Я берегу, тебя внутри разбитой души. Не знаю кто за нас всё решил. Прости за то что счастья лишил. Прости… Егор Крид — «Берегу».
— Эй, как тебя зовут? — плюхнувшись рядом на кровать к заплаканной Джису, задал вопрос Чимин, немного похлопывая её по щекам, чтобы она наконец-то соизволила ответить на его вопросы. Она была как будто в совершенно другом измерении, совершенно не слыша и не видя ничего вокруг себя. Но, несмотря на это, слёзы продолжали оставлять мокрые следы на щеках. — Ты где живёшь? — снова спросил, но ответа так и не последовало, что вызвало у него недоумение. — Поехавшая, что ли? — пробормотал он шёпотом, краем глаза заметив только что вошедших полуголых мокрых парней. — Чонгук, что будем с ней делать? — обратился к другу, взглядом обыскивая свою кофту. — Как зовут? Не знаю. Где живёт? Не знаю. А так у неё праздник сегодня, — с ухмылкой добавил рыжеволосый, надевая только что нашедшую слегка помятую одежду. Чонгук, что стоял, оперевшись о прохладную стенку, лишь мимолётно посмотрел на лежащую девушку всё тем же холодным взглядом. Потрёпанные волосы, заплаканные и красные глаза, через которые можно увидеть абсолютно всё. Увидеть страдания и неимоверную боль, что хотела выйти наружу способом истерики. Но сил не было даже на это. Единственное, что она сейчас могла, это просто молчать, не реагируя на то, что находилось вокруг неё. Делать вид, будто её не было и она ничего не слышала. Делая вид, будто совершенно не болело… Но она всё слышала. И её сердце сжималось при каждом упоминании. При каждом вымолвленном слове из их уст. — Отвезите до дороги, дайте денег, а там она сама доберётся, — последняя фраза, которая была произнесена брюнетом в комнате. Последняя фраза, которую слышала девушка из его уст. — Как скажешь, — согласился Хосок, подходя к девушке и одёргивая её за руку, чтобы она смогла принять сидячее положение. Чимин же принялся помогать ему дотащить обмякшую тушку девушки до машины. Такими темпами доехав до ближайшей дороги, машина резко остановилась, из-за чего в салоне все дёрнулись, в том числе и Джису, которая на протяжении всего пути даже не шелохнулась, смотря только в пол. Из машины сразу вышли двое парней, которые легко вытащили бедную девушку из машины и поволокли к засохшему полю. Её ноги дрожали, если бы не помощь парней, которые крепко держали её за плечи, она бы давным-давно повалилась. Дойдя до середины маленького поля, парни решили больше не идти, поэтому отпустили девушку, которая сразу обессиленно упала на траву, не смыкая глаз. — Точно поехавшая, — выпалил шатен, задумчиво рассматривая состояние девушки, которая выглядела, мягко говоря, жалко в его глазах. Достав из кармана пачку денег, Хосок положил её рядом с ней. Но они не учли тот факт, что на улице было ветрено, поэтому деньги сразу же разлетелись в разные стороны. Но парни, махнув рукой напоследок, быстрым шагом направились назад к машине, оставляя девушку лежать на траве. Звук мотора, и тёмная машина скрылась за поворотом в тёмной глуши. На улице темно. Если открыть глаза, будет ощущение, будто они даже не открывались. Вокруг темнота и трава, которая неприятно колола её тело. Кости ломило настолько, будто она пробежала стокилометровой марафон без передышки. На теле множество царапин и синяков, которые она получила впоследствии жесткого изнасилования. Она всё ещё чувствовала эту боль. Боль внизу живота, которая с каждым разом напоминала ей о том, каким образом она лишилась невинности. Всё это душило. Убивало изнутри. Заставляло всё болезненно сжаться в организме. Горячие слёзы продолжали литься, как ручьи, по щекам, а к горлу подступил неприятный ком. Если закрыть глаза, единственное, что она увидит, это Чонгука, который прикасался к ней. Хосока, который душил её и заставлял задыхаться. Чимина, который блокировал удары и больно сжимал руки. Она увидит всю эту картину и будет всё это ощущать. Но проблема в том, что если она и откроет глаза, всё это просто не исчезнет. Оно останется. В памяти. В душе. И будет каждый раз напоминать, что с ней сделали. Заставит мучиться морально. «Меня изнасиловали», — прокрутилось у неё в голове. Фраза, которая способна лишь в один миг испортить всю жизнь. Способна заставить страдать и ненавидеть весь мир за то, что с ней случилось. Проклинать день, когда она пошла одна по тёмному переулку. Проклинать каждый час её страдания, каждую минуту и секунду. Проклинать парней, что испортили ей жизнь.* * *
