Миллион разбитых роз.

      Воскресенье. Восемь часов утра. То самое время, когда сонные птички, совсем недавно спящие на ветвях деревьев, пели неимоверно приятные для ушей серенады, плавно переходящие от одной птице к другой. То самое время, когда чувствуется покой и городская тишина, которой так не хватало в будние дни во время вечно стоящей пробки возле моего окна. И это то самое утро, когда я проснулась и поняла, что сегодня я по-настоящему счастливый человек. Потому что именно сегодня день рождения моей сестры Джису. И этот день ничего не сможет испортить. Всё будет так же, как и раньше.       С этой мыслью я радостно вскочила с постели и быстро потопала на кухню, чтобы приготовить её любимый торт, который мы всегда, словно по традиции, готовили его для неё всей семьёй, только… Теперь я буду готовить это всё одна. Но ничего, сегодня никакой грусти, никакой печали, сегодня этот особенный день должен быть радостным, несмотря ни на что. И никакие мысли или проблемы не должны ему помешать.       Нормальный человек обычно, как только встаёт с постели, идёт умываться, заправлять кровать, а уже потом идёт на кухню, чтобы приготовить себе чего-нибудь сносное. Но только не я. Сегодня у меня совсем другие планы. День настолько переполнен и насыщен, что даже на такие мелочи не хватало времени. Поэтому, включив весёлую музыку на весь дом, я продолжила готовить торт, пытаясь делать его в точности таким же вкусным, как и было раньше. И неважно, что в основном этим занималась мама. Я смогу сделать его таким, каким он был раньше.       Так прошло целых четыре часа усердных попыток приготовить торт и, несмотря на мои ужасные навыки кулинарии, мне всё же удалось его приготовить. Но на вкус пробовать я не стала, чтобы потом весь день или всю ночь не сидеть в обнимку с унитазом, но на вид был очень даже красивым и съедобным, и, как мне казалось, мои старания не прошли зря.       Несмотря на весёлую музыку, всё ещё играющую на весь дом из колонки и более-менее весёлой атмосферы, в душе всё равно царила пустота. Такая же, как и в доме. Поэтому, чтобы мне было с кем хорошо отметить сегодняшний день, я решила позвонить Тэхёну и пригласить его на застолье. Так бы хотела и сестра. Поэтому, поставив измученный торт в холодильник на некоторое время, я решила набрать номер телефона Тэхёна. Но, к моему удивлению, он не брал трубку. Обычно, когда я ему звонила, не проходило и трёх гудков, как он тут же на связи и весь во внимании, но сейчас он не брал трубку. Даже через три попытки до него дозвониться всё равно не брал. Какие только мысли не посещали мою пустую башку, но на одном я не желала задумываться, потому что как только находился повод, как только случалось что-то, что обычно не случалось, я начинала себя очень сильно накручивать. Но сегодня, как я уже говорила, портить себе настроение я не намерена, потому сделала для себя вывод, что он просто сильно чем-то занят и скоро сам мне перезвонит. Не будет же он игнорировать меня.       Но прошёл час, а он так и не перезвонил. Я к этому времени уже успела накрыть стол на семь персон, украсив всё красными салфетками и разложив все столовые предметы так, как положено в ресторанах. Сестра, конечно, не очень любила весь этот маскарад, и ей всегда было удобней в домашней обстановке, но стол всегда был накрыт именно так, потому что его накрывал Юнги. Для него день рождения сестры был так же важен, как и для меня, поэтому он всегда всё делал красиво. На этот раз я не стала нарушать нашу маленькую традицию и сделала так же. Думаю, сестра не разгневается. Также я включила телевизор, потому что он всегда при разговорах играл на фоне, создавая уютную атмосферу вокруг стола. И, конечно же, свечки. Наверное, это единственное, что никогда не стояло на столе у неё на дне рождения. Это, скорее, уже моя прихоть, которая мне необходима в этот день. У меня всегда в голове мамина фраза: «Что бы ни случилось, что бы ни произошло, домашний очаг не должен погаснуть». И эти свечки, как бы банально это ни звучало, и были домашним очагом. Моим домашним очагом, который должен гореть, даже если моей семьи нет рядом. Сестра бы точно подумала, что я свихнулась. Но сейчас меня это особо не волновало. Меня сейчас волновало больше всего то, что Тэхён не перезванивал даже спустя час. Я бы позвонила ему, но… не будет ли это смотреться навязчиво? Как бы то ни было, думать об этом я не могла. Уже и не знала, какой по счёту сценарий проигрывался у меня в голове и сколько я уже по счёту пыталась прийти в себя. Получалось, но тщетно. Даже когда старалась смотреться уверенно и непринуждённо. Меня это волновало. Причём очень сильно. Уже даже и не сосчитать, сколько кругов я наверстала вокруг стола, полностью погружаясь в свои никчёмные мысли. И я решилась позвонить ему снова. Была ни была. Подошла к столу и резко схватила телефон в руку и, выбрав нужный номер телефона, попыталась звонить ещё раз.       