Боль заставляет нас принимать неверные решения. Страх боли – один из самых сильных мотиваторов.
Думаю, я всегда был таким – безрассудным, смелым, влюбленным в фантазии о другой жизни. Думаю, я всегда был эгоистом, потому что допускал мысль о том, что однажды я уйду и оставлю Илью одного. Я лишь позволял ему любить меня, я всегда плевал на утопию, на то, что с ней может случиться, потому что во мне сидела уверенность – я выберусь оттуда. Только сейчас все это доходит до меня, ведь раньше я не осмеливался признаться в этом самому себе. А теперь я признаю – утопия – не мой дом. Мой дом – Арсений. Стоя у огромной кровати, я не могу перестать целовать его, чувствую, как ноги подкашиваются от ощущения сладких мягких губ и обжигающих прикосновений. Сложно представить, что когда-то я жил без него, не испытывал страсти, такой силы притяжения и необъятной любви, из-за которой все вокруг перестает существовать. Все теряет смысл. Ради Арсения действительно хочется стараться стать другим, отказаться от прежней жизни, позволить ему стать моим воздухом, и наплевать на то, что это причиняет ему боль. Это можно считать эгоизмом? Думаю, да. Потому что, целуя его, я испытываю то, что невозможно передать словами, меня наполняет жизнь, любовь и сожаление, потому что в этот момент, отвечая на мои горячие поцелуи, Арс плачет. Его щеки мокрые, ресницы подрагивают, дыхание тяжелое, но он продолжает поддаваться мне. – Насколько я смогу испортить тебя… – Или я – сделать тебя лучше. Случайно усмехаюсь в поцелуй, вспоминая наши неловкие споры в первые дни знакомства. Арсений отстраняется, вопросительно смотря на меня, а я вижу, что его глаза приняли синий оттенок из-за слез. Я не думал, что его глаза могут быть еще прекраснее, чем обычно. Видеть его разбитым – больно, но он еще никогда не выглядел таким красивым. Повалив его на кровать, я нависаю над ним, едва касаясь, кончиками пальцев провожу по его щеке. – Господи, как же я тебя люблю, – обреченно вздыхаю я. Арс шмыгает носом, выпуская наружу крупные капли слез и это буквально разбивает мне сердце, но я не собираюсь уходить, чтобы ему стало легче. Он и сам прекратил попытки прогнать меня. – Ты меня убиваешь, – шепчет мужчина, обхватив ладонями мое лицо. – Знаю. Он осторожно и бережно накрывает мои губы своими, шумно вдыхая носом, будто борясь за каждый вдох, борясь за малейшую каплю кислорода, которую я отбираю у него. В голове бьет: «Нельзя! Нельзя! Нельзя!», но я не могу остановиться, и на меня накатывает секундный страх того, что Арсений действительно может умереть, а потом приходит приятное удовлетворение, потому что я знаю – он готов умереть за меня. Арс отползает выше, принимая сидячее положение и наваливаясь спиной на стену, а я нагло сажусь на его колени и требовательно целую в шею, забираясь пальцами под футболку. Брюнет едва не задыхается от тесного контакта, и я окончательно срываюсь, бессовестно прижимаясь к нему пахом, наслаждаясь его горячей нежной кожей, которую я готов буквально облизывать часами. Я никогда не проявлял инициативу до этого момента, поэтому осознание того, как он сходит с ума от меня, не позволяет мне прекратить причинять ему боль. – Ты мой, – полушепотом бормочет Арс, сжимая мои бедра. – Я, блядь, все вытерплю, но больше не отпущу тебя. Внутри разливается приятное тепло от сказанных им слов, а грудная клетка сжимается из-за волнения. Мне еще не доводилось испытывать что-то более приятное, чем это – знать, что Арс любит меня. – Подними руки, – выдыхаю я. Арс выполняет просьбу, и я снимаю с него футболку, нетерпеливо, резко проводя руками по его телу. Он дрожит, сжимает губы в тонкую полоску и хмурится, но не просит меня остановиться. Я наклоняюсь к его губам, но не целую их, медленно расстегивая пуговицу на джинсах. Как бы мне ни хотелось отдать ему власть надо мной, главный сейчас – я. Арс приподнимает бедра, чтобы я стянул с него нижнюю часть одежды, затем я возвращаюсь на его колени и настойчиво целую его шею, ключицы и плечи, надеясь, что мои поцелуи смогут перебить эти отвратительные ощущения боли. Это чертовски тяжело – хотеть кого-то и понимать, что это убивает тебя. Я знаю это, потому что сам пережил маленькую