Всё хорошо.

А о Марлин МакКиннон больше некому горевать. Талантливая волшебница, сильная женщина... Это не память, некролог это не память, люди а-я-её-знал-она-была-такой-хорошей – это н е п а м я т ь. Сириус вспоминает о Римусе и думает о том, какой же тот идиот. Он не хочет думать о Лили, чтобы чёртовы ублюдки-дементоры не растащили светлый образ на лоскутки, но всё равно думает. Думает и думает, жуёт друзей, которых потерял, как старую жвачку, что с каждым приходом тюремщиков становится всё твёрже и безвкуснее. Челюсть вывихнет, а жевать не перестанет. Это его люди. Его, а не их. Джеймс... Джеймса хватит на них всех. Дементоры знают, как выглядели его волосы, пахли только выстиранные вещи, что и как он знаками показывал Сириусу, какие пироги ел с удвоенной скорость. Джеймса было даже слишком много. А Марлин... Хе, он её знал. Он её даже больше, чем знал, только вот теперь забил в себе это знание, запрятав так глубоко, как только хватало его прогнившей душонки. Он не горевал о Марлин МакКиннон. О том, как мало времени было у неё. Как быстро она серьёзнела. Как легко была готова пожертвовать собой ради любого, даже самого ничтожного. Как она в числе первых рвалась защищать их дело. Не думал о том, как все её подвели, не подоспев вовремя. Не вспоминал её тряпичное тело. Не думал о том, что не будь она так сильна, так умна и упряма, не будь она так талантлива, то Волан-де-Морт не послал бы за ней. Не послал бы, и тогда у неё был бы шанс. Нет, он о Марлин МакКиннон даже не вспоминал. Не улыбался тому какой упёртой она была. Как ела пирожные, едва не падая в них лицом. Какой чудесной подругой многим была. Какой заботливой к семье. Как он однажды в шутку после спора попросил её пройтись по школе голой, а она согласилась (в шутку, конечно, но Сириусу тогда резко стало не до веселья). Он не смеялся, думая о том, как подшучивал над ней. Не смеялся, заражаясь её смехом из своих воспоминаний. Даже больше. Марлин МакКиннон для него не существовало. Он не отдал дементорам ни единой её крупицы. Никто не горевал о Марлин МакКиннон. Некому было. Все давно погибли.