Осколки души ( Редакция)

      Маринетт шла молча держав Арана за руку. «Всё это было лишь ведение и ничего большего» — Шептала себе под нос Маринетт. Но упрямая голова кричала о том, что Аран её бросил и лишь потом пришёл. А сейчас выставляет её больной.  Но почему квами ему верят? Может они за одно с ним?           Тикки сидела на правом  плече хозяйки и сочувственно смотрела на синевласку. Маринетт очень сильно похудела за путешествия, хоть пухличком она не была, но стало ещё тонче и чем-то напоминала тростник. Синие волосы достигающие  почти до поясницы, были спутаны в комок и торчали за спиной.       Печальная картина бывшей героини Парижа угнетала.  Некогда не победимая ЛедиБаг была вот так просто сломлена. Хотя чему удивляться сколько отважных героев выбравших не тот пусть сломил и свёл с ума  Лунный храм.  Тикки и Плагг как не кто  другой лучше это знали. — Вот и Лунный храм! —  Восхищённо произнёс Аран. Жаль Маринетт не разделяла его восторг. Это место её пугало.        Каменные безжизненные стены покрытые толстым слоем  лиан, куда многие годы не вступала нога человека. Место о котором не знает  и не помнит никто… «Даже если бы Аран сечас захотел бы убить Маринетт — это не составило бы труда. Девушка была слаба, кричи не кричи никто не придёт на помощь и не услышит. А на помощь Тикки и Плагга рассчитывать не стоило они могли и предать— пронеслось в мыслях синевласки.  — Сейчас день придётся подождать до ночи. Лунный храм можно зайти лишь при лунном  свете. Ты уставшая Маринетт. Может тебе стоит поспать? — Заботливо спросил Аран.              «Он хочет, чтобы я легла спать. Конечно ведь убить во сне легче, меньше хлопот» — вновь подумала девушка. Эх, что вообще с ней происходит?! Почему ей  кажется, что Аран хочет её убить? Это понять даже  сама Маринетт  не могла, просто всё в внутри так и молило бежать подальше от Арана. — Да конечно я пойду посплю, — Как можно  спокойнее  произнесла девушка.          Но к удивление сон пришёл быстро. Синевласке приснился Адриан, он хмуро смотрел на девушку и как-то безмолвно  обвинял её в чём-то неизвестной ей самой. Маринетт хотела прокричать или спросить почему он так смотрит на неё, но не смогла произнести ни слова. Горло выдала лишь  жалкий стон полный боли. В страхе синевласку схватилась за горло и поняла она больше не может говорить. Лишь тихо стонать… И стонами просить прощения за всё. Но врятли  он её понимал.  Адриан медленно растворялся  превращаясь в сотню огней, котрые улетая исчезали в ночи.           А потом лишь прикосновения чей-то руки и разговор двух существ, котрых она определённо знала, но не могла вспомнить. Их имена застряли где-то глубине сознания и не хотели всплывать обратно. Но их  разговор она понять ещё могла. Их голоса были тихими и какими-то далекими и чужими: — Ей стало только хуже! Почему она не открывает глаза?! Неужели это конец? Неужели она так слаба, что даже не сможет пройти первое испытание?! — Прокричала одно существо. — Нет это еще не конец. Но нужно поторопиться. Начался четвёртый этап… Посмотри на неё руки они холодные и больше она не чувствуют  тепло.  Еще три дня и она умрёт. Но волноваться не стоит, мы уже стоим у Луного храма. Если она пройдёт всё испытание до конца то  останется в живых. — Произнёс второй голос.           Маринетт открыла глаза перед ней склонился Аран, он держал её за руку, как-будто не доверял. Рядом с ним кружилась Тикки, а на небе сияла луна. Так вот зачем они её разбудили уже ночь. — Не правда ли луна прекрасна? — Спросила Маринетт вставая с земли. — Такая луна лишь в этом месте. -Печально произнёс Аран.       «Маринетт испытала дикое желание вырвать луну с корнем и принести Арану, чтобы  он никогда не грустил. И плевать, что это не возможно главное, чтобы он улыбался»,  — Синевласка потрясла головой, чтобы отогнать ненужные мысли. Тоже самое она обещала коту Нуару. И  какой итог? Эх Нуар… Её верный напарник, которого она бросила и украла у него квами. Что ж сделала всё, что должен был сделать друг.         А сердце, которое должно было принадлежать коту Нуару досталось Адриану и до сих пор принадлежало…  Почему она встречала таких замечательных парней и делала им только больно…  Дура… Больная девчонка…           Аран снова взял Маринетт за  руку , заставив при этом вздрогнуть. Его рука была такая холодная будто не живая. И почему только на четвёртой стадии проклятия она это поняла? Может она просто не задумывалась об этом, когда сама была тёплой? И за всё путешествие он не разу не ел?! Всегда говорил, что сытый или я уже ел! Что-то могло значить?! — Дальше мы не  можем идти вместе с тобой, Маринетт. — Печально произнесла Тикки. — Надеюсь, что мы ещё увидимся, Маринетт. — Произнёс Плагг и отвернулся, чтобы никто не видел печаль на его лице. Скольких людей он провожал прямо здесь? И сколько их не вернулось назад… — Тебе придется снять серьги здесь… Это просто на всякий  случай… Вдруг ты не вернёшься… — Сквозь боль произнесла Тикки. Маринетт не секунды не колеблясь сняла  серёжки и протянула в крохотные ручки Тикки. Квами заплакала, может даже первый раз в своей длинной жизни, а может и не первый…  Маринетт повернулась к ней спиной. Слишком больно было видеть плачущих существ, чьих слёз она не достойна.   — Аран прощай… Может нам больше не придется встреться вновь… Спасибо тебе за всё. — Прошептала Маринетт через спину. — И куда ты собралась без меня? -Вопросительно вскинув брови спросил Аран. — Но никому нельзя идти вместе с ней! Храм тебе не пустит! Ты можешь  потеряться там на всегда… — Воскликнула Тикки.  — Я обещал помочь Маринетт пройти испытание до конца.  И я помогу, — Произнёс Аран и незаметно для всех остальных подмигнул Плаггу.           Маринетт с  благодарностью ему улыбнулась. И протянула  Арану руку. Парень покрепче схватил синевласку за запястье, как-будто без него  она потеряется. «Как-бы не потерялся ты Аран. Твой дедушка не переживёт этой трагедия. И даже моя жизнь потеряет свою цену или будет дана ценой твоей» — Мысленно произнесла Маринетт вслух сказать она не смогла.           И они вместе шагнули в тьму. Теперь Маринетт еле заметно ощущала руку Арана. Запах стоящие в помещении был с привкусом  крови…  Дышать сразу стало на много  тяжелее. Сердце бешено билось в груди, как-будто хотело вырваться наружу. Кто построил это ужасное место и с какой целью? Чтобы свести с ума людей? Заставить их мучаться , кричать и сожалеть о сотвореном.            Голова кружилась, но Аран тянул за руку заставляя идти дальше. Он не знал какие мучения сейчас приходилось ей терпеть.  Глаза больше  не видели Арана. Может это был уже не Аран?!       Как она поняла они пришли в центральный зал, посередине которого стояла огромная чаша наполненная какой-то странной жидкостью. А рядом с чашей лежал клинок с изображением змеи. Тут Аран отпустил её руку и отошел в сторону.             Голова наполнилось свинцом  и глаза сами собой закрылись. Сердце словно  воткнулся нож. И протяжный стон вырвался из губ, перед тем как девушка потеряла сознание.  — Том! Ты видел наша дочь сделала свой первый шаг! Неси скорее камеру это нужно заснять! — Кричала радостная Сабина обнимая крохотную Маринетт.          Эти воспоминания причинили боль Маринетт. Но голова её не слушала. Тут Маринетт услышала голос, который шептал ей на ухо: — «Плохая девоооочка. — Протянул голос, — Бросила родителееееей!  Предательница какой позор», —  Произнёс неизвестный голос и затих.        Маринетт хотела плакать, но не могла даже произнести слово ни то, что крикнуть. Но воспоминания снова лезли в голову, норовя свести бедняжку с ума.       «ЛедиБаг возвышалась над застывшей от страха девушкой, которая судорожно молила бога о спасении. Ведь героиня была настроена весьма не доброжелательно. Слух о том, что ЛедиБаг уже убила несколько человек пронесся по Парижу напугав людей до полусмерти. И бедняжке угрожало стать пятой жертвой. — Почему ты дрожишь? Неужели тебе страшно?! Не переживай новые герои всех спасут! — Насмехалась ЛедиБаг смотря на испуганую до полусмерти девушку.       Та испуганно кивнула не зная как вести себя с больными героинями Парижа. ЛедиБаг засмеялась, заставив этим самым ещё сильнее сжаться в комок уже без того напуганую парижанку. — А раньше люди любили меня! Ох какая печаль! Сделав расстроеное лицо произнесла ЛедиБаг, — Ну, что ж теперь мы сыграем в одну интересную игру. Она тебе понравится. Всё, что тебе нужно сделать это лишь от меня убежать. Если сможешь останешься жива, а если нет, так нет, — Безразлично пожала плечами ЛедиБаг.       Девушка побежала, что было сил, но убежать от героини Парижа не такая уж лёгкая задача. Пятая жертва, снова кровь на руках. И вновь голове возникает вопрос «Зачем это всё. Ради чего». — Пять невинннннных людей. На твоих руках Мариннннетт. Ты больннная девчонка. Игрушка в рууууках судьбы, — Подвел итог неизвестный голос, — Пора их искупать. Подойди сюда дитя моё.       Маринетт открыла глаза пол был крови. В крови людей, котрых она убила. Ноги сами собой без согласия хозяйки пошли к чаше с клинком. Нож был лёгкий и холодным как лёд. — Убей себя дитя. Лишь так можно искупить свои грехи, — Шептал голос на ухо Маринетт.       Синевласка как безвольная кукла занесла кинжал желая убить себя им. «Неужели она вот так умерёт»? — Подумала Маринетт. Но кто-то поймал её руку и потянул на себя. Девушка отчаянно стала пытаться вырвать своё руку с кинжалом из чей-то мёртвой хватки. Внутренний голос молил вырвать клинок и убить себя им. Это желание не давало Маринетт выпустить клинок из рук.       Девушка резко протянула клинок на себя и он поддался. Сумасшедшая улыбка тронула уста синевласки. И девушку хотела для начала порезать себе горло, но волосы прилипали к лицу и мешали нормально разглядеть участки тела. Не секунду не подумав синевласка занесла клинок и синие волосы волнами упали на бетонный пол. Когда-то длинные волос, теперь лишь достигали до плеч, как и раньше.       Кто-то снова вырвал клинок из её рук и тот со звоном упал на пол. Маринетт очнулась и замерла в непонимание. Её волосы лежали на земли, а руки были все в порезах. Перед ней стоял Аран и улыбался будто говоря, что всё хорошо. Маринетт тоже улыбнулось всё получилось! Но тело думало иначе, эмоционально истощёная девушка упала в объятие Арана. Последним, что она подумала с каких пор он стал таким грубым, как камень? И почему падать в объятие это так больно.