«Лиса. Родная моя. Любимая сестрёнка. Умница моя. Прости меня, пожалуйста. Я не могу уйти, не попрощавшись». Аккуратно открыв калитку, брюнетка тихо и медленно зашла во двор, мелкими шагами направляясь ко входу в дом, чувствуя неимоверную усталость в ногах. Холодный ветер обдувал её заплаканное лицо и ужасно красные глаза, которые и без того были мокрыми. Кое-как тихо добравшись до входной двери дома, оперевшись о холодную стенку и запрокинув голову назад, брюнетка пыталась успокоить подступающие слёзы и истерику. Попыталась устранить все свои лишние мысли и не думать ни о чём. Не думать о том, что происходило с ней сегодня. Не думать о том, что она собиралась совершить. Пыталась успокоиться. Но кого она обманывала? Она не сможет это забыть. Никак не сможет. Оттого и больно ей. «Когда я пошла искать брата, меня похитили, отвезли на серой машине в какой-то богатый дом и надругались надо мной. Их было трое, никого из них я не знаю. Один был, видимо, главарём. Я прекрасно запомнила его имя, которое прочно впечаталось в мою память. Его зовут Чонгук. Второй, довольно крепкий парень, с рыжими волосами и небольшого роста. Приметы того, кто меня душил, я даже называть не хочу. Лиса, у меня не было сил сопротивляться». Везде было умиротворение. В доме не горело ни одно окно в комнате, говоря о том, что уже все мирно спали. Рядом было небольшое окно, через которое открывался вид на всю большую гостиную. Яркая Луна тускло освещала комнату, но этого было достаточно для того, чтобы заметить мирно спящую блондинку на стуле. Джису, смотря на свою сестру, сразу же вспомнила себя, когда она точно так же, сидя на стуле, облокотившись на стол, дожидалась своего брата, что вызвало у неё что-то наподобие улыбки. Но Лалиса, видимо, ждала брюнетку, которую дома не было больше трёх часов. Осознание того, что блондинка так и не дождётся свою сестру дома, заставило улыбку сразу же испариться, а сердце болезненно кольнуться. В её глазах она выглядела маленьким комочком милоты, что так сладко посапывал, прибывая в царстве Морфея. Комочек, который хотелось уберечь от этого мира, где полно несправедливости. Уберечь от всего самого плохого, что только могло быть в нём. Даже от плохих людей. Ей хотелось, чтобы на её лице всегда была улыбка, и никто не мог повлиять на её внутреннее состояние. Чтобы никто не смог сломать её так же, как и брюнетку. Но она ведь сильная, сможет ли она справиться?.. «Знаешь, там был ещё четвертый, но я его не видела. Я до сих пор слышу его голос. Его голос был похожим на голос нашего брата. Если это не так, и я ошибаюсь, то пусть он простит меня. И пусть Бог меня простит. На этом свете мне больше нет жизни. Я не смогу жить с этим…» Спустившись по стенке, Джису больше не могла скрывать свои эмоции. Так больно и паршиво на душе ей было в последний раз только тогда, когда она потеряла свою мать. Сейчас же она чувствовала такое же ощущение внутри. Только на этот раз она потеряла себя. Она не сможет жить после этого, как раньше. Не сможет каждый день улыбаться и радоваться каждым днём своей жизни. Она больше не сможет жить. Она больше не сможет существовать. — Лиса, прости меня! — шёпотом произнесла девушка, чтобы через открытое окно её не смогла услышать сестра. Сердце разрывалось от боли. Она знала, что, если так поступит, Лисе будет очень больно, потому она не хотела её оставлять, но и оставаться в этом мире она не могла. Не могла смириться с тем, что её использовали. Как игрушку. Поигрались и выкинули. Будто она ничего не чувствовала. Будто она не человек. — Прости меня… «Я не прошу, чтобы ты мстила. Нет. Я просто хочу, чтобы ты берегла себя. Не ходи одна ночью. Мамины серьги теперь твои. Прошу тебя, не оставляй брата одного. Без тебя он совсем пропадёт. Обязательно передай Тэхёну, что я буду очень сильно скучать без него. Ведь я так и не смогла ему признаться в своих чувствах. На том свете я обязательно встречу маму и мы вместе будем желать тебе счастья и долгой жизни. До свиданья, через много-много долгих лет. Ты не заходи в сарай, пусть Юнги зайдёт, и побыстрее, ты же знаешь, я боюсь темноты. Любящая тебя, несчастная твоя сестра, Джису».