Кто-нибудь видел мою малышку?

      Атмосфера частной клиники не была для Елизаветы чем-то новым, устрашающим, либо же неприятным, давящим на нервные клетки, в отличии от большинства посетителей сего места. Всё своё сознательное детство она провела в окружении подружек матери, работающих в этом престижном центре. Огромное количество досок для объявлений, которые включают в себя целый ряд ненужных, по мнению Неред, бумаг, рекомендаций, пожеланий. В юном возрасте девочка предлагала маме заменить некоторую макулатуру на что-то, что может нести в себе полезную информацию, а не пустые обещания или же наглую ложь, ни капли не помогая обеспокоившимся людям.       Детское отделение клиники было для Лизы неким местом, где она могла пообщаться с неплохими ребятами, которые вытащили неудачный билет и теперь вынуждены терпеть жуткую боль, скрывая свои эмоции за плотной завесой из улыбки. После ситуации, произошедшей с четырнадцатилетней особой, двери маминого кабинета закрылись надолго, а визиты на её работу вовсе прекратились. Прошло четыре года с момента смерти её близкой подруги, обожающей рисовать животных, в особенности бобров, и экспериментировать с изображаемым на листе персонажем. Именно поэтому русая сделала тату Норберта — бобра из мультфильма, дабы хоть как-то запечатлеть любимца близкого человека не только в голове, но и на теле. Прошлое мертво и похоронено, но запах того же, что и был раньше, освежителя воздуха врезается в нос, возобновляя все картинки её детства.       — Не понимаю, зачем мы сюда пришли, — немного агрессивно высказывается Данила, почти лёжа на мягком кресле. — Разве что-то изменится, и мне скажут, что я выздоровел?       — С Алишером созванивался? — проигнорировав мужчину, интересуется Лиза, волнуясь не меньше, чем рыжеволосый. Она прекрасно знала, что зарядного устройства у него нет, дабы поддерживать связь с внешним миром, но перевести тему стоило.       — Нет, — он издаёт громкий вопль, думая, что это звучит неимоверно смешно благодаря эху, и встаёт с места.       — Я не верю ему.       — А кому сейчас можно верить? — Кашин хмыкает и начинает рассматривать пожелания выздоровевших пациентов всё ещё больным, подмечая неплохие рисунки молодых ребят.       — Прошу тебя, будь аккуратнее, — Елизавета подрывается следом за мужчиной, на что тот разворачивается к ней и слегка улыбается.       — Да-да, я уже слышал твои теории о его грешности, солнце, — Данила, осматривая пустой коридор, прижимает русоволосую к себе, слыша бешенный стук её сердца. — Встречаемся вторую неделю, а я всё также вызываю у тебя волнение и дрожь в коленках. Такими темпами я могу себе что-то напридумывать, типа ты в меня влюбилась.       Она поднимает голову, улавливая самодовольную ухмылку рыжеволосого, и, оторвавшись от его тела, пальчиками убирает с веснушчатого лица чёлку. Кашин никогда не любил подобного проявления внимания, заботы или опеки не только к себе, но и к друзьям, либо же своему окружению от женского пола. Не особо-то и приятно наблюдать за тем, как очередная барышня на одну ночь пытается завлечь Алишера, поправляя дреды, убирая выдуманную ресницу, сдувая пылинки. Он не переносил подобного и в ту же секунду агрессировал, хмурился, уворачиваясь от изящных кистей девушек. Одна половина Данилы сторонилась близости с Лизой, всячески пыталась настроить обладателя двухметрового роста оставить глупую затею и оборвать отношения с молодой особой, которая, по сути, пострадает больше всех, если диагноз подтвердится; а вторая вынуждала его успокаивать русоволосую ночью, когда та сжималась в маленький комочек от очередного кошмарного сна. В мужчине боролись эти два чувства каждый день, проведённый в съёмной квартире вместе с Неред. Данила, подобно школьнику, учащему домашнее задание на завтрашний день, лишь цокал, наплевав на последствия, в очередной раз выбирая Елизавету, а не принципы. Ну, видимо, ребята заключили договор по нарушению собственных договорённостей — по-другому такое единомыслие никак не объяснить.       — Не ведись на провокации моей матери, — девушка заметно волнуется, ведь впервые знакомит маму с человеком, с которым состоит в отношениях (тем более, не из-за жажды получить от неё одобрение в собственном выборе), да и не горит желанием посвящать члена семьи в свою личную жизнь, — но будет очень смешно, если ты сыграешь роль самого неадекватного паренька в истории моего существования.       — Мне плеваться, ругаться матом и говорить, что буду продолжать свою учёбу в каком-то колледже на Дыбенко? — русая хихикнула, ещё раз осмотрев коридор в надежде быть замеченной матерью, дабы насолить ей побольше. — Или на её глазах начать рубиться в дёсна?       — Ох, нет. Думаю, хватит предыдущих пунктов, чтобы наше представление не выглядело слишком показушно.       — Хорошо, — Кашин в который раз удивляется характеру своей помощницы, поддаваясь её дурному влиянию, хотя ещё непонятно, кто чему поддаётся. — Интересно, она такая же манипуляторша и актриса, как и ты? — мужчина трепетно водит татуированными пальцами по своей толстовке, которую он отдал девушке, лишь бы та снова не заболела.       — В отличии от меня, Лизонька всегда скрывала свои истинные чувства, — ребята поворачиваются в сторону вспоминаемой особы, а голубоглазый невольно лыбится, замечая сходство этих двух.       Локоны женщины были собраны в слегка неаккуратный хвост, который, скорее всего, растрепался благодаря частым беготням по клинике. Елизавета имела цвет волос посветлее, а длину покороче на уровне линии плеч, в то время как у её матери мелированные пряди в распущенном виде доходили до лопаток, а оттенок больше походил на тёмно-русый. Красный пиджак, под которым виднелась белая рубашка, бежевая юбка-карандаш, красиво подчёркивающая фигуру, и такие же алые, как и пиджак, каблуки — всё это не могло не бросаться в глаза клиентам сего заведения. Она выглядела строго, но в невысокой женщине не было ни капли злобы к Кашину, которая, как ему казалось, должна была присутствовать, ведь он старше её дочери, причём не на пару лет.       — Елена Александровна, — она мило улыбается, на что её дочь закатывает глаза, не желая лицезреть подобную сцену чересчур наигранных эмоций. — Неред, ты можешь хотя бы раз в неделю звонить? Даша волнуется, даже мальчика какого-то подключила для поисков тебя красавицы.       — И давно ты меня по фамилии начала называть? — русая покидает компанию, направляясь в кабинет мамы. Конечно же, девушка прекрасно помнит расположение той комнатки, в которой она проводила свободное время после уроков в начальной и средней школе. Лиза волнительно закусывает внутреннюю сторону щеки, забывая о страхе первой встречи мамы с непосредственным начальником тире бойфрендом и на все сто процентов отдаваясь размышлениям о своём глупом поведении. «Надо же, влюбилась по уши и забыла о том, что люди, которых я люблю, нуждаются в моём присутствии в их жизни», — раз за разом она обращала внимание на эту мысль среди быстрого потока раздумываний, коря себя за это.       — … Лиза не такая, как кажется на первый взгляд, — девушка улавливает краем уха реплики матери и надеется на сообразительность Кашина, который вытащит её с этого бесконечного круга сплетен, — в ней столько любви! Она просто боится, боится признаться в своих чувствах.       — Да, это точно о ней, — поддакивает тот, пропуская в светлый кабинет женщину.       — Пиздец, вы так незаметно промываете мне кости, — русоволосая садится на бежевый диванчик в кабинете Елены и с осуждением смотрит на подружившуюся парочку.       — Я понимаю, что очень часто употребляю подобные выражения, но, солнышко, не матерись в моём присутствии, — она садится за рабочий стол, принимая позу человека, внимательно выслушивающего собеседника. — Какова причина вашего визита ко мне? Помнится, ты не горишь желанием появляться здесь после того, как… — старшая Неред замолкает, завидев погрустневший и одновременно озлобленный прищур собственного чада.       — После чего? — вмешивается невольный слушатель, подсаживаясь к Лизе поближе. Наконец-то Данила вспомнил об уговоре с юной особой и тут же вальяжно откинулся на спинку дивана, доставая из кармана девичьего худи пачку сигарет и зажигалку.       — Забудь, — Елизавета отмахивается, даже не посмотрев на рыжеволосого, но потом преображается, словно никакой болезненной для неё темы мать не затронула, и обращается к женщине: — Что ещё Зарыковская говорила?       — Ничего, — Лена пожимает плечами, косясь на выпускающего кольца из противного дыма Кашина, — попросила перезвонить, когда ты объявишься, — она тянется рукой к лежащему на рабочем столе телефону, намереваясь исполнить данное тёмноволосой обещание.       — Не нужно.       — Она волнуется, Данечка, — как-то слишком ласково произносит женщина и буквально прожигает привлекательного мужчину наивным взглядом, будто действительно думает, что эти двое поделятся с ней сокровенными подробностями.       — Мам, не вмешивайся, — пренебрежительно бросила Неред и принялась за свою роль, по-детски разрушая идеальные кольца едкого дыма, сумевшего заполнить пространство кабинета, — ты не думаешь, что твоё чрезмерное внимание к словам Даши или кого-либо по поводу меня должно было появиться лет на восемь раньше?       — Я не хочу выносить это на публику, Елизавета. Мы поговорим об этом наедине, — почти шипит Елена, не решаясь сдаваться собственной дочери, авторитет у которой за столько лет даже не попыталась заполучить, — твой начальник здесь лишний, тебе так не кажется?       — Так или иначе, он обязательно узнает о подробностях разговора одним из первых, — русоволосая призывно облизывает нижнюю губу, засматриваясь на веснушки Данилы, уловившего её взгляд, и удовлетворённо располагается на груди состоявшегося мужчины, — забавно. Первый одним из первых.       — Да, мы тут с Лизочкой подумали, — начинает Кашин, специально сделав акцент на нежном прозвище помощницы, дабы их дуэт выглядел более изощрённо, и выбрасывает окурок в приоткрытое окно, размещавшееся по его правый бок, — было бы неплохо начать нашу совместную жизнь с прибавления в семью малыхи, — он проводит рукой по впалому животу Лизы, которая еле сдерживается, чтобы не засмеяться.       — А я хочу мальчика! — она выпячивает губу, обидчиво отворачиваясь от двухметровой фигуры.       — Ну я так и знал, что ты на стороне блядуешь, — наигранно обозлённо шипит Даня, сжимая руки в кулаки, — видимо, мало бил.       — Да уж, доченька, такой спектакль я от тебя не ожидала увидеть, — Елена Александровна рассекает ладонью воздух в надежде избавиться от послевкусия дыма. — Даше ничего не скажу, если прямо сейчас ты выложишь на стол истинную причину твоего визита и уйдёшь отсюда как можно скорее, захватив своего, — женщина подбирает слова, открывая потрёпанный ежедневник, — работодателя.       — Есть вероятность, что анализы Данилы Владимировича являются ложными, просто напросто подделанными, — девушка принимает сидячее положение, но не планирует прерывать тактильный контакт с Кашиным, — мы хотим всё проверить. Цена не имеет значения.       — Давно ты стала заботливой, отстаивающей чужие интересы? — мать Лизы записывает информацию, без которой ребятам будет туго сдать все необходимые анализы, и вырывает лист формата А5, разместив его на углу стола. — Насчёт стоимости процедур можешь не беспокоиться, — Лена обращается к Даниле, подорвавшемуся с дивана, крепко сжимая кисть её дочери, — невзирая на то, что происходит у нас с Лизой, я люблю её и уважаю любой её выбор, если он не вредит ей.       — Я здесь только из-за неё, — мужчина подмигивает старшей Неред и, забрав вырванную страницу ежедневника, держит курс на выход, пока они вдвоём не останавливаются из-за женщины, которая вспомнила, как ей показалось, нужную информацию.       — А, кажется… — рыжая и русая макушка одновременно оборачиваются, остановившись у двери цвета светлого дерева. — Кажется, это твой бывший одноклассник, Ваня вроде, — Елена Александровна опускает тёмные глаза в папку с документами, забывая о присутствии в помещении кого-либо ещё.       — Хорошо, я перезвоню, — Елизавета поджимает губы и сглатывает образовавшийся в горле ком, — наверное.

