует. Бормотание Джона резко стихло, и он изумлено посмотрел на Шерлока, впервые за все время на самом деле глядя ему прямо в глаза. - Все хорошо, - Шерлок улыбнулся. В подобной ситуации мало кому было бы весело, но он действительно был рад, что может, наконец, признаться Джону, – Я все понимаю и все помню, ездок на бочках. Шерлок не сдержал улыбку в очередной раз, когда Джон охнул от удивления, но вместо того, чтобы отстраниться от него, только плотнее прижался к его груди и рассмеялся. Это был горький смех, граничащий с безумием. Все чувства, каждая эмоция слились воедино, вырываясь из легких надрывным смехом. Он был рад, что все раскрылось, и при этом слишком потерян, чтобы пытаться реагировать на все адекватно. Он смеялся, потому что ему хотелось плакать, но при этом было слишком стыдно в этом признаться самому себе. Шерлок был тем, кого он когда-то боялся больше всего на свете. И Холмс помнил, но все равно был готов расстаться с жизнью ради того, кто поспособствовал его смерти в прошлой жизни. Потому что больше, чем кто-либо из них принял свою былую сущность и расстался с ней. Шерлок молчал, просто обнимая Джона, пока тот безуспешно справлялся со своей истерикой. Дракон успокаивал хоббита, и это работало, ведь тепло его тела медленно, но все же утешало доктора. Он хотел укутаться в тепло того, в чьих объятиях он мог чувствовать себя в безопасности. Где-то вдалеке послышались сирены полицейских машин: Лестрейд и его команда как всегда пропустили все самое интересное. Но Джону с Шерлоком в эту самую минуту было все равно. Очень скоро будут и долгие разговоры, и споры, и разбор полетов. Но не сейчас, пока они забывались в объятиях друг друга, в этом реальном мире, своей настоящей жизни, открывая тайны прошлых. Джон зарылся носом в ворот пальто Шерлока и смолк, часто-часто дыша. Детектив прижался губами к его макушке, а после осмотрелся по сторонам. В какой-то миг ему показалось, что в тени за лентами полиэтилена стоит одинокая фигура и наблюдает за ними, но наваждение прошло, когда Джон сжал его пальцы в своей ладони. Шерлок поднял их сцепленные руки с лицу и вновь вдохнул знакомый ему с давних времен аромат. - Я тебя чую, я слышу твое дыхание… Милости прошу, бери все, что пожелаешь, не стесняйся. - Спасибо, о Смог Ужасный. - Ты знаешь мое имя, но мне твой запах незнаком. - Я тот, кто хоронит друзей, а после возвращает их живыми, я находящий кольца и приносящий удачу… я ездок на бочках…