смерть, влюбившись в Арсения, но мне повезло, ведь позже эта любовь действительно принесла мне наслаждение и заставила меня открыть глаза на жизнь. Аккуратно накрываю член Арсения ладонью и медленно, но настойчиво глажу его, сходя с ума, наблюдая за тем, как мужчина расслабляется и отдается в мои руки, наплевав на все. – Хочу тебя, – шепчет он, двигая бедрами подо мной. – Антон, пожалуйста. Отрываюсь от него и восхищенно приподнимаю брови, не веря собственным ушам, не веря тому, что вижу перед собой. Он сдался. Он теряется от моих прикосновений, жаждет меня, моего присутствия, он, наконец, признает свою слабость. И сердце болезненно начинает ныть, потому что я понимаю, что не хотел выигрывать. Я не хотел делать его лучше, наоборот – я надеялся, что он испортит меня. Мы оба одержали победу и поражение. Наспех избавляюсь от одежды, ловлю на себе жадный влюбленный взгляд, полный нетерпения и предвкушения. Забираюсь на его колени, резко целую, но Арс подхватывает меня и вжимает спиной в матрац, оказываясь сверху. Я думал, он уже не проявит силу. Я запускаю пальцы в его волосы и оттягиваю тонкие пряди, заставляя его шипеть и быть немного грубее. Арсений вычерчивает языком влажную дорожку от моей груди до скулы, переплетая наши пальцы и заводя мои руки за голову. Моя кровь закипает, кажется, я в буквальном смысле сгораю, теряю связь с реальностью, и мне хочется истерически засмеяться от мысли, что раньше я думал, что таких ощущений не бывает. Арсений убирает одну руку и ведет ею вниз по моему телу, тихо застонав, наблюдая за моей нетерпеливостью. – Я люблю тебя, – шепчет он, слишком медленно, сдержанно входя в меня. – Люблю, люблю, люблю, – словно в дурмане повторяет он, входя глубже. Я хмурюсь от дискомфорта и прикусываю губу, стараясь максимально расслабиться и принять его полностью. Приоткрываю глаза, смотря на мужчину, и не могу поверить, что он мой. До безумия красивый, пугающе притягательный и я думаю, он – лучшее, что случалось со мной. От этих мыслей кружится голова, я шумно выдыхаю, чувствуя его в себе, и отпускаю все посторонние мысли, чтобы сосредоточиться только на нем. Арс неспешно двигается, смотря мне в глаза, и только от одного зрительного контакта я готов кончить, потому что никто не смотрел на меня с такой страстью и обожанием. Его горячее дыхание обжигает мои губы, я хочу поцеловать его, но сдерживаюсь, лишь наблюдая за агонией, как он периодически облизывает губы, закатывает глаза, и эта смесь боли и наслаждения на его лице чертовски возбуждает. Арс постепенно набирает темп, не стесняясь протяжных стонов, гладит мое тело, облизывает мою шею, словно какое-то лакомство, и каждое его действие отзывается мелким покалыванием внутри. Я утопаю в ощущениях. – Мой, – снова повторяет Арсений, входя особенно глубоко, выбивая из меня звонкий стон. Он знает, что мне нравится, поэтому уверенно сжимает горло, настойчиво проникая языком в мой рот. Внутри все дрожит от удовольствия, хочется бессовестно кричать, просить его быть грубым, не бояться сделать мне больно, потому что от его жесткости становится лишь приятнее. Чувствуя его внутри себя, я понимаю выражение «на седьмом небе». Арс потрясающий во всем, что он делает. Брюнет сильно сжимает мое бедро, переходя на сумасшедший ритм, срывается, становится бешеным, жестким, горячим. Думаю, мы оба понимаем, что сейчас для нас не существуют миры, люди, законы. Есть только мы и всепоглощающая страсть, разрывающая нас изнутри. – Антон, я больше не могу, – еле слышно стонет Арс, повторяя резкие быстрые движения. Я лишь один раз киваю головой, давая ему понять, чтобы он не сдерживал себя. – Я чувствую, – выдыхаю я, потянувшись рукой к собственному члену. Непривычно быстро начинаю доводить себя до разрядки, чтобы успеть за мужчиной. И когда мы синхронно вскрикиваем, я понимаю, мы – одно целое. Чувствовать его, видеть, как он дрожит от сумасшедшего оргазма и прижимается ко мне – это невероятно. Перед глазами искры, внутри все горит, а в голове лишь мысль, что я не хочу терять его. Никогда. Ни за что. Боюсь, мой пульс никогда не придет в норму. Арс, немного отдышавшись, нежно целует меня, прежде чем лениво ложится рядом, обнимает меня и, найдя мою