***

Бросай всех своих друзей и подруг, Твой город он враг, а я лучший друг, Мы будем смеяться и напиваться, Мы молоды и не привыкли стесняться.

      — Кто этот Ваня? — аккуратно спрашивает Кашин, находясь в полудрёме от длинных пальцев девушки, вырисовывающих своеобразные узоры на его плечах, раз за разом массируя их.       — Одноклассник, — она ложится на широкую спину рыжеволосого, руками обнимая торс. Если бы Данила пребывал в стоячей позе, то эта мартышка выглядела очень забавно, уцепившись за мужское тело, — ушёл после девятого.       — Почему тогда твоя подруга обратилась к нему за помощью? — тёплые пальцы переплетаются с девичьими холодными, а русые локоны щекочут его щеку.       — Поинтересуйся у неё.       — Солнце, я бы с радостью, но, — Даня переворачивает лёгкую фигуру, оказываясь сверху и заводя ничем не прикрытые ноги за свою спину, — мы с тобой вдвоём против целого мира, — он одаривает ледяное запястье поцелуем, умиляясь застенчивости непреклонной особы, — и у нас нет зарядного устройства для того, чтобы возобновить работу телефонов.       Кашин видит, как девушка изменилась в лице, не в состоянии натянуть фальшивую улыбку, о которой не забывала всякий раз в подобных ситуациях. Её глаза начали метаться по всей спальне, желая отвлечься на что-нибудь другое. Влажные от частого внимание языка уста приоткрылись, а погрустневший взгляд каре-зелёных глаз переместился на пацанский нос рыжеволосого.       — Эй, — он задевает её носик пальцем, пытаясь улучшить настроение Лизы с помощью проверенного способа, — чего потухла?       — У тебя было когда-то такое чувство, словно встреча с неприятным прошлым неизбежна, а ты не можешь что-либо сделать? И, по сути, у тебя, кроме догадок, ничего такого нет, что подтверждало бы безумные теории об этом столкновении, — изумрудные огоньки загораются в её глазах, а на лице проскальзывает случайная улыбка, но только на мгновение, — но ты просто знаешь?       — Всякое дерьмо случалось, принцесса, — мужские пальцы прошлись по позвонкам удобно лежащей особы, изучая закрытое светлой футболкой тело. Рассматривать по долгому времени веснушки у рыжеволосого, выискивать новые родинки на молочной спине русоволосой стало привычкой, такой приятной и волнующей, будто не они каждый новый день буквально делятся сокровенным, рассказывая о маленьких шрамах, полученных из-за падений с небольшой высоты, снова и снова чувствуя, как мурашки пробегают по бледной коже, а стук сердца отдаёт басом в ушах, — но ты можешь мне рассказать. О чём угодно.       — Я соврала, — еле слышно проговаривает та, глубоко вдыхая, — о любви. С другой стороны, мне всего-то восемнадцать, что я могу об этом знать? — вновь устремляет взор на Данилу, обеспокоившегося не на шутку. Веки подрагивают, как два года назад, а верхние зубки ищут за что бы ухватиться. — У меня были мечты, созданные исключительно благодаря юношескому максимализму и желанию быть с кем-то, кто не будет говорить мне о том, что из-за застенчивости и стеснительности я не могу ужиться в обществе.       — Ого, Елизавета Романовна у нас стеснительной была! — недоверчиво хихикает мужчина, машинально зализывая свою нижнюю губу, из которой некоторое время назад сочилась кровь, появившаяся из-за любви девушки кусаться.       — Приходилось продолжать эту игру, которую начало окружение, дабы соответствовать их представлению обо мне. В какой-то момент я поняла, что выстроенные мечтания — это иллюзия. До сих пор сомневаюсь в своих чувствах, наполнявших меня пару лет назад, — Кашин ложится по левую сторону от Лизы, не отрываясь от выслушивания девичьего монолога, — только помню, как шла поздно вечером домой и увидела его.       — Что было дальше?       — Ничего, — Неред пожимает плечами, перекатываясь со спины на живот, — Ваня очень изменился, когда перестал скитаться между женским полом, переключившись на одну-единственную. Мы виделись очень часто, но ни разу не разговаривали. Он тихо произносил: «Привет», перебирая кисть девушки и прожигая меня виноватым взглядом, только с чего бы это? А я называла себя дурой, когда хотела увязаться за ним, завидев его идущим куда-либо. Вряд ли это можно было назвать «любовью».       — Ты боишься встречи с ним из-за внезапно вспыхнувших давних чувств? — напрямую спрашивает голубоглазый, имея преимущество лицезреть молодое личико с любого ракурса — невзирая на свои заскоки, Елизавета сделала пучок, так как локоны неприятно щекотали плечи.       — Нет, — по-ребячьи помотав головой, она возвращается на спину, намереваясь сказать нечто личное и не пересечься глазами с тем, кто заставил её хоть на время, но забыть о прошлом, — сейчас всё хорошо. У нас всё хорошо.       — У нас? — Данила садится на бёдра Лизы, слыша недовольное кряхтение из-за его тяжести. Уста расплываются в довольной ухмылке, хотя ещё две недели назад он отговаривал девушку от каких-либо чувств в свою сторону, обосновывая это своей ненадёжностью и большим риском помереть.       — Я не могу и не хочу представлять, что мне с кем-то может быть так комфортно, как с тобой здесь. Ты уничтожил все мои плохие эмоции и оставил лишь чувства.       Её носик и губы подвергаются частым поцелуям со стороны Дани, а на щёках проявляется алый оттенок, делающий русую более привлекательной. Ему не нужно отвечать девушке тем же — день ото дня проживание на съёмной квартире сближало ребят, заставляя полностью забыть о внешних факторах, гаджетах, друзьях и работе. Кашин каждый вечер целовал любую часть девичьего лица, будь то лоб или подбородок, и к банальному «Спокойной ночи» добавлял неизвестные ранее, но хорошо изученные Елизаветой сейчас фразы о своих чувствах. Она притворялась, что спит, а он надеялся на то, что русоволосая нормально отнесётся к подобным заявлениям — всех всё устраивало.       Кашин постоянно подрывался среди ночи, либо же на рассвете, суетясь и беспокоясь о внезапном уходе Лизы, но та мирно посапывала рядом, скрутившись калачиком от холода. Даже купленная тёплая пижама не помогала ей избавиться от прохлады, а все попытки рыжеволосого укрыть дрожащее тело одеялом не увенчались успехом — оно валялось за пределами кровати, пока девушка обжигала огненным дыханием голую грудь мужчины. Можно считать трогательным тот факт, что Даниле было невыносимо жарко и, вместо того, чтобы открыть окно или, на крайний случай, обеспечить лежащую рядом обезьянку, намертво уцепившуюся в его торс, дополнительным теплом в виде одежды, Даня тяжело выдыхал. А когда Неред переворачивалась на другой бок, забывая о такой удобной подушке, он покидал квартиру, проветриваясь в душном подъезде, предварительно захватив сигареты.       Однажды Кашин, подорвавшись среди ночи, не обнаружил рядом с собой русую макушку, отчего в голову закрадывались худшие варианты развития событий, но мысль о том, что Лиза отлучилась в уборную показалась ему ненужной, а зря… Запустив в рыжие волосы пальцы и периодически сжимая кожу головы, Данила обдумывал побег русой, которая тихо подкралась к нему из-за спины и спросила, в чём дело, на что мужчина обнял её за талию, расслабленно выдыхая в пижамный свитшот.       Он понял, что любит в тот момент, когда начал непроизвольно пялиться на прядку янтарных волос, выбившуюся из неаккуратного пучка, сделанного, между прочим, его профессиональными ручонками! Тогда Неред сидела на его коленках, а по окончанию работы поменяла положение, сев боком и уткнувшись в подбородок рыжеволосого своей щекой, раз за разом водя кончиком носа по линии челюсти.       — Я тебя люблю, — Кашин по привычке шмыгает носом, наблюдая за тем, как его малышка искренне улыбается, услышав признание не в полудрёме, сомневаясь о существовании подобной реплики от работодателя, а здесь и сейчас, лёжа под двухметровой фигурой, и накрывает влажные губы своими.