Слышны гудки. Они были протяжными, как будто с эхом, ведь почти в идеально тихом доме громче всего слышны именно они, и гудки знатно так трепали мои нервишки. Пятый гудок. Шестой. Седьмой. Восьмой. Он всё ещё не брал. И кажется, что уже надежды нет, но тут неожиданно услышала его голос в трубке.       — Алло? Лиса, это ты? Что-то случилось? — услышала я на той стороне и тут же улыбнулась, будто самой себе.       — Да, Тэхён, это я. Почему ты не берёшь трубку? Что-то случилось? Я звонила тебе час назад два раза, но ты так и не перезвонил, — тут же заявила я, вскакивая со стула, продолжая наматывать круги. Ответ я услышала не сразу, но то, что я слышала в трубке, меня ничуть не утешило. Какие-то голоса, крики и учащённое дыхание Тэхёна, будто он пробежал три километра без передышки. Не припомню, чтобы Тэхён ходил на стадион.       — Нет, всё хорошо, просто на работе была важная встреча, поэтому поставил телефон на беззвучку, чтобы звонки не мешали, — вроде как спокойно объяснил парень, но при этом учащённое дыхание не прекращалось. Его голос был каким-то встревоженным и взволнованным. Не похоже, чтобы он так нервничал из-за важной встречи. Или, может быть, я ошиблась? — Ты что-то хотела?       — Да, просто сегодня же день рождения Джису, и… я очень хотела бы, чтобы ты составил мне компанию. И Джису тоже бы очень хотела, чтобы ты пришёл к ней на день рождения, — чуть неловко продолжила я, ожидая ответа блондина.       — Ах да, точно, блин, с этой работой я совсем забыл про такой важный день, но… — последовала длительная пауза. — Я сейчас никак не смогу прийти. У меня завал на работе, начальник будет ругаться. Прости меня. Но я обязательно загляну к тебе вечером, сразу же после работы, хорошо? Только не обижайся.       И тут я как будто погрузилась в себя. Неужели он… не придёт? Но почему? Почему он не мог прийти в такой важный для меня день? Неужели работа важнее меня?       — Лиса? — спросил он спустя длительную тишину в трубку.       — А, нет, конечно, я не обижаюсь, я всё понимаю, завал, работа, конечно, да. Прости за беспокойство, буду ждать тебя вечером, — в буквальном смысле протараторила я, чувствуя, как сухой ком застрял поперёк горла, и что совсем чуть-чуть, и я сорвусь. Тут же бросила трубку и резко села за стол. И снова ушла в себя. Меня терзали мысли. Что же происходило? Я так надеялась на поддержку Тэхёна, тем более что мы заранее всё обговаривали, как всё будет проходить и что нужно сделать, чтобы воссоздать нужную ауру и оживить пока что ещё «живые» воспоминания. Он настраивал меня на хорошее настроение, говорил, что это особый день. И что в итоге? Почему его не было рядом со мной? Что мне сейчас делать за большим столом? С семью свечами и большим тортом? Почему он так поступил? В чём причина? И что вообще происходило с ним в последнее время?       Так, стоп… Лалиса, ты совсем из ума выжила? Он разве тебе чем-то обязан? Почему ты так себя вела? Он и так очень многое сделал для тебя, а ты завелась из-за такого пустяка? Всё, хватит навязывать себя на людей! В конце концов, у него есть своя собственная личная жизнь, он не должен, как собачонка, прибегать при каждом твоём вызове. И тем более день рождения Джису всегда отмечали в кругу семьи и Тэхёна за столом никогда не было. Значит, и сейчас не будет, тем более что он занят.       