руку, переплетает наши пальцы. Я не думаю, что готов разговаривать после такого безумия, но чувствую, что Арсений собирается задать вопрос. – Говори, – на выдохе произношу я, крепче сжимая его руку. Брюнет усмехается, целуя меня в висок, и пожимает плечами. – Глупый вопрос, но я все же задам его, – неуверенно мямлит он, и мне становится неловко от того, что я вижу его таким стеснительным. – Когда ты понял, что любишь меня? Тяжело вздыхаю и задумываюсь. Я ведь знаю, что сам упустил момент, когда увидел в нем жизнь. – Боюсь, у меня нет ответа, – тихо говорю я, кладя ладонь на его сердце. – Так быстро бьется… – Если бы ты знал, как мне больно. Я поднимаю голову, обеспокоенно смотря на мужчину, и замечаю в уголках его глаз слезы. – Это ты сделал меня таким, – резко высказываюсь я. – Знаю, что тебе больно, но это ничего не меняет. Я понял, что такое эгоизм. Кажется, я эгоист, потому что мне плевать. Я люблю тебя и допущу, чтобы ты терпел боль ради меня. И ты не заставишь меня почувствовать вину за мое счастье. Арсений переводит на меня взгляд и гордо улыбается. – Ну ты и мудак, – ухмыляется он. Это вызывает у меня смех. – А я помню момент, когда понял, что люблю тебя. В тот день, когда ты остался дома и читал мой дневник. Когда ты узнал обо мне все и испугался, собирался сбежать… А потом я вернулся домой, увидел в твоих глазах страх, панику, уверенность в том, что тебе нужно вернуться в утопию, и в тот момент я понял, что не хочу тебя потерять. В сердце будто что-то щелкнуло от мысли, что я могу больше не увидеть тебя. В тот день я проиграл. Чувство любви вышибло меня из реальности, слишком резко накрыло меня. Поначалу я не понимал, что происходит. Поэтому я привез тебя сюда. Не только для того, чтобы ты проверил свои чувства, но и чтобы я смог разобраться в своих. И когда ты поцеловал меня, я принял то, что у меня два варианта: либо я разобью себе сердце, либо стану счастливым. Стараюсь беззвучно дышать, чтобы сконцентрироваться только на его голосе, только на его словах, которые заставляют меня плакать, но я сдерживаюсь. – И что теперь? – тихо спрашиваю я. – Я счастлив с разбитым сердцем. Я потерял себя в тот момент, отпустил себя прежнего ради тебя, Антон. И что бы ни случилось, я готов умереть за твою любовь. И это произойдет, потому что как только все эмоции вернутся, я… сгорю. Не буквально, конечно, но мирам придется выбирать нового соглядатая. Я перестаю дышать, чтобы было слышно только его дыхание, биение его сердца, и чувствую, как мое собственное пропускает удар. Прижимаюсь к нему сильнее, противясь подступающим слезам, горло саднит, в груди разрастается жуткая боль. И самое ужасное, что я готов потерять Арсения. Я позволю ему умереть за мою любовь, потому что это и есть эгоизм. – Ненавижу тебя, – нервно усмехаюсь я, утыкаясь носом в его грудь. Дыхание Арса прерывистое. Я поднимаю голову и тяжело сглатываю, видя его слезы, которые он уже вряд ли когда-нибудь сможет контролировать. – А я – тебя, – грустно улыбается мужчина, втягивая меня в чувственный поцелуй. Время перестает существовать только рядом с ним.«Некоторым только боль может вернуть какие-то чувства» Ринат Вилиуллин «Состояние – Питер» 2018 г.
Я не хочу быть спасенным от него. Кажется, я когда-то солгал себе, а сейчас солгал ему, не ответив, в какой момент я понял, что люблю его. Первое чувство проснулось, когда он, глядя мне в глаза, выдавал всю отвратительную правду об утопии, о законах и порядках, о последствиях, о том, что я наивный идиот. Тогда я обижался на правду, но мысленно просил Арсения продолжать открывать мне глаза на реальность моего мира. С того момента я решил, что этот безжалостный, самовлюбленный и до безумия притягательный засранец станет моим проводником в будущее, о котором я мечтал. Новое, пугающее, манящее, темное будущее. Второй удар в сердце был практически сразу – Арс поцеловал меня. Изо всех сил стараясь контролировать теплые чувства к мужчине, я окончательно сдался, когда он позволил мне прочитать его дневник. Думаю, это и был тот самый момент, когда проснулась любовь. Он доверил мне свои секреты, страхи, всю свою жизнь, начиная с 2277 года. А затем эта любовь просто затянула меня в бездну, из