***

      — Делать деньги, блять, вот так. Пальцем щёлк, — и деньги в банк, — дреды цвета морской волны разлетались во все стороны, так как обладатель запоминающейся шевелюры не привык завтракать в тишине, меняя конструкции слов, тем самым создавая что-то на подобии трека.       Парня окружала атмосфера творчества ещё со времён обучения в универе, из которого, к слову, его благополучно выперли. Педагогический университет не предстал пред башкиром во всей красоте, поэтому он выбрал путь посложнее и, бесспорно, поинтереснее. Компания единомышленников набралась молниеносно — этому поспособствовал и Кашин, как только познакомился с весьма перспективным юношей, поющим довольно-таки однообразные песни о барышнях, и записал с ним несколько хитов. В медленном, но уверенном темпе дружеские взаимоотношения и работа над совместными проектами, которые смогут выстрелить также, как предыдущие работы, врываясь в каждую колонку идущих по улице юношей, превратились в разговоры о возможном присоединении Алишера в автомобильный бизнес Данилы.       Благодаря накопившимся деньгам с концертов, парень был в состоянии расширить свой кругозор с помощью покупки приличного размера территории, чуть позже на которой разместились около сотни продавцов, торгующих запчастями, тем более владельцы крупных автомобилей имеют массу проблем с транспортом, рыща по городу в надежде отыскать качественное содержимое то ли для Лексуса, то ли для Тойоты. Таким образом, Моргенштерн осваивался в неизвестной для себе стезе, доверяя советам друга. О серьёзном творчестве в виде концертных туров пришлось ненадолго позабыть, лишь изредка выпуская в просторы интернета отрывки из будущих композиций, подразнивая слушателей удачным продолжением карьеры.       — Самый дикий — это факт? — вспоминая предыдущие рифмы, приостанавливается он и позволяет себе закурить на чужой кухне. — Мной гордился бы мой папа.       — Да-да, гордился бы… — удручённо вздыхает Юля, наблюдавшая за этой интересной картиной несколько минут, и решается вставить реплику.       — Доброе утро, киса, — уфимец с прищуром разглядывает девушку, отчего ей кажется, что её нагло раздели и выставили за дверь после воображаемой совместной ночи, хотя с отъездом Кашина порнушная униформа прекратила своё существование, а ей взамен пришли тёмно-серый топ и клетчатые штаны, походившие на классические. Впрочем, свой гардероб намного удобнее, — тебе сделать кофе?Странно, что подчинённые Даньки не удосужились приготовить мне что-либо на завтрак, тебе так не кажется? — парень прозрачно намекает на Решетникову, обязанностью которой является, по большей части, готовка.       — Хватит вести себя, как дерьмо, — она садится за стол, без разрешения закуривая сигарету из пачки временного начальника, — я не нанималась готовить какому-то уёбку.       — Который начисляет тебе зарплату, — Алишер ставит на поверхность стола две тарелки с яичницей, привлекательно распластавшейся на пунцовой посудине.       — Начисляет мне зарплату Данила Владимирович, только вот его слишком уж долго нет. Не посвятишь меня в ваши дела? — девушка использует запрещённые методы, привлекательно улыбаясь и постукивая недавно сделанными ноготками по ободку тарелки. — Где Лиза и он?       — Не знаю, где Лизонька наша, но дружок, надеюсь, под толстым слоем земли.       — Чего, блять?       — Почему факт того, что наш с тобой приятель скоро отправится в мир иной, так тебя удивляет? — Моргенштерн с аппетитом уплетает собственную стряпню, находясь в поднесённом настроении. — Забыла о его болезни?       — Замечательный друг, — Реш покидает компанию башкира и с досадой идёт по направлению к своей спальне, но, услышав, как парень просит её открыть ворота и посмотреть, кто же с таким большим рвением стучит в двери, меняет маршрут.       Она вообще-то надеялась увидеть Лизу, либо Кашина, чтобы всё наконец-то стало на свои места, но перед ней стояла девушка с распущенными тёмными волосами и стильными очками, подчёркивающими привлекательные черты лица незнакомки. Только Юля хотела поинтересоваться, в чём дело, шатенка перебила её:       — Реш, Лиза не отвечает на звонки вторую неделю.