Поставив на этих словах большую и жирную точку, я продолжила сидеть в полной тишине, полностью проникшись воспоминаниями, когда я на том же самом месте громко смеялась с дебильных шуток Юнги вместе со всеми присутствующими за столом. Мы тогда были так счастливы, так счастливы, что даже словами невозможно было всё передать. Под конец мы всегда выходили с сестрой из-за стола и танцевали под весёлую музыку под громкие аплодисменты. А сейчас… сейчас я могла лишь оживить эти драгоценные воспоминания у себя глубоко в душе. И как бы я ни хотела их вернуть и как бы ни старалась сделать всё настолько реалистичным в жизни, я не смогу вернуть то, что навсегда от меня ушло. Никогда. Так что весь этот праздник, этот чёртов торт, на который я потратила много сил, времени и нервов, эти салфетки и весь этот запланированный ужин лишь маленькая частичка, которая абсолютно ничего не стоила.       Так я просидела молча около часа-двух, даже и непонятно. Единственное, что я осознавала, что на улице уже стемнело, а значит, и праздник подходил к концу. И только я хотела начать убирать все столовые приборы, как в дверь кто-то громко постучал. Это, наверное, Тэхён, он ведь обещал, что придёт вечером как только сможет, видимо, сдержал своё слово. И с этими мыслями я незамедлительно пошла открывать дверь. Но как только она распахнулась, я встала, как вкопанная, и в тот момент могла лишь раззявить рот.       Передо мной стоял слегка седоватый и морщинистый мужчина в возрасте, который с ухмылкой смотрел на меня и буквально оценивал мой внешний вид. А позади него два высоченных мужика в чёрных вылизанных костюмах и прослушкой в ушах. Этих людей я видела впервые, и меня это слегка напугало. Хотя кого я обманывала? Меня это жесть как напугало, что я так и продолжила стоять хлопать глазками, пока мужчина посередине средних лет не задал мне вопрос:       — Тут проживает Лалиса Манобан? — спросил он с каменным лицом, и его голос заставил меня слегка дёрнуться, но я заставляла себя держаться уверенно и думать трезво.       — Д-да, — немного запинаясь, произнесла я, совсем не понимая, откуда они знали моё имя, что это за люди и что вообще сейчас происходило. — Откуда вы…       Не успела я спросить, как мужчина вместе со своими двумя амбалами зашёл внутрь дома, как к себе домой, что меня очень сильно поразило. Страх, недоумение и отвращение воедино смешались в один коктейль, заполняя всё моё нутро. Но чтобы всё было под контролем, я тут же отправилась за ними, наблюдая за каждым действием этого чертовски подозрительного мужчины.       — Вау, откуда ты узнала, что мы к тебе наведаемся? Шикарно накрытый стол, мы случайно не в ресторан зашли? — стал ехидничать мужчина, пройдя в гостиную, осматривая буквально всё, что только попадалось на глаза, держа руки в карманах.       — Кто вы? — сходу задала вопрос, смотря на мужчину серьёзным, настойчивым и довольно-таки сердитым взглядом, потому как от его наглости меня просто выворачивало наизнанку, и смотреть на то, как какие-то незнакомые мне люди, просто, как к себе домой, заходили в мой дом, я не намерена.       — Какое сегодня число? — задал он вопрос, полностью проигнорировав мои слова, опустив их на ветер, вдруг неожиданно, будто от безделья взял стоящий пустой бокал в руки.       — Двадцать восьмое мая, — тут же незамедлительно ответил один из них.       — Что же это? Решила отметить день рождения своей умершей сестры? Не так ли? — начал задавать он вопросы, с ухмылкой присев за стол, заставив меня встать просто в мгновенный ступор. Но времени на раздумья нет.       — Я спрашиваю вас, кто вы и почему так нагло вошли в мой дом? Уже не говоря о том, откуда вы знаете меня и мою сестру? — твёрдо ответила вопросом на вопрос, чувствуя, как с лба стекали маленькие капельки пота. С виду я казалось уверенной, бесстрашный и на всё готовой, потому как на моём лице не было ни единого намёка на страх или растерянность. Но внутри всё было совсем иначе. Но голова так или иначе всё равно должна думать трезво. Вдруг они бандиты?       — Знала бы ты, как я сильно с вами намучился, — почти шёпотом, будто сам себе, проговорил мужчина, думая, что я не слышала, развалившись на стуле, как на царском троне. — Чон Кёсун. Тебе это о чём-то говорит? — представился тот, взяв в руки бутылку с шампанским, после чего как ни в чём не бывало налил напиток в бокал и начал делать маленькие глоточки, будто растягивая его для чего-то.       — Мне ваше имя ни о чём не говорит, я слышу его в первые в жизни, — продолжала толковать речь, стоя возле входа в гостиную, чтобы, если что, сразу направиться на кухню за сковородкой. Ну или же половником. Это смотря когда и в каком случае, потому что этот тип мне совершенно не нравился, и даже два сизых орла, стоящих возле него, как каменная стена, мне не помеха.       — Ладно, перейдём к главному, — вздохнул он, делая большой и сочный глоток алкоголя. — Я отец Чон Чонгука.       И тут всё встало на свои места, от чего я просто истерически рассмеялась, что заставило седоватого мужчину искоса на меня посмотреть, будто перед ним сейчас стоял клоун. Теперь всё стало ясно.       — Ах вот оно что, — сказала я, всё ещё смеясь, так же, как и господин Чон, присев на стул прямо напротив его. Сейчас, после того, как я узнала, кто он, страх сразу улетучился, и на смену ему пришла ненависть и злоба. Я догадывалась, зачем он пришёл ко мне, но сначала нужно в этом убедиться. — А где же ваш сын? Почему он не пришёл? Боится смотреть мне в глаза?       — Не твоё дело, — остро съязвил он, тут же настроившись на серьёзный лад. — Я пришёл сюда, чтобы с тобой спокойно всё прояснить и объяснить.       — Спокойно прояснить? — переспросила я. — Чего тут прояснять? Ваш сын преступник, который изнасиловал мою сестру, из-за чего она покончила жизнь самоубийством. Ваш сын всё это время скрывался под другой личностью и ухаживал за мной, в то время когда давным-давно должен сидеть в тюрьме, — на повышенном тоне начала предъявлять я, полностью ему показывая, что спокойно тут никак не получится поговорить.       — Вау, вау, полегче, — увидев мой настрой и тембр голоса, сказал мужчина, чуть рассмеявшись, подняв руки, словно я ему угрожала пистолетом. — Мы можем всё спокойно решить, без криков, без нервов, — проговорил он убаюкивающим голосом, будто хотел ввести меня в транс, и тут же добавил: — без полиции. Ведь так, Аман? — спросил своего телохранителя, при этом смотря мне прямо в глаза.       — Конечно, господин Чон, — сказал тот, тут же подойдя ко мне, от чего я немного насторожилась. Достал из кармана деньги и бросил мне прямо на стол, словно какой-то шавке из подворотни.       — Что это? — тут же задала ему вопрос, метая взглядом то на господина Чона, то на пачку денег, лежащую прямо у меня перед носом.       — А что, не видно? — сёк тот серьёзным голосом, а от убаюкивающего, спокойного голоса и след простыл. — Я даю тебе миллион вон за твоё молчание. Ты забираешь деньги, и мы мирно расходимся, позабыв о всех наших старых обидах.       И тут меня как будто кипятком ошпарили, от чего я резко подскочила на стуле, взяв при этом пачку денег в руки.       — Я только одного не понимаю, вы правда думаете, что убежите от закона? Вы правда думаете, что как ни в чём не бывало будете довольствоваться жизнью? Так вот что я вам скажу, господин Чон. Засуньте свой миллион вон в свою жирную задницу. Жизнь моей сестры куда важнее ваших грязных денег, — с этими словами я, уже позабыв о каком-либо страхе, кинула пачку денег прямо ему в лицо, от чего его телохранители сразу же достали пистолеты, нацелив на меня. Но, на удивление, господин Чон подал им знак о том, чтобы они их убрали. Надо же, думала, он сейчас расстреляет меня прямо на месте. Но взгляд его кардинально поменялся. Конечно, наверное, я первая, кто отказывал такому влиятельному человеку, вот его и перекашивало теперь.       — Я думал, мы сможем спокойно всё прояснить, но, как оказалось, ты тот ещё крепкий орешек, — вдруг сказал он, чуть прищурившись, обратно засунул пачку денег себе в карман. — Ладно, не хочешь по-хорошему, будет по-плохому.       И тут он резко встал со стула и стал надвигаться в мою сторону, от чего я сразу опешила, ошарашенными глазами уставившись на него. Неужели он меня сейчас убьёт? А почему бы и нет? Я одна, пистолет при себе. Он мог спокойно сейчас просто-напросто пристрелить мне башку и забыть обо всех заботах. Тем более имея при себе большие деньги. Даже и не знала, радоваться мне или же плакать. Но одно я знала точно. Я не позволю, чтобы такой грязный человек, как он и его сыночек, ещё раз кого-нибудь убил из моей семьи. Я не позволю этому случиться. Пусть лучше он сам заставит себя убить, чем сделает это собственными руками.       — Что ты собираешься делать? Обратиться в полицию? Ну ладно, допустим, ты сделаешь это. Но ты что, собираешься идти туда с пустыми руками? — задал вопрос, с каждым шагом всё ближе и ближе подходя ко мне. — У тебя нет доказательств, что мой сын является преступником. И на слово тебе никто верить не будет.       — Вы слишком плохо знаете меня, господин Чон, — выпалила я, заметив, что он остановился на месте в полутора метрах от меня, прожигая своими глазами в моём теле дыру. — У меня есть паспорт, у меня есть видео, у меня есть люди в качестве свидетелей, которые могут подтвердить мою информацию.       И тут я услышала смех. Все трое рассмеялись во весь голос, будто я только что им рассказала очень смешной анекдот.       — Ты собралась нести видео вместе с паспортом? Боже, не смеши меня, — всё ещё продолжая насмехаться над моими словами, сказал он, ладонью смахнув упавшую слезинку с щеки. — Во-первых, видео и паспорт — это не доказательства. Ни в том, ни в другом не говорится о твоей сестре или ещё о каких-либо поступках. Паспорт может поменять любой человек по желанию, а видео можешь принести им в качестве развлекухи, потому что, кроме голых тёлок, алкоголя и денег, там ничего нет.       — Вам нужны доказательства? Я их найду, — как отрезала, сказала я, собираясь закончить на этой прекрасной ноте, как мужчина совсем не собирался обрывать столь неприятную дискуссию.       — Ты их не найдёшь, потому что их попросту нет. Представь себе, их нет. Я об этом очень тщательно позаботился, что даже смог избавиться от письма твоей сестры, которая написала его перед своей смертью.       — Что? — выпучив глаза, спросила я, совершенно не понимая, как это возможно.       — Да, представь себе, — заключил тот, снова вернувшись на своё место, отпив в бокале немного шампанского, после чего повторил порцию. — Я и не на такое способен. Твоим словам и фантазиям никто не поверит, потому что он сын почти самого влиятельного человека в городе. Стоит мне только подложить им деньги, и оп — тема закрыта. И о твоём заявлении даже вспоминать никто не будет.       — Какой же вы ублюдок! Как земля таких, как вы, людей всё ещё носит?! — проговорила мысли вслух, всё ещё выпученными глазами смотря на мужчину. — Я просто понять не могу, что мы вам сделали? Я? Моя семья? Чем мы провинились перед вами, объясните?       — Чонгук, мой единственный родной сын, которого люблю и дорожу всем сердцем. И я не хочу его терять, я просто этого не позволю. Попытайся войти и в моё положение. Для меня сын — это смысл жизни.       — Для меня моя семья тоже была моим смыслом жизни, но стоило какому-то недоразумению изнасиловать мою сестру, как вся моя семья разрушилась. И теперь я осталась совсем одна. Нет ни сестры, ни брата, ни матери. Поэтому, господин Чон, — сделав паузу, я уверенно подняла голову и двинулась ему навстречу, показывая этим, что я его совсем не боялась и не собиралась сдаваться, — и я не позволю, чтобы ваш сын был на свободе.       — Твоя сестра сама себя убила. Если бы она не была настолько тупой, то хотя бы немного подумала о вас. Она сама наложила на себя руки.       — Не смейте говорить плохо о моей сестре, — на повышенном тоне выпалила я, угрожающе подняв указательный палец вверх. — Моя сестра не виновата, что её изнасиловали. Она не виновата, что один только мерзкий поступок человека сможет испортить её жизнь навсегда. Поэтому не смейте своим грязным языком даже упоминать её в своих словах.       — Что ж, отличная попытка Лалиса Манобан. Просто взгляни правде в глаза. Ты всё грозишься посадить Чонгука, в это время не имея даже одного доказательства его преступления. Хватит строить из себя боевую девочку, у тебя это плохо получается. В твоих же интересах сидеть молча и не рыпаться. А если попытаешься что-то предпринять, — сказал господин Чон, нагнувшись, смотря прямо мне в глаза, — советую прикупить бронированные окна для своего друга. Я же знаю твоё слабое звено.       — Вы что, угрожает мне?       — Конечно же нет. Я тебя предупреждаю, — промолвил он, улыбнувшись мне кривой улыбкой, после чего дополнил: — Заруби себе на носу: деньги решают всё. Поэтому в таком случае ты бессильна, Лалиса Манобан.       После этих слов он дал знак своим телохранителям и вместе с ними двинулся в сторону выхода, как мои слова ненадолго остановили его.       — Зарубите тогда и себе на носу, господин Чон, — вдруг неожиданно бросила я спустя минутную тишину в доме. — Есть вещи намного важнее ваших денег и есть те вещи, в которых ваши деньги бессильны. Вы поймёте это только тогда, когда потеряете дорогого и близкого вам человека. Всё когда-нибудь рано или поздно возвращается бумерангом. Это лишь вопрос времени. Я не сдамся. Всё будет так, как должно быть. Вот увидите.