которой я не пытался найти выход. В утопии такого не было. С подростковых лет мы с Ильей сказали друг другу «люблю» и на этом весь смысл слова исчез. Признавшись раз, потом – необязательно. Мы говорили друг другу о любви всю жизнь, потому что у нас так принято – это что-то вроде ежедневного комплимента, в который не нужно вкладывать искренность. Нужно просто сказать это вслух. Арсению хочется повторять о любви постоянно. Хочется подойти к ограждению и под палящим солнцем на два мира прокричать о своих чувствах, о которых никто не услышит. Любовь побеждает страх. Мы не торопливо одеваемся, периодически целуясь и тихо хихикая, словно влюбленные стеснительные дети. Пока я отхожу к столу, чтобы выбрать один из янтарных напитков, Арс удаляется из комнаты, и обернувшись, я замечаю его силуэт на террасе. Улыбаюсь, опуская взгляд, и облегченно вздыхаю, все еще не веря, что это моя жизнь. Я наливаю в стаканы виски и направляюсь к нему, подхожу сзади, отдаю ему напиток и нежно обнимаю со спины, прикладывая свободную руку к сердцу. – Болит? – спрашиваю я. Арсений накрывает ладонью мою руку и слегка откидывает голову назад, кладя на мое плечо. – Не думай об этом, – тихо отвечает он. – Сейчас тебе нужно решить, что ты будешь делать. Я хмурюсь, немного отстраняясь от брюнета, но все еще держу его в объятиях. – Я уже все решил, Арс. Я никуда не уйду. Мужчина усмехается, мотая головой, а я невольно цокаю, вспоминая его смешки в мою сторону, когда он считал меня глупым наивным утопистом. – Вот так просто оставишь свой мир? Оставишь Илью, даже ничего не объяснив ему? – Арс поворачивается ко мне, делая внушительный глоток горячительного напитка. – А что с тобой будет дальше? Как собираешься жить? Как дышать в антиутопии? Или мне снабжать тебя наркотой до конца жизни, чтобы ты мог забываться? Я чувствую, что Арсений снова начинает злиться, но не придаю этому особого значения, потому что знаю, новые эмоции разрывают его изнутри и он пытается держаться за те, с которыми жил раньше. Он не хочет отпускать их, иначе любовь сведет его с ума окончательно. И позже я понимаю, что Арсений говорит все это, потому что не хочет, чтобы я терял себя. Он боится за меня, ведь тот, кем я стал – пугает даже меня самого. Дышать в его мире действительно невозможно, и только наркотические вещества помогали мне по-настоящему жить какие-то несколько часов в сутки. – Давай останемся здесь? – неосознанно прошу я. Вершина – идеальное место для нас обоих. – Исключено, – мягко произносит мужчина. – Мне нужно, чтобы ты ушел… – Нет! Арс, нет, только не снова!.. – я начинаю паниковать. Арсений тихо посмеивается, хватая меня за руку и требуя зрительного контакта. – Ты не понял, – успокаивает он, дыша в такт со мной. – Ты должен пойти к Илье и рассказать ему правду. Я понимаю, что тебе плевать на все, но он был с тобой всю жизнь, он заслуживает хотя бы знать, что ты уходишь. И пока ты будешь разбираться с этим, у меня будет время, чтобы прийти в себя. Мне просто нужно в последний раз ненадолго отпустить тебя, чтобы я мог собраться, понимаешь? Без боли. Клянусь, я возьму себя в руки, пока тебя не будет. – А когда я вернусь? – с опаской спрашиваю я. – Мы вместе подумаем, что с тобой делать, – отвечает он, обнимая меня и касаясь губами моего уха. – Никто из поколения соглядатаев не менял утописта. И я, блядь, понятия не имею, как это произошло, но я умру сам, если не помогу тебе выжить. Арсений иронично усмехается. Он ведь и так может умереть от переизбытка чувств, как я когда-то думал, что умираю от страха. Чертова вселенная! Почему все устроено против нас? – С нами все будет хорошо, – не веря в собственные слова, шепчу я, крепко обнимая мужчину. – И с Ильей тоже. Я абсолютно уверен, что не буду в порядке. Никто из нас. – Сам-то веришь это? – выдыхает брюнет. – Нет. Я знаю, что это конец для меня. – я смотрю в голубые глаза и самодовольно улыбаюсь. – Но мне похуй, я утяну тебя за собой. Арс тоже улыбается, кивая головой. – Взаимно, – шепчет он. Думаю, за всю историю параллельных миров впервые встретились два идиота, которые осознанно шагают в пропасть новых для них чувств, готовые умереть за собственный эгоизм и любовь друг друга.