***

Тело приносит слёзы, лишь вода в мире, что питается деньгами. Пока в твоей руке моя рука — пусть не гаснет жертвенное пламя. Пусть не гаснет жертвенное пламя.

      Щека к щеке. Ладонь к ладони. Плоть к плоти. На фоне любовных реалий достаточно громко беседуют герои очередной серии ТВ-шоу, коих пара пересмотрела порядка пятидесяти за время совместного проживания, но за томными стонами и сладким шёпотом Данилы, дразнящим Лизу всё больше и больше, возгласы негодующих матерей, пенсионеров, детей отошли на второй план, а непрекращающийся писк дверного звонка был просто ничем, по сравнению с девичьими чувственными всхлипами. Ссоры из-за обсуждений персонажей заканчивались тем, что кто-то из ребят выкрикивал громкое «Блять!» и наваливался всем весом на оппонента, задействуя хитрые приёмы.       — Пиздец, ты лучшая, — в какой-то момент выпаливает Кашин перед тем, как слиться воедино в поцелуе, поглаживая тонкую шею Неред.       Возможно, сие действие позволило им обоим услышать громкий стук в квартиру вперемешку с криками соседа. Даня так и задержался в русоволосой, которая только грустно проскулила, немного ёрзая на мужском члене. Пару нагло прервали за минуту до кульминации, а настроение на дальнейшее продолжение акта вопреки громкому тембру голоса гостя улетучилось, оставляя Лизу не менее неудовлетворённой, чем Данилу. Повалившись рядом с рыжеволосым и похлопав по грудной клетке мужчины, она натянуто улыбнулась, кивая на дверь.       ТВ-шоу сменилось какой-то мелодрамой, предлагаемой ютубом, и девушка накрыла нагие ягодицы пледом, оставляя без внимания спину — ну, а зачем, если она лежит на животе? Неред услышала только часть разговора собеседников, но тем не менее пришла в ступор, не в состоянии расставить всё по полочкам.       — … Нет, ну твоя, конечно хороша, — звучит грубый тембр, кардинально отличавшийся от голоса Данилы, — спина красивая, ух я бы!       — Тормози, она — моя.       — Мужик, признайся, что развлекался здесь не только с ней. Я слишком часто вижу тебя здесь, ещё и Алишер заскакивает.       Елизавета не хотела верить услышанному и планировала обсудить этот диалог с Кашиным, но почему-то единственная адекватная мысль по поводу разговора на чистоту испарилась, а верх взяли эмоции обиды и ненависти. Она не понимала, зачем Даня привёз её в эту квартиру, которая, по сути, являлась убежищем и неким борделем для новых девчонок. Притворившись спящей и убедившись в крепком здоровом сне рыжеволосого, Лиза наспех собрала свой чемодан, отыскав разряженный телефон, и ретировалась. Никаких слащавых поцелуев на прощание, как в банальном тире заезженном сюжете фильма, никаких «Будь счастлив» на ухо спящему — н и ч е г о.

***

      Знакомая чёрная металлическая дверь, скрывающая за собой десятки пьяных вечеров и сотни честных бесед двух подруг. Неред глубоко вздохнула и без лишних сомнений накрыла звонок подушечкой указательного пальца. Она не слышала, что происходило в квартире, так как обычно Дарья закрывала и вторую дверь, дабы случайные свидетели их личной жизни не сумели уловить ни одно слово. Прошло секунд тридцать, прежде чем девушка увидела перед собой Зарыковскую, одетую в чёрный комбинезон, под которым виднелась классическая рубашка.       — Обнимешь? — русая поджимает губы, стоя напротив остолбеневшей подруги в Даниной футболке с белым принтом «АДСКІЙ» и в спортивках, мысленно сравнивая свой и Дашин облик, коему проигрывала. Чемодан оказывается в квартире, а Дарья крепко обнимает Лизу, целуя макушку и матеря девушку за расхлябанность.

Холодную ночь приносит закат, Я буду ждать там, где